Верю в любовь

Во-первых, там была всего двухлетняя программа получения степени (сейчас появилась и четырехлетняя). Во-вторых, он не был аккредитован, что позволяло школе нанимать пасторов, которые могли не иметь степеней, необходимых для преподавания в аккредитованном университете, но обладали всем нужным опытом и знаниями, чтобы готовить студентов к служению.

Но даже при том, что стоимость обучения в Библейском Колледже Часовни на Голгофе была ниже, чем в других библейских колледжах, я понимал, что без упорной работы и помощи Бога платить за обучение не смогу. Я скопил, что мог, работая сборщиком штор и на других подработках, но денег было немного. Я знал, что работать во время учебы все равно придется, но нисколько против этого не возражал.

То, что доктор Марч заплатил за мой первый семестр, избавило меня от финансового стресса и позволило начать откладывать деньги на следующие семестры, работая в Калифорнии то тут, то там. Доктор Марч стал еще одним благословением, посланным мне и моей семье.

В Библейский Колледж я поступил осенью 1996 года, и я очень рад был оказаться здесь. В тот момент мне было важно попасть в христианское окружение, поскольку я считал, что мне нужно отдалиться от земных радостей обычной средней школы.

Псалом 24:4 описывает человека, стоящего в священном храме Господнем как «имеющего руки чистые и сердце чистое, что не вкладывает веру свою в кумира и не клянется богами ложными». Именно таким человеком я и хотел стать, настолько преданным делу Господа, что меня не сбивали бы с пути ни мои собственные желания, ни мирские удовольствия.

Я был уверен, что призван к служению, правда, пока не знал, к какому. Мне нравилось играть на гитаре и вести службы в церкви отца, а написание песен и тогда и сейчас было творческим способом выразить мои чувства и мою веру. Но о том, чтобы сделать музыку своим служением, я пока даже не задумывался.

Но я твердо знал, что хочу глубже понимать Слово Божье. Я не собирался просто читать Писание, восклицая: «Как же круто!» Я хотел понимать то, что читаю, взять одну главу, изучить ее, затем сказать: «Ок, кажется, я разобрался. Но посижу-ка я над ней еще немного и спрошу себя: „Как эти строки отзываются в моем сердце?“»

Подлинное переживание изменяющей всю вашу жизнь веры в Иисуса означает брать Его Слово со страниц Писания и позволить ему погрузиться в ваше сердце, направляя ваши мысли и поступки.

Читая, я буду спрашивать: «Что ты говоришь мне, Господи?» Иногда я буду молить Его: «Что же Ты хотел сказать этим?», а после размышлять над стихом. Я хотел воплотить в жизнь то место из Послания Филиппийцам 4:8, где сказано: «Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте».

Если какая-то мысль не совпадала с критериями апостола Павла, я не хотел, чтобы она занимала в моем разуме хоть какое-то место.

После этого я планировал сделать следующий шаг в проживании того, о чем говорит Писание. Слово Божье по-настоящему живое[4]. Когда мы действительно изучаем его и размышляем над ним, оно начинает действовать внутри нас. Мой план был простым: открыв Библию на Книге Бытия, пройти весь путь до Откровения. В Библейском Колледже Часовни на Голгофе делали серьезный упор на работу с Писанием. С самого начала моего первого семестра я нуждался в глубоком изучении на библейских занятиях того, чему хотел посвятить свое личное время. Я впитывал все как губка.

Углубляя изучение

Менее чем через месяц я пережил серьезное потрясение. Мы изучали Евангелие от Иоанна, и профессор, пастор Чак Вули, говорил об Иисусе и Его любви, о необходимости удалиться и очистить свое сердце.

Пастор Вули был потрясающим учителем, и чем больше он говорил о том, что нужно очистить свое сердце, тем сильнее во мне поднимались эмоции. Я испытывал огромный духовный голод и нуждался в том очищении, о котором он говорил.

Занятие было вечерним и последним в тот день. Сейчас кампус Библейского Колледжа Часовни на Голгофе находится в Мурриете, Калифорния, но во время моего первого семестра колледж был еще в Биг Бэар, прекрасном месте в горах к северо-востоку от Сан-Бернардино. В горах я мог глубоко дышать, наслаждаясь успокаивающим ароматом хвойных деревьев вокруг.

Кампус был маленьким – что-то около пятисот студентов, храм находился в местном доме престарелых, и в нем было очень комфортно. Я выбрал местечко позади, сел и начал рыдать. Я плакал почти два часа, зарывшись лицом в ладони.

Я должен был быть на виду. Я сидел не на стуле, а на его спинке, поставив ноги на подушку сиденья. Благодаря тренировкам я выглядел крепким, и учитывая, что студентов было мало, все уже знали, что я приехал в Калифорнию из Индианы. Тогда я носил длинные, собранные в хвост волосы с бритыми висками.

Не стоит говорить, что я привлекал к себе много внимания. Здоровый, общительный чувак со Среднего Запада со странной прической, который плачет не переставая.

В храме были и другие студенты, но мне было все равно. Когда кто-то спрашивал, все ли у меня в порядке, я поднимал глаза, говорил задыхаясь: «Господь разбирается со мной», – и продолжал реветь, уткнувшись лицом в ладони.

В своей книге пророк Иезекииль обсуждает момент, когда Господь дал народу Израиля новое сердце и новую душу[5]. Когда я перестал плакать и начал размышлять над тем, что только что случилось, я почувствовал именно это: Бог дал мне новую душу и новое сердце.

Это не значило, что мое прежнее сердце было безнадежно испорчено. Я был христианином, жил как подобает христианину и желал еще сильнее приблизиться к Богу. Но при этом у меня в сердце было и много лишнего.

Я бы сравнил произошедшее с уборкой в туалете. Вы оставляете то, что должно в нем находиться, выбрасываете лишнее или переставляете вещи. Моете пол, чтобы сюда снова можно было войти. Когда работа закончена, вы чувствуете усталость, потому что только что проделали капитальную уборку, но все это стоит того, когда вы стоите на пороге и любуетесь чистотой и порядком.

Я надеюсь, что Господь с таким же удовлетворением смотрел в мое сердце, когда я встал наконец с того стула. Что касается меня, я чувствовал себя превосходно. Во мне было так много мусора. Я сам не замечал, как сильно устал от того, что копилось во мне долгие годы. Я ненавидел все это. Мне нужно было побыть наедине с Богом, но моя неспособность избавиться от эгоистичных желаний стала для этого препятствием.

С этого момента я был предан Богу до конца.

Одной из первых перемен стало сострадание, которое я начал чувствовать к другим. Я всегда вел себя с другими людьми уважительно и вежливо, потому что меня так воспитали, но уважительность и вежливость не сравнятся с тем, что у тебя в буквальном смысле начинает болеть за других сердце. Происходит это именно из-за сострадания. Когда мы позволяем Христу в себе видеть других Его глазами, то замечаем множество моментов, когда окружающие нуждаются в Его надежде. Мы не просто чувствуем этих людей, мы ощущаем к ним Его сострадание.

Это не значило, что я нуждался в этих изменениях, чтобы понравиться людям или чтобы им нравилось мое общество. Это значило, что я нуждался в переменах, чтобы Иисус действовал через меня, как я и хотел – и как хотел Он. Я изменился не ради выгоды, которую мог из этого извлечь. Я изменился ради других – и ради прославления Бога.

Казалось, моя любовь к окружающим людям выросла экспоненциально.

Стоило мне увидеть кого-то в кампусе, сидящим на скамейке в депрессии или тревоге, как мое сердце начинало болеть за него. Я чувствовал настойчивое внутреннее желание подойти к этому человеку и сказать ему, что Иисус любит его, что в Нем есть надежда, что Богу есть что дать ему. Это стало своего рода моей личной миссией делиться с другими любовью и надеждой. И эта миссия выросла не из простого знания, которое я почерпнул на занятиях – я почувствовал Его внутри себя, когда сидел и плакал тогда в храме.

Когда я в следующий раз вернулся в Индиану, то попросил прощения у Джареда за то, что не был ему хорошим старшим братом. Он был на восемь лет младше меня, и эта разница в возрасте, видимо, мешала нам сблизиться так, как мы могли. К тому же мы были очень разными людьми. Он был более скрытный и сдержанный, весь в мать. Я же более готовым действовать немедленно, как мой отец.

Когда повысилась моя чувствительность, я понял, что никогда не был для Джареда образцовым старшим братом, каким мне следовало быть. Когда я попросил прощения, Джаред снисходительно ответил: «Да ладно, все в порядке» (эту черту он тоже унаследовал от матери). Но мне было виднее. Я знал, что упустил возможность стать ему близким, в чем он очень нуждался, и положительно повлиять на его жизнь.

В колледже я стал близок к Иисусу, как никогда прежде. Для меня не было ничего важнее часов молитвы и служения – в одиночку или вместе со всеми. Во время служб в часовне они напоминали мне о силе, что я почувствовал в первую ночь в летнем лагере. Но теперь я был их активным участником, а не просто свидетелем. В кампусе мы постоянно вели глубокие и интересные беседы. Мы делились друг с другом своими нуждами и вместе молились. Мы рассказывали друг другу обо всем, что Иисус сделал с нашей жизнью, потому что искренне интересовались друг другом. Мы узнали о воспитании друг друга и о духовном пути каждого из нас.

Подготовка у нас была очень разной – от новообращенных христиан, полных рвения и страсти, до более опытных, которые хорошо знали Писание. Благодаря разным жизненным путям, которые сошлись вместе, и разным перспективам, которые мы принесли с собой, мы подходили к Писанию с трудными вопросами, начиная более глубоко понимать его смысл. Узнав больше о своих друзьях-студентах, я чувствовал себя так, словно мог обрести вместе с ними всю полноту жизни.

Оставаясь один, я шел к горе, молился, распевал слова проповеди «Благодарю Тебя, Господи» или «Молю Тебя, Господи» и чувствовал себя так, словно провожу время в самой лучшей компании!

Учиться вести

Пользуясь притчей Иисуса о глупом и мудром строителе[6], я описал бы основания своей веры, когда только поступая в Библейский Колледж, как возведенные частично на песке и частично на камне. Я понял, что этот нестабильный фундамент и был причиной того, почему я не считал, что готов вернуться в обычную школу после возрождения в летнем лагере.

Библейские занятия в колледже определенно укрепили мое основание. Мы прошли большинство книг Библии, в том числе глубоко изучив такие важные в теологии разделы, как Послание к Евреям, к Римлянам и Книгу пророка Исайи. Кроме этого, по настоянию профессора мы слушали то, что сами назвали «записями Чака». Пастор Чак Смит, основатель движения Часовни на Голгофе, был феноменальным учителем и проповедником Слова Божьего, и мы слушали, как он разъясняет последовательно один стих за другим. Я делал подробные заметки о том, что узнавал из Писания на занятиях, а в свое личное время выделял тексты, подчеркивал ключевые слова и делал записи на полях. Глава за главой я обретал все более прочный и полный фундамент, на котором воздвиг всю свою будущую жизнь.

Что касается музыки, то я иногда пел и играл у себя в комнате или в небольшом кафе в кампусе, но как форму служения музыку я по-прежнему не рассматривал. Меня интересовало только изучение Слова Божьего. Как-то раз сидя в кафе, я наигрывал что-то на гитаре, когда меня спросили:

– Ты ведь умеешь играть?

– Да, – ответил я.

– Сыграй что-нибудь, – попросил этот человек.

Я сыграл и когда закончил, он сказал:

– О, это очень круто.

Другой человек подошел ко мне и сказал:

– Тебе стоит вести службы в часовне.

– Да, – ответил я. – Я бы хотел попробовать.

Первый раз выступая в часовне, я сильно волновался. Вести службу – это как наблюдать за игрой по телевизору: кажется, так легко, пока ты сам не попробуешь. Сейчас мне комфортно на сцене, но играя впервые перед собравшимися в часовне, я очень стеснялся. Я так старался не показаться высокомерным, что ушел в другую крайность и вел себя на службе как последний интроверт.

Но при этом я все равно думал: «Вау, а мне это нравится!»

Дома я вел службы в отцовской церкви и на библейских занятиях, но мое сердце с тех пор так изменилось, что я только сейчас впервые почувствовал, что служу Ему по-настоящему, что использую дар во славу Господа, а Он говорит через меня. Я весь словно пылал!

После того первого раза в часовне я начал вести службы дважды в неделю, после чего мне стали поступать приглашения провести службу или сыграть пару песен в одной из окрестных церквей. Каждый раз я очень волновался, боясь все испортить.

Честно говоря, хоть я и вел службы в Индиане, я не понимал, как по-настоящему это делать. Не помню, как долго длились эти сомнения, но в итоге я дошел до момента, где сказал сам себе: «Просто делай то, что делаешь, когда ты вместе со всеми, но делай это так, как будто ты один».

Я понял важную вещь: когда ты ведешь службу, она постепенно сама начинает вести тебя, вовлекая в процесс. Если вас как проповедника будет прежде всего интересовать, как чувствует себя паства, то вы упустите всю глубину служения. Я решил, что служить буду только Иисусу. И я делал это, а остальные присоединялись ко мне. Это был удивительный опыт служения в манере, привлекающей к нему других.

Своей гитары у меня не было, поэтому всегда, когда мне нужно было выступать в церкви, петь или просто поиграть в свободное время, я брал гитару у друга.

После того, как доктор Марч оплатил мой первый семестр, за второй я заплатил сам, продавая в Staples офисные принадлежности. Летом после второго семестра я работал на стройке, после чего заплатил и за третий. Все деньги я отдавал на учебу, поэтому о том, чтобы купить гитару, и речи не могло быть.

Я не был уверен, смогу ли окончить свои два года обучения, потому что для четвертого семестра денег мне не хватало. Но поскольку я работал каждый семестр, а также летом, школа позволила мне посещать занятия последнего семестра и получить степень, когда я полностью с ними расплачусь.

Между тем возможностей служить Богу через музыку становилось все больше. Студенты присылали мне приглашения спеть в их церковных молодежных группах или на основных службах. Вместе с несколькими друзьями мы собрали группу и время от времени вели службы или выступали с концертами в колледже. Это позволило нам выступать с песнями, которые писали мы сами.

До этого я никогда не думал о том, чтобы сесть и записать песню, но теперь стал делать это. Мои песни рождались из моей связи с Богом, из того, что Он сделал с моим сердцем или на основе того, что я прочел, и это заставило меня задуматься о путях Его. Классно было то, что я мог оглянуться на тексты, которые писал раньше и увидеть, как Бог говорил со мной. В одной песне, так и названной «Оглядываясь назад», хор поет:

              Крест, на котором Ты висишь,              Недостоин царя.              О Господь мой, эти раны, Ты сделал все для              Ты сделал все это ради меня.

Этот текст появился в то время, когда я хотел избавиться от собственных эгоистичных желаний, не принимая как должное, что Он пожертвовал своей жизнью ради меня. Написание песен стало своего рода автономным процессом, когда я буду писать о том, над чем размышляю, а затем размышлять над тем, что я написал. Словно укрепление моей связи с Богом вело меня к еще более глубоким отношениям с Ним.

Глава 6

Дар

Окончив школу, я решил остаться в Калифорнии и продолжать работать упаковщиком в магазине Vons, чтобы оплачивать свой школьный долг. К концу лета мы решили распустить группу, поэтому я начал проводить больше времени, зависая с друзьями из служб Колледжа и Карьеры в отделении Часовни на Голгофе в Висте. Мы собирались вместе и репетировали, а еще я взялся помогать вести службу в отделении Колледжа и Карьеры.

Той осенью Жан-Люк Лажуа из The Kry приехал сюда в поисках музыкантов, чтобы сформировать молодежную группу для Harvest Crusades. Кто-то рекомендовал Люку меня, поэтому как-то вечером он пришел нас послушать.

После этого Жан-Люк поговорил со мной несколько минут, сказал, что ему нравятся песни, которые я написал, высказал кое-какие наблюдения и сообщил о своих планах создать молодежную группу. Он сказал, что хочет узнать, интересно ли мне присоединиться к группе, и предложил нам обоим помолиться об этом и собраться позже, чтобы это обсудить.

Жан-Люк мне сразу понравился, и мы начали периодически встречаться. Он глубоко любил Иисуса и несмотря на то, насколько популярны были The Kry – известны они были по всей стране, но прежде всего в то время были группой из Калифорнии, – он был очень простым парнем. Когда его планы собрать молодежную группу начали развиваться, он пригласил меня присоединиться. Я сказал Жан-Люку, что помолюсь об этом.

Эти первые дни сомнений после колледжа напоминали те, когда я не был уверен, поступать ли мне в Библейский Колледж или играть в футбол в Пёрдью. Но здесь была одна существенная разница. До этого я разрывался между исполнением воли Господа и своей. Теперь же все варианты были связаны со служением, и тут не было четкого конфликта между моей волей и Его.

К тому моменту церкви моего отца в Лафайетте исполнилось уже пять лет, и он говорил мне, как хотел бы, чтобы я вернулся домой и помогал ему вести службы. Но он также поощрял меня узнать о планах Господа на мою жизнь, и если Он хочет видеть меня где-то в другом месте, тогда и он сам хочет того же.

И я думал про себя, не упустил ли я чего-то. Как-то субботним вечером я смотрел игру по телевизору. Игрок, который, как ожидалось, будет моим полузащитником, если бы я остался в школе, удачно забросил мяч, пробежав больше девяноста метров. Он играл и забрасывал мячи, и все это показывали по центральным каналам, пока я работал в продуктовом магазине, и хотя у меня была пара вариантов, касающихся музыки, пока я их не осуществлял.

«Это могла быть моя игра», – думал я.

Но затем я вспомнил слова своего отца в ту пятничную ночь три года назад, когда мы ехали мимо моей бывшей школы и стадиона, на котором мог играть я: «Ты делаешь то, к чему Господь призвал тебя».

Вскоре после того, как я увидел по телевизору своего бывшего одноклассника, у меня появилась возможность спеть и сыграть в лагере. Чек, который дали мне после этого, намного превышал все те суммы, что я получал за свою музыку. Его даже хватило, чтобы оплатить мой долг перед колледжем. В декабре 1998 года, когда с долгом было покончено, я бросил работу в Vons, съехал из той квартиры, где жил вместе с другом, его бабкой и дедом в Оушнсайде, и уехал домой, не зная, стоило ли остаться дома или все же вернуться в Калифорнию.

Как всегда в важные моменты моей жизни я вел серьезные разговоры с родителями, касающиеся тех планов, которые Господь имеет на меня. Мать, как обычно, посоветовала мне обратиться за советом к Писанию. Отец понимал важность решения, перед которым я стоял, и он предложил мне пожить вместе с ним в хижине его друга, где мы могли молиться и поститься вместе.

Это было особенное время. В хижине не было никакой связи с внешним миром, даже сотовых телефонов. Мы постились, молились, рыбачили и разговаривали. Место было удивительно успокаивающим. В своих молитвах я просил Господа избавить меня от очередного перетягивания каната. Я больше не хотел поступать по своей воле. Я сказал Ему, что сделаю все, что Он хочет, чтобы я сделал.

Пока мы жили в той хижине, я почувствовал, как Бог говорит мне, что желает, чтобы я вернулся на Западное Побережье.

«Уверен ли Ты? – просил я. – Я ушел оттуда. Я могу служить здесь, в Жатве. Ты действительно хочешь, чтобы безработный и бездомный парень вернулся в Калифорнию?»

В тишине я почувствовал, что Господь хочет, чтобы я вернулся в Калифорнию. Я верил, что у Него есть план и Он даст мне все, чтобы я следовал этому плану.

Сообщить об этом моему отцу было нелегко. Когда мы ехали домой, я рассказал ему все.

Я знал, что мой выбор будет для него большим ударом. Я мог представить себе, как волнующе для отца, что сын помогает ему в служении, но этому не суждено было случиться. Я извинился перед ним, и он сказал, что понимает.

После того, как мы вернулись домой, случился еще один разговор с родителями. Они оба согласились, что я поступаю правильно.

Воспоминания о Рождестве

Я остался в Индиане на все Рождество. Праздничным утром наша семья собралась вместе, Эйприл была со своим мужем Трентом. Каждое рождественское утро родители выбирали кого-то из детей, чтобы он раздавал подарки, и сегодня была моя очередь.

Я вручил все подарки, кроме одного, самого большого, который стоял за елкой. На нем не было имени.

– Чей он? – спросил я.

– Он твой, – ответила мама.

Я понятия не имел, что это, но принялся разворачивать и заметил, что пока я это делал, все бросили свои занятия и повернулись ко мне.

Развернув бумагу, я увидел, что это была гитара. И не просто гитара, а фирменный Taylor, которая, как я хорошо знал, стоит не меньше 2000 долларов!

Я не мог сказать ни слова. Я не только никогда не просил такую, но знал, что и сам никогда не смогу позволить себе ее. Просить Taylor было как просить подарок в двадцать раз дороже, чем все, что я получал раньше. О таком я и мечтать не мог.

Мои глаза наполнились слезами, и остальные вокруг тоже начали плакать. Я оглядел свой подарок, все еще не веря, что он реален, и я до сих пор помню слова, прозвучавшие у меня в голове: «Боже, я сделаю для Тебя все. Не моя воля, но Твоя да будет».

В предвкушении я начал перебирать струны нового инструмента. Хотя до этого я никогда не думал, что смогу стать полноценным музыкантом, я начал понимать, что Господь и вправду даровал мне музыкальные способности. Подарок моих родителей был серьезным подтверждением того, что эти способности были даром, который нужно направить на служение Ему. И теперь мне не нужно было занимать гитару у друга, чтобы использовать этот дар!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В России фильм вышел под названием «Можно только представить» (прим. переводчика).

2

«I Still Believe», слова Джереми Кэмпа, © 2002 Stolen Pride Music (ASCAP) Thirsty Moon River Publ. Inc. (ASCAP) (контакты на сайте CapitolCMGPublishing.com). Все права защищены. Используется с согласия правообладателя.

3

Gold's Gym – международная сеть фитнес-центров, название которой переводится как «золотой тренажерный зал». Надпись на футболке – God's Gym – в переводе «божественный тренажерный зал» (прим. переводчика).

4

Послание к Евреям 4:12.

5

Книга пророка Иезекииля 36:24–32.

6

Евангелие от Матфея 7:24–29.