Вернись ради меня

Если у ребенка действительно были проблемы, то Мария не знала, как поступить. Руфь Тейлор прятала голову в песок от любого пустяка, а обратиться с таким деликатным вопросом к Бобу и думать нечего.

– Останешься на ланч? – спросила она мужа.

– Хотелось бы. Сегодня столько работы, что лучше бы не делать перерыв, но разве можно удержаться, чтобы не заглянуть к моей прекрасной семье!

Мария засмеялась:

– Компанию тебе составлю только я. Дэнни где-то пропадает, зато Бонни, посмотри, в саду с Айоной! – Она задержала Дэвида, чтобы он взглянул на старшую дочь и ее новую подругу. – Кажется, она в хорошем настроении, – добавила Мария, сдерживая ликование.

– Да, это неплохо, – согласился Дэвид, пройдя в дом.

– А ты как думаешь? – настаивала она, следуя за мужем в кухню. – Может, ей всего-то и нужно было найти близкого друга?

– Мария, – остановил ее муж, подавив вздох. – Перестань волноваться о Бонни, с ней все в порядке.

В порядке ничего быть не могло, и это была единственная тема, единственная серьезная тема, которая не давала им прийти к согласию.

– Я пригласила Айону на ужин, – продолжала Мария, не поддаваясь раздражению, – так что не опаздывай. – Она взглянула в окно. Девушки хохотали, увлеченные разговором. Это было такое необычное зрелище, что Мария готова была бежать за фотоаппаратом.

– Дома я такие виды ни за какие деньги не найду, – повторяла Айона, вытягиваясь в шезлонге.

Бонни посматривала на подругу. Ее длинные ноги делали ее похожей на танцовщицу. Бонни вытянула свои собственные и устроилась в шезлонге, почти касаясь Айоны.

– Да, природа тут неплохая, – согласилась она.

– Ты шутишь? Да здесь великолепно!

Бонни перевела взгляд на море и суетящихся туристов на пристани. Их было слишком много, как всегда летом: они высаживались с парома ее отца, торопясь осмотреть «райский остров». Порой Бонни чувствовала себя будто в клетке зоопарка.

– Не могу поверить, что ты не замечаешь этой красоты! Вот если бы я здесь жила… – Бонни показалось, что пауза сделана специально для нее, – …я бы никуда отсюда не уехала!

Бонни фыркнула.

– И ты бы не скучала? – Она показала в сторону материка.

Айона пожала плечами:

– Не думаю.

Бонни заметила между деревьев отца, который спускался на пристань к своему парому. Может, попробовать взглянуть на Эвергрин глазами Айоны? Бонни сомневалась, что это ей по силам. На острове было нечто такое, чего она инстинктивно не переносила.

– Очень любезно со стороны твоей мамы пригласить меня на ужин, – сказала Айона. – Когда никого не знаешь, это нелегко.

Бонни засомневалась, что ее подругу может что-то напрягать. Айона подалась к ней еще ближе и, несмотря на то что рядом никого не было, понизила голос:

– Мне не очень нравится в деревне. Там, где я остановилась, супруги какие-то странные, – она сделала гримасу и тут же улыбнулась.

У Бонни потеплело на душе, и она засмеялась. Как ей хотелось, чтобы Айона говорила еще, делилась с ней тем, о чем не расскажет больше никому! Подумать только, ведь Бонни даже не пыталась с ней подружиться! Она была так благодарна Айоне, что та выбрала именно ее.

Вместе с тем, с неприятным холодком в груди, Бонни осознавала – ей не хочется, чтобы Айона пришла на ужин и увидела ее семью. Ну почему матери вечно нужно все испортить? Вон она, опять не сводит с них глаз! Ждет, что старшая дочь что-нибудь выкинет, отчего она снова озаботится, что с Бонни что-то не так.

Бонни вновь улеглась на шезлонг, соображая, как отговорить Айону приходить. Мысль оставить новую подругу только для себя была очень соблазнительной.

Лицо Дэнни вытянулось, когда он вышел в сад и увидел за столом Айону. Мало им Джилл? К ней он уже немного привык, хотя, несмотря на многолетнее знакомство, Джилл почти ни словом не обмолвилась ни с кем из них, общаясь только со Стеллой.

Стулья сдвинули теснее – Бонни с Айоной сидели практически вплотную. Дэнни переместился на другой конец стола, поближе к Стелле.

Айона щебетала высоким голоском, будто птичка, оживляя обстановку вокруг. Бонни хихикала, как маленькая. Это, конечно, лучше обычного недовольного нытья, но Дэнни удивило, что, если закрыть глаза, голоса Айоны и Бонни сложно различить.

На плечо легла мамина рука. Водрузив большое блюдо на середину стола, мама спросила Айону, любит ли она чили. Дэнни счел это довольно комичным – можно подумать, гостье есть из чего выбирать! Порой взрослые удивительно недогадливы.

Мама убрала руку, но не совсем, ладонью она едва касалась Дэнни, пытаясь без слов передать сыну: ты же не против гостьи за ужином, милый?

Дэнни надеялся, что Айона так и продолжит трещать с Бонни, не обращая на него внимания. Он был бы счастлив, если бы она вообще не повернула головы в его сторону, хотя и понимал, что Айона не похожа ни на одну другую девушку. Однако она, вопреки его ожиданиям, в какой-то момент поглядела на него и улыбнулась. От нестерпимого жжения в груди Дэнни испугался, что его тут же вывернет прямо на стол.

Он твердо решил впредь избегать Айону, хотя эта мысль ему отчего-то не понравилась.

Мария, наблюдая за детьми со стороны, спохватилась, что могла бы и догадаться, как неловко будет Дэнни. Увидев, как сын пододвинул стул ближе к Стелле, она поняла, что совершила ошибку. То, что хорошо для одного ребенка, совершенно не годится для другого. На глаза навернулись слезы при виде ее троих детей, таких невероятно разных, и в самой глубине души Мария пожалела, что они не все такие, как Стелла.

Не в первый раз ее посетило сомнение, правильно ли они сделали, перебравшись на Эвергрин. Тихая гавань порой начинала душить, и тогда Марии казалось, что остров становится для них ловушкой.

К концу лета она узнает, был ли переезд ошибкой. Рано или поздно правда всегда находит тебя, в какую глушь ни заберись.

Настоящее

Глава 8

Журналистка улыбается, когда я с изумлением смотрю на нее в ответ.

– Вы меня не узнаете, но я и не ожидала другого. Мы общались всего одно лето, а потом вы все как в воду канули.

Я склоняю голову набок, вглядываясь. Есть что-то неуловимо знакомое в ее узком лице с россыпью веснушек на носу и гладких темных волосах.

– Фрея Литтл, – подсказывает она. – Наша семья приехала в начале лета, а вы уехали в конце августа.

– Помню, – говорю я. – У вас было два брата, и, кажется, их имена тоже начинались на «Ф»!

– Фредди и Фрэнки. Смешно, правда? – расплывается в улыбке Фрея. – Вы собирались поесть?

Я киваю, повернув голову в сторону кафе.

– Давайте сперва погуляем, – предлагает Фрея и неторопливо направляется туда, откуда я только что пришла.

– Даже не верится, что спустя столько времени вы меня узнали, – говорю я, идя рядом с ней.

– Как только вы представились, я увидела, что вы почти не изменились, – отзывается она. – Волосы, например, те же.

Я тронула концы волос длиной чуть ниже плеч.

– Сейчас они гораздо короче, – возражаю я. – В детстве были до пояса.

– Вы знаете, что я восхищалась вами? – неожиданно спрашивает Фрея.

– Это отчего же?

– Вы всегда казались такой уверенной в себе, уверенной во всем на этом острове. Это не имело отношения к заносчивости, просто было понятно – вы точно знаете, что должны быть здесь. С другой стороны, с нашей семьей все было определенно иначе. – Фрея хмурится. Свернув с аллеи, она направляется к пляжу сбоку от пристани.

– Что вы имеете в виду? – Я, задумываясь, присаживаюсь на скамейку с видом на остров Браунси.

– Маме решительно все не нравилось с того дня, как она ступила на этот берег, и все мы страдали от этого. Да, многим она могла казаться излишне шумной, но ведь нам даже не дали возможности освоиться, устроив настоящий бойкот! Местные жители сообща приняли решение, что нам здесь нет места. Все они составляли единый клан, и думать было нечего попасть в здешнее общество.

Я поднимаю глаза, продолжая смотреть на воду. Слова Фреи не совсем совпадали с тем, что я помнила.

– Однако теперь клан разваливается, – продолжает Фрея, пристально глядя на меня. – Появились трещины, хотя кое-кто по старинке держится вместе. Но это моя история. – Она делает паузу. – Ваша-то куда интереснее. Стелла, отчего ваша семья уехала отсюда тем летом?

Я смотрю вниз, на свои судорожно сжатые на коленях руки, с усилием расцепляю пальцы и плотнее запахиваюсь в пальто. Неужели Фрея действительно считает, что это простой вопрос, или ее интуиция журналистки подсказывает, что как раз наоборот?

– Папа нашел другую работу, а нам нужны были деньги, – автоматически выдаю я давно заученный ответ.

Фрея кивает, будто обдумывая услышанное. Больше она не спрашивает, хотя ответ ее очевидно не устроил. Скорее она просто решает выждать.

– Теперь вы увидели свой дом в новостях. Должно быть, испытали настоящий шок?

– Так и было, – вырывается у меня.

– За этим вы и вернулись – найти какие-то ответы?

– Допустим.

– Здесь вы узнаете не больше, чем из новостей. Официального заявления не последует, пока эксперты не закончат работу.

– Думаете, полиция уже что-то выяснила? – интересуюсь я.

Не ответив, Фрея продолжает:

– На Эвергрине не так легко добиться правды – чаще вопросы только множатся. Хотите мое мнение? – Я охотно киваю, потому что мне проще слушать, чем отвечать. – На острове знают, чьи это останки, но предпочитают молчать.

– Вы имеете в виду кого-то конкретного? – прямо спрашиваю я, глядя на нее в упор и сожалея, что не могу стереть неизменную улыбку с ее лица: Фрея точно насмехается надо мной.

– Пока не выяснила, но, будьте уверены, узнаю. Слишком многие из местных как закрытые книги; если на них надавить, хотя бы одна откроется.

Неловко двинувшись на скамейке, я отворачиваюсь к морю. Я понимаю, что тело закопал кто-то из островитян, но мне еще тревожнее оттого, что это может быть тот, кого я знаю.

– У вас были старшие брат и сестра, – вспоминает Фрея. – Они не приехали?

– Нет, – отвечаю я. – У Бонни семья, о которой нужно заботиться.

Я не стала пояснять, что не сообщала сестре, куда отправилась. Я должна позвонить ей и все объяснить.

– И Дэнни, – Фрея будто случайно припоминает имя моего брата. – Я жалела его. Он был одиночкой, таким замкнутым, а дети бывают жестокими. – Она замолкает, а я думаю о том, что Фрея тоже находилась на пляже во время общей ночевки, когда поднялась суматоха. – Как у него дела?

Я не хочу говорить ей, что не видела брата восемнадцать лет, что долго страдала из-за его отъезда и что я прекрасно знаю, какими жестокими были местные дети, а я недостаточно защищала брата.

– Дэнни довольно давно уехал, – сухо отвечаю я. – Мы не поддерживаем связь.

Фрея кивает.

– Значит, полиция к вам уже наведалась? – уточняет она.

– Почему вы задаете столько вопросов? – не выдерживаю я. – Я для вас материал для очередной статьи?

– Нет, вовсе нет. Ну, во всяком случае, пока нет, – с улыбкой добавляет Фрея. – Расслабьтесь, Стелла, я расспрашиваю не для статьи. Очевидно, что об останках вы знаете не больше моего. Вы вернулись на остров выяснить правду? Так ведь и я здесь за тем же.

– Тогда отчего такой интерес именно ко мне?

– Вы можете оказаться небесполезной, – заявляет она, развернувшись ко мне. С самого начала разговора Фрея присвоила себе ведущую роль, и язык тела подтверждает – сознательно. – Но это зависит от того, насколько вы готовы в этом участвовать, – она показывает в направлении полицейского тента.

– Не понимаю, какой от меня толк.

– Вы можете говорить с теми, кто не желает говорить со мной. У вас было бы больше шансов, чем у меня.

– С чего вы взяли?

Фрея смеется.

– Вы знаете большинство из них, вашу семью здесь когда-то любили. Послушайте, островитяне захлопывают двери перед моим носом, но охотно заговорят с вами. А взамен, – продолжает она, не давая мне ответить, – я расскажу вам пару любопытных деталей.

– Например? – спрашиваю я. – Вы же сами сказали, что ничего не знаете!

– Могу рассказать, кто больше других заинтересовал полицию. К кому приходили не один, а несколько раз.

Я медленно киваю.

– У вас уже есть вопрос?

– Как по-вашему, что выяснили эксперты? Вы говорите, что официальное заявление будет, когда они закончат работу. Уже установили, сколько тело пролежало в земле?

– Как раз это патологоанатомы устанавливают сразу, – снисходительно отвечает Фрея. – Я думаю, полиции уже известно, чьи это останки.

Я невольно выдыхаю.

– Так почему они не говорят? В новостях ничего не было.

Она пожимает плечами:

– Видимо, решили не будоражить общественность. Или «дожать» причастных неизвестностью.

Я содрогаюсь, плотнее запахивая пальто. Мне отчаянно хочется знать, кого нашли за нашим садом, но я не доставлю Фрее удовольствия, задав вопрос. Сунув руки в карманы, я нащупываю телефон, и мне вдруг очень хочется позвонить Бонни. Отчего-то вспомнилось, что внимание детективов привлекли мои бисерные браслетики.

В списке, который я им отправила, было пять девочек, включая меня: Джилл, Бонни, Тесс Карлтон, Эмма Фишер. Кто же из нас мог быть причастным к этому делу? Впервые я чувствую, что не должна была возвращаться сюда. Я не желаю ввязываться в игры с журналисткой – я ей не доверяю, и все же ловлю себя на том, что спрашиваю:

– Вы сказали, что к некоторым жителям острова полицейские приходили несколько раз?

Фрея кивает.

– К кому же?

– К Сьюзен Карлтон, Энни Уэбб и Бобу Тейлору. Помните таких?

– Да, – с усилием выдыхаю я. Лучшая подруга моей матери, наша названая тетка и отец Джилл. – А почему полиция ими интересуется, не знаете?

– Нет, – отвечает Фрея с коротким смешком. – Может, с ними вам в первую очередь и поговорить?

– Я не очень хочу в это вмешиваться, – признаюсь я. – С чего вы взяли, будто я выясню что-то полезное? Если детективы не смогли из них ничего вытянуть, у меня и подавно не выйдет. И вообще, их могли опрашивать по другому поводу.

– Безусловно, но давайте посмотрим правде в глаза: у нас с вами, Стелла, накопились вопросы, и ваши, по-моему, куда серьезнее, чем вы хотите показать.

Я впиваюсь в нее взглядом.

– Тело найдено в вашем саду, – продолжает журналистка. – Именно поэтому вы и вернулись.

– Не в саду, а за садом, – я повышаю голос и поднимаюсь, взбешенная ее предположением.

– Хорошо, на границе сада, – поправляется Фрея и оглядывается. – Погодите, – она хватает меня за руку, перегнувшись через спинку скамейки. – Простите меня, я веду себя некорректно. Это издержки моей работы. Пожалуйста, простите! – упрашивает она, опуская руку. – Я не имела в виду ничего такого. Может быть, поговорим завтра?

Я пожимаю плечами и достаю мобильный.

– Мне нужно идти, – бурчу я. – Я должна позвонить сестре.

Фрея качает головой:

– На острове нет мобильной связи.

Я смотрю на экран и кто бы сомневался действительно не вижу признаков связи. Гляжу на него еще секунду и, глубоко вздыхая, отправляю телефон в карман. Раньше я искренне не считала Эвергрин изолированным, но сейчас мне становится как никогда одиноко.

Глава 9

Вернувшись в деревню, я направляюсь в кафе. Едва я распахиваю дверь, меня охватывает волна теплого воздуха. Девушка за стойкой приветливо улыбается. На вид ей не больше пятнадцати, темно-русые волосы собраны в хвост. Вытирая руки о ярко-розовый передник, она обращается ко мне:

– Чем я могу вам помочь?

– Горячий шоколад, пожалуйста, и что-нибудь поесть. – Взглянув на грифельную доску за ее спиной, я останавливаю выбор на сандвиче с курицей и майонезом.

– Присаживайтесь, а я сейчас принесу, – говорит она, указывая на пустые столики. Из посетителей кроме меня в кафе лишь две девушки: устроились у окна, на высоких стульях и посмеиваются над чем-то.

Я выбираю столик с краю.

– У вас тихо, – произношу я, оглядывая кафе. Девушка, выкладывая большую ложку измельченной курятины на ломоть хлеба, кивает:

– Так и есть. – И без промедления продолжает: – Вы тоже здесь из-за трупа?

Такая прямота шокирует меня, и я непроизвольно перевожу взгляд на посетительниц, которые уже не хихикают, но по-прежнему кажутся увлеченными разговором.

– Думаю, вы либо из полиции, либо из прессы, – предполагает девушка. – С прошлой субботы других клиентов у нас нет.

– Я ни то, ни другое, – заверяю я.

– Да? – Она вытирает руки маленьким полотенцем, выходя из-за стойки с моим сандвичем. Поставив тарелку передо мной, она медлит. – Тогда что вы здесь делаете?

– На самом деле я здесь жила. Много лет назад.

– О, здорово! Может, вы знали мою маму?

Я вопросительно склоняю голову набок.

– Эмму Фишер. Она прожила здесь всю жизнь. Раньше ее звали Эмма Грей.

– Да, я помню Эмму, – отвечаю я.

Грей была на три года старше меня, ровесница Дэнни.

– Мы живем вон там, в террасных домах, – оживляется девушка. – В доме номер два. Обязательно зайдите ее проведать.

– Но… – нерешительно начинаю я, пытаясь вспомнить об Эмме хоть что-нибудь, кроме того, что она значится в моем списке обладательниц бисерных браслетов.

Молчаливая, тихая девочка. Я никогда не знала, о чем с ней говорить. Ее родители тоже держались особняком.

– Она, как и я, жила в деревне, – говорю я, припоминая, что у Эммы были длинные светлые волосы длиною до середины спины, очень ровно, как по линейке, подстриженные.

– Дедушка с бабушкой до сих пор живут на старом месте, в доме номер восемь.

– Значит, твоя мама не уезжала с острова?

– Нет. Когда она познакомилась с папой, он перебрался сюда, и они прожили здесь несколько лет, прежде чем расстались, когда мне было пять, и отец вернулся на материк. С тех пор мы с мамой живем вдвоем. – Девушка, улыбнувшись, возвращается за стойку, чтобы приготовить мне горячий шоколад.

– А как же ты? – спрашиваю я, когда она снова подходит. – Тебе нравится жить на острове?

– Вы говорите совсем как журналистка!

– Прости.

Она качает головой:

– Все нормально. Меня это не раздражает, как многих островитян.

Она ставит передо мной большую кружку с шоколадом. Я благодарю и без паузы продолжаю:

– Что вы имеете в виду?

– Местные терпеть не могут, когда вмешиваются в их жизнь. Я не знаю, они словно все вдруг почувствовали себя виноватыми. Мама говорит, что при виде полицейского на пороге любому станет казаться, будто он что-то натворил.

Я понимающе киваю.

– Пожалуй, она права, – продолжает девушка, – хотя маму еще не слишком часто донимают. Во всяком случае, именно поэтому все теперь сидят по домам. – Она закатывает глаза. – Островитянам рекомендовано избегать общения с прессой, и поэтому они решили, что лучше будет совсем спрятаться. А вам? Вам нравилось жить на острове?

– Да, – улыбаюсь я. – Очень нравилось.

– А мне достается лучшее из обоих миров, – она сияет, – помимо острова, я провожу много времени на материке, с отцом. Папа говорит, здесь как в закрытой банке. Да и некоторые из моих друзей тоже терпеть не могут Эвергрин.

– И моя сестра не любила, – признаюсь я. – Не могла дождаться, чтобы покинуть остров навсегда.

– Поэтому вы и уехали?

Я качаю головой.

– Нет, просто отец нашел работу в Винчестере. Кстати, я Стелла.

– А я Мэг, – улыбка озаряет ее лицо. – Что касается вашего предыдущего вопроса – да, мне здесь нравится. По крайней мере, я так думаю. Когда нашли труп, тут такое началось! – продолжает Мэг, присаживаясь напротив. – Понимаете, все терялись в догадках, чьи это останки. Только об этом и говорили, и было заметно, что люди смотрели друг на друга с подозрением. Мама сказала, что я не должна никому доверять, но мне кажется, это она сгоряча. Ведь я знаю этих людей всю жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Рейки – вид нетрадиционной восточной медицины. – Примеч. ред.

2

«Райт мув» (rightmove.co.uk) – крупнейший в Великобритании онлайн-портал недвижимости и веб-сайт недвижимости. – Примеч. пер.