Замок княгини

Идея отдать эту вещичку Кантане пришла к Дьяну после разговора с Джелвером, который поведал ему о настроениях, что гуляли тут со вчерашнего вечера. Раз так, то пусть сплетники позавидуют этой роскоши и прикусят языки, хотя бы пока.

– Но я не могу идти в этом, – вдруг решительно возразила Кантана, – такого нет даже у императрицы… я не видела ни разу. Это будет неуместно.

Они при дворе императора. Как же быть с этикетом?

– Что? – неподдельно удивился Дьян, – а какое мне дело до того, чего нет у императрицы? Пусть это волнует императора.

– Но… – Кантана побледнела.

– Я не подданный императора Итсваны. Ты, значит, тоже. Пусть теперь перед ним лебезят другие, тебя это не касается. Я соддиец, – он улыбнулся, – любовь к драгоценностям у нас в крови.

Она колебалась, и тогда он решительно сжал её руку, хмурым взглядом отметая возможные возражения:

– Пойдем.

Намекая на некоторую неофициальность завтрака, стол накрыли на той же галерее. Князь отпустил руку Кантаны, лишь когда настало время разойтись по разным концам стола, ей следовало занять место рядом с императрицей, Дьяну – с императором. Мать и тетя Вела уже сидели за столом, но довольно далеко от почетного места, которое полагалось сегодня жене Дьяна.

Мама, похоже, волновалась, густые тени лежали у неё под глазами. Тётя Вела казалась сердитой. Дамы возле императрицы переглядывались со странным выражением на лицах, словно пытались сдерживать смешки. Игиления улыбалась, и Кантану она встретила с той же улыбкой, безмятежной и, в общем, приветливой. Но эта безмятежность и приветливость разбилась о сияние алмазов на Кантане. Диадема, украшающая царственную голову государыни, поверх белоснежного узорчатого шёлка, была гораздо, гораздо скромнее.

Нет, улыбка императрицы никуда не делась, но от неё потянуло холодком.

– Государыня, – Кантана поклонилась и села на отодвинутый слугой стул.

Ей тут же наполнили чашку горячим травником, очень душистым. И ароматные булочки на блюде выглядели аппетитно, но есть их расхотелось совсем.

– Надеюсь, княгиня, ты хорошо себя чувствуешь, – обронила императрица. – А мы тут, разумеется, говорим о соддийцах, о ком же ещё. Только о них и разговоров. Ты теперь знаешь их больше всех, может, разрешишь наши затруднения?

– Не думаю, что уже знаю их, моя государыня, – кротко ответила Кантана, и отпила из чашки.

– Мы так и поняли, – заметила одна из старших лир, – но всё может быть…

Кантана бросила взгляд на «мужскую» сторону стола. Вейр беседовал с младшим князем Каста, и оба они не сводили с неё глаз.

– Мы говорили о сокровищах, которые якобы охраняют их драконы в пещерах, там целые сокровищницы, заполненные несметными богатствами. Герои прошлого отправлялись когда-то добывать эти сокровища. Ты наверняка читала об этом, княгиня? Я слышала, у Каюбов прекрасная библиотека.

– Я читала, моя государыня, – Кантана опустила взгляд.

Лишь речь зашла о сокровищах, все дружно посмотрели на её диадему.

– Чтобы похитить сокровище, надо сразиться с драконом? Ведь дуэльный договор не распространяется на сокровища?..

– Конечно, нет.

– Да полноте, кому их удавалось добыть, те сокровища?..

Кругом говорили какие-то глупости, со всех сторон разные, и лишь голос императрицы заставлял всех умолкнуть и слушать.

– Двадцать лет назад мой муж по приказу прежнего государя вел переговоры с князем Шанияром из Северной Содды, – сказала вдруг лира средних лет в зеленом и сером, – он брал меня с собой. Да, на самую границу. Там было холодно! Есть много островов в Северном море, и там замки. Мы слышали об одном забавном обычае. О брачной чаше. Когда князь или ещё кто-то из самых знатных приезжает туда, ему подносят несколько чаш, он выбирает одну чашу и обязан провести ночь с её хозяйкой. И это не считается изменой его супруге! – она цапнула булочку с блюда.

– Да, забавный обычай! – заметила императрица, лукаво взглянув на Кантану. – Наша новая княгиня тоже так считает?

Та ограничилась легкой ответной улыбкой. Правила хорошего тона позволяли сегодня сколько угодно дразнить её, молодую жену, даже более того – настойчиво это рекомендовали. Как и фривольные песенки с утра, и предъявление брачной простыни.

– Может быть, потом когда-нибудь она нам расскажет, как княгини к такому относятся? – заметила императрица, – ведь по договору княгиня Кантана должна регулярно навещать свое семейство и нас. А может, это такой старый, забытый всеми обычай, которому уже никто не следует.

– К чему княгине Кантане ценить то, что ей пока не принадлежит? – ввернула молоденькая придворная лира.

– А может, напротив, принадлежит? – возразила пожилая, выбирая очередную булочку, – ведь брачный обряд не мог состояться без взаимной склонности. Может быть…

– Ну, что это такое! – впервые подала голос лира преклонных лет, которая дремала на углу стола, – маг подтвердил, что ленна Кантана вернулась из плена нетронутой – это раз! А два, известно, что её держали взаперти в башне, чтобы скормить дракону, а для этого подходят только девственницы!

Все даже замолчали ненадолго и перестали жевать, настолько это было неожиданно.

– Достаточно, – вдруг серьезно сказала императрица Игиления, – мы все прекрасно понимаем, что ленна Кантана достойно выполнила свой долг. Отдадим ей должное.

– Выходит, на самом деле ленна вовсе не вышла замуж? – негромко заметила одна из лир.

Императрица недовольным жестом велела разговорчивой замолчать, а Кантане захотелось сбежать из-за стола немедленно.

– Ты всегда можешь рассчитывать на нашу поддержку и покровительство, княгиня Кантана Дьянна, а мы рассчитываем на твою добросердечность, – и императрица запила сказанное остывшим травником.

Дальнейшее время прошло в относительном молчании. Наконец император поднялся, следом за ним императрица – завтрак был окончен. Мать подошла к Кантане, и, быстро обняв её, сказала тихо:

– Не обращай внимания. Это не стоит того, ты ведь понимаешь, – и отошла, потому что к ним уже шёл Дьян.

Его перехватил младший князь Каста, явно забывший сообщить что-то важное. Вокруг Кантаны на короткое время образовалась толпа, забегали слуги, и она поспешно отошла к самой балюстраде, стараясь не терять Дьяна. И вдруг услышала обрывок разговора, прерываемый смешком:

– Если на неё надеть больше, гораздо больше этого блестящего, она может и понравиться своему мужу. Колдуны любят драгоценности, это известно.

– Да что ты говоришь?..

– Это точно! Они и делают лучшие драгоценности. Мне привозил отец из Приграничья.

Кантана застыла, почувствовав себя так, словно её окатили холодной водой.

– Сестра? – к ней приблизился маг-хранитель, – с тобой всё в порядке? Здесь, на людях, князь не может запретить нам поговорить, так что если…

– Нет, лир Вейр, – она покачала головой, – ничего не нужно.

– Мне говорили, что ты боишься их животных… драконов, я имею в виду. Тебя даже усыпляли, чтобы везти на драконе. Это правда?

Она кивнула, мечтая о том, чтобы Вейр ушёл. Как будто, присмотревшись, он мог сейчас увидеть и понять всю глубину её унижения и обиды: «Если на неё надеть больше, гораздо больше этого блестящего…».

Дивные камни, сияющие на её голове, вызвали у придворных болтушек лишь желание посмеяться.

– Это правда, лир Вейр, – рассеянно согласилась она, – это ничего, я справлюсь.

– Надеюсь, что смогу тебе помочь. А сегодня тебя ждет сюрприз, император устраивает представление…

– Ты тут, тётушка? – к ним подошёл племянник князя, – прости, лир маг, князь велел мне проводить княгиню. Он немного занят.

Племянник этот казался на несколько лет старше Кантаны, так что его «тётушка» было, конечно, шуткой, если не легким издевательством. Но он хотел увести её отсюда…

– Пойдем, – согласилась она, – благодарю, лир Вейр…

Глава 11. Мужские разговоры

Младший князь начал издалека, и, в сущности, ни о чем. Почти дословно повторил уже сказанное утром, на высочайшей аудиенции. Тогда Дьян получил, наконец, из императорских рук долгожданный и скреплённый кровью документ. Кровью его и Лиссара, разумеется, и с магическим подтверждением.

Кантана тогда ещё сладко спала. Дьян заглянул посмотреть. Она спала, обняв руками одну из множества подушек. Такая юная. И такая чужая пока. И такая красивая. Джелвер странный, если этого не видит.

Дьян все ещё не мог понять, как к ней подступиться. Они до сих пор никогда ни о чем не разговаривали. Не смеялись вместе. У них ещё не было ничего общего, кроме тех коротких нескольких мгновений, когда их соединила «житейская магия». За этим сразу же последовали раздражение, недоумение, почти ненависть. Теперь надо было с этим что-то делать.

Император тогда, утром, улыбался и шутил. Веселился напоказ, и все его придворные тоже старательно скалили зубы. Императрицы Игилении не было, как и вообще женщин, кроме единственной – тетки его жены. Она, как клещ, вцепилась в младшего князя Каста, не отходила от него, хотя тот явно не нуждался в её обществе.

«Терпи и улыбайся, – посоветовал Джелвер. – Шутить над тобой сегодня по-всякому можно. Ну а направление их шуткам ты обеспечил сам, князь мой».

Ага, он от жены сбежал, вот и направление. Ну-ну…

Император достал серебряную шкатулку, раскрыл, достал… какой-то амулет. Шелковый шнурок-браслет, на нём две золотые бляшки со значками. Дьян ощутил, как напрягся Джелвер.

– Это изделие наших магов, – сказал император с улыбкой, – достигает две цели сразу: повышает и женскую привлекательность, и мужские возможности. Я сам пользуюсь, – и продемонстрировал такой же на своей руке.

Конечно, пошутил, судя по тому, как развеселились все итсванцы.

«Классическая магия, очень легкая, на тебя не подействует, можешь взять», – прокомментировал Джелвер.

– Благодарю, мой император, – князь надел браслет на руку, – мне это редко понадобится. Дважды в год, в полнолуние.

Соддийцы заулыбались, имперцы на этот раз не все и не сразу – видно, соображали, сколько шутки в этой шутке.

«Ну, ты сказал, князь. Гляди, ещё исполнится», – заметил один из парней.

«Тебе только на пользу, отдохнешь чуть», – не помедлил Джелвер, тоже, впрочем, забавляясь.

– Прими дар для твоей супруги, мой император, – Дьян взял из рук Джелвера коробку, раскрыл, с удовлетворением скользнул взглядом по великолепному гарнитуру с алмазами и рубинами.

Это неправда, что драконы не могут расставаться со своими сокровищами. Кто это выдумал? Правда то, что они знают в них толк, и лучшее дарят лишь своим женщинам.

– Благодарю, мой князь, – император, кажется, подарок оценил.

Это понятно, высшие персоны империи отчего-то любят такие вещи ничуть не меньше драконов.

Да, они шутили и улыбались. Дьян видел, как нерадостно императору – отдавать земли, а не присоединять. Любой суверен хотел бы достойной компенсации. Они чего-то хотят от Кантаны, и будут требовать, это же ясно. Только ничего им тут не обломится.

Не в первый раз. Соддийцы слишком поднаторели в том, чтобы охранять своё…

…Теперь брат владыки Каста говорил о дружбе. О том, что у князя есть дочь. И о том, что хорошо бы сыну князя провести какое-то время в Содде, а сыну или племяннику князя – в Касте. Каст – не Итсвана, подчеркнул младший князь. Это вовсе не Итсвана. Это земля, на которой когда-то в великом множестве жили древние драконы. Да-да, те, которые когда-то вымерли.

Дьян удивился.

– В великом множестве? Вы находили их кости в великом множестве? Или как?..

– Отчего-то считается, что от драконов не оставалось костей. Когда я был мальчиком, тоже задавался вопросом, почему это так. Но если бы ты пожил в Касте, послушал наши сказки, наши песни! В раннем детстве я был уверен, что когда-то на нашей земле только драконы и жили.

– Я буду рад когда-нибудь навестить вас, – пообещал Дьян, – и да, это правда, от драконов вряд ли остались бы кости. От нынешних тоже не остаётся.

– Вот как?..

– Остается кучка пепла, – пояснил Дьян, – тела драконов сжигают другие драконы.

– О-о, вот как. Это очень интересно.

– Наверное. Насчет брачных предложений и обмена мальчиками – это преждевременно, лир.

– Но ведь и не исключено? – малость огорчился тот.

– Ничто в этой жизни не исключено, – уклонился Дьян от прямого ответа.

Это всё равно означало «нет».

– Я передам своему князю. Ещё одна просьба, князь. Она крайне важна, но я не решился высказать её при государе. Дело касается княжны Круга Каста – твоей жены, князь.

Это Дьяну уже не понравилось.

«Дядя? – некстати окликнул его Ардай. – Позволь мне попросить у него воспоминание о драконе. Или лучше ты сам его спросишь?»

«Я сам», – ответил он, дав понять, что подходить и мешать не нужно.

Они об этом уже говорили накануне. Сын его сестры уродился на редкость въедливым парнем. Или стоит сказать – любознательным? Его заинтересовала мелочь, на которую махнул рукой даже Джелвер: какого дракона, охотящегося в горах, мог видеть в детстве младший князь Каста? Можно ведь взглянуть?

Для всякого соддийца очевидно, что никакого. Драконам ни к чему охотиться. Но Ардай слишком недавно стал соддийцем. А Джелвер просто списал утверждение младшего князя или на ложь, или на заблуждения ребенка. Всегда дотошный Джелвер.

– Я слушаю тебя, лир.

–Твоя жена Княжна Круга, – повторил младший князь значительно, – она унаследовала кровь, дающую ей право носить этот титул. Как тебе известно, закон Круга отменён императором. Поэтому отец твоей жены не позволил ей выполнять обязанности Княжны Круга. Я передаю тебе просьбу Хранителя, которых печётся о традициях и нерушимости Каста: в свое время пришли кровь твоей дочери на испытание в Обитель, и позволь ей быть Княжной Круга Каста.

Дьян удивился. Многовато они хотят, надо сказать.

– Я услышал тебя, лир, – сказал он, – но в чем смысл? Моя жена унаследовала кровь, дающую ей право на Шайтакан, чему я рад. Есть ещё что-то?

– Заветы предков. От того, насколько мы им следуем, зависит будущее Каста. Ты ведь тоже следуешь заветам своих предков, князь Содды?

– Я весь внимание, лир.

– Князь должен брать в жены Княжну Круга, девушку, кровь которой прошла испытание в Обители Хранителей. Так и происходило тысячи лет… Каст стоял и благоденствовал, наша скудная земля давала пропитание всем, и земля не дрожала, и города не рушились.

– Я понял, – вспомнил Дьян, – землетрясение у вас три года назад. Я сочувствую. И что же, ваши хранители связывают это с нарушением каких-то заветов?

– Это всем известно. Наш отец, князь Каста, в свое время женился на неподходящей девушке. Правда, она была второй женой, а у него уже были сыновья от предыдущего брака. Он любил нашу мать. Но так или иначе магия всегда была цементом, скрепляющим основы этого мира…

Князь поморщился, он терпеть не мог такие многозначительные и туманные выражения. Простое и понятное прячется за ними так, что не раскопаешь.

– Князь, женщин, имеющих нужную кровь, осталось немного, – продолжал младший князь, – по две-три в каждой семье Круга. Лишь одна брачного возраста, она вышла замуж вчера – твоя супруга, князь. Еще две девочки скоро войдут в брачный возраст. Две ещё совсем маленькие. Видишь, мы ценим каждую. И твои дочери, князь…

– Я понял, – кивнул Дьян, – тут есть, о чем подумать. Благодарю.

Это тоже означало «нет», но подумать действительно следовало.

Игнорируя недоуменный взгляд кастанца, получившего столь неконкретный ответ, он попросил:

– Лир, удовлетвори мое любопытство и покажи дракона-охотника, которого ты видел в детстве. Просто вспомни, дай мне руку, и я, с твоего разрешения, увижу воспоминание.

Кастанец поколебался, но руку протянул, со словами:

– Твои люди, кажется, не поверили мне. Но это правда.

И Дьян увидел. Раннее утро, должно быть, очень раннее. Горы, скалистые, неприступные. И черный дракон, который стремительно снижался. Вот он упал вниз, в ущелье, а потом взмыл с козой в лапах.

С мертвой козой, он разодрал её перед тем, как унести. Увиденная картинка была такой до мелочей точной, что не походила на фантазии ребенка.

– Благодарю, – Дьян отпустил руку кастанца, – это интересно. Говоришь, твой отец запретил об этом рассказывать?

– Да. Потом я встречал людей, которые тоже видели этого дракона. Не только я. Но никто не станет кричать, ты понимаешь. Почему вы, соддийцы, не желаете поверить в то, что настолько очевидно?

«Потому что я, демоны леса и гор, никогда не ел коз живьем!» – подумал Дьян.

– Благодарю, – повторил он. – А судьбу нашей дочери обсуждать пока рано. У меня ведь её может и не быть. Но если захочешь рассказать что-то о ваших княжнах Круга, что мне, по-твоему, следует знать… – он многозначительно посмотрел на кастанца.

Тот закивал. Что ж, может, они ещё и поговорят…

Картина драконьей охоты обеспокоила князя больше, чем претензии Каста на его будущих дочерей и туманные отсылки к заветам предков. В конце концов, закон Круга есть не только в Касте. В той же соседней Винете король не коронуется, если он не женат на княжне Круга, но там княжна может быть и не кровной дочерью, их удочеряют…

И ничего, горы не рушатся.

Но – сумасшедший дракон? И уверения в том, что подобного дракона видели недавно и неподалеку отсюда?

Просто причина этой лжи непонятна. Должно быть объяснение.

Глава 12. Жена насильно

Племянник князя довёл Кантану до её комнат. Всё было, как обычно, и стража стояла у порога.

– Не скучай, – сказал он. – Если Дьян тебя отпустит прогуляться, я могу составить компанию. И вот что, ты бы почаще улыбалась, а, тётушка?

Вот же нахал! Она глянула сердито и скрылась за своей дверью. Прошлась по покоям, ища соддийку.

– Мантина? Ты где?

Заглянула в гардеробную, в спальню – пусто…

Тут открылась низкая дверка, за которую Кантана ещё не заглядывала, и в комнату шагнул… маг Годан собственной персоной.

Тот самый, который беседовал с ней перед свадьбой.

– Лира Кантана, дорогая, – сказал он, – прими наши поздравления, лира. То, что с тобой произошло, внушает нам немалые надежды, – он не спеша оглядел её всю, от драгоценной диадемы до носков туфель.

Кантана с трудом удержалась от вопроса, что он имеет в виду. Ну а спрашивать, что маг делает в её комнатах, точно не следовало. И куда подевалась Мантина… об этом она спросит у Мантины.

– Благодарю, лир маг, – сказала Кантана. – Но, как ни радуют меня встречи с тобой, боюсь, мой супруг… поймет мою радость превратно.

– Дорогое дитя, – Годан отечески улыбнулся, – я любил и ценил твоего отца как одного из лучших магов Итсваны, а тебя знал ещё ребенком. Я буду краток и не откровенен. Просто поверь мне. Ты не должна покинуть Изумрудный замок девственницей. Иначе… так скажем, твоя сестра, малышка Эйль, отправится на воспитание в какую-нибудь очень дальнюю обитель, и ваша мать не увидит её лет шесть… до самого замужества.

– Но почему? – с трудом разлепила губы Кантана.

– Потому что это способ проще объясниться с тобой. Помни, ты не должна говорить ничего своему мужу, потому что он потребует объяснений, которые мы не можем ему дать.

– Но могу ли я?.. –  Кантана подумала о Джелвере, который сильный маг.

Сумеет ли она не ответить, если он спросит?

– Можешь, княгиня, – глаза мага хищно сузились.

Он быстро вынул из складок одежды маленький флакон и махнул им перед лицом Кантаны, она успела лишь отшатнуться. Запахло какой-то смесью пряностей, довольно приятно.

– Маленькое, хорошо настроенное синее заклятье, – сказал маг, – оно поможет тебе молчать. И разглядеть его сложно. Ты поняла? И помни, всё это в твоих интересах. Постарайся, княгиня, – он выделил голосом обращение, прозвучавшее торжественно и зловеще. – Сделай, и я обещаю, что больше не стану что-либо у тебя требовать. Праздник по случаю свадьбы продолжается. Пусть твой муж публично предъявит простыню, чтобы ни у кого не было сомнений. Успеха тебе, – взгляд его почти мгновенно оттаял, снова став отеческим и мягким.

– Ты обещаешь, лир Годан? Что больше не станешь требовать. И мою сестру не тронут?

– Да, княгиня. Даю тебе слово именя.

Он ушел, в ту же дверь. Почти сразу Кантана заглянула туда, там было что-то вроде маленького кабинета, и – никого, пусто.

Портал в одной из её комнат. Нет слов.

А завтрак с императрицей был таким пустяком, оказывается.

Вазочка с длинным горлом из разноцветного стекла удобно легла в руку, и Кантана с размаху швырнула её в стену – мелодичный звон, и вазочка осыпалась грудой осколков.

Когда-то она, Кантана Каюба, самовольно обручилась с учеником отца – исключительно затем, чтобы пойти вопреки воле родителей. Получилось, что они этого даже не заметили. Только Шан остался обиженным. Хотя, конечно, он не может не понимать, что их разрыв – вина не её, а обстоятельств.

Она была бы ему хорошей женой, наверное. Кантану тогда пьянило собственное своеволие, ей было радостно оттого, что она собиралась поступить, как сама решила. Надоело быть послушной дочкой, покорной куклой! Как же глупо. К её личному бунту против отца не следовало приплетать Шана. Он хороший. И она ему давно нравилась – не дурочка же она, чтобы такое не понимать. Вот, доигралась.

Само Провидение наказало её за тот глупый поступок. Похищение драконом, заточение в башне, возвращение – и свободы не стало совсем. Теперь не отец мягко, но настойчиво принуждал её следовать в русле своей воли, теперь император и маги из Совета требовали, угрожая матери и сестре.

Это придется сделать. Но как?!

Маг сказал, что это последний раз. И что же, ей следует верить? Не следует. Она и не станет.

Но это придется сделать. Как ей, девушке, ещё не знающей мужчин, склонить к этому собственного мужа, который таковым стать отчего-то не желает? Он посмеётся над её ужимками, и только. И – сегодня, до отъезда…

Может, стоит отсрочить отъезд?

Чего Кантане не приходило в голову, так это не послушаться мага Годана. Да и никому здесь не пришло бы такое в голову. Дочь её отца не могла не понимать, что это слишком серьезно, даже если дело касается настолько личного.

Но почему?

Что недоговаривает маг Годан? Впрочем, даже её скромных познаний достаточно, чтобы предполагать…

– Княгиня, что происходит?

Кантана не заметила, как пришла Мантина. И внимание той сразу привлекли остатки вазы.

– Я уронила, – объяснила Кантана.

– Желаешь, чтобы я склеила? – не дожидаясь ответа, соддийка протянула руки в сторону кучки стекла и принялась двигать ими, словно сматывая невидимые нитки, а ваза сама собой стала собираться, кусочки прирастали один к другому.

Кантана только моргнула.

– Ты магичка?

– Нет. Это часть моей семейной силы – делать целым то… что недавно было целым.

– Я не просила тебя, – Кантана отвернулась.

– Снова разбить? – Мантина улыбнулась, но разбивать не стала, вместо этого вазочка сама прыгнула на прежнее место, – тебе нравится подарок князя, княгиня? – она показала взглядом на диадему.

– Нет, – резко ответила Кантана, – видно, мне не идет.

Она сдернула диадему с головы и бросила на столик. И подумала: а если спросить у соддийки? Она может дать совет, как соблазнить её князя?

Нет уж, это и вовсе глупо. Даже если было бы умно, спросить такое Кантана не посмела бы.

– Осторожнее, княгиня, – в голосе соддийки скользнул холодок, – князь сам это сделал, если повредишь, он огорчится, я думаю. Но ты права. Тебе такое пока не очень идет.

– Что ты сказала? – теперь Кантана удивилась.

Привыкнуть к нахальным соддийским служанкам… или не служанкам… для итсванской лиры действительно дело не простое.

– Ты должна сиять не меньше этих алмазов, – глядя на неё, спокойно сказала Мантина. – А твоя гордость и уверенность в себе должны весить больше, чем та куча золотых дирров, которые эти алмазы стоят. Вот когда это случится, тогда и увидишь, как тебе к лицу драгоценности Дьянов.

Кантана куснула себя за губу и отвела взгляд.

– Хорошо, я подожду, – уронила она, – а пока убери это в футляр.

– Не убирай, – сказал князь.

Он пришёл и стоял в дверях. Что же он слышал?..

Соддийка тут же убежала. А князь приблизился к Кантане. Медленно.

– Ты огорчена? Что случилось? – он провел пальцем по её подбородку.

– Я не сияю, у меня нет гордости и уверенности, и я не достойна, – она с вызовом взглянула на него.

Ей хотелось, чтобы он возразил и начал утешать, хотя бы попытался, но была уверена, что он этого делать не станет. Он и не стал. Зато негромко рассмеялся.

– Да. Ты просто растерялась. Это ничего. У тебя есть время освоиться, я не тороплю.

Он не торопит. Какая щедрость. Он согласился, что она недостойна!

– Я тебе не нужна, поэтому могу осваиваться ещё сто лет?