Легенды и рыцарские предания Бретани

Бретонцы и норманны

Во второй половине X и на протяжении почти всего XI века правители Ренна практически полностью захватили власть над территорией Бретани, которая стала распадаться, по примеру страны франков, на графства и сеньории. В 992 году Жоффруа, сын Конана, графа Ренна, принял титул герцога Бретани. Он женился на норманнской девушке из знатной семьи, родившей ему впоследствии двоих сыновей – Алена и Эдо, младший из которых получил в наследство герцогство. Старший стал править графствами Пентьевр и Трегьер, расположенными на севере. Некогда они входили в древнее королевство Домнония. Этот момент стал судьбоносным, так как он и все его потомки стали непримиримыми соперниками герцогского дома, с которым на протяжении нескольких веков они вступали в ряд кровавых конфликтов. Конан II, сын Алена, был совсем еще мальчиком, когда регентом при нем назначили его дядю Эдо. Однако, повзрослев, Конан с оружием в руках выступил против своего бывшего опекуна и его соратника Вильгельма Нормандского, прозванного Завоевателем.

Несмотря на вражду между норманнами и бретонцами, герцоги Нормандии и Бретани заключили друг с другом ряд союзных договоров, из-за которых отношения между двумя странами осложнились. Когда герцог Роберт, отец Вильгельма Нормандского, отправился в паломничество, ближайшим другом его стал Ален, герцог Бретани, отец Конана II, происходивший по материнской линии от Ролло, великого норвежского вождя. Именно ему Роберт на время своего отсутствия доверил заботу о герцогстве и защиту сына. Герцог Ален провозгласил, будто сомневается в том, что мальчик действительно происходит от Роберта, и примкнул к партии, стремившейся исключить его из линии престолонаследия. Но после того как поддерживаемая им политическая группировка потерпела поражение в Долине Дюн, он скончался, вероятно став жертвой отравления, организованного, без сомнения, друзьями Вильгельма.

Ему наследовал его сын Конан II, правивший тогда, когда Вильгельм собирался завоевывать Англию. Он был умелым правителем, которому постоянно докучали соседи и терзало острое, неконтролируемое желание погубить герцога Нормандского, ставшего в его глазах узурпатором престола и убийцей Алена. Осознав, что Вильгельм планирует опасную кампанию, Конан решил: настал подходящий момент для того, чтобы напасть на нормандского герцога, – и отправил к нему одного из своих управляющих с запиской: «Я слышал, что ты собираешься пересечь море и завоевать английское королевство. Вспомни, что герцог Роберт, сыном которого ты себя называешь, отправляясь в Иерусалим, оставил все свое имущество герцогу Алену, моему отцу, его двоюродному брату. Но ты вместе со своими сообщниками отравил моего отца, присвоил себе Нормандию и владел ею до настоящего времени, хотя не можешь считаться законным правителем. Таким образом, ты должен передать мне герцогство Нормандия, принадлежащее мне по праву, или я пойду против тебя войной и захвачу его при помощи всей своей боевой мощи».

Отравленный охотничий рог

Нормандские историки утверждают, будто, прочитав эту записку, Вильгельм не на шутку испугался. Ведь любое, даже самое слабое нападение врага ставило под угрозу его амбициозный план завоевания Англии. Поэтому он тотчас же приказал устранить бретонского герцога. Вернувшись к Конану, посланник, несомненно подкупленный золотом, влил яд в рог, в который его хозяин трубил во время охоты. При этом для того, чтобы его замысел гарантированно удался, он намазал этим же веществом перчатки герцога и уздечку его лошади. Через несколько дней после возвращения гонца Конан умер, а его преемник Эдо решил не повторять ошибок своего предшественника и не оскорблять Вильгельма. Он даже признал законность правления нормандского герцога, заключил с ним союз, примирив таким образом бретонцев и норманнов, и направил обоих своих сыновей в лагерь Вильгельма, где они должны были сражаться против англичан. Двое этих молодых людей, Бриан и Ален, привели в норманнское войско отряд бретонских рыцарей, называвших их Мак-Тирнами. Другие представители бретонской знати, которые не могли похвастаться кельтским происхождением и носили французские имена (например, Роберт де Витри, Бертран де Динан и Рауль де Гаель), стали служить при дворе герцога Нормандского.

Позднее Бретань стала яблоком раздора между Францией и Нормандией. Местный герцог Хоэль обратился к французским королям с просьбой защитить его от нормандского герцога. Во время правления Алена Фершента и Конана III наступил длинный период затишья, но после смерти последнего началась жестокая война за престол (1148–1156 гг.). Герцогскую корону получил, прибегнув к помощи англо-норманнов, Конан IV. Затем он выдал свою дочь Констанцию замуж за Жоффруа Плантагенета, сына правителя Англии Генриха П. Жоффруа надел бретонскую герцогскую корону в 1171 году. Однако после его смерти его сын Артур перенес ужасные страдания по вине своего дяди Иоанна Английского. В реальности герцогством управляла его мать Констанция, которая снова вышла замуж, выбрав себе в супруги Гая де Туара. Их дочь вышла замуж за Пьера де Дрё, ставшего в результате этого герцогом. В 1214 году под стенами Нанта он нанес поражение Иоанну Лакланду, убийце единокровного брата своей супруги.

Влияние Франции

Наконец страна стала быстро процветать, так как, благодаря мудрости французских правителей, в ее жизнь было привнесено множество новшеств. Новый образ жизни переняла в основном элита, среди которой французские манеры и мода стали общепринятыми. Но широкие слои населения, как и прежде, придерживались древних обычаев и языка, продолжали носить традиционную одежду. Они никогда и не расставались с ними, особенно в Нижней Бретани. После смерти Жана III (1341 г.) мирное существование герцогства снова оказалось под угрозой из-за очередной войны за престол. Иоанн не любил своего сводного брата Жана де Монфора и считал, что герцогская корона должна достаться его племяннице Жанне де Пентьевр, супруге Карла де Блуа, племянника Филиппа VI Французского. Из-за этого начался конфликт между противоборствующими партиями, который привел к долголетней, еще более ожесточенной борьбе.

Война двух Жанн

Подобно Фредегонде и Брунгильде, королевам Нейстрии и Австразии, жившим в эпоху Меровингов и с переменным успехом боровшимся друг против друга, Марии и Елизавете, соперничавшим правительницам Англии и Шотландии, противоборство которых развернулось в более поздние времена, на Бретонской земле появились две героини, поднявшие знамена противоборствующих партий и начавшие кровавую гражданскую войну. Английская сторона поддерживала Монфора, а французская – Карла. Почти в самом начале противостояния Жан де Монфор был заключен в тюрьму (1342 г.), но его супруга Жанна Фландрская продолжила дело мужа и повела жестокую войну против его врагов. После пяти лет сражений, в 1347 году, и через два года после смерти ее мужа, здоровье которого было заметно подорвано тюремным заключением, она во время битвы при Ла-Рош-Деррьен, на реке Жоди, захватила своего главного противника Карла де Блуа. В этой схватке ей помогали некий сэр Томас Дэгуорт и английские войска. Карла спасали трижды, и трижды его снова захватывали в плен. Это происходило до тех пор, пока он, истекая кровью из-за нанесенных ему восемнадцати ранений, не вынужден был сдаться. Его отправили в Лондон, где на протяжении одиннадцати лет содержали под стражей в Тауэре. В это время его жена Жанна, подражая своей сопернице и тезке, вступила в борьбу. Однако в 1352 году партия Монфора одержала вторую победу при Мароне. После того как в 1356 году Карл де Блуа был освобожден, он при поддержке знаменитого Бертрана дю Геклена продолжил боевые действия.

Бертран дю Геклен

Бертран дю Геклен (около 1320–1380 гг.) – коннетабль Франции, вместе с Байяром Бесстрашным возглавлявший средневековую французскую кавалерию. Он был выдающимся предводителем, великим военачальником и бесстрашным рыцарем. Он принадлежал к древнему роду, по каким-то причинам оказавшемуся в стесненных обстоятельствах. Дю Геклена еще ребенком возненавидели собственные родители из-за того, что он родился некрасивым.

Однажды его матери приснился сон, будто она идет в процессии, неся в руках шкатулку, на которой помещены портреты ее самой и ее мужа. В одну из боковин шкатулки были вделаны девять прекрасных драгоценных камней, выложенных вокруг грубой, неполированной гальки. Во сне женщина поднесла шкатулку гранильщику драгоценных камней и попросила его вытащить некрасивый камень, потому что, по ее мнению, он совершенно неуместен среди такой красоты. Но мастер посоветовал ей оставить все как есть, и вскоре галька засияла ярче, чем блестящие драгоценные камни. Позднее выяснилось, что Бертран значительно превосходит остальных ее детей, которых у нее было девятеро. Так исполнился сон матери дю Геклена.

Во время турнира, проходившего в Ренне в честь женитьбы Карла де Блуа и Жанны де Пентьевр, юный Бертран, которому тогда было всего около восемнадцати лет, сумел сбросить с лошади всех остальных знаменитых рыцарей. Когда началась война между де Блуа и де Монфором, он собрал отряд, состоявший из искателей приключений, и встал на сторону Карла V, нанеся заметный урон Монфору и его английским союзникам.

Имя дю Геклена сохранилось в бретонских легендах, где он назван Гвезкленом. Вероятно, это изначальная форма его имени. Примерно так же оно записано на его могиле – он лежит на кладбище Сен-Дени, у ног Карла V Французского. В этой надписи он назван: «Missire Bertrem du Gueaquien». Вероятно, это французская версия бретонского оригинала. В бретонском фольклоре сохранилось множество баллад, рассказывающих о подвигах этого мужественного и романтического героя. Я сделал свободный перевод одной из них, которая показалась мне наиболее интересной.

Вражда дю Геклена

Мощная башня Трогоффа – в руках англичан Была на протяжении многих лет, Возвышаясь над подчиненными ей землями И вызывая у них страх и ненависть.

Этот розовый свет на мечеНе последний поцелуй солнца;Это кровь английского лорда,Дурно правившего землями.«О сладчайшая дочь моего сердца,Моя маленькая Маргарита,Пойди принеси мне полуденное молоко,Той, кто вяжет снопы».«О милая мать, избавь меня от этого!Я должна пройти мимо замка,В котором злой Роджер срывает поцелуйС губ каждой сельской девушки».«О! Стыд, дочь моя! Стыдно тебе!Сеньор даже не взглянетНа такую девчонку низкого происхождения,Когда все благородные дамы ФранцииК его услугам». «Мать моя,Я подчиняюсь твоему слову.Мои глаза больше никогда не увидят тебя.Да хранит тебя Господь».Юный Роджер стоял на башнеСерого шато Трогоффа;Наклонившись, он присмотрелсяК происходящему внизу.«Иди сюда быстро, маленький паж,Иди, преклони предо мной колено.Можешь ли ты проследить за этой юной девой?Она должна заплатить мне».Прекрасная Маргарита быстро проходит мимо,Под тенью замка,Когда злодей Роджер, подбираясь ближе,Хватает девушку.Он берется за ведро с молоком,Которое она несет на голове;Снежно-белая жидкость, о которой она должна горевать,Потому что все молоко пролито.«Не плачь, моя прелестная сестра,В моем замке хранится большой запасМолока, а также хорошее красное вино.Попируй со мной, или сорви розуВ моем прекрасном саду,Или погуляй возле ручья, который течетВ шумном веселье леса».«Ни пира, ни цветов, ни даже воздухаЯ не приму от тебя; я умоляю тебя,Добрый господин, позволь мне удалитьсяК тем, кто вяжет снопы».«Эй, девица, наполни ведро,Молочная ферма стоит прямо здесь.Глупая возлюбленная, зачем трусить,Если тебе нечего бояться?»Ворота замка захлопнулись позади нее,И все стало ясно;Над ее головой блестят яблоки,Символ нашего греха.«О господин, вытащи свой острый кинжал,Чтобы я могла срезать яблоко».Он улыбается и с вежливым выражением лицаВытаскивает сверкающее лезвие.Она берет его, и искреннюю молитвуПроизносит ее детский голосок:«О Матерь Дева, Ты всегда справедлива,Молись, молись за ту, что умирает,Спасая честь!» Затем лезвие намокаетОт невинной крови.Подлый Роджер, потушивший ныне свой пыл,Скажи – ты удовлетворен?«Ха! Я помою свой острый кинжалВ чистом ручье.Никто не видел,Никто не посмотритНа эту кровь». Он вытаскивает лезвие из ее нежного сердцаИ торопится в тень реки.Коварный Роджер, зачем ты начал?Рядом с берегом стоит дю Геклен,Одетый в свою темную кольчугу.«Эй, Роджер, почему красны твои рукиИ почему ты так бледен?»«Я убил зверя!» «Ты лжешь, пес!Это я убью зверя».Листья в лесу громко зашелестели,Отдаваясь эхом драки.Роджер повержен. Шато ТрогоффаСровняли со скалой.Кто может противостоять натиску дю Геклена,Какая башня устоит от его натиска?Сражение – единственная его радость,Турниры – его игра.Горе тем, кто собирается положить конецМиру в Бретани.

В решающей битве при городе Орей (1364 г.) Карл был убит, а дю Геклен – захвачен в плен. Герцогом Бретани стал Жан де Монфор, сын умершего Жана. Но ему пришлось столкнуться с Оливье де Клиссоном, вокруг которого объединились сторонники династии де Блуа. Борьба перестала быть войной и превратилась в вендетту. Оливье де Клиссон лично схватил Жана V и заключил его в тюрьму. Но в конце концов Жан был освобожден и сторонники де Блуа потерпели окончательное поражение.

Анна Бретонская

Следующим важным событием в истории Бретани стал насильно заключенный в 1491 году брак герцогини Анны Бретонской с французским королем Карлом VIII, сыном Людовика XI. Анна, отец которой Франциск II вскоре умер, была вынуждена выйти за Карла, а после его смерти она стала женой его преемника Людовика XII. Франциск, унаследовавший у Людовика XII французский трон, женатый на Клавдии, дочери Людовика XII и Анны, в 1532 году прибавил герцогство к своим владениям, предоставив ему ряд привилегий. Но под удушающей властью французской короны привилегии провинции были сильно урезаны. С этих пор история Бретани стала неотъемлемой частью французской истории.

Мы не будем говорить о жителях современной Бретани, их нравах и обычаях, оставив эту тему для следующей книги, но обратимся к читателю с просьбой следовать за нами в путешествии по зачарованным полям бретонской истории.

Менгиры и дольмены

У читателя, не обладающего специальными знаниями, слово «Бретань» неизменно ассоциируется с доисторическими каменными памятниками, которые очень тесно связаны с жизнью ее народа и фольклором. Подобные сооружения также встречаются в Великобритании, Ирландии, Скандинавии, в Крыму, Алжире и даже Индии, но нигде их не находят в таких количествах, как в Бретани. Помимо этого остальные мегалиты не могут тягаться с бретонскими ни вырезанными на них знаками, ни размерами.

Рассуждать о том, какой народ их построил, так же бесполезно, как и говорить о дате их сооружения. Еще недавно ученые считали, будто европейские мегалиты построены кельтами, но благодаря ряду открытий в европейской этнологии эту теорию можно назвать спорной, особенно сейчас, когда само понятие «кельты» стало предметом острых дискуссий. Рядом с некоторыми из этих памятников археологи находят предметы эпохи железного века, а недалеко от других – артефакты бронзового века. Таким образом, мы, вероятно, можем предположить, что их строительство продолжалось на протяжении длительного времени.

Что представляют собой менгиры и дольмены

Говоря о мегалитических сооружениях Бретани, нужно привести их общую классификацию, принятую в науке. Менгир – это грубо обработанный монолит, установленный вертикально, огромный отдельно стоящий камень, основание которого вкопано глубоко в землю. Дольмен – это большой камень, по форме напоминающий поверхность стола, который стоит на трех, четырех или даже пяти других камнях, основания которых закопаны в землю. Понятие «кромлех» в Бретани синонимично термину «дольмен», но во Франции и других континентальных странах этим словом называют категорию памятников, которые британские исследователи окрестили «каменными кругами». Для того чтобы читатель уяснил истинное значение этих памятников, упомяну, что их названия пришли к нам из кельтского языка. Следует также поговорить об изначальном смысле этих слов. Так, слово «менгир», очевидно, произошло от уэльского maen, «камень», и шг, «длинный», а дольмен – от бретонского taol, «стол», и men, «камень». Термин «кромлех» также имеет уэльское или бретонское происхождение. Он образован от crom, «сгибающийся» или «изогнутый» (отсюда «лежать поперек»), и llech, «плоский камень». Крытая галерея представляет собой большой дольмен.

Природа памятников

Природа этих памятников и цель их сооружения еще сто лет назад занимали умы любителей древностей, считавших, будто это были алтари, храмы на открытом воздухе или места, где собирался совет племени. Более подкованные современные археологи отвергли большую часть этих теорий как несостоятельные и противоречащие имеющимся фактам. По их словам, дольмены совершенно не подходят для использования в качестве алтарей. Помимо того, было неопровержимо доказано, что в древние времена они были покрыты земляными курганами. Так что предположение об их ритуальном предназначении оказалось совершенно несостоятельным. Более того, присмотревшись к грубо вырезанным на дольменах знакам и орнаментам, мы увидим, что все они располагаются в нижней части плоского камня, а его поверхность, как правило грубая, необработанная, сохраняет природную закругленную форму. Таким образом, вряд ли это сооружение могло использоваться как алтарь.

В результате недавних исследований археологи пришли к более обоснованному предположению о том, что все эти па мятники представляют собой погребальные сооружения. Ими отмечены места последнего упокоения людей, игравших в своем племени важную роль, – вождей, жрецов или воинов, отличившихся особой доблестью. Порой погребальный характер мегалитов подтверждается легендами. Давайте взглянем на наиболее известные доисторические мегалиты Бретани, но не как археологи, увлеченно обсуждающие различные сугубо научные проблемы, связанные с ними, а как путешественники, которым достаточно видеть в них интересные рукотворные памятники, оставшиеся нам в наследство от далеких предков. Для этого мы выберем наиболее известные места сосредоточения бретонских доисторических памятников. Свою экскурсию мы начнем в северо-восточной оконечности Бретани, затем проследуем по береговой линии, вдоль которой расположены важнейшие доисторические поселения, и, если нам это удастся, отправимся в глубь страны в поисках известных или попросту интересных сооружений.

Дол

Дол расположен в северной части департамента Иль-и-Вилен, недалеко от побережья. Рядом с ним находится Дольское поле (Champ Dolent, «поле скорби»), на котором стоит огромный менгир, тридцати футов в высоту, причем, как говорят, под землей находятся еще пятнадцать футов. Он сделан из серого гранита и увенчан крестом. Первые христианские миссионеры, увидев, что им не удастся отвратить людей от пользовавшегося большой популярностью язычества, украшали стоящие камни символом своей веры. Именно благодаря этому им удалось добиться желаемого результата.

Легенда о доле

С этим грубо обработанным менгиром связана странная легенда. Однажды, в темном, далеком прошлом Бретани, на Дольском поле произошла жестокая битва. Кровь лилась потоком, которого, как говорится в этой истории, было достаточно для того, чтобы крутить колесо мельницы, расположенной недалеко от поля боя. Когда битва достигла апогея, два брата схватились в жестокой борьбе. Но чтобы они не могли нанести друг другу вред, из земли прямо между ними вдруг вырос огромный гранитный столб.

В основе этой легенды лежат, судя по всему, реальные исторические события. Здесь или недалеко отсюда в 560 году в бою встретились Хлотарь, король франков, и его сын Храмн, восставший против отца. Непокорный сын был повержен. Он разместил своих жену и двух маленьких дочерей в расположенном неподалеку жилище. Его поймали, когда он пробирался к ним, чтобы вывезти их с поля. Храмна, по приказу его жестокого родителя, тотчас же задушили на глазах его супруги и детей, которых затем заживо погребли в доме, где они до этого прятались. Это поле получило свое название заслуженно, и даже тринадцати веков недостаточно для того, чтобы стереть из памяти это жестокое и неестественное преступление, которое, несмотря на то что произошло очень давно, наполняет сердце ненавистью к совершившим его преступникам и глубокой жалостью к несчастным невинным жертвам.

Подземная часовня в виде дольмена

В Плуаре (департамент Кот-д'Армор) расположена удивительная подземная часовня, соединенная с дольменом. Раньше мегалитическое сооружение было частично накрыто курганом, а часовня, сооруженная в 1702 году, построена таким образом, что большой горизонтальный камень, образующий «крышку стола», стал ее крышей, а подпорки поддерживают две ее стены. В крипту можно попасть, спустившись по лестнице. Здесь, на алтаре, помещено изображение Семи Спящих Отроков Эфесских в виде семи кукол разного размера. Бретонцы верят, что это сооружение стоит с момента творения. На основе этих представлений они написали балладу, в которой утверждается, что часовня была построена самим Всемогущим тогда, когда мир еще только создавался Им.

Камаре

В городке Камаре, расположенном в департаменте Финистер, на берегу, стоит не менее сорока одного кварцевого камня. Камни эти обрамляют прямоугольную территорию длиной 600 ярдов. Многих камней уже нет на месте, поэтому образованная ими фигура кажется незаконченной. Однако все эти монолиты небольшого размера, а значит, место, на котором они стоят, не считалось особенно важным, в результате чего осталось изолированным от окружающего мира. В Пенмарше, рядом с южной границей Финистера, находится «линия» из выстроенных в ряд примерно двухсот маленьких камней. Помимо этого дольмен, очевидно игравший в жизни древних людей важную роль, расположен в Трегунке, но Карнак, находящийся на берегу залива Морбиан, куда мы отправляемся, является важнейшим археологическим объектом Бретани.

Карнак

В области Карнак находится множество доисторических памятников. Наиболее известные из них: Плуарнель, Конкарно, Конкуррус, Локмариак, Кермарио, Керлескан, Эрдевен и Сен-Барб. Все эти памятники расположены на расстоянии нескольких миль друг от друга. Экскурсионные маршруты, пролегающие через все эти поселения, начинаются в городке Орей, в котором можно посетить интересный средневековый торговый двор и гробницу святого Роша. Археологи, как бретонские, так и иностранные, считают, что скопления камней в Менеаке, Кермарио и Керлескане – не что иное, как часть линии подобных сооружений, которая тянется в одном направлении, с юго-запада на северо-восток. Эта «дорога» из монолитов начинается недалеко от деревни Менеак, а затем разветвляется на одиннадцать рядов. Именно здесь стоят самые большие камни – они достигают высоты 10–13 футов, а затем постепенно уменьшаются до 3–4 футов. Всего в Менеаке находятся 116 менгиров. На расстоянии более 300 ярдов от этого места в линиях сделан разрыв, пройдя через который можно попасть на «дорогу» Кермарио, состоящую из десяти рядов мегалитов такого же размера, что и в Менеаке. Всего их 1120.

Пройдя через Керлескан, где расположены тринадцать рядов менгиров, состоящих из более чем 570 камней, путешественники выходят к концу дороги. Обернувшись, они могут увидеть равнину, покрытую этими неуничтожимыми свидетельствами забытого прошлого.

Карнак… С этим названием мы привыкли ассоциировать нечто египетское. И действительно, в Египте есть свой Карнак, известный аллеей сфинксов и полным колонн храмом Мут, построенным царем Аменхотепом III. Здесь же, в бретонском Карнаке, ничто не говорит нам о том, что создатели этих сооружений обладали какими-либо архитектурными способностями. Эти необработанные темные камни, привезенные сюда с морского побережья, не выдерживают никакого сравнения с такими потрясающими творениями человека, как, например, храмы с берегов Нила. Но этой покрытой камнями вересковой пустоши свойственна какая-то загадочность, благодаря которой каждый, кто ее видит, получает впечатления не менее сильные, чем при созерцании остатков прекраснейших памятников древности. Раскрыв тайну Карнака, мы сумеем достичь глубин, гораздо более захватывающих воображение, чем все рассказы о Древнем Египте. В чем смысл установки этих камней? В чем суть веры? Какова сущность человека? Говоря словами бретонского поэта Кайо Деландре:

Все здесь – символ; эти серые камни передаютНевыразимую мысль, но где ключ?Скажи, найдут ли его когда-нибудь,Чтобы открыть храм этой тайны?Видение

Вдруг этот дикий, заросший вереском и покрытый голубыми цветами карликовой горечавки путь постепенно меняется. И местность, и вереск все те же. Не изменились и серые камни, поросшие мхом. Внезапно раздается громкая песня, резкие звуки которой разлетаются по равнине. Перед нами появляется группа одетых в кожаные наряды людей, собравшихся вокруг огромного предмета, который они с трудом тащат в направлении глубокой ямы, выкопанной в конце одного из длинных рядов монолитов. На грубо обтесанных деревянных жердях лежит огромный камень длиной около двадцати футов. Его волокут по необитаемой пустоши при помощи кожаных веревок, подбадривая себя песней о великом вожде, которого позднее погребли в этой огромной гробнице, расположенной в Карнаке. Менгир должен был стать его надгробием. Воины его племени, его приверженцы, сражавшиеся, охотившиеся вместе с ним и решившие увековечить его память, притащили ему этот камень. Монолит должен был обессмертить славу этого человека.