Сянци. Имя зверя

В оформлении обложки использована работ по лицензии С0: https://pixabay.com/photos/samurai-silhouette-art-lone-warrior-2258604/

Пролог

Мальчик слишком поздно понял, что незнакомец, идущий за ним от самого дома, опасен. Никакого рационального подтверждения, просто дикая уверенность, щедро сдобренная страхом. Опаснее самых бешенных бродячих псин.

Мальчик ускорил шаг.

Незнакомец тоже пошел быстрее.

Мальчик свернул в проулок.

Незнакомец повернул следом.

Мальчик наконец рванул во всю прыть, не разбирая дороги, сквозь деревья, кусты и гнилые заборы.

Незнакомец… исчез. Растворился в толпе.

Сердце истошно билось, перед глазами все плыло как будто мальчик смотрел сквозь давно немытое заляпанное грязными руками стекло.

Страх расцвел в полную силу, едва пацан вспомнил недавние заголовки новостных лент, что мелькали в интернете. Вроде там про педофила писали, который объявился и которого еще не поймали. Только в каком это городе было? В этом? Или в другом? Не вспомнить сейчас. Да и педофил ли там вообще был? Может, маньяк? Да, кажется маньяк. Точно, маньяк! Он жертв своих на куски резал и ел.

Мальчик еще некоторое время бежал, потом, обернувшись и не увидев преследователя, замедлился. Тяжело дыша, огляделся. Кругом люди, идут по своим делам, все как обычно, до тошноты сонно-буднично. И никакого плохого незнакомца.

«Может, просто показалось?» – слушая, как заходится в автоматной очереди сердце, подумал мальчик.

Может, этот человек просто спешил на встречу, а пути их совпали, и мальчик невольно подумал, что тот его преследует? Да, странный вид, да, жуткая ухмылка и какие-то рыбьи пугающие глаза, но ведь это еще ничего не значит. Соседка баба Зина тоже вон на бабу-Ягу похожа, но по выходным в церковь ходит, а иногда вкусными пирожками угощает, с повидлом.

Облегченно выдохнув и хохотнув, но как-то нервно, с дребезжанием, мальчик вновь двинул туда, куда первоначально шел. Мама отправила купить хлеба и молока. А мальчик, вместо того чтобы поскорее выполнить указания и вновь засесть за WoW, нафантазировал себе какого-то маньяка.

Стало даже смешно и немного стыдно.

«Надеюсь, пацаны с соседнего двора не видели, как я тикаю. Насмешек потом не оберешься, месяц вспоминать будут».

Мальчик остановился у пешеходного перехода. Унылый светофор горел заспанным красным глазом. Через дорогу виднелся магазин. Перейди – и у цели. Только нельзя, движение на этом участке плотное, лучше не рисковать.

Погруженный в свои думы, в основном относящиеся к тактике предстоящего боя в компьютерной игре, мальчик не сразу почувствовал, как в толпе к нему кто-то вплотную подошел и положил руку на плечо.

– Пути зверя неисповедимы, – прошептал надтреснутый голос у самого уха, и мальчик вздрогнул от неожиданности.

Обернулся.

За спиной стоял тот самый преследователь с рыбьими глазами и ухмылялся.

– Что… я… – выдавил из себя напуганный мальчик.

А потом произошло самое страшное.

Незнакомец клацнул зубами и вдруг резко оттолкнул от себя мальчика, прямо на дорогу, под колеса едущих машин.

– Э-экх-х! – только и успел произнести мальчик за мгновение до того, как груженный кирпичами «Камаз» подмял его под себя и прокатился всей массой по детскому телу.

Что-то черное, горячее, удушливое в мгновение подмяло под собой мальчика. Но это была не смерть. Что-то гораздо страшнее ее.

Преследователь, довольный проделанной работой, кивнул и быстро скрылся в кричащей толпе.

Светофор безразлично загорелся зеленым.

Иероглиф 1: «Тишина»

Северная окраина деревни Даё, уезд Льва

Мглистая сырая ночь поглотила мир. Луна слабо пробивалась сквозь плотные свинцовые тучи, едва освещая округу и создавая при этом жуткие тени. От леса тянулись языки тумана, в блёклом свете похожие на неведомых тварей, вышедших на охоту. Ночной воздух был пропитан тоской ожидания.

Погрузившись в тревожный сон, жители окраинной деревеньки отдыхали, то и дело вздрагивая сквозь дрёму. День выдался тяжёлым, высадка южной части поля рисом прошла напряжённо, с руганью, под палящим солнцем, под звон и постоянные укусы слепней, оводов и мошкары. Изнуряющая работа была бы выполнена быстрее, если бы накануне не заболели и не слегли сразу семь опытных работников. Пришлось их объем посадки разделить на всех, нагружая и без того больные спины.

Ночь… здесь, на границе с Зачарованным лесом, она всегда была опасной. Никогда не знаешь, что можно увидеть меж вековых кедров и сосен, какая жуткая тень неведомого монстра проскользнёт в гуще. Зачарованный лес был опасен… в особенности ночью. Даже самые отчаянные смельчаки или безумцы не рискнули бы сунуться в него в тёмное время суток, потому что знали – это верная погибель. Туда даже самоубийцы не ходили, ибо о такой смерти не мечтает никто. Оставалось загадкой, кому же взбрело в голову основать тут деревню. Старики поговаривали о золотом прииске, якобы давно, вдоль реки Хунцзэху, здесь проходила богатая жила. Да только самого золота никто, даже старожилы, не припоминали.

Унылый край мира, куда никто не хочет ехать, но все хотят сбежать.

Серые тучи начали чернеть, укрывая луну. Зрел дождь.

От самой границы Зачарованного леса, у старого разрушенного капища на пустыре, мимо амбаров и избёнок, крытых гнилой соломой, тянулась цепочка путников. Шли они в гробовой тишине, аккуратно обходя препятствия, не подсвечивая себе путь, словно всё прекрасно видели и без света. Авангард из семи идущих двигался быстро, умело прокладывая маршрут, словно ходил тут всегда. Основная процессия, количеством около тридцати, следовала за ними.

Собаки, едва почуяв незваных гостей, начали скулить и попрятались кто куда, быстро поняв, что чужаки опасны. Даже Луна последовала их примеру и окончательно скрылась за тучами.

Тем временем идущие прошли мимо каменных ворот ратуши и остановились на центральной улице. Путники начали переговариваться, но язык, услышь их кто из местных жителей, показался бы странным и пугающим. Незнакомцы шипели, иногда выдавая стрекотание, но чаще говорили какими-то дребезжащими голосами. Видимо чужаки обсуждали дельнейший путь и сроки, за которые доберутся до назначенного места.

Выглянувший из прорыва туч край луны осветил чужестранцев. Открывшиеся лица были не человеческими. Змеиные морды, складчатая серая кожа, раздвоенные тонкие языки и три красных глаза без зрачков – два у висков, третий на лбу.

Переговоры закончились, дальнейший маршрут был выбран. Тревожно закрухал ворон на ветке, грозя разбудить спящих жителей. Один из чужаков махнул рукой, и птица замертво упала на землю. В могильной тишине процессия продолжила путь.

Глава 1. Император

Горело небо.

А вместе с ним горели крыши домов, черепица и бамбуковые рейки; горели фигурки животных, в основном фениксов, замерших на стыках скатов и на коньках крыш; горели резные доугуны и карнизы, выступы и капители колонн, балки и подпоры. Полыхали мост и вся площадь. Всё было погружено в молчаливый красно-жёлтый пожар. И это был хороший знак.

Рассвет на главной улице близ дворца Императора всегда отличался такой красотой красок, что не сможет передать ни один художник или поэт. Порой даже зверолюди, спешащие на работу для служения гражданам Провинции, украдкой останавливались на площади, чтобы полюбоваться этим удивительным зрелищем.

В этот же день рассвет был особенно красив, словно подчёркивая значительность наступившего момента.

Во дворце Императора царила суматоха. Каждый, от мала до велика, знал – сегодня будет проводиться очень важная и ответственная церемония – наречение вторым именем. Сыну господина Реншу сегодня исполняется пятнадцать лет, а значит пора доставать из кладовых красные ленты, рисовое вино и бросать клич по всей Провинции. Род Огня Перворождённого сегодня будет праздновать. Шутка ли, виновник торжества, именинник Фанг – племянник самого Императора! Щедрые угощения будут для всех, никто не уйдёт обиженным.

Нужно, чтобы всё прошло на высшем уровне, и поэтому каждый из ста десяти слуг Императора сейчас носился по дворцу как сумасшедший, проверяя всё ли готово к сроку. Тарелки, приборы, скатерти, столы, цветы, ковровые дорожки, ритуальные принадлежности – всё должно быть идеальным. Ничто не омрачит настроения Его Величества Императора.

– Фанг, милый мой сыночек! Ты такой взрослый! – раздался скрипучий голос госпожи Баожэй. Дамой она была преклонного возраста и говорила всегда громко, так как страдала тугоухостью. – Фанг, сыночек! Ну, где же ты? Я хочу обнять тебя и поздравить с днём рождения! У меня для тебя есть подарок!

К госпоже Баожэй засеменил ее личный лекарь и мягко повёл в сторону. В самое ухо пробасил:

– Госпожа Баожэй, ваши порошки…

– Я устала пить порошки! Они горькие! Меня от них мутит! Не буду!

– Но ваше здоровье…

– Я здорова! Хотя бы в этот прекрасный солнечный день не надо мне напоминать про моё душевное здоровье. Оно в полном порядке, – госпожа закатила глаза и с долей снисхождения пояснила: – Просто иногда луна действует на меня немного удручающе, вот и всё. Найди мне лучше моего сыночка! У него сегодня важный день – наречение вторым именем.

Лекарь пристально посмотрел на хозяйку, склонил голову:

– Сию минуту, госпожа Баожэй, я найду его и передам ваши слова. – И удалился.

Баожэй сжала губы так плотно, что те превратились в едва заметную черту, дёрнула подолом красного халата и быстро пошла в сторону кухни, где повара уже вовсю гремели воками и сковородками.

Мероприятие стало важным по-настоящему для всех ещё и вот по какой причине. В императорском саду на днях распустилась огненная гортензия. Маг и провидец господин Фэй Фо увидел в этом особый знак, чем весьма порадовал как самого Императора, так и отца Фанга – господина Реншу. А когда рад сам Император, тогда рад и простой народ.

– К которому часу прибудут монахи из монастыря? – голос Императора звенел как сталь.

Его Величество решил сегодня лично проконтролировать ход подготовки к церемонии, чем сильно смутил дворовых слуг. Пряча глаза в пол и падая на колени, они на некоторое время парализовали все приготовления к празднеству.

– К веленому часу, – ответил ему помощник.

– А гости? Все подтвердили своё присутствие?

– Все, мой господин. Кто же посмеет вам отказать?

– Привезли рисовое вино! – крикнул из-за двери доставщик. – Оглохли что ли? Куда все подевались? Вино не будет ждать! Поторопитесь!

Увидев прогуливающегося по внутреннему дворику Императора, доставщик потерял дар речи, забыв даже припасть на колени и склонить голову, как того требовали правила.

– Вино, говоришь? – улыбаясь, произнёс Император и поглаживая седую редкую бороду. – Это хорошо. Неси его в подвал, чтобы остывало до времени.

Доставщик тяжело шмякнулся на колени, попятился как рак назад и залепетал:

– Сию минуту! Сию минуту! Сию минуту!

– Мудрейший, – обратился к Императору его главный помощник, по совместительству секретарь, найдя наконец сюзерена среди бесчисленных коридоров дворца. – Осмелюсь предложить вам вернуться назад, в тронный зал. Эти комнаты предназначены для простого люда и императорские сандалии не должны мараться о пол, по которому ходят…

– Ерунда! – отмахнулся Император. – По крайней мере сегодня.

– Сегодня, бесспорно, важный день, но…

– Важный, – кивнул Император. В его глазах промелькнула озабоченность, но слуга, как ему показалось, увидел на самом дне ещё усталость и грусть. – Очень важный. Для меня. Для всех. Фанг ведь будет следующим, понимаешь?

Помощник опустил взгляд в пол и преклонил голову. Зашептал словно молитву – быстро и с трепетом:

– Мудрейший, мне не положено!.. Ни в коем случае нельзя!.. Никак нельзя!.. Знать, того, что…

– Да брось! Все уже давно всё знают! Слухи во дворце ходят порой быстрее официальных новостей. Думаешь, мне неизвестно как меня называют за спиной? – пристальный, с усмешкой, взгляд ещё больше смутил секретаря. – Пыреем, верно?

– Я…– слова застряли в горле помощника, Император попал в самую точку.

– Жёлтым пыреем, растением, которое не горит, хоть ты его в самый огонь кидай, а лишь удушливый дым даёт, каким комаров и мошкару хорошо отгонять. Вот так и я… не могу дать огня, который будет способен гореть, когда меня не станет. Огонь символ нашего рода, а я не могу его произвести. У меня нет и уже не будет детей, небеса не дали мне такого подарка, – Император безвольно свесил голову. И тут же оживился: – Но у меня есть мой родной брат, господин Реншу, и у него есть сын, замечательный сын, прекрасный сын! Умный мальчик Фанг, как же я его люблю! Вот он и будет…

– Не продолжайте, Мудрейший! – почти вскрикнул помощник. – Вы же знаете, только за то, что я услышу про вещи, не входящие в мою компетенцию, меня полагается казнить!

– Никто тебя не собирается казнить, – махнул рукой Император и, устало улыбнувшись, добавил: – По крайней мере, сегодня.

– Благоприятный год, – выдохнул раскрасневшийся помощник, чтобы хоть как-то сменить тему разговора. Воротник его одеяния намок от пота, льющегося с лица и шеи.

– Верно, – согласился Император, осматривая садовые кедры, зеленеющие над головой. – Год Феникса, птицы, рождённой в огне. Я верю, что это хороший знак. Поэтому хожу и лично проверяю все приготовления. Чувствую – всё будет прекрасно!

– Да, мой господин, – выдохнул помощник, совсем сникнув.

– Чего же ты не весел?

Слуга, забыв на мгновение о почтении, взглянул прямо на Императора и вспыхнул.

– Я рад. Я безмерно… Извините мой господин. Просто я…

– Ладно уж, – рассмеялся Император. – Утомил я тебя своими разговорами.

– Ну что вы!

– Ступай, занимайся делами. И о грусти забудь, сегодня нельзя грустить… Я пока тут побуду, мне надо кое-какие мысли обдумать, буду готовить речь. Она, как мне кажется, не совсем ещё хороша. Есть моменты, которые мне хотелось бы изменить и отточить.

Император пригладил седую бороду, провожая взглядом помощника, который неуклюже пятился задом, почти до земли преклонив голову.

Владыка уже начал погружаться в мысли, когда за спиной раздался елейный голос:

– Ваше Величество, прошу простить мою дерзость, что отвлекаю, но смею поздравить вас с величайшим днём!

Император обернулся.

– Фэй Фо, рад видеть вас! Благодарю за поздравление. Действительно – величайший день! Я надеюсь, он запомниться всем.

– Непременно!

– Что привело вас сюда? Или у служителей храма огненной магии совсем не осталось забот?

– Забот полно! – улыбнулся Фэй Фо.

На его белом, как у призрака, лице любая улыбка выглядела так, словно её украли у другого человека и наспех налепили на него.

– Заботы – это второе имя храма, – Фэй Фо достал из кармана трубку и не спеша раскурил её.

Правила этикета не позволяли курить в присутствии Императора, если только он сам не разрешит, но верховный жрец, а также по совместительству ещё и придворный маг, сегодня этим пренебрёг.

Император нахмурился, но ничего не сказал. Некоторые могли бы подумать (потому что сказать не хватило бы духу, хоть кувшин рисового вина для храбрости выпей перед этим), что со временем суровый норов Императора размягчился. Время не щадит никого. Но это было не так, Император по-прежнему был крепок душой и мог устроить взбучку распоясавшемуся магу. Однако он не хотел сегодня портить настроение, ни себе, ни ему.

Наречение вторым именем – вот главное, что волновало его. Если Фанг, этот прекрасный юноша, с которым Император любил проводить всё своё свободное время, возьмёт имя, которое ему в тайне выбрал Император, то это будет знак свыше. Духи ответят на так сильно и давно волновавший правителя вопрос – можно ли доверить Провинцию в руки Фангу? С другой стороны, если не ему, то кому? Больше некому, иного наследника нет.

– Фэй Фо, вы что-то хотели?

– Мой повелитель, я просто хотел поздравить вас, – ответил придворный маг, выпуская тонкую струю сизого дыма. Императору показалось, что в клубах промелькнули очертания призраков. – А также сообщить, что всё готово к церемонии. Все ждут только вас.

– Что?! – не смог сдержать эмоций Император. – Почему так рано? Спешите?

– Не спешим, – ухмыльнувшись, ответил маг. – Ровно в то время, в которое вы и назначили.

– Неужели забегался и не заметил, что пришло время? – сам себя спросил Император, поглядывая на солнце – единственный из Провинции, кто мог смотреть на него не щурясь.

Солнце было высоко. Действительно, пора. Старость стирает ощущение времени.

– Пошли, – кивнул Император и направился к тронному залу – оттуда уже слышались звуки труб.

«В самом деле замотался», – отметил про себя Император, по пути осматривая комнаты, коридоры и проходы. Всё было украшено красными лентами, фонариками, гирляндами, да так искусно, что невольно залюбуешься! Молодцы, на славу постарались! Да, правда, сегодня великий день! И вспоминать его будут ещё долго. Не забыть бы дать поручение дворцовому поэту сложить по этому поводу хвалебную оду. А может и музыкантам мелодию сочинить? Хорошая мысль! Пусть каждый год в этот день играется эта мелодия и читается ода, а также вспоминается Император, новый и старый.

– Мне надо переодеться в праздничный наряд, – растерянно произнёс Император, остановившись возле колонны. Улыбнулся: – Я ведь не по празднику одет. Как вышел с утра в халате, так и хожу! Седая моя башка!

В голову всё никак не могло прийти осознание того, что наконец пришёл час, о котором он так долго мечтал. Фанг выберет себе второе имя, пройдёт церемонию, ударят в колокола звонари, таинство, молитва, Фэй Фо покажет пару фокусов… и Император сможет со спокойной душой умереть. Конечно же не сразу. Сначала он посвятит мальчика во все придворные тайны, определит ему титул, объяснит кое-какие вещи. В особенности остановится на существующей непростой обстановке среди Родов. Провинции уже давно не враждуют друг с другом открыто. Но и симпатии не выражают. Среди них царит холодное перемирие, впрочем, готовое в любую секунду вспыхнуть и превратиться в кровавое противостояние с такой силой, что мало никому не покажется. И тут заключается главное искусство управления Провинцией – сделать так, чтобы не началась новая война.

Император вздрогнул, едва вспомнил свои молодые годы, когда по всей территории Родов кипела кровопролитная бойня. Сколько людей тогда было потеряно…

– Где носильщики? – спросил Император у Фэй Фо.

– Ожидают у вашей опочивальни.

– Хорошо. Тогда скажи слугам, чтобы готовили лепестки жарков. Я буду совсем скоро.

В тронном зале зазвучали цитры, выводя мягкую мелодию, построенную на сложном ритмическом рисунке. Сильные и слабые доли менялись местами, размер прыгал, создавая ощущение пульса музыки. И пульс этот был неровным, тревожным, совпадая с настроением присутствовавших в дворце гостей.

К цитрам прибавились дудочки, замысловато поддерживая общую гармонию. Делая красивые акценты на окончаниях, дудочки порой добавляли в общее музыкальное полотно лёгкий диссонанс, который словно тонкие ветви деревьев на ветру не успевал раскачиваться под общий ритм и тем самым замедлял поток воздуха.

Распорядитель церемонии отдал команду. Внутренняя охрана Императора начала марш по тронному залу, от входа к престолу, в сторону кивории. Фэй Фо, на радость присутствовавшим, одним движением рук зажёг все масляные светильники. Те вспыхнули ярко-красным пламенем. Среди толпы прокатился уважительный ропот.

Император переоделся в церемониальную одежду довольно быстро. Вышел из своей комнаты, сел в кресло, махнул носильщикам. Те аккуратно взяли переносной трон и двинулись в главный зал.

По пути к центральному нефу Императора встретил распластавшийся ниц человек. Носильщики не сбавили шага и лежащему точно было бы несдобровать, если бы Император не узнал в незнакомце своего бывшего подчинённого и не подал жест остановиться. Удивлённо спросил:

– Эхуанг?!

– Да, мой господин, это я! – едва ворочая языком, ответил тот.

– Что ты тут делаешь? Как тебе… впрочем, не важно, – Император нахмурился. В этот момент он вдруг снова стал похож на того, молодого ещё Императора, о чьей жестокости по всей Провинции ходили легенды. В голосе владыки зазвенела сталь: – Ты опять пьян?

– Да, мой господин, это правда, и я прошу за это прощения! – нещадно мутузя себя по голове, вымолвил лежащий. – Но я должен…

– Довольно прощений, ты уже не раз их вымаливал у меня. Твоя больная тяга к вину довела тебя до того, что ты был вышвырнут со службы. Твоё место занял твой помощник, Фэй Фо. И, в отличие от тебя, он весьма прекрасно справляется со своими обязанностями. А вот ты продолжаешь совершать те же ошибки вместо того, чтобы сделать выводы. Пришёл на службу проситься? Даже не думай!

– Я…

– Довольно! Прочь с дороги!

– Мой господин, я должен вам кое-что сообщить! Это чрезвычайно важно! И это не касается моей службы! Другое, важное! Очень важное!

– Я велю исхлестать тебя плётками до потери сознания! Голову отрублю! Прочь!

Император грозно поглядел на собеседника. Отметил, что с момента последней, не самой тёплой их встречи, Эхуанг сильно осунулся и постарел. Теперь это был сгорбленный старик, всё в той же тёмно-синей хламиде, обтрёпанной и засаленной до жуткого состояния. Последний бродяга не отважится надеть такую грязную хламиду! А этот ещё и во дворец явился в ней. Разносчик заразы! Длинная, седая, нечёсаная борода, с застрявшим в ней сором, кустистые опалённые брови, глубоко посаженные глаза всё с той же безуминкой.

Эхуанг, что же ты с собой делаешь? Никакие речи, ни дружеские, ни грозные, ни даже бамбуковые палки, которые один раз всё же пришлось применить, не вразумили тебя. А такой мастер был в огненной магии, сравниться в силе и умении никто не мог с тобой, Эхуанг. Ведь только благодаря тебе и сдержали тогда, в тот страшный год Обезьяны, напор с севера, а в дальнейшем заключили мирный договор на выгодных для себя условиях. Как же они, эти трусливые псы, боялись огня, льющегося с неба! Скажи кому, что это дело рук одного человека – никто бы не поверил! А нынче, что же стало с тобой, огненный мастер?

Словно почувствовав, о чем сейчас думает Император, Эхуанг стыдливо опустил взгляд в пол и прошептал:

– То, что я сейчас хочу сказать действительно важно.

– Говори, – вздохнул Император, почувствовав усталость.

– Мой господин! – горячо зашептал огненный мастер. – Это касается церемонии. Её надо в срочном порядке отменить!

Глава 2. Церемония

– Что?! – закричал Император и его крик взметнулся к сводам дворца. – Ты в своём уме?!

В этот самый момент Его Величество вдруг явственно осознал, насколько он стал стар и распустил дисциплину во дворце. Каждый пьянчуга может просто так заявиться сюда и что-то от него требовать. В былые дни Император за такое приказал бы немедленно казнить, как и дерзкого безумца, пусть даже бывшего советника и друга, так и охрану, допустившую грубое нарушение устава. А теперь… теперь же лишь бессильно злился, выслушивая бред пьяного.

«Размягчилось сердце. Не к добру это».

– Я видел огненный мираж, – стараясь скрыть дрожь в жёлтых от дешёвого табака пальцах, произнёс Эхуанг. – В пламени пиона и бамбука я увидел чёрный знак – пришествие тени. И она затмит собой ваш свет, мой господин. Ещё я видел…

– Ты пьян, Эхуанг, и всё это плод твоего воспалённого воображения, отравленного вином, – Император тяжело вздохнул, кинул мимолётный взгляд в стрельчатое, забранное затейливым переплётом окно – солнце светило также ярко, несмотря на лёгкую дымку, расстелившуюся по всему небу.

– Да, мой господин, правда ваша, я пьян. Это вышло случайно…

– Когда ты служил во дворце у тебя каждый день были такие же случайности. Ничего не изменилось. Пойди прочь, Эхуанг, ради твоей же безопасности. Я устал от тебя, – и повысив голос, чтобы его услышали стоящие у дверей словно статуи стражи, произнёс: – А тех, кто допустил такое и позволил этому бродяге проникнуть в мой дворец, ждёт суровая кара!

– Но я правда видел! – не унимался мастер. – Вы же знаете, что я никогда не ошибался, что я лучший провидец во всей Провинции.

– Был лучшим, – поправил его Император. – Теперь ты не больше, чем пропойца.

– Ваше Величество! Я не прошу о многом! Лишь хочу предупредить!

– Довольно, – горькая усмешка заиграла на устах Императора. – Ты и так слишком много наговорил. От твоего перегара завянут цветы в императорском саду! Но твоя болтовня, пустая и такая же грязная, как и ты сам, не испортит мне настроения. Сегодня великий день и я не отдам приказ убить тебя, чтобы не проливать нынче кровь. А теперь иди, пока я не потерял терпение.