Линия ночи

Когда к власти приходит Сталин, и ему попадает в руки архив, собираемый при Ленине, ситуация меняется.

Членом Совета становится Борис Штейн, член делегации Советского Союза в Лиге Наций.

Информация от него исправно поступает на стол Вождю. И Вождь делает страшные выводы.

В Советском Союзе начинается активный поиск Других. Их там, разумеется, полным-полно, но вот найти не так-то и просто!

Но НКВД не сдается. И ищет. Тех ли, нет, уже не важно. Главное, что находит.

Безусловно, и вампиры, и гулы, и логусы тоже попадались в сети. Немало чужих погибло в подвалах Лубянки. У людей еще шансы были: их могли отправить в лагеря. Чужие же были лишены и этого.

А страна в это время боролась с врагами народа.

Что же, формулировка правильная. Спираль истории сделала свой оборот.

Кстати, за годы истребления не было уничтожено ни одного Безликого или Нана (о которых нам известно лишь, что это самые необычные существа среди чужих).

Однажды товарищ Сталин набил трубку, и пуская в тишине кабинета облака дыма «Герцеговины Флор», задумался.

На столе лежало донесение.

Агент сообщал, что Германия начала работу над атомной бомбой. Несколько дней назад физикам Фрицу Штрассману и Отто Ганну впервые в мире удалось расщепить ядро атома урана. Германия производит закупку урановой руды.

Информация стоила агенту жизни. Но к делу это не имело совершенно никакого отношения.

Вождь задумался. Что такое атомная бомба, он представлял лишь приблизительно. Но имея привычку разбираться во всем досконально, он вызывает Берию, который находится на посту наркома внутренних дел СССР всего лишь три недели.

Задача предельно ясна: получить информацию, документы, а по возможности – и образцы.

Берия чешет бритый затылок. Отправить людей – не проблема. Проблема выполнить задание. В голову приходит невероятная мысль: задействовать не-людей.

Поначалу Сталин раздражается, но походив и подумав, признает целесообразность этого предложения: во-первых, физические характеристики будущих шпионов на порядок выше человеческих.

Во-вторых, честные граждане СССР – простые люди (на всякий случай) совершенно не причем.

В-третьих, возможность принять в свои ряды подобных индивидуумов было бы неслыханной удачей.

В-четвертых, Мировая Революция, свобода, равенство и братство и тому подобные идеологические конфеты.

План воплощается в жизнь. С уцелевшими логусами и вампирами проводят агитационную работу. Ведь вампиры и другие любители человечины, как и всякие живые существа, боятся пыток, боли, и тоже переживают за своих родных и близких.

Короче, аргументы находятся. Немного подготовки, и самый, что ни на есть интернациональный отряд отправляется на задание, которое выполняет лишь наполовину: образцы добыть не удается.

Дело в том, что товарищ Гитлер ранее озаботился аналогичной проблемой, и идея Лаврентия Павловича, таким образом, опоздала на несколько лет.

Товарищ Сталин немного пожурил наркома, ошибки разобрали, и учтя первый блин, страшная пекарня заработала.

Появился проект создания государства-сателлита, состоящего полностью из Других, была запущена программа выявления Других среди народа, и чужие в форме НКВД активно сотрудничали с государством, соревнуясь между собой в поиске своих собратьев.

Но помешала война. Не будем сейчас касаться первопричин, что привели к обращению во прах многих миллионов живых существ, но факт остается фактом: и люди и не-люди отдавали жизни за Идею.

Справедливости ради следует заметить, что именно Вторая мировая, несмотря на потери чужих, все же обеспечила хороший прирост в их рядах – те обжирались на полях сражений. Любой логус насытится до конца жизни, проведя ночь перед боем рядом со взводом напуганных солдат!

Остальные тоже не упускали шансов.

Гулы максимально выжали из шести лет сражений все возможное: именно в сорок третьем их князь повелел стоить новый кенотаф, в который сразу же после окончания строительства легла первая кладка яиц.

Кланы вампиров, несмотря на конкуренцию между себе подобными, значительно увеличили количество своих членов, что само по себе было событием: предшествующие двести лет были весьма скудными на пополнение.

Граморы, эти странные люди-птицы впервые вышли на поверхность: до этого они, точно гулы, жили в норах глубоко под землей, не видя солнечного света, будучи, к тому же ограниченными в продолжении рода. Теперь же им было позволено строить гнезда в горной местности и размножаться.

Военные годы, что и говорить, суровое испытание для всех. Что уж говорить о Столетней войне! Конечно, и масштабы и методы уничтожения себе подобных отличались от всего, что было в прошлом.

Тут, конечно, товарищ Сталин допустил просчет: пообещай он предводителям Других Германию со всем ее содержимым, как одушевленным, так и неодушевленным в полное владение, война закончилась бы менее, чем за месяц. Но в вечной своей подозрительности Вождь поступил, словно вампир: побоялся переиграть самого себя.

А быть может, война закончилась бы и раньше: полчища чужих, поголовно вырезающие население страны, непременно обратили бы на себя внимание Дайрона.

А сражаясь друг с другом вместе с Красной Армией и фашистами – по разные стороны баррикад, Другие не нарушали запретов Бога. И тот не вмешивался.

После войны, в сорок седьмом, Собрания окончательно отделяются от Совета, и превращаются в автономную структуру.

Спустя несколько лет, в условиях ядерной гонки и «Кузькиной матери» информацию о чужих на самом высоком уровне было решено не выносить на общее обозрение.

В СССР, с его тотальным контролем над средствами массовой информации это сделать было несложно, а вот в демократических государствах все оказалось куда сложнее. Но ничего, справились.

Особые структуры занимались именно этим: предотвращением утечек существующей информации и превращением правды в вымысел уже просочившихся в массы сведений.

Параллельно с этим запускаются в разработку проекты «Фантом», «Цефей», «Жало» и многие другие, направленные на изучение особых качеств чужих и поиск возможностей использования этих качеств в поставленных правительством целях. И разумеется, далеко не всегда мирных.

Государства, гигантский бюджет которых позволяет невозможное, соревнуются за право занять вновь появившуюся нишу – заманчивая перспектива, которую удастся реализовать уже в недалеком будущем.

В поле зрения попадают в основном вампиры, анатомические особенности которых более-менее дают возможность вычислить их среди людской протоплазмы, наполняющей города.

С логусами дело обстоит немного сложней: способности к телепатии позволяют занимать им ключевые посты в руководстве и частично уходить от угрозы быть замеченными.

Гулы не попадают в сети спецслужб, отчасти потому, что довольствуются малым, не пытаясь замахиваться на большее, отчасти потому, что никуда не лезут, сидя в своих кенотафах и исповедуя восточный принцип: «ждать, время не имеет значения».

Та же ситуация с граморами. Но везде есть исключения: старейшина одного из гнезд – так именуются их города-пещеры, заключает сделку с одной иностранной конторой, и в обмен на определенные блага, гнездо исправно поставляет своим партнерам солдат – добровольцев, набранных из молодых особей.

Благодаря особенностям генотипа граморов операции, проводимые вышеуказанной конторой, выполняются на сто процентов и приобретают неслыханный размах.

По понятным причинам, едва гнездо начинает пользоваться определенными благами, аналогичные услуги предлагаются также одной из конкурирующей сторон.

Впрочем, это единичный случай.

Безликие и наны в «черные» списки не попадают. Они вообще вне игры. Человечество, кроме очень немногих посвященных, не догадывается об их существовании.

Итак, под угрозой раскрытия оказываются вампиры.

Раскрытия, разумеется, сути своих способностей, призванных в недалеком будущем стать на службу прогрессивному человечеству.

Стоящие над кланами понимают, что если ситуацию не изменить, она зайдет слишком далеко, и случится непоправимое. Они обращаются в Мировой Совет. Но Совет не хочет, или, что вероятнее, уже не может влиять на отдельные сверхдержавы.

Поэтому кланы, согласовав между собой действия, уходят в тень. Особо продвинутые научные центры подвергаются атаке, те из ученых, которые не соглашаются отказаться от работы, частью погибают, частью становятся инвалидами. Результаты научных наработок, на которые потрачены миллиарды, превращаются в пыль. Кое-что, правда, удается сохранить.

Где-то начинается охота на вампиров. Охота, разумеется, в фигуральном смысле: для того, чтобы вампира поймать, его сначала нужно найти. А это сделать не так-то просто: нужна мощная организация, в штате которой состоят профессионалы высочайшего уровня. И позволить себе это может далеко не каждый.

Ведь современный вампир – это не дремлющий в гробу окровавленный мертвец, пьющий по ночам кровь молоденьких девушек и шарахающийся от склянки со святой водой!

Напротив, многолетний опыт, помноженный на знание техники и современных технологий, финансы и сверхспособности превращают такого кровососа в опасного противника. И учитывая, что он такой не один, не одержим бесконтрольной жаждой крови, как ошибочно полагают некоторые, и многие другие факторы, задача автоматически переходит в разряд практически невыполнимых.

Короче, одними крестом и колом тут не обойдешься…

Таким образом, на исходе второго тысячелетия, функция влияния Мирового Совета постепенно, как сказали бы математики, стремится к нулю – ключевые политики и церковные деятели уходят на покой, и церковь имеет лишь номинальное влияние.

А отдельные государства, корпорации и влиятельные семейства видят себя средоточием мировой власти.

Уже в наше время, в двадцать первом веке, Совет обновляется полностью. Поскольку никого из людей, заседавших в нем с середины прошлого века, в живых не осталось.

Постепенно Совет начинает превращаться в формальную бюрократическую структуру, а увеличение среди его членов представителей Соединенных Штатов, грядущий мировой кризис и войны за нефть значительно ускоряют это превращение.

Итак, представители Других получали уведомление ровно за месяц о месте проведения Собрания. До Второй мировой войны в качестве таковых выбирались столицы стран – Париж, Лондон и так далее. Кроме Москвы, которую члены Собрания посетили лишь в семьдесят седьмом.

Инициатором выступал Мировой Совет.

После войны было внесено предложение поручить подготовку Собрания виду Посредников – странных существ, которые потеряли влияние еще задолго до того, как образовался Совет людей.

На Посредников были возложены все организационные вопросы – от информирования и подготовки места встречи, до транспортировки обратно членов Собрания и урегулирование возможных вопросов с местными властями. За что они (и Посредники и власти!) получали финансирование и определенные льготы. Но это к слову.

Итак, пятнадцатого апреля две тысячи пятнадцатого года представители Других были проинформированы о дате и месте проведения внеочередного Собрания, причем без Посредников. Их роль взяли на себя доверенные лица организатора.

Некоторые, а именно те же Безликие и наны, судя по всему, усмотрели в этом подвох, и отправили на встречу вместо себя доверенных людей, которые им служили по каким-то причинам.

Такие существовали всегда.

Можно ли их было назвать предателями – вопрос. Как вопрос, можно ли предать любое разумное существо, тысячелетия живущее бок о бок с человеком? Такой же вопрос, наверное, как можно ли считать предателем человека, пожелавшего сменить свой пол?

Так или иначе, но из восьми членов Собрания – Людей, Вампиров, Логусов, Полиморфов, Гулов, Граморов, Безликих и Нанов прибыли лично только шестеро представителей. Двое последних, как уже говорилось, предпочли отправить человеческих посредников.

Вся нелепость ситуации заключалось в том, что наперекор устоявшейся традиции, вместо представителя Совета, приглашение было отправлено Ордену Баргеонтов, давным-давно забытой всеми группе, отделившиеся члены которой когда-то давно дали начало небезызвестной ложе Вольных Каменщиков – масонам.

И представитель Ордена впервые прибыл, чтобы участвовать в Собрании. Огромная, по меркам этой зачахшей, но чудом сохранившей традиции и обычаи, ветви сумма – в тридцать пять миллионов баксов была дана ордену на развитие. Как первое и ощутимое подтверждение правдивости слов говорившего.

И обещаны нереальные перспективы.

Короче, изрядно ошалевшие от всего этого Баргеонты тотчас душой и телом отдались своему новому менеджеру по персоналу.

Настоящий Совет, естественно, участия в этом не принял.

Перед этим, спустя несколько дней с момента получения Вести, то есть недели за три до планируемой даты Собрания, граморы, почесав свои пернатые головы, решили рассказать об этом Дайрону. Нагло заложив, таким образом, своих остальных коллег по цеху.

Не лично, разумеется: между старейшинами и Богом существовала сложная цепочка посредников.

Почему они это сделали, мне сначала было непонятно: каким, спрашивается, концом, эти человекоптицы относятся к Дайрону? Потом Дайрон прояснил ситуацию. Но об этом позже.

В общем, Дайрон, не желая лично встревать в эти разборки, донес информацию до ушей членов Совета. Но те не захотели его слушать.

Вопрос в том, узнал ли бы Дайрон о Собрании сам, без помощи граморов? Или же его статус не давал ему всезнания? Тогда возникает вопрос: может ли называться Богом тот, кто владеет информацией лишь благодаря доносчикам?

Как уже говорилось, за века истинная суть Дайрона в глазах Совета несколько исказилась. О том, кто он такой на самом деле, знали лишь единицы. Причем даже не первые лица. Митрополит, коллега которого нас так радушно принял под Лаврой, и тот считал Дайрона, впрочем, как и остальные, кем-то вроде пророка. Или святого.

Другими словами, служители религиозных культов, призванных и призывающих служить Богу, и не подозревали, что Бог, как простой смертный, находился в одном зале с ними.

Более того, само существование Бога ставилось ими под сомнение, при этом вполне естественным считалось присутствие других видов, соседствующих с человеком.

Как в анекдоте: Вы патриот? Да. А почему на иномарке? Так я ж патриот, а не идиот!

А ведь все чудовища, упомянутые в легендах и сказках – вампиры, гули, как огня боялись креста и имени Господнего.

После окончания Собрания, группа «Длань Бога» – тайное подразделение Ватикана, выполняющее в миниатюре функцию самого Дайрона – удержание баланса, (то есть, говоря русским языком, контроль и невмешательство), отправила Гарри следить за логусами.

Не знаю, что там произошло, об этом умалчивалось, но Гарри каким-то образом умудрился влезть в разборки с Баргеонтами.

В итоге, когда Дайрон, так и не дождавшись реакции Совета, надумал вмешаться, Собрание уже состоялось.

В поселке, где заседали, убили сторожа, когда менты взялись за расследование, появился Михаил Голубых и… дальше известно.

Затем, месяц спустя пришел черед второго Собрания. Дайрон, оставив свое тело граморам (а им-то зачем?), как-то смог использовать тело Безликого, и обманув, таким образом, присутствующих, оказался на встрече. Главной повесткой дня которой был захват власти на планете, и превращение людей, в последствии, в корм для остальных. Правда, с поправкой: те, кто смогут работать, как физически, так и интеллектуально, в списки смертников не войдут.

Все в лучших традициях нацистов. Ну слава Богу! Прямо гора с плеч свалилась!

Короче, что там дальше произошло, не знаю, но Дайрона каким-то образом раскололи. И ему пришлось бежать, меняя тела, как перчатки. А потом он, проникнув в тело Антона, благополучно вывалился мне под колеса.

Почему он сразу не отправился за своим телом, как я уже говорил, не ясно.

На это я ответа не получил.

Кроме того, на вопрос Михаила, кем же был погибший в доме отдыха мужчина, чье тело в реке нашел местный алкоголик, Дайрон скупо ответил: организатор первого Собрания.

Почему он застрелился, и кто он такой, нам сказано не было. Не тот уровень допуска, выходит.

III

Обдумывая все эти вещи, я шел домой. Что и говорить, жизнь – это вообще странная штука.

Вопросы, как я уже неоднократно говорил, копились, а ответы застряли где-то в пробках.

Можно понять человека, если он не захотел ломать голову над подобными вещами. Вот только спасет ли это его в подобном случае? Это не война Алой и Белой розы, когда нейтралов не трогали. Сейчас тяжелый маховик истории зацепит каждого, и разотрет в пыль, если не суметь выбраться. Плыть нужно всегда, даже когда нет надежды.

Я поудобнее перехватил коробку с бассейном и легкой трусцой побежал. Несмотря на груз, бежалось легко, я даже испытывал удовольствие от пробежки.

Если утяжелители носить на ногах не снимая, через некоторое время перестаешь их замечать. Зато когда снимешь…

Я пересек долину, и перейдя через ручей – табу для местных, свернул в лес. Оттуда в ущелье, затем снова лес, затем вдоль реки, еще лес, и наконец, огибающая гору едва заметная тропинка. Итого часа два. Поначалу было, конечно, тяжело, а потом привык.

Когда я добрался до дома, солнце уже давно покинуло зенит.

Я положил рюкзак на стол, и занялся коробкой с бассейном.

Однако! Китайцы, несмотря на все мое к ним уважение, отличились и здесь: бассейн был выпущен, если верить наклейке, около шести лет назад – в две тысячи двенадцатом году! Это значит, что с мечтой о нормальной ванной можно попрощаться – китайская резина столько не выдерживает.

И потом опять все сначала…

Как объяснить Оимо – тому парню, что приезжал на мотороллере, что мне будет нужен новый бассейн – во всех смыслах, я не знал.

Что же, через неделю сделаем новый заказ. К тому времени, пока очередной бассейн придет по их неторопливой почте, этот уже придет в негодность.

Я аккуратно раскрыл коробку, и достал скомканный блин. Вот сейчас и узнаем.

Несколько минут я сосредоточенно надувал ужасно воняющий резиной бассейн. Потом посмотрел на дело рук, вернее, губ своих. А смотрится не так уж и плохо…

Я аккуратно влез внутрь, примеряясь к этой импровизированной ванне. Ничего, сойдет. Теперь главное, налить воды и пусть постоит, забирая запах. Сейчас пустим воду из ручейка, и готово.

Я вполне мог бы обойтись той водой. Но почему-то упорно ходил к водопаду. Вот так вот. Становимся рабами собственных привычек.

Через полчаса наполненный до краев бассейн стоял в тени перед домом, ожидая, пока его нутро избавится от запаха.

А я отдался тренировке.

Через три часа, когда солнце склонилось к линии горизонта, я шагал по утоптанной тропинке, на которую впервые ступил несколько лет назад.

Остановившись на повороте, как раз на обрыве резко выступающего вперед кряжа, я задумчиво посмотрел на великолепный закат, в очередной раз вспоминая, как попал сюда. Прошло больше четырех лет, но я отчетливо помнил каждый миг тех удивительных событий.

* * *

– А теперь куда? – поинтересовался Джейсон, вальяжно раскинувшись в кресле и закинув ноги на столик.

Миша, покусывая зубочистку, напряженно смотрел на него, обдумывая полученную от Дайрона историческую справку. Что-то в рассказе мальчишки его явно завело.

Маргарита сидела на диване и с двух сторон ее окружали Гарри и Дайрон, что-то объяснявшие ей вполголоса. Она кивала, и время от времени мельком бросала на меня странный взгляд.

Я чувствовал себя полным идиотом, все еще оставаясь под впечатлением того, как Маргарита отреагировала на меня.

– В Калькутту. – Коротко сказал мальчишка. – Да будет так…

Джейсон усмехнулся, пошевелил ногами, обутыми в новенькие кроссовки, и вставил в уши горошины наушников.

Миша посмотрел на него и перевел взгляд на Дайрона.

– Я так понимаю, тебя многие считают Богом. Это так? – с нажимом спросил он, совершенно не церемонясь.

Маргарита с удивлением повернулась к нему.

Дайрон наклонил голову.

– Считают. Но я вовсе не тот Бог, которого представляют себе верующие. Хотя во многом я отличаюсь от людей. Некоторые ожидают от меня божественных деяний, но мои цели – совсем иные.

Михаил нетерпеливо кивнул.

– Допустим. И в чем же заключается твоя функция?

Дайрон негромко рассмеялся.

– Функция? Ты верно подметил. Именно функция. Я слежу за балансом. Чтобы люди не подвергались воздействию извне. И от других видов, в том числе. Вампиров, логусов и прочих занятных существ.

– А их ты не контролируешь? – поинтересовался Голубых.

– Нет, зачем же? – Дайрон пожал плечами. – Их дела – это их дела, как дела людей – дела людей. Людей, к слову, я тоже не контролирую!

– А эти вампиры, если они убьют кого-то? Выпьют кровь? – Миша нахмурился.

– Глобальный баланс, – уточнил Дайрон. – В данном случае, я не вмешаюсь, если ты это хотел знать!

Миша сжал кулаки.

– Вот, значит, как! – Мрачно сказал он, ни на кого не глядя. – Между прочим, моя жена, когда ее нашли, была мертвой. От потери крови. Она потеряла, как я узнал, три четверти крови! Из артерии на руке! Но следов вокруг не было! Два с половиной литра канули в никуда! И глаз, глаз у нее не было! Их вырвали, черт бы всех побрал!

Миша дернул ворот рубашки и рванулся вперед, но глубокое кресло его не пустило.

Вот это да!

– И тот следак сказал мне потом, что очень удивлен, такого, мол, в его практике до сих пор не встречалось! А спустя годы я узнаю, что, вокруг, оказывается, живут вампиры! И что все не так просто! И что моя жена могла погибнуть не только в результате несчастного случая, но и из-за ихней охоты!

Его лоб покрылся испариной, в глазах блеснули слезы, но Миша ничего не замечал.

– А ведь я молился! Молился, не веря в Бога! И тогда, когда их искали, прося о том, чтобы они только остались живы, ничего больше! Потом, после похорон, чтобы я смог найти тех, кто это сделал! Как угодно, что угодно, но – найти…

– Я не знал этого. – Мягко сказал Дайрон. Но было поздно.

– А моя дочь! Девочке было всего-то шесть лет! Ее поломало так, словно комбайн прошелся! Был ребенок – а стало… – Миша с грохотом ударил кулаком в стену, и из-за перегородки показались испуганные лица стюардесс. – Баланс, равновесие! Вампиры против людей, охренеть просто! Так где же он, баланс, спрашивается? Ждать, пока они начнут вырезать города? Будете просто так сидеть на жопах и смотреть? Пока черту, к такой-то матери, не перейдут?! Хранители… Вот он, наш Бог…

– Я не ангел-хранитель… – глухо сказал мальчишка, и подпер щеку кулаком. – Какой, однако, прекрасный способ – обвинять во всех своих бедах Бога! Ты считаешь, что это моя вина? Хорошо. Пусть будет так… Я виноват в смерти твоих близких. И всех остальных людей тоже. Какого ответа ты ждешь?

Михаил дернулся, словно от удара.

– Ответа? Это и все, что ты можешь ответить? Отлично! Я виноват, вопрос закрыли, так, что ли?

– А ты ожидал другого?

– А если они получат доступ к ядерному оружию? Тогда что? Баланс нарушен? Или нет?

– Послушай, – попытался урезонить его я.

– А ты вообще молчи! – Проревел Михаил. – Я не с тобой разговариваю, а с ним! – он ткнул пальцем в неподвижно сидящего Дайрона. – Так что ж ты молчишь, а, Бог? Что, если они взорвут бомбу? Будешь сперва проверять, кто ее взрывал, люди или нет?

Джейсон открыл глаза, и вытащил наушники.

Дайрон открыл рот, но Миша не дал ему сказать.

– Речь не о моей семье, в конце концов! Наплевать тебе на нее, ладно! Что там две жизни! А другие? Сотни, тысячи невинных людей! Примеры рядом: Хиросима! Люди? Люди. Тоже баланс не нарушается? А Чернобыль? У меня товарищ погиб возле реактора! И еще двое через несколько лет! Опять баланс, значит?

– Я был там во время взрыва. – Спокойно сказал Дайрон. – И вблизи наблюдал происходящее.

Мишино лицо побелело.

Я напрягся, ожидая, что он сейчас сорвется и ударит мальчишку, и приготовился вступиться.

Но ничего не произошло.

– Хранитель, твою мать! – с каким-то зловещим пренебрежением глядя на щуплого мальчишку, процедил Голубых. – Что ж ты, такой могущественный и великий, вместо того, чтобы людей-то спасать, зрителем прикинулся? И как, доволен увиденным? Потешил свое любопытство, а, Господи?

Я молчал, не зная, что сказать на это богохульство. В Мишиных словах была доля истины, но все же… Как говорится, выслушать нужно все стороны.

– А ты что, язык проглотил, когда не нужно? – Миша повернулся в мою сторону. – Спроси у него, как расставляются приоритеты!

Я прокашлялся.

– Ты действительно хочешь знать? – пристально глядя на меня, спросил Дайрон.

Я кивнул.

– Тогда слушай.

* * *

Игорь торопливо шел по коридору. Ну надо же, какое неудачное совпадение! И зачем только он послушал Веру!