Риск

– Да! Да, ты должна была ответить «нет». Скажи ему, ничего личного, просто мы хотим потусоваться одни.

– Да ладно тебе, Брен, будет весело! Клянусь!

Точно, так же весело, как вчера вечером? Я так сильно стискиваю зубы, что пульсирует в челюстях. Стараясь немного успокоиться, делаю медленный выдох. Я устала спорить с ней.

– Ладно. Вы заедете за мной или встретимся там?

– Мы заедем за тобой. Ламар за рулем, сегодня он не будет пить. Я приведу себя в порядок здесь, так что где-то через час, ладно?

– Мне все равно. Напиши мне, когда будете выезжать. Я начну собираться.

Справившись с раздражением, быстро принимаю душ, сушу волосы и укладываю их небрежными волнами утюжком Тэнси. Достаю сексуальное платье, захваченное специально для клуба – блестящее, черное, обтягивающее. С низким вырезом и очень короткое. Надеваю его и сажусь за чудесный столик Аиши, чтобы наложить макияж. Сегодня больше, чем обычно: помимо фирменной красной помады, я делаю «смоки-айс», рисую стрелки и густо крашу ресницы тушью.

Закончив, изучаю свое отражение в зеркале и остаюсь довольна результатом. Пятница обернулась настоящей катастрофой. Сегодняшний день прошел не лучше. Но по поводу вечера у меня хорошее предчувствие. Ну и что, что Гарвард вышел в финал? Брайар тоже выйдет, и мы надерем им задницу. А через час я буду танцевать ночь напролет в «Бульдозере».

Пищит телефон. Хорошо. Вот и они. Тэнси едет забрать меня и…

ТЭНСИ: «Пожалуйста, не убивай меня. Мы с Ламаром не едем в клуб».

Моя мечта накрылась медным тазом. «Бульдозер» только что ускользнул от меня. От злости учащается пульс, и я опускаюсь на край кровати Тэнси, совершенно утратив дар речи. Кузина Тэнси только что потеснила кузину Алекс. Она хуже всех, однозначно. Ее никто не переплюнет. Никто.

Дрожащими руками набираю ответ.

Я: «Ты прикалываешься?»

ТЭНСИ: «Мне очень-очень жаль. Эти два дня оказались ОЧЕНЬ тяжелыми для нас, и он считает, что нашим отношениям пойдет на пользу, если мы проведем этот вечер наедине. Мы останемся дома и посмотрим кино, чтобы пообщаться».

Пообщаться? Они видятся каждый день! Ярость сдавливает горло, моя челюсть каменеет.

Я: «Мои поздравления. Ты выиграла награду «Худшая кузина года», и сейчас всего лишь апрель».

ТЭНСИ: «Прости. Мне ужасно стыдно».

Я: «Неправда. Иначе ты не кинула бы меня».

ТЭНСИ: «Ты злишься?»

Я: «Конечно, злюсь. Какого хрена, Ти?»

Я не боюсь ссоры, и, конечно, не собираюсь притворяться, что все чудесно, когда это не так. Мои резкие слова явно повлияли на нее, потому что после нескольких напряженных минут кузина быстро дает задний ход.

ТЭНСИ: «Ты права. Прости. Я вела себя глупо. Давай я сейчас еще раз поговорю с Ламаром, и мы встретимся в клубе, хорошо?»

У меня так и отвисает челюсть. Она вообще в своем уме? Как тут что-то может быть хорошо? Стиснув зубы, я быстро сочиняю целый трактат. Тезис: иди на хрен!

Я: «Нет, не хорошо. И забудь про клуб. Просто оставайся уже у Ламара – очевидно же, что сейчас ты хочешь только этого, а я не хочу проводить время с теми, кому нет до меня дела. Придумаю что-нибудь другое, Ти. У меня в городе есть и другие друзья, так что наслаждайся своим вечером и, может быть, увидимся завтра утром».

Через пять секунд телефон начинает звонить.

Я игнорирую его.

* * *

В итоге я и мое блестящее платье оказываемся в небольшом музыкальном заведении рядом с Фенуэй-Парк. Сначала я заглянула в парочку баров. Обычно у меня нет проблем с тем, чтобы отправиться куда-то в одиночку и пообщаться с незнакомыми людьми, но сегодня я в таком мрачном настроении, что сердито зыркаю на любого, кто пытается подойти ко мне, будь то мужчина или женщина. Мне не нужны ни секс, ни разговоры. Мне нужно, чтобы меня оставили в покое.

Поэтому решаю отправиться в такое место, где музыка будет играть так громко, что остановит любые попытки завязать знакомство.

«Бульдозер» вполне отвечает этим требованиям, но я больше не хочу танцевать. Хочу заказать выпивку и дуться в тишине. Или, скорее, дуться под оглушительный хэви-метал, потому что в заведении, куда я забредаю, сегодня играет метал-группа. Отлично.

Клуб состоит из одного главного зала, «просторов» которого едва хватает, чтобы вместить узенькую сцену и крохотную танцевальную площадку перед ней. Вдоль кирпичной стены, выкрашенной в черный цвет и разрисованной граффити, стоит несколько высоких столиков. У противоположной стены находится бар, но без барной стойки, и я бреду к столикам. Ни один из них не занят.

Пока я иду через темную комнату, все пялятся только на меня. Наверное, потому что я одета для вечеринки в городе, в то время как большинство из них выглядит так, словно только что выползли из-под деревянного настила на набережной: помятая одежда, сальные волосы и сплошь футболки с надписями Pantera и Slayer. К счастью, освещение практически отсутствует, поэтому в темноте почти невозможно разглядеть лица людей. И слава богу, хотя я чувствую на себе их взгляды.

– Чем могу помочь? – Ко мне подходит официант с черными волосами до пояса. – Группа вот-вот начнет выступать, так что заказывай побыстрее.

– Водку с клюквенным соком, пожалуйста.

Он кивает и уходит, даже не спросив у меня документы. Хотя удостоверение личности все равно при мне. Повернувшись в сторону сцены, я наблюдаю, как к стойке микрофона подходит длинноволосый вокалист.

– Привет, Бостон! Мы «Стик Патрол» и сейчас мы ЗАЖЖЕМ!

Если под «зажжем» он подразумевал, что они сыграют шесть раздирающих уши песен с непонятными текстами и покинут сцену еще до того, как я допью свой первый коктейль, то им это удалось.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не закрыть лицо ладонями и не расплакаться.

Что это было, черт побери?

Пока вокалист благодарит всех за то, что они пришли, я просто стою и таращусь на него. Мать вашу, я просто в шоке!

Их выступление длилось четырнадцать минут. То есть в среднем по две с половиной минуты на песню. Но разве метал-композиции не длятся по миллиону минут? Любая песня «Металлики», которую я слышала, была длиннее фильма из трилогии «Властелин колец».

Четырнадцать минут, и освещение в зрительном зале загорается, а я наблюдаю, как группа начинает собирать свое оборудование. Какой-то парень увозит со сцены усилитель. Другой сматывает провода микрофона.

К черту этих «Стик Патрол»! К черту их и это идиотское название, к черту мою кузину за то, что нарушила женский кодекс дружбы, к черту Гарвард за то, что выиграли свой сегодняшний матч, к черту глобальное потепление, из-за которого мы уже черт знает сколько вынуждены прозябать под дождем. К черту их всех!

Я одним глотком допиваю свой коктейль и жестом показываю официанту повторить.

Честное слово, это самые худшие выходные в моей жизни.

– Стоп, я что, пропустил выступление?

Надо мною нависает здоровенный парень с бритой головой и проколотой губой. Он переводит взгляд с меня на пустую сцену и снова на меня. В его глазах вспыхивает вожделение – ага, заметил мое платье.

Я отрешенно вожу пальцем по краю своего пустого стакана.

– Да, к сожалению. Они только что закончили.

– Бред какой-то.

– И не говори.

А я ведь даже не фанатка метала. Но охотно представляю, каково это, когда с нетерпением ждешь выступление группы, и приходишь и обнаруживаешь, что концерт уже закончился.

– Не против, если я составлю тебе компанию? – Парень хватается пальцами за край столика.

Мой взгляд опускается на его руки. Они огромные – две мясистые лапы с красными костяшками. Мне они не нравятся, и я сейчас не хочу ни с кем общаться, но он не дает мне шанса сказать «нет».

Придвинувшись ближе, парень опускает локти на столешницу. Левая здоровая ручища покрыта этническими татуировками.

– Тебе нравится музыка?

Он правда только что спросил, нравится ли мне музыка? Вообще? Как и большинству людей?

– Ну да, конечно.

– Какая у тебя любимая метал-группа?

– Э-э-э, вообще-то нет такой. Метал мне не нравится. Я случайно забрела сюда, потому что мне хотелось выпить.

– Круто.

Я жду, пока он скажет еще что-нибудь, но чувак молчит. Но и не уходит.

– Ты студент? – спрашиваю я, сдавшись и решив поддержать разговор. Все равно больше нечего делать.

– Меня отчислили, – равнодушно отвечает парень.

Хм, ну ладно. По большому счету мне все равно, но странно слышать такое.

– И откуда тебя отчислили? Из Бостонского колледжа? Из Бостонского университета? Я учусь в Брайаре.

– Я учился в Святом Майкле.

– Святом Майкле? – Я роюсь в памяти. – Никогда не слышала про такой колледж.

– Старшая школа, не колледж. Это старшая школа. – Пробурчав это, он показывает на себя большими пальцами обеих рук. – Мне отчислили из старшей школы.

М-да.

И что прикажете на это ответить?

К счастью, меня спасает официант. Он появляется с еще одной порцией водки с клюквенным соком и бутылкой «Короны» для этого отчисленного. Я с жадностью приникаю губами к коктейлю.

Мой новоиспеченный товарищ делает длинный глоток пива.

– Как тебя зовут?

– Бренна.

– Крутяк.

– Спасибо. А как тебя зовут?

– Нет, это и есть мое имя – Крутяк. Так меня зовут.

Да уж.

Я подавляю горький стон.

– Тебя зовут Крутяк?

– Ну, вообще-то Ронни, а Крутяк – это мой сценический псевдоним. – Он пожимает своими огроменными плечами. – Раньше я был в группе, мы играли каверы «Ганз-энд-Роузиз».

– О, круто! Но все-таки я буду называть тебя Ронни.

Он смеется, закинув голову.

– А ты баба с яйцами, мне это нравится!

Повисает тишина. Ронни придвигается ближе и подталкивает меня локтем.

– У тебя грустный вид.

– Да? – Сомневаюсь. Единственное, что я сейчас испытываю – это раздражение.

– Угу. Ты выглядишь так, будто тебя нужно обнять.

Я натянуто улыбаюсь.

– Нет, спасибо. Со мной все хорошо.

– Уверена? Я настоящий мастер объятий. – Он протягивает свои огромные руки и выгибает бровь, делая вид, что он Патрик Суэйзи из «Грязных танцев», призывающий меня прыгнуть на него.

– Со мной все хорошо, – повторяю я на этот раз тверже.

– Можно мне попробовать то, что ты пьешь?

Что? Кто вообще задает такие вопросы?

– Нет. Но я могу купить тебе то же самое, если хочешь.

– Не надо, ни за что не позволю даме угощать меня.

Я отодвигаюсь, оставив между нам свободное место, но Ронни снова делает шаг ко мне. Правда, я не чувствую от него никакой угрозы. Парень большой, но не страшный. Он не пытается давить на меня своей физической силой. Мне кажется, он просто совершенно не чувствует исходящих от меня вибраций «меня это не интересует».

– Да, понимаю, моя жизнь… все сложно, – признается Ронни, как будто я у него что-то спросила.

Чего я, конечно, не делала.

– Я вырос в Норд-шоре. Мой отец работает рыбаком в открытом море. Мамаша-шлюха сбежала с каким-то козлом.

Я больше не могу. Ох, боже, не могу.

Ронни не какой-то там мерзкий подонок, ничего такого. Слишком откровенный – с этим не поспоришь – но кажется довольно милым и сейчас всего лишь пытается завязать разговор.

Но я не могу, я хочу, чтобы этот вечер, эти чертовы выходные уже закончились. Они выдались просто ужасными. Унылыми. Честно говоря, даже не знаю, сможет ли эта ночь стать еще хуже.

Но стоит мне подумать об этом, как вселенная решает влепить мне пощечину: перед моими глазами появляется Джейк Коннелли.

Джейк, мать его, Коннелли!

Я тут же настороженно застываю.

Что. Он. Тут. Делает.

– Такой отстой, знаешь. Думаешь, вот переедешь в Бостон, найдешь работу, но это сложно, потому что у тебя нет диплома.

Я почти не слушаю Крутяка. То есть Ронни. Все мое внимание приковано к Джейку. Он единственный в этой толпе, кто не облачен в черное или в футболку с логотипом какой-нибудь группы – синие потертые джинсы, темно-зеленая футболка и бейсболка «Брюинз». И еще он на голову выше всех.

Я стискиваю зубы. Почему спортсмены всегда такие большие и мужественные? У Джейка невероятно привлекательное тело. Длинные ноги, мускулистые руки и грудь, как у античных статуй. Я ни разу не видела его без футболки, но ловлю себя на мысли, что мне интересно, как его грудь будет выглядеть без одежды. Сплошные мышцы, надо думать. А она у него волосатая? Или гладкая, как попка младенца? Кончики моих пальцев начинает предательски покалывать от желания узнать это.

Он еще пока не заметил меня. Стоит у сцены и разговаривает с одним из членов группы. По-моему, гитаристом.

Интересно, смогу ли я улизнуть отсюда так, чтобы он меня не увидел? Если Коннелли застукает меня здесь, в этой дыре, да еще и разодетой в блестящее обтягивающее платье… Это будет протухшей вишенкой на просроченном торте, в который превратились эти выходные.

– Но знаешь, что тяжелее всего? Эти онлайн-знакомства, – продолжает жаловаться Ронни.

Я отрываю глаза от Джейка.

– Да, онлайн-знакомства и правда отстой, – рассеянно отвечаю я, ища взглядом официанта.

– Куча совпадений, девушки такие типа: «Привет, красавчик, ты такой классный и сексуальный», – и тут все резко заканчивается. Я этого не понимаю.

Правда? Он ничего не понимает? А вот лично у меня есть смутные подозрения, почему все так происходит. У него начисто отсутствует хоть какой-то шарм. И эти небрежные упоминания его «матери-шлюхи» и постоянные жалобы о том, что его отчислили, ничуть не помогают. К несчастью, Крутяк не пытается произвести наилучшее впечатление, но сейчас я слишком занята планированием своего побега, чтобы что-то ему посоветовать.

Бросив взгляд в сторону сцены, я вижу, что Джейк по-прежнему увлечен разговором с гитаристом.

Дерьмо. Где этот официант? Мне нужно побыстрее расплатиться за выпивку и сваливать отсюда ко всем чертям.

– Ты классная девушка, Бренна, – нерешительно говорит Ронни. – С тобой легко.

Я снова оглядываю помещение. Пора уносить ноги. Если Джейк заметит меня, то потом ни за что не даст мне забыть об этом. Платье, место, компанию.

Да! Я замечаю официанта, выходящего через вращающуюся дверь рядом с баром, и начинаю лихорадочно махать ему рукой.

– Прости, но мне нужен счет, – говорю я Ронни. – Я…

Я замолкаю на полуслове. Потому что Джейка у сцены больше нет.

Куда, черт побери, он делся?

– Уходишь, да? – Ронни заметно приуныл.

– Да, я уже начинаю уставать, и…

– Вот ты где, детка! – растягивает слова знакомый голос. – Прости, что опоздал.

И прежде чем я успеваю хоть что-то сообразить, Джейк подходит ближе, обнимает меня за шею, и его губы накрывают мои.

9

Джейк

Я не собирался целовать Бренну. Всего лишь хотел подойти и спасти ее от парня, от которого ей явно хотелось сбежать. Но вот ее губы прямо передо мной. Полные, красные и такие манящие, что я просто не могу устоять.

Мой рот едва касается ее в жалком подобии поцелуя, но… Мне хочется большего. Настоящего поцелуя. С языком.

Но ничего не выйдет. Я же пришел спасти ее, а не целоваться с ней взасос.

Я иногда ходил куда-нибудь с Хейзел и видел, как к ней подкатывали те, кто ей совершенно не нравился – этого достаточно, чтобы узнать сигнал SOS в глазах женщины. Нечто среднее между «Боже, сделай так, чтобы это прекратилось» и «Кто-нибудь, пожалуйста, заберите меня отсюда».

Взгляд Бренны выдавал ее панику. Сначала я не поверил своим глазам, когда увидел ее. Мой первой мыслью, как безумно бы это ни звучало, было то, что она проследила за мной, но я быстро ее отбросил. Это совсем не в характере Бренны Дженсен. Придя в себя, я заметил, как отчаянно она старается привлечь внимание официанта, и решил действовать.

Когда я отстраняюсь от нее, все мое тело протестует. Мой член напряжен, а губы требуют еще одного поцелуя. Уже настоящего. Но я встаю у нее за спиной и обвиваю руками ее стройное тело.

– Привет, красотка, – бормочу я, наклоняя голову, чтобы уткнуться носом в ее шею. Черт, как классно от нее пахнет!

Бренна на секунду замирает, но тут же расслабляется.

– Привет. Ты опоздал. – Она склоняет голову, чтобы встретится со мной глазами. Мы поняли друг друга без слов, и Дженсен поворачивается к третьему лишнему. – Ронни, это мой парень, Джейк.

– Ох. – На лице парня читается явное разочарование. – Я не думал… Э-э-э, прости.

– Тебе не за что извиняться, – легко отзывается Бренна.

– Нет, есть. – Он пристыженно смотрит на меня. – Я флиртовал с твоей девушкой, прости, бро.

– Да все нормально. – Я провожу ладонью по обнаженной руке Бренны. Игривый жест, но в то же время собственнический. Перевод: она моя.

В его взгляде проскальзывает зависть.

– Как давно вы вместе?

– Около года, – вру я.

– Год – это слишком много, – ворчит Бренна.

Ронни хмурится.

– Не обращай на нее внимания. – Я поглаживаю пальцами руку Бренны, и у нее перехватывает дыхание. Хм. Ей нравятся мои прикосновения. Думаю, это открытие мне еще пригодится. – Поверь мне, она просто без ума от меня. Она каждый день названивает мне, чтобы сказать, как сильно любит меня. По-моему, психологи называют это «чрезмерная любовь».

– О, кто бы говорил про «чрезмерную любовь», – приторным голосом говорит Бренна. – Каждый вечер перед сном он пишет мне прекрасные хокку. Обычно про мои глаза. И про губы.

– И про ее задницу, – подмигнув, добавляю я. Моя рука скользит по ее восхитительному телу и сжимает его только что упомянутую часть. И это была ужасная идея, потому что у нее такие упругие и аппетитные ягодицы, что это райское чувство заставляет мой член приподняться.

– Ух ты! Вы двое… так влюблены друг в друга, да? Приятно видеть. Эта чертова культура секса без обязательств убивает любовь. Все стали одноразовыми. – Ронни улыбается нам так искренне, что мне становится стыдно за нашу маленькую ложь. – Вы такая милая пара.

Я целую плечо Бренны. И это тоже плохая идея. Ее кожа обжигает мои губы и так приятно пахнет!

– Нет уж, у нас все надолго.

– Навсегда, – щебечет Бренна, улыбаясь мне сияющей улыбкой.

Ронни допивает свою «Корону» и ставит пустую бутылку на стол.

– Ладно, больше не буду надоедать вам. Но спасибо, что поболтали со мной. Хорошего вечера, ребята.

Когда он уходит, Бренна освобождается из моих объятий и отходит от меня на пару шагов. Ее кроваво-красные губы недовольно поджаты.

– Что ты здесь делаешь?

– Могу спросить тебя о том же.

– Я спросила первой.

Я пожимаю плечами.

– Я с группой.

– Ну да, конечно. Почему ты не празднуешь вашу большую победу со своими дружками из Гарварда? – По ее мрачному выражению лица нетрудно догадаться, что именно она думает о нашей победе.

– Говорю же тебе, я друг группы. Мы с гитаристом вместе учились в старшей школе.

Вспомнив о Дэнни, я поворачиваюсь убедиться, что он не мечет в меня кинжалы за то, что я оставил его. Но мой друг увлечен разговором с каким-то чуваком в худи с логотипом «Металлики». Поймав его взгляд, я жестом показываю ему, что подойду через пару минут, на что Дэнни кивает и продолжает свой разговор.

– Что ж, тогда скажи своему другу, что их выступление должно длиться дольше четырнадцати минут, – говорит Бренна. – Я глазом моргнуть не успела, как все закончилось.

Я усмехаюсь.

– Знаю. Но это их первый концерт, они не виноваты. – Я машу проходящему мимо официанту, и он останавливается у нашего столика. – Бутылку «Сэма Адамса», пожалуйста. И повторите заказ моей девушке. – Я указываю на ее пустой стакан.

– Я не… – Но ее возражения угасают, потому что парень уже уходит прочь. – Я не хотела пить еще, Коннелли.

– Этот за мой счет. Можешь хотя бы выпить со мной? В конце концов, я только что спас твою задницу.

Бренна сухо улыбается мне.

– По-твоему, так все и было?

– Именно так. На твоем лице было написано: «Вытащите меня из этого ада».

Бренна хрипло смеется, а затем проводит рукой по своим густым блестящим волосам.

– Я действительно хотела убраться отсюда, – признается она. – Но потому что увидела тебя.

Я прищуриваюсь.

– Правда. Ой, да ладно тебе! Неужели я похожа на барышню, которую нужно спасать? И ты действительно считаешь, что я не смогла бы самостоятельно избавиться от этого парня?

Она права. Бренна совсем не похожа на беспомощную. Мой желудок вдруг сжался при мысли о том, что она собиралась бежать от меня, а не от Ронни. И это неприятно бьет по моему самолюбию.

– Так что, значит, ты даже не поблагодаришь меня за то, что я пытался быть хорошим?

– И таким ты себя считаешь? Хорошим? – Бренна подмигивает мне. – А ты разве не слышал, что хорошие парни всегда проигрывают?

– Ты до сих пор так и не рассказала мне, как тут оказалась. Еще и в этом. – Я киваю головой на ее платье, и надеюсь, что на моем лице не отразилось все то, что я о нем думаю.

Мать вашу, это платье! Неприлично короткое и с таким вырезом, что у меня пересыхает во рту. Где, черт подери, мое пиво? Я тут умираю! Блестящий материал подчеркивает соблазнительные изгибы ее тела, плотно облегает грудь. Любой мужчина согласился бы вновь стать младенцем, только бы прикоснуться к ней. А ее ноги… Господи боже мой. Нет, Бренна не слишком высокая – я бы сказал, среднего роста, где-то метр шестьдесят семь – но из-за длины ее платья вкупе с сапогами на высоких каблуках ее ноги кажутся бесконечными.

– Сегодня вечером я должна была пойти в клуб, – неохотно отвечает Бренна. – Но моя кузина кинула меня в последнюю минуту.

– Отстой.

– Угу.

Приносят нашу выпивку, и я жадно пью. Бренна Дженсен слишком опасная штучка, и мне определенно не стоит проводить сегодняшний вечер с ней. Я до сих пор пребываю в упоении от нашей победы, и по моим венам еще струится адреналин. Мы уничтожили Принстон. Раздавили их. И вот вселенная сталкивает меня с Бренной. Мои мысли путаются, что уж говорить о моих намерениях.

Когда я увидел ее с Ронни, то решил, что если спасу ее от него, то таким образом смогу извиниться за ту фигню с Маккарти.

Но вот она стоит передо мной в этом платье, и я уже позабыл об извинениях. Я думаю только о том, чтобы поцеловать ее. Коснуться. Снова сжать ее упругие ягодицы. Нет, не только сжать.

В голове мелькает целый ворох непристойных картинок. Я хочу трахнуть ее, нагнув к столу. Провести руками по гладкой попке. Одним медленным движением скользнуть в нее… готов поспорить, ее спина выгнется, а с губ сорвется стон, если я так сделаю.

Мне приходится закусить губу, чтобы не застонать самому. Слава богу, Бренна ничего не замечает. Она самозабвенно размешивает свой коктейль тоненькой пластиковой трубочкой, потом делает глоток, морщится и ставит стакан на стол.

– Прости, Коннелли, я не могу это пить. Я уже проглотила два таких меньше, чем за час, и теперь немного пьяна.

– Где ты остановилась? – хрипло спрашиваю я. – Ты ведь не собираешься сейчас садиться за руль и ехать в Гастингс?

– Нет, я позвоню в «Убер».

– Поездка будет недешевой.

– Восемьдесят баксов, – мрачно соглашается Бренна. – Но лучше я их заплачу, чем вернусь в общежитие к кузине.

Я присвистываю. С языка уже готово сорваться приглашение переночевать у нас с Бруксом, но мне удается сдержаться и промолчать. Самая дурацкая идея, которая когда-либо приходила мне в голову. Да и она ни за что не согласится.

Я сжимаю в руке бутылку и заставляю себя признать правду: я хочу трахаться.

Меня до сих пор не покидает возбуждение от сегодняшней игры. Кровь горит, член встал, а Бренна словно ходячий секс. Ее присутствие лишает меня способности здраво мыслить, как будто по щелчку выключателя.

Когда вдруг моего запястья касаются теплые пальцы, я вздрагиваю, как от удара электричеством. Опустив глаза, наблюдаю, как Бренна перебирает мой браслет. Она вертит в пальцах одну из розовых бусин, и ее губы дергаются, как будто ей с трудом удается сдерживать смех.

– Классная вещица, – говорит девушка. – Ты обчистил комнату восьмилетней девочки?

– Очень смешно. – Я закатываю глаза. – Это мой талисман. Я всегда надеваю его в день матча.

– Ох уж эти спортсмены и их суеверия. – Бренна надувает губы. – Попытка номер два: ты напал на отряд девочек-скаутов и нагло обчистил их.

– И снова не угадала.

– Попытка номер три: ты путешественник во времени из тысяча девятьсот шестидесятого года и…

– Прости, если разочарую, – с улыбкой перебиваю я ее, – но у этого браслета нет никакой впечатляющей истории. В девятом классе я проиграл пари своему товарищу по команде и в наказание должен был носить его не снимая целый месяц.

В ее голосе звучит недоверие:

– Разве это не должно было поставить под сомнение твою мужественность?