Империя 753

Верх по течению шел скалистый пьедестал. Думы были направлены к экзистенциальной сущности человека. На верху пьедестала горела лампа. Ее свет обжигал преизрядно, но не до конца. Страх скопился в испарениях пота, и отзвук шагов отдавался ударами сердца. Приятно думать на софе, а в самой гуще событий мозг отключается. Безнадобная вещица в мире, где разум это последний оплот существования. Нежные нервы поддаются сильным треволнениям и рвутся, как нити, под натиском грубой силы. Силы Страха.

Речка журчит, листы газеты шуршат, ветер гонит небесные массы.

В этот миг кусты раздаются треском. Там стоит что-то великое, чем восхищаться есть силы. Самое свирепое существо из виданных там стоит. И глаз над всеми. Смеющийся, в гневе ли или в страхе? Никто никогда не узнает.

Империя 753.

У империи нет названия; нет становления и нет распада. Она была во все промежутки истории. Каждая эпоха пронизана ею. Ее верх невообразимо далек от низа. Её ядро скрыто под мантией миллиарда душ. Величие Империи не поддается описанию.

Неизвестный хронист пред начальных эпох.

Тихий час. «Последний час» – так официально называют этот промежуток времени, при котором на высоте не встретить ни самолета, ни планера, ни аэрокара и других воздушных средств передвижения. На улицах чисто, лишь мигает предостерегающие табло. Куранты « Последнего часа» – они отмеряют минуты до его конца.

В это поразительное время я люблю зависнуть на своем аэрокаре марки «Тумульт» и наблюдать за сочащимся туманом сквозь небоскребы. Обычно я делаю это в полной тишине: любые трансляции прекращаются в эфире на всех частотах в этот час. В этой пустоте я ощущаю биение настоящей жизни. Самый лживый «час» заставляет меня верить в будущее.

На курантах высветилось 00:00.

На бортовом экране понеслись передачи. Терабайты информации были обработаны в считанные секунды и проанализированы: из бесстрастных нулей и единиц проявился смысл.

ЗАКРЫТАЯ ПЕРЕДАЧА:

«Приветствую Вас, Дорогой Маркус. Раз вы получили это сообщение, значит «Последний час» успешно закончился. Мы желаем вам удачи с новым заданием. Координаты мы вышлем следующим шифрованным сообщением. Всего доброго!

БЮРО».

Шифрованное сообщение успешно дошло, без каких либо проволочек. В нем ясно указывалось местоположение цели до секунд.

– Отлично, – я пробормотал, направляя аэрокар вниз к пробуждающемуся трафику.

Из густых облаков выглядывали пики небоскребов, спокойных гигантов, когда под их тенью царил хаос. На первый взгляд этот неравномерный поток из планнеров, воздушных судов, аэрокаров и редко забредших самолетов разных видов не вызывает ощущения порядка, но сложная структура порождает не очевидные решения. На основных потоках расположены определенные яруса, по которым движется разно габаритный транспорт. Яруса ломанной линей уходят вниз до самой поверхности планеты, до которой не многие добирались. Мой путь лежит именно туда. Сквозь мрак пара и дыма там внизу под ропот электронов в огромных проводах течет бесценная информация, до которой мой наниматель очень охоч.

Я попал на ярус нисходящего потока и двигался, соблюдая правила.

– Оу-оу-оу, Маркус! – разразился голос.

– Какого хрена!? Я не принимал вызов.

Раздался издевательский смех.

– Твои протоколы – говно, Маркус! В любой момент ты доступен как шлюха с ЦентрТрассы.

– Гай, как ты это сделал?

– Ты плохо шифруешься, я взломал твои динамики и микрофон, все видеорегестрирующие устройства и прочую лабуду, которым ты хвалишься перед друзьями. Ты у меня на ладони, Маркус. Я – бог Байта!

– Чего ты хочешь?

– Ты же на закачку от Бюро? Я бы хотел, чтоб ты кое что запустил в виртуальную флору Империи.

– Вирус?

– Можно и так сказать. Готовится нечто грандиозное. Не хочу пропустить.

– Гай, я не могу рисковать. Иммунитет отреагирует на входящую информацию.

– Черт, Маркус! Я только что тебя взломал, как раз плюнуть, а ты боишься, что я не подготовлен к потугам защиты. Ты издеваешься?

Я побарабанил пальцами по панели, лавируя вниз. Становилось мрачнее.

– Ты понимаешь, что за благодарность я не работаю.

– О, Маркус! Вот это другое дело. Ты, наверно, хочешь знать, как я ломанул тебя. Короче …

– Нет-нет. Добудь мне запись турнира «PlayWithDick».

– Сложно. Но по рукам.

Гай перебросил мне кода. Позже я попытаюсь разобрать, что он там накодил. Сейчас не до этого.

Как он взломал меня!? Нужно сменить все шифры и пороли, потом найти другие апартаменты.

Внизу трафика почти нет, летают одни дроны-защитники. Меня они не замечают, потому что после «Последнего часа» Бюро успело перебросить мне их протоколы. Теперь дроны воспринимают меня, как своего или я вовсе пропал с их радаров. Это зависит от того, как повезло сегодня Бюро в предрассветных бдениях.

Первый барьер – сильное магнитное поле, которое исходит из самого объекта защиты. Мне пришлось себя обезопасить, установив в долг запрещенные экраны своего собственного магнитного поля. Генерируется оно мощным двигателям в моем аэрокаре. Не очень удобно, но только для этого задания можно потерпеть.

Второй барьер – информационный. Вся среда взбунтуется, если я назову не правильный пароль. Мои системы атакуют миллиарды вирусов, из которых даже один сможет уничтожить все данные.

Мне пришел запрос. Меня пропустил информационный барьер: моя защита не зарегистрировала ни одного вируса, выпущенного в мою сторону. Бюро определенно постаралась на славу за «Последний час».

Третий барьер – …

Передо мной, из легкой дымки, вырисовалась моя цель. Гигантская труба в обхвате пару миль содержала тысячи кобелей в железной хватке. Атмосфера вокруг нее была накалена, и множество куллеров охлаждало кабель в коммутирующих местах, вызывая монотонный ропот, который был слышен даже в салоне аэрокара. Это артерия, по которой течет самый важный ресурс – информация. Перерезать её в одном месте – и Империя, возможно, падет. Здесь содержится вся ваша жизнь, все слова, когда либо вами сказанные, мысли, скабрезные слухи и великие тайны – все это соседствуют в потоке, словно сельдь в банке… ( придумать сравнение ). Вся история Империи, какой бы она великой не была, хранится в нескольких мегабайтах.

Я отвлекся. Третий барьер – это иммунитет. Он оберегает сеть Империи от посягательств извне, не позволяя прикоснуться к неуловимому сокровищу. Иммунитет – единственный из этого списка барьер, который распространяется на все участки сети. Эта защита, укрепленная гением инфо регуляции, от протокола к протоколу проходит много этапов очищения, отсекая потоки, когда уже невозможно добраться до начального источника обычному пользователю. Любой вирус запущенный с другой точки сети, никогда не достигнет корней, потому что будет уничтожен сам его смысл. Каждый пакет проверяется, входящий или исходящий, и изменяется, если он может повредить Потоку. Здесь внизу находится соединяющий узел, передающий сигнал с одного конца империи на другой. И именно здесь протекает субстрат данных, та самая чистая и первозданная информация, до которой мой наниматель охоч.

Дрон отделился от моего «Тумульта». Дрон сможет подключиться к потоку через особые разъемы, которые установили имперцы для чрезвычайных происшествий с сетью. Другая мелкая техника, работающая вокруг кабеля, пропустила моего дрона без особых расшаркиваний. Тут стоит отметить, что все роботы и техника работает на ПО, изобретенной учеными самой Империи. Код любой программы закрыт, его невозможно менять под свои нужды, и он быстро устаревает. Любые попытки переписать код классифицируются, как кибер-преступление. Если у незадачливого программиста найдут измененное ПО, то его ждут несколько очень тяжелых лет в далеки от любой электронной техники. Мой дрон был переписан с простых протоколов разведки ( сам дрон мне пришлось украсть у внутренних служб Императорской Гвардии) на взаимодействие с Имперскими потоками, т.е. для кражи первичной информации из Сети самой Империй.

Дрон прикрепился к одному из кабелей, как клещ, и запустил программу по сбору информации. Мое вмешательство ограничивалось наблюдением за флорой, охраняющий Поток. Естественно, первичная иммунная система реагировала на чужеродный дрон, который без особых на то причин внедрился в Сеть, но, просканировав его, боты и дроны улетали прочь продолжать свою важную работу. У Бюро явно новые программисты и инженеры, потому что в большинстве случаев до этого постоянно происходили накладки: то иммунная система определит дрона, как неисправного и начнет его чинить, то обнаруживалось несанкционированное проникновение и его физически устраняли. В таких обстоятельствах приходилось либо запускать вирусы, выводящие имперскую технику из строя, либо также использовать насильственный метод (мой аэрокар оснащен крупнокалиберным оружием, естественно, замаскированным под решётками радиатора), либо и вовсе сворачивать операцию и ждать более подходящего случая. Сейчас же все продвигалось как нельзя лучше. Я даже был удивлен. Бюро явно сильно нуждалось в этой информации.

Наконец на экране состояний высветилось сообщение о закачке данных. Самый напряженный момент закончился. Теперь можно немного расслабиться и ждать, когда все загрузится. Я налил себе коричневую жидкость из термоса. Приятный запах растворимого кофе разнесся по салону. Из бардачка я достал засохший сэндвич. Я надеялся, что он будет с тунцом. Но всем известно, что тунцов не существует. Это только рекламный ход по продаже очередной рыбы нового происхождения. Сэндвич оказался из курицы (точнее существа очень похожего по вкусовыми качествам на курицу). Я его пощупал, пошуршав шелестящей фольгой. Сэндвич был чертовски холодным. Такое обстоятельство вынудило меня в нечеловеческом изгибе извернуться в сидение, чтобы дотянуться до генератора электромагнитного поля. Теплоизоляция не спасала, и он все равно сильно нагревался. Денег на нормальное охлаждение у меня не было, но это скорее мне было на руку: я использовал генератор, как печь, для разогрева своей скромной пищи.

Когда к аромату кофе прибавился запах курицы, вновь в нечеловеческом изгибе я дотянулся до с-пылу-с-жара сэндвичу. Наконец я мог начинать свою трапезу. Прихлебнув из стаканчика кофе, я провел пальцем по экрану и на нем взыграли новости последнего часа.

«Закончилась Грандиозная стройка Века! Великие Зикураты для нашего Императора Безначалья и Дальних Рубежей Величайшего Абсолотуса! Император собирается покинуть свой предыдущий дворец и перебраться на Императорском Пике в свою новую резиденцию уже в конце этой недели. Мы проведем прямой эфир с грандиозной церемонии в Изумрудных Зикуратах. А теперь к другим новостям….»

Замечательно, люди гибнут в нищете, народ захлебывается в налогах, вокруг ложь и неправда, а он строит свои дворцы и даже не скрывает этого факта.

«… На всей территории Империи усиливаются антитеррористические меры. Любые собрание свыше трех человек запрещены. Просим сообщать о любых подозрительных личностях в Комендатуру. Ни в коем случае не контактируйте с представителями так называемого «Фронта Сопротивления» о любых случаях контакта вас и ваших близких с террористами просим также сообщать в Комендатуру…»

«Фронт Сопротивления» давно распался. Это призраки, которые витают на каторгах или в лучших мирах. Их сопротивление было слишком инфантильным. «Фронт» уничтожил самое себя, вступив с бумажным щитом в битву с драконом. Они думали, что есть высший закон; что можно встать лицом к лицом к противнику и рассчитывать на честный поединок.

«… Мы настоятельно просим не пытаться даже слушать их доводы. Они могут прикрываться благими намерениями. На этом все. Берегите себя и своих близких. И помните «Последний час» – час, когда все молчат. Слава, Империи!»

«Последний Час» – это репетиция перед грандиозной тишиной.

«Последние новости Арены: Неужели он испугался?! Почему самый известный гладиатор Лео Потрошитель не желает принять вызов!? Также в этом выпуске мы вам расскажем…»

Запищали динамики. Загрузка данных завершена. Я длинными глотками допил кофе, пролив немного капель себе на куртку, и, и закусив сэндвичем, прильнул к экрану. Дрон оставался на месте; вокруг него подозрительно носились другие имперские дроны. Пока они не предпринимали никаких действий, что указывало на удачность моей главной миссии. Оставалось еще одно дельце.

Я пенитроровал вирус Гая.

Все произошло быстро. Я ничего не понял. Даже через кабину я услышал хлопок. С экрана исчезло изображение. Потом датчики аэрокара запищали с неистовой мощью. На реакцию оставались секунды. Я начал маневр уклонения. В меня летели пару ракет. Вся иммунная система взбунтовалось. Из всех щелей выбрались боты, дроны, мелкокалиберные туррели, и все накинулись на мой аэрокар. Обшивка затрещала от попадания пуль. Я вытянул штурвал на максиму, чтобы направить аэрокар вверх. Ракеты взорвались, врезавшись в ближайшие кабеля, тянувшиеся вдоль соседнего небоскреба. Удачный маневр. По экспоненте я начал набирать высоту. Быстрым взглядом через окно я смог разглядеть уже начавший рассеиваться дымок от моего дрона. Проклятый Гай, я тебе ещё пенитрирую кое-что пострашнее твоего вируса.

Преследование за мной не прекратилось. На все мои устройства началась чудовищная кибер-атака, от которых едва отбивались мои программы. Это жутко тормозило все системы. Я не мог определить от куда летят ракеты и ведется стрельба. Ко всему прочему аэрокар либо задел кабель, либо в него попала одна из ракет, из-за чего все неистово затрясло. Кофе разлилось по салону, сэндвич плясал, как ньютоновая жидкость по сидениям, оставляя жирные следы. Состояние о аэрокаре не поступало на экран из-за постоянных атак, но я понял, что взрыв или столкновение повредило один из двигателей, потому что я стал медленнее набирать высоту. Через окно заднего вида я различал надвигающийся рой. Выглядело это так, будто я похитил мед у пчел, и теперь за мной гонится целый улей. Скоро тяга одного двигателя окончательно ослабнет, и я упаду в эту пучину из информационных защитников.

Ничего другого не оставалось.

Я набрал максимальную возможную высоту. Двигатель начал недовольно урчать. Я уже не набирал скорость, а просто висел в воздухе. Рою до меня оставалось немного. Секунды. Все или ничего. В нечеловеческом изгибе я вновь извернулся в кресле, чтобы дотянуться до генератора электромагнитного поля. На маленьком интерфейсе я поменял один из полюсов на противоположный знак. Генератор неприятно завибрировал. Потом раздался хлопок. Писк прекратился, экраны перед полным отключением подернулись помехами. Меня начало тянуть вверх. «Тумульт» падал.

Электро-магнитный импульс вывел всю технику в радиусе 200 метров из строя. В том числе и мою. Аэрокар все набирал скорость в свободном падении, из-за аэродинамических свойств машины переворачиваясь носом кабины вниз. До видимой земли еще лететь 150 метров. Я надеялся, что такой высоты достаточно, чтобы двигатели вновь заработали и на тяге вывели меня из штопора. Я отключил электро-магнитный генератор поля и попытался завести двигатель, но он не поддавался.

– Давай, давай, – пыжился я, впопыхах нажимая стартер, в то время как вокруг меня осыпался бывший рой дождем из вышедших из строя дронов.

До Земли оставалось 50 метров. Совсем ничего. Я уже мог различать цементные блоки, покрывавшие пространство между небоскребами-мегодомами. В Последнею секунду наконец заурчал двигатель… ТОЛЬКО ОДИН ДВИГАТЕЛЬ! Я вытянул штурвал на полную. Тяги одного двигателя мне хватило только на то, чтобы выйти из штопора и выровнять авиокар относительно линии горизонта. Потом меня ожидала жесткая посадка. Я даже не успел выпустить шасси. С оглушительным визгом днище прочертило черный след по темно-серому бетону. В конце концов авиокар остановился под аккомпанемент скрежета.

Техника вновь приходила в себя. На мою почту пришло сообщение. Я протер рукавом экран от кофе. В сообщение было:

«Хорошая работа, Маркус. Я уже отправил тебе запись.

П.С. Я был не совсем подготовлен к потугам защиты»

Я откинулся в сидение с мрачной усмешкой.

Только все мои мышцы расслабились, как вдалеке завизжали сирены.

Город просыпался после «последнего часа» неохотно. С тяжелым смогом, тут же окутывающим шпили небоскребов, в мир вторгалась жизнь. Жизнь несуразная, в какой-то степени мерзкая и довольно отталкивающая, она сочилась всеми красками оттенков грязи, ложась грубыми мазками на полотно из цемента и стекла. По переходам между шпилями зашевелилась безликая масса, как первобытное чудовище, как Ураборос ищущий свой хвост, толпа спешивших по своим делам людей. Их было очень много. Потоком они шли к ближайшей станции магистрали, чтобы змей из стали и пластмассы доставил их в свое логов. Из этого потока можно было едва различить женщин и мужчин, закутанных в своих платьях, тогах, отрепьях по последней имперской моде; рядом с некоторыми шагали их дети, озирающие этот для них новый дивный мир с восторгом и любопытством; с другими или вовсе по отдельности шагал искусственный суррогат жизни, андройды, роботы – в общем, челядь для плебеев. Кто из этой толпы мог состоять в Бюро? Кто их них ненавидел империю всем сердцем, что готов был умерить за свободу? Опыт подсказывает, что большинство и так счастливо. Им не нужна призрачная борьба. Часть из этой угрюмой массы и вовсе не так угрюмо, как кажется. Некоторые из них наоборот весьма милые и интересные люди и понимают, что Империя их поглощает и уничтожает их идентичность, только не понимали как и ничего не предпринимали. Свои мысли они заглушали, прильнув к экрану во время гладиаторского боя или новой серии «Приглашение к любви».

Многие привыкли противопоставлять себя толпе настолько, что для них любое скопище народа является стадом. Они считают, что каждый обязан бороться до конца. Они фанатики и почти безумцы. Часто таких людей я встречал во «Фронте освобождения» до того, как меня пригласили в Бюро. Бюро работает чище, чем работал «Фронт», – здесь нет фанатиков, иначе Бюро ждал бы плачевный конец. План моих нанимателей четко выстроен. Из мелких паззлов постепенно вырисовывается общая картина, поэтому борьба разделена на этапы и может длиться веками. Каждого новоприбывшего участника предупреждают, что они, участники, – винт в огромном механизме, который возможно уже изначально обречен. Нас не тешили надеждами, поэтому я поверил Бюро.

После моей неудачи, я быстро ретировался. Винтовым двигателям аэрокара, установленным для вертикального взлета, доставало мощности, чтобы унести меня с места преступления, на которое как пчелы на мед слетелись миллитарии и часть Комендатуры.

Сейчас я подлетал к своим старым конспиративным апартаментам. Но было уже поздно: моя заварушка у сети привлекла внимание легионеров. Вокруг небоскреба кружили крупные военные вертолеты. Жители были заблокированы в мега-доме, и каждого входящего и выходящего жестоко обыскивали и допрашивали. Вероятно, у легионеров уже была наводка на меня, но на мелкую шоску они не тратили время и силы, продолжая заниматься свои веселым казнокрадством. Теперь из сети я выудил крупную рыбу, да такую, что легионерам пришлось поднять свои седалища.

Пузатый военный вертолет, прорезая лопастями смог и высвечивая себе путь прожекторами в сумраке тени небоскреба, поднимался вверх. На почту мне пришло зашифрованное письмо.

«Поздравляю вас с выполненной операцией! Бюро благодарит вас за предоставленную нам информацию. Деньги переведены на все 15 ваших счета. Ждите дальнейших указаний. Координаты ваших новых апартаментов находятся ниже в письме.

Удачного дня. Бюро.»

Зря я здесь так надолго завис. Органы навряд ли расшифруют письмо, но вот подозрительную передачу смогут отследить особенно возле рассекреченной конспиративной квартире. Во времена «Фронта» нас раскусывали только так. Важная информация сообщалась только при личном контакте. Империя пеленговала (снерффила пакеты) любые сигналы и находила источники в считанные минуты. Но часто это не касалось Бюро. При своем информационном контроле со стороны Империи я до сих пор удивлялся откуда у Бюро такой мощный ресурс. С помощью чего или кого они могли действовать чуть ли ни в открытую? Неужели среди сенаторов или центуриев есть сочувствующие нашему движению. Это я собирался выяснить в скором времени.

Громогласный раскат сотряс ближайшие небоскребы. Сначала я заметил, как с ближайших мега-домов сыпется стекло, потом я увидел, что на этаже, где были мои конспиративные апартаменты, зияет полыхающая огнем и дымом дыра. Пузатый вертолет, подлетев к месту взрыва, высветил прожектором клубящийся черным дымом пожар. На нижних ярусах и переходах между шпилями моментально началась давка. Люди спешили подальше от эпицентра взрыва. Жители оцепленного мега-дома, невзирая на проверяющий пост, стали ломится из своего небоскреба. Легионеры, напрочь потерявшие понимание происходящего, продолжали проверять жителей, а не согласных и буйных вязали и закидывали в свои аэробусы. Я понял, что мне стоит поспешить отсюда подальше.

Чудовищно! Взрыв в моих апартаментах! Две недели я жил на пороховой бочке и ничего не замечал. Но я смог бы определить бомбу и готов поклясться, что её там не было. Не могло же Бюро планировать меня взорвать.

…или…

На одном реактивном двигатели я набрал скорости и рванул в сторону одной моей знакомой.

После стука никто не открывал. Я поддал дверь, и она легко отворилась. В глубине квартиры слышалось, что кто-то принимает душ.

– Юнона! – крикнул я.

– Сейчас, – раздался приглушенный ответ.

Я прошел в зал. Квартира Юноны находилась на высшем ярусе, поэтому в окно можно было разглядеть как тусклое солнце бликует на бесполезных солнечных батареях и верхушках шпилей. В комнате было все аккуратно расставлено, в углу красовался экран с белоснежной клавиатурой, а рядом стоял стул. Хорошая конспиративная квартира досталась Юноне.

До мега-блока Юноны я добирался пешком, оставив аэрокар подальше от её апартаментов, потому что боялся, что какой-нибудь троян все-таки пробрался через защиту, после утренней вирусной атаки.

Шум воды прекратился, а потом последовали шлепки по голому кафелю и легкое шуршание. Задвижка душевой открылась и оттуда вышла она. Прикрытая полотенцем, вся покрасневшая после теплого душа, Юнона протирала другим полотенцем свои мокрые волосы.

– Привет, Маркус, – сказал она с легкой улыбкой. – У тебя куртка в чем-то. Опять не аккуратно водишь?

Юнона указала пальцем на мою грудь. Я недоуменно посмотрел на куртку. Утренние кофе. Действительно бодрящий.

– Да так пустяки, – сказал я, пытаясь оттереть пятно рукавом, но потом вспомнил, что и рукав я замарал, и бросил эту затею. – Юнона, ты не боишься вот так оставлять дверь открытой? А если бы кто-нибудь сюда заявился с орлом на груди?

Она только еще больше улыбнулась и пошла к дивану, потирая волосы. С нее еще капала вода.

– Нет, Маркус, уже не боюсь, – сказала Юнона. – Здесь хорошая вода. Знаешь про теорию, что они добавляют психотропы в водопровод?

– Ну, что-то слышал. К чему ты это?

– Будь я трусихой, моя бы кожа никогда не соприкоснулась с такой прекрасной водой.

Что на нее нашло? Теория про психотропы теперь даже звучит не так бредово.

Юнона села на диван, поджав одну ногу под себя, выставив оголенное колена. Она откинула полотенце, к сожалению, которым вытирала голову. Её чуть мокрые, но уже принимавшие естественный русый цвет, волосы опали на ее обнаженные плечи.

– Зачем ты здесь, Маркус? – спросила Юнона, принявшись причесывать волосы.

– Запись, как я и обещал.

Я кинул флешку на журнальный столик, стоявший напротив дивана.

Юнона кивнула. Её лицо теряло приятную розоватую припухлость после душа. Она оттянула причесанные волосы и затянула их в хвостик резинкой.

– Ты не против, – она описала круг расчёской.

Я быстро отвернулся. Юнона позади меня зашевелилась.

– Признавайся, запись достал Гай? У тебя на такие кибер-предприятия просто времени нет, – спросила Юнона, запыхиваясь и громко шурша тканью.

– ТЫ опять за мной следила?

Иногда на Юнону находило, и она могла отслеживать переговоры и перемещение известных ей членов Бюро.

– Все можешь поворачиваться, – проигнорировав мои слова, сказала Юнона.

Юнона была в серо-зеленном комбинезоне. Вся свежесть после душа выветрилась, и Юнона как будто осунулась и потускнела.

– Тебе не идет этот комбинезон, – вырвалось у меня.

– А ты хотел бы видеть меня в облегающей тоге с распущенными волосами и золотым венцом? – спросила Юнона, взяв со стола флешку. – Извини, Маркус, мы не патриции. Довольствуйся тем, что есть.

Я хотел бы такое представить, но быстро прогнал эти мысли.

Юнона села за белоснежную клавиатуру и вставила флешку в разъем подле экрана. На экране возникли скрины матча игры «PWD».