Билл Гейтс рекомендует. 10 книг о важном в одной

Человеческий мозг, составляя 2–3 % от массы тела, потребляет 25 % энергии тела (в то время как мозг обезьян потребляет только 8 % энергии тела).

Женщины страдали вдвойне. Вертикальная походка приводила к сужению бедер, в то время как голова новорожденных становилась все больше. Те женщины, которые рожали преждевременно, когда головка ребенка была еще маленькой, выживали чаще и имели больше детей. Поэтому, в отличие от детенышей других млекопитающих, человеческие дети рождаются и остаются беспомощными на многие годы и не могут выжить без заботы и защиты взрослых. Выращивание детей требовало помощи других членов семьи и соседей. Поэтому выживали дети тех родителей, которые умели формировать социальные связи.

Об образе жизни наших предков

Многие психологи считают, что для понимания психологических и социальных особенностей наших современников нужно погрузиться в мир охотников и собирателей, так как основы нашего сознания были заложены именно тогда.

Достоверной информации осталось мало, но Харари готов утверждать, что их образ жизни был здоровее и приятнее, чем жизнь последующих поколений крестьян, пастухов, рабочих и офисных клерков. В частности, они меньше работали, их питание было гораздо разнообразнее, чем диета крестьян, в основном состоящая из риса, пшеницы и картофеля. Наши кочующие предки меньше страдали от стихийных бедствий, просто переходя на другие территории, и от инфекционных заболеваний, которые стали возникать только с появлением домашних животных. При этом, по мнению Харари, бродячие группы Homo sapiens сумели кардинально изменить экологию планеты и оказали разрушительное влияние на животный мир.

Первая «волна вымирания» диковинных птиц, млекопитающих и рептилий совпала с заселением Homo sapiens новых территорий в Америке, Австралии и Новой Зеландии.

Изменения климата и люди, вооруженные огнем, луком и стрелами, ответственны за исчезновение животных, о существовании которых теперь знают только палеонтологи. Вторая «волна вымирания» последовала за развитием сельского хозяйства. И если наши современники не образумятся, то промышленная и научная революция приведут к третьей «волне вымирания», и киты, акулы и дельфины последуют в небытие вслед за мамонтами, гигантскими лемурами и слон-птицей.

О развитии речи

В период с 70 тыс. лет назад до 30 тыс. лет назад человек разумный заселил не только Африку, но и Европу, Азию и Австралию. Благодаря случайным мутациям в ДНК человек научился производить лодки, лук и стрелы, иглы для шитья и главное – разговаривать. Животный мир тоже обладает средствами передачи информации, но только человеческий язык способен превратить ограниченное число звуков и знаков в бесконечный поток информации об окружающем мире.

Уникальным свойством языка является способность передавать информацию не только о предметах материального мира, но и о вещах, которых нельзя увидеть, понюхать или потрогать. Легенды, мифы, боги и религии появились одновременно с развитием речи. Способность к коллективному воображению привела к созданию библейской истории о сотворении мира и националистическим лозунгам современных государств. Общие мифы способствовали гибкому взаимодействию между большим количеством человеческих особей. Поэтому не другие животные, а человек стал властелином мира.

Нам легко представить себе, что древние примитивные люди скрепляли свои социальные узы общей верой в духов и привидений. Гораздо труднее признать, что современные институты функционируют на той же самой основе. Деньги, законы, нации и корпорации существуют исключительно в коллективном воображении больших групп людей. Если бы наша речь не позволяла описывать воображаемую реальность, то, скорее всего, в нашей жизни не было бы ни государств, ни правовых систем, ни религий.

О культурной эволюции

В природе социальное поведение животных одного вида может измениться только в результате генной мутации. Поскольку взаимодействие между большими группами людей основано на общих мифах, то поведение людей можно поменять, изменив содержание мифов. Харари вводит понятие культурной эволюции, которая многократно ускорила генетическую эволюцию. Например, католические священники из поколения в поколение дают обет безбрачия не потому, что у них есть «ген безбрачия», а потому, что они подчиняются Новому Завету и католическим канонам.

Торговля невозможна без доверия, а доверять незнакомцам трудно. В древности вера в общих богов, мифических предков или тотемы позволяла устанавливать доверительные отношения между сторонами. Сейчас международная торговля держится на общей вере в такие фикции, как доллар, Федеральная резервная система и торговые знаки корпораций. Харари отмечает, что на индивидуальном уровне человек мало чем отличается от шимпанзе. Однако только люди способны объединяться в большие группы, действующие разумно и согласованно, например, проводить массовые протесты, создавать политические институты и торговые ассоциации.

Об аграрной революции

Около 10 тыс. лет назад человек разумный стал тратить время от рассвета до заката на манипуляции с некоторыми видами растений и животных. Люди надеялись, что этот тяжкий труд принесет им больше фруктов, зерна и мяса.

Интересно, что 90 % калорий, потребляемых современным человечеством, вырабатываются теми же зерновыми культурами (пшеница, просо, ячмень, рис, кукуруза), которые когда-то были освоены нашими древними предками. Наш мозг работает так же, как мозг древних охотников, и наша диета не сильно отличается от питания древних фермеров.

Многие ученые заявляют, что развитие сельского хозяйства было громадным скачком вперед для человечества. Харари называет аграрную революцию самым большим мошенничеством в истории. Сельское хозяйство, безусловно, увеличило количество пищи, доступной человечеству, но дополнительные объемы еды вовсе не означали лучшего питания или больше свободного времени у отдельного крестьянина.

Наоборот, занятие земледелием и оседлость означали тяжелую физическую работу, проживание в тесноте и однообразную пищу. Харари шутит, что это пшеница сумела «одомашнить» человека, а не наоборот. Аграрная революция преподнесла первый урок того, как коллективный успех человеческих особей в целом влечет за собой страдания отдельно взятых индивидов.

Успех эволюции оценивается в количестве воспроизведенных спиралей ДНК. По аналогии Харари раскрывает циничную суть аграрной эволюции как взрывообразный рост населения, вынужденного проживать в ухудшившихся условиях.

Примерно за 10 тысяч до нашей эры, до перехода к сельскому хозяйству, человечество насчитывало 5–8 миллионов кочующих охотников и собирателей. К первому столетию нашей эры население увеличилось до 250 миллионов.

Харари уверен, что аграрная революция не была сознательным выбором бывших охотников и собирателей. Она происходила незаметно и постепенно, не оставляя людям возможности повернуть назад.

Еще не так давно 90 % населения нашей планеты составляли крестьяне, которые на протяжении всей своей жизни своим потом и кровью кормили крошечную элиту – королей, чиновников правительства, солдат, священников, художников и мыслителей – то есть всех тех, кто заполняет собой книги по истории. В то время как большинство населения пашет в поле от зари до зари, очень маленькое количество людей «делает историю».

О социальных мифах и социальном порядке

Занятие сельским хозяйством повлекло за собой далеко идущие последствия. Изымаемые элитой излишки сельхозпродукции разжигали политические страсти и войны, подпитывали искусство и философию. Благодаря им строились дворцы, храмы, крепости и памятники. Иными словами, аграрная революция заложила основы политической и социальной системы общества. С ростом городов и империй люди стали придумывать мифы о великих богах, отечестве и акционерных обществах, которые были необходимы для поддержания социального порядка.

Харари предлагает проанализировать два широко известных исторических мифа: Кодекс законов царя Хаммурапи 1776 года до нашей эры и Декларацию независимости США 1776 года. В основе вавилонского кодекса законов лежал принцип неравенства и иерархии – население Вавилона делилось на высший класс, простолюдинов и рабов. Статус женщины был чуть выше рабов.

Декларация независимости провозглашала равенство людей перед законом. Харари предлагает не выяснять, какой из документов «вернее» или «справедливее», поскольку они оба являются продуктом богатого воображения Homo sapiens и не отражают объективной реальности. Мы верим в некий социальный порядок не потому, что он объективно правдив, а потому, что эта вера позволяет нам лучше взаимодействовать друг с другом и иметь стабильное и эффективно функционирующее общество.

В отличие от природы, где, например, сила гравитации действует независимо от того, верят в нее люди или нет, воображаемый социальный порядок всегда находится под угрозой краха, так как он держится на мифах, которые испарятся, как только люди перестанут в них верить. Для сохранения воображаемого порядка необходимы усилия полиции, армии, судебной системы и тюрем. Однако Харари отмечает, что одних силовых структур недостаточно. Также необходим значительный сегмент населения, желательно принадлежащий к элите и силам безопасности, который бы искренне верил в существующий порядок вещей.

Для изменения социального порядка необходимо, чтобы люди поверили в альтернативный воображаемый порядок. Харари считает, что выхода из одного или другого воображаемого порядка нет. Если нам кажется, что мы сбежали из тюрьмы, то на самом деле мы просто оказались в тюрьме более просторной.

О социальных иерархиях

Харари приходит к выводу, что сложные гражданские общества не могут существовать без социальной иерархии и дискриминации. Во все времена общества делили свое население на патрициев и плебеев, рабов и свободных, браминов и неприкасаемых, цветных и белых, богатых и бедных, обеспечивая политическое, социальное или юридическое превосходство одной категории людей по сравнению с другой. Каждое общество склонно оправдывать свою иерархию как естественную и справедливую или же как привнесенную богами.

Например, в Индии иерархию каст объясняют ее космическим происхождением, а социальный порядок в Америке, поддерживающий разделение на богатых и бедных, объясняется божьей волей. По мнению Харари, дискриминация со временем только усиливается: исторически наделенные привилегиями слои населения продолжают ими пользоваться, а те, кого по ходу истории унижали и преследовали, по-прежнему остаются в положении жертв.

Каждое общество внедряло свою систему воображаемых иерархий. И только одна иерархия – по признаку пола – была известна всем без исключения человеческим сообществам, и везде мужчины оказывались «наверху». Является ли разделение на мужчин и женщин таким же продуктом воображения, как кастовая система в Индии или расовые отношения в Америке? Или же оно имеет глубокие биологические корни?

О мужчинах и женщинах

Биологически все человеческие особи поделены на особи мужского и женского пола. У женской особи есть две Х хромосомы, а у мужской – хромосомы Х и У. Однако большинство норм, правил и обязанностей, определяющих «женственность» и «мужественность», являются, опять же, плодом воображения, а не биологической реальностью.

Поэтому мифы, определяющие образ мужчины и женщины, меняются в зависимости от исторического периода и конкретного общества. Образцом мужественности в свое время был французский король Людовик XIV – он носил длинный парик с локонами, чулки, туфли на каблуках и огромную шпагу. Индийские махараджи украшают себя шелками и бриллиантами. В мире животных мужские особи часто имеют более яркую внешность, чем женские. Вспомните хвост павлина и гриву льва.

Начиная с периода аграрной революции, большинство человеческих сообществ были патриархальными. Мужчины всегда и везде ценились выше, чем женщины. Патриархат благополучно пережил многочисленные политические, социальные и экономические революции.

Египет, например, на протяжении истории был завоеван ассирийцами, персами, греками, римлянами, арабами, турками и англичанами, и при любом правлении женщины всегда находились в подчинении мужчин. Даже изолированные от остального мира империи инков и ацтеков носили патриархальный характер. Почему так сложилось? Харари рассматривает несколько теорий, ни одну из них не признавая убедительной.

Самая распространенная версия: мужчины физически сильнее женщин. Харари показывает ее несостоятельность, обращая внимание на то, что женщины выносливее мужчин, лучше переносят голод и болезни, а фараонов и римских пап выбирают не по результатам боксерского матча. Политическая власть и влияние обычно принадлежат тем, у кого лучше развиты социальные навыки, а не мускулатура. А женщины часто превосходят мужчин в проявлениях социального интеллекта.

Вторая версия говорит о том, что мужчины агрессивнее женщин, и поэтому они занимают доминантное положение в обществе. Харари опровергает и это утверждение, указывая на то, что выигрывают войны и строят империи не агрессивные и прямолинейные вояки, утопающие в тестостероне, а люди мудрые, снисходительные, образованные и способные находить компромиссы.

Последняя версия старается убедить нас в том, что разница в социальном положении мужчины и женщины заложена в теории эволюции. На протяжении многих тысячелетий мужские особи должны были конкурировать между собой за право оплодотворить женщину. Успешно размножались те особи, которые оказывались более амбициозными.

Женщина же должна была заботиться о детях, и ради этого она соглашалась на условия, выдвигаемые мужчиной. Поэтому в результате естественного отбора выжили носители тех генов, которые обеспечивали женскую покладистость и послушание. Харари сомневается в истинности этой теории, так как она не объясняет, почему женщины, нуждаясь в помощи, обращались за ней к мужчинам, а не к другим женщинам. Природе известны случаи, когда динамика отношений между конкурирующими мужскими особями и зависимыми женскими особями приводила к матриархату.

Куда движется история?

Харари полагает, что если рассматривать исторические процессы, например, с высоты птичьего полета, и фокусироваться на столетиях, то ход истории может показаться хаотичным. Если же взглянуть на историю с высоты космического спутника, то становится абсолютно ясно, что человечество движется к единству.

Примерно 10 тыс. лет назад на планете насчитывались тысячи маленьких разрозненных мирков; к 2000 году до нашей эры их насчитывались десятки; к 1450 году 90 % людей в Азии, Африке и Европе уже были объединены значительными культурными, политическими и экономическими связями.

Купцы, стремившиеся к единому рынку, завоеватели, представлявшие мир в виде единой империи, и проповедники, мечтавшие обратить все человечество в свою веру, заложили основы глобализации.

О деньгах

С изобретением денег в качестве единого обменного эквивалента был сделан первый огромный шаг к общественному объединению. Благодаря тому, что деньги быстро конвертируют одно имущество в другое (например, можно продать яблоки и купить обувь), не портятся при хранении и легко перевозятся с места на место, они способствовали развитию коммерческих связей и динамичных рынков.

Первые деньги, не имевшие собственной потребительской ценности (в отличие, например, от ячменя или риса, которые тоже выступали в роли всеобщего эквивалента), появились в Древней Месопотамии в середине III тысячелетия до н. э. Это был серебряный шекель, представлявший собой 0,3 унции серебра.

Первые монеты из серебра и золота появились в Анатолии около 640 года до н. э. До тех пор, пока люди верили во власть и честность правителя, чеканившего монеты, они доверяли его денежным знакам.

Харари называет деньги «апогеем терпимости». Они являются мостиком между разными культурами и религиями и не обращают внимания на расовые различия и сексуальную ориентацию. Вместе с тем Харари отмечает, что деньги разъедают местные традиции, близкие отношения и духовные ценности, заменяя их бессердечными законами рынка.

Об империях

Империи возникали и умирали, оставляя после себя богатое наследие. Практически все люди XXI века так или иначе являются выходцами из той или иной империи. Империи были наиболее типичной формой политической организации на протяжении последних 2,5 тыс. лет. Империя – удивительно стабильная форма правления: они погибали не от восстаний и беспорядков со стороны захваченного населения, а от внешних завоеваний или из-за внутреннего раскола правящей элиты.

Империи сыграли решающую роль в объединении многих мелких культур в одну «большую», создании унифицированных законов, стандартизации мер и весов, городском планировании. С одной стороны, империи строились на крови и поддерживались насилием. С другой стороны, вряд ли, например, современные индусы захотят отказаться от английского языка, демократических принципов правления, правовой системы, крикета и чая только потому, что все это является наследием британского империализма. Харари призывает не упрощать историю, придавая ей «черно-белый» характер, а признавать ее сложность и многогранность.

О религии

Сегодня религия часто рассматривается как источник дискриминации и разъединения людей. Между тем религия, по мнению Харари, явилась, наравне с деньгами и империями, существенным фактором объединения человечества. Религия зиждется на вере в то, что законы человеческого поведения возникли не в результате некоего людского каприза, а предопределены абсолютной и высшей властью.

Религия, способная объединять людей, должна носить всеобщий и миссионерский характер, то есть утверждать, что ее догмы верны всегда и везде, и настаивать на распространении своей веры на каждого человека. Такие религии появились только в первом тысячелетии до н. э.

На протяжении тысячелетий после аграрной революции религиозные обряды сводились к принесению жертв в виде барашков, вина и пирогов в обмен на обещания божественных сил обеспечить богатый урожай и плодовитость скота. Политеизм был открытой и терпимой религией, так как верующему в одного бога было легко признать существование и силу других богов. Единственное, что требовали древние римляне от первых христиан – это уважение к богам, защищавшим римского императора. Отказ христиан пойти на такой компромисс был воспринят римлянами как политический вызов и спровоцировал римлян на преследование христиан.

За 300 лет, прошедших с распятия Христа до обращения в христианство императора Константина, политеисты из Римской империи расправились, может быть, с несколькими тысячами христиан. Зато в течение следующих 1500 лет одни христиане уничтожали других христиан миллионами – из-за тонких разногласий в интерпретации постулатов религии, прославляющей всеобщую любовь и сострадание.

Успех христианства послужил моделью для другой монотеистической религии – ислама. Харари отмечает, что в современный период наблюдалось появление религий, основанных на «естественном законе» – таких как либерализм, коммунизм, капитализм, нацизм и национализм. Эти вероучения не любят, когда их относят к религии. Харари, однако, считает, что название – это вопрос семантики.

О научной революции

Последние 500 лет наблюдается феноменальный и беспрецедентный рост человеческих возможностей. Этот процесс был запущен научной революцией, которая началась примерно в XVI веке с признания факта невежества человека. До этого предполагалось, что если человек чего-то не знает, то надо спросить либо более опытного соседа, либо священника. Если раньше теология выступала основой всех наук, то благодаря Ньютону математика, а затем и статистика стали играть ведущую роль. Фрэнсис Бэкон был первый, кто сказал, что «знание – сила», и первым осознал важность соединения науки с технологией. Однако потребовалось еще 200 лет, чтобы правители государств начали использовать результаты научных исследований в военных целях.

Интересно, что порох, изобретенный случайно в IX веке китайскими алхимиками, искавшими эликсир жизни, на протяжении еще 600 лет использовался для фейерверков. И только в XV веке появились пушки, ставшие решающим фактором в военных сражениях.

Почему ушло так много времени? Потому, отвечает Харари, что в те времена ни короли, ни ученые, ни купцы не думали, что новые военные технологии сумеют спасти их жизнь или обогатить. Наука, промышленность и военные технологии полноценно интегрировались только с приходом капитализма.

Наука – очень дорогое занятие, и одного интеллектуального гения недостаточно, чтобы сделать научное открытие. Большинство научных исследований финансируется, потому что есть заинтересованные лица, которые верят, что научные открытия помогут им достигнуть политической, экономической или религиозной цели.

Например, в XVI веке короли и банкиры вливали огромные ресурсы в географические экспедиции, а в 1940-е годы правительства СССР и Америки интенсивно финансировали исследования в области ядерной физики. Наука сама по себе не способна выстраивать для себя приоритеты и решать, как поступать с открытиями. Очевидно, что либеральное, коммунистическое, нацистское правительство или капиталистическая корпорация будут использовать одно и то же научное открытие в совершенно разных целях.

О европейском колониализме

Как получилось так, что европейцы сумели выбраться из своего дальнего и холодного уголка планеты и завоевать весь мир? Восемнадцатый век был золотой эпохой для Оттоманской империи в Средиземноморье, империи Сефевидов в Персии, империи Великих Моголов в Индии и династии Мин и Цин в Китае. В 1775 году экономика только Индии и Китая составляла две трети мирового производства. В сравнении с ними Европа была экономическим гномом. Европейцам удалось завоевать Америку и получить господство на море в основном потому, что азиатам это было не интересно.

Первая карта мира, включающая Американский континент, появилась в Китае только в 1602 г., и то с подачи европейского миссионера.

Харари отмечает, что если в Европе короли и генералы постепенно учились мыслить по-коммерчески, купцы и банкиры становились правящей элитой, а колонизаторские походы финансировались частными займами, то бюрократы Оттоманской империи и империи Цин вполне довольствовались средствами от сбора налогов и грабежа новых территорий.

Как европейцам удалось в течение следующего столетия не только преодолеть экономическое отставание, но и вырваться далеко вперед? На Востоке не получили развития те ценности, мифы, социальные и политические структуры, законы и судебная система, которые долгое время формировались и развивались в Европе и которые необходимы для развития науки и капиталистических отношений. В XXI веке европейцы уже не правят миром, но наука и капиталистическая система остаются главным наследием европейского империализма.

Харари отмечает, что арабы завоевывали Египет, Испанию и Индию не для того, чтобы узнать что-то новое. Римляне, монголы и ацтеки захватывали новые земли для достижения власти и богатства, а не в поисках научных открытий. Европейцы же отправлялись в длительные и опасные плавания, потому что надеялись обрести новые знания, которые помогли бы им стать хозяевами мира.

В XVIII и XIX веках все дальние военные экспедиции, отправлявшиеся из Европы к далеким землям, имели на борту ученых. Белые пятна на карте мира притягивали европейцев как магнит. В течение XV и XVI веков европейские экспедиции обошли Африканский континент, исследовали Америку, пересекли Индийский и Тихий океаны, создали первую глобальную империю и первые глобальные торговые связи. Европейские экспедиции преобразовали историю мира – вместо многочисленных историй изолированных народов и культур появилась история единого интегрированного человеческого общества.

Харари отмечает, что европейский империализм, конечно, можно также назвать исчадием зла, сеющим смерть, угнетение и несправедливость. Можно заполнить целую энциклопедию перечнем его преступлений. Но можно заполнить и другую энциклопедию – перечнем важных и полезных достижений, которые европейцы привнесли в жизнь покоренных ими народов. Европейский империализм создал тот мир, в котором мы сейчас живем, включая идеологию, с позиции которой мы оцениваем, в частности, и сам империализм. Поэтому Харари предлагает воздержаться от навешивания ярлыков «добра» или «зла».