bannerbanner
Москва, я не люблю Тебя
Москва, я не люблю Тебяполная версия

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 2

– Я хочу тебе одно сказать, если ты когда-нибудь прославишься в литературном смысле, я буду очень, очень рада за тебя!

– И я буду очень рад и за тебя, и за себя!

– Но ты ничего давно не пишешь!

– Я аккумулирую.

– Я надеюсь, что ты аккумулируешь, но ты стал каким-то ограниченным, раньше ты шутил, писал про Аляску и хрустальный мост, цитировал Веничку, в конце концов! Я не говорю, что мне скучно с тобой! Просто мы скучно проводим время. – При этом, видимо, чтобы меня развлечь, она резко вырулила направо на Садовое, к всеобщей радости участников большого кругового движения, которые просалютовали ее длинной алюминиевой бэхе из всех имеющихся светошумовых приборов.

Внутренности тряхануло, как в мешке картошки, пристегнутом к запорожцу ремнем безопасности, на совхозном ухабе.

– Машаня, следи за дорогой!

– А вообще ты давно начал писать?

– В школе, тогда началось британское нашествие – Чейз, Алистер Маклин, Ян Железный, Сара о Коннор, Бешеный, Банда-3, и когда я прочитал переводной рассказ о бандах Нью-Йорка, где одни мужчины любили женщин традиционно, а другие анально…

– Ты начал писать про говно, а эта тема очень ограничена!

– Да, я давно ничего не писал.

– Что, исписался?

– Нет, материалы коплю.

– А с чего ты взял, что это твое?

– Так вот, когда я прочел про этих аналоловеров в 15 лет, меня немного удивило, насколько все просто, но тогда ко мне на помощь пришел журнал «Биологические науки» №4 за 1994 год, где оценивалось поведение бонобов.

– Поведение оценивалось? Они че, были в начальной школе, бобы эти?

– Какао-бобы – это деревья в Бразилии, где много диких обезьян, бонобы – это человекообразные обезьяны, которые затрахивают стресс, а не заедают!

– Затрахивают! Они не образны, они человечны. Если человек тебя затрахал, значит, у него проблемы, в этом нет ничего нового, кстати, вот «Елисеевский».

– Тормозни!

– Зачем?

– Говорю тормозни, хочу достичь какой-нибудь пустячной бездны с девушкой, пока можно до 11.

Она остановилась так же лихо, как вырулила на Садовое. Я вышел.

– Я буду кружить здесь, звони!

Я захлопнул дверцу, не могу же я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив, а это дурацкое правило не пить до 18.00, а я ведь молод, как в песне поется, мне всего 37, а кроме кризиса полусреднего возраста, ничего не нажил. Я зашел в «Елисеевский», да, дом-музей, и быстро нашел алкоотдел, надо что-то быстро принять, Майк Науменко выписывал шкалу «рубль – градус», конечно, срисовал у Венички, но кто у него не срисовывает, однако как просто все было в советское время, каждый школьник знал, почем сухое в Поломасах, даже я знал, сколько стоит поталонная водка «Русская» с голым мужиком на этикетке. Как потом мне признался второй муж моей первой жены, который ушел от нее к мужику, его первый гомосексуальный опыт был после стакана русской, он рассмотрел, как прекрасен аполлон на этикетке, затягиваясь «Союз-аполлоном», да, у нас на уме один гомосексуализм, это и есть любить по-русски. Вот и витрина, да, в совке все было просто, шкала «рубль – градус» имеет смысл, когда на обеих осях константы, а нам, узникам 21-го века, приходится выводить эту шкалу в каждом отдельном отделе, высоко неся внутри соотношение цена-качество относительно ежемесячного дохода и соотносясь с принципом наименьшего вреда здоровью. В «Елисеевском» задача была очень сложной, поскольку качество было обычным, а соотношение высоким, надо че-нить ухнуть, чтоб пахло меньше, хотя, когда Маша не пьет, унюхивает все за километр. Сидр – слабо, Абрау – воняет дрожжами, коньяк – жарко, вино – нужен штопор.

Зазвонил телефон.

– Милый, ты не возражаешь, если я зайду к травнику? Раз я все равно здесь в переулках?

– Да, любимая, если ты в переулках, конечно, зайди к травнику, только не забудь на мою долю! И запомни, мои сильные доли – вторая и четвертая!

– Федя, я серьезно. Это недолго, а ты можешь пока зайти в музей Булгакова, а я туда приду, ок?

Случай всегда приходит на помощь стремящейся натуре.

– Конечно, любимая! 21-й век, созвонимся.

Самогон из ректификата, полугар дорогой, виски с колером.

Зазвонил телефон.

– Ты в деревне?

– Нет, в Москве.

– Жаль, я самогон такой сейчас выгоню, ну ладно, оставлю, если будешь хорошо вести!

– Не обещаю.

– Ладно, пока, все стынет.

Вот оно, единство противоположностей в действии, этот принцип я понял давно. Когда еще смотрел телевизор, если по СТС показывают «Люди в черном», значит, по Культуре – «Кин-дза-дза».

Наконец нашел армянский самогон по кличке коньяк №7, противный и не пахнет, скорей на свободу, я вышел на улицу, снаружи «Елисеевский» не впечатлял, его облепили народы Средней Азии в надежде на новую жизнь, навигатор показывал, что я на Тверской. Я открыл самогон и начал пить из горлышка, в строительном лесу на Тверской стало уютно, работяги весело работали, к 30 годам надо решить все проблемы, кроме творческих, а мне уже 37, и каждый год проблемы множатся, как годовые кольца, может, правда, писать – это не мое, тогда Маша бросит меня, ну это, допустим, к лучшему, если к другому уходит Мария. Любая женщина – это компромисс, в лучшем случае компромиссис.

Когда ничего не можешь сделать в ворде, начинаешь критиковать существующий строй, я отхлебнул еще, но об этом Машаня и говорит. Впрочем, че слушать миссис Марию, мы используем друг друга, чтоб заполнить пустые места, и я еще отхлебнул, может, я не так и мало добился. Вспомни, когда ты пел в общаге «возьми меня к реке» под воздействием самогона, в компании хиппарей, потому что хипстеров тогда не было. Что у тебя было? А сейчас я живу у реки, видел Гребенщикова и пил «Клинское» с Яном Андерсоном. Раньше песни, конечно, были круче, но и я, в принципе, крут, знаю, кто такие Джо Кокер и Джонни Уокер.

Познакомился с Машаней в Барселоне на Рамбле, перекинулись парой слов, а когда с бутылкой кавы в руке я увидел ее у фамильносоградного палисадника, мы оказались старыми знакомыми, и она с радостью отхлебнула треть бутылки. Но стремительно исчезла с внезапно появившимся смуглым средиземноморцем с папиросой в руке.

В самолете она предложила сразу:

– Граппу будешь?

Почему она удивляется, что я алкоголик и бабник, я же не удивляюсь травнику и не задаю лишних вопросов, почему не травница?

Еще отхлебнул и настроил навигатор, до музея Булгакова 15 минут пешей прогулки, почему нет, я пьян и одинок, и еще отхлебнул.

Я шел быстро, Тверская мне нравится, я люблю Москву, почему же мне нравится Москва? И еще отхлебнул. Потому Москва, навстречу шикарная женщина, под 50, но шикарная, такой разрез на платье, такой вырез на платье, на маленьком черном платье, и она шла одна с таким надменным лицом, будто вступить с ней в… долг любого честного налогоплательщика, нет, надеть черное платье к маленьким сиськам большого ума не надо, вот надеть белое платье к большим сиськам – совсем другое дело.

Вот почему мне нравится Москва, навстречу дама в белом платье с большими сиськами, Мария мне сказала, что секс здесь на каждом углу, и я ей поверил, при чем здесь Мария, она же у травника, запиликал телефон, СМС:

«Федя, в городе страстей и пороков не знакомься на улице и в ресторанах, не выпивай с посторонними и не давай им свой телефон, береги себя, я скоро приеду, покажу глобус».


Так всегда, в глобусе 40-летний односолодовый, почему она всегда чувствует и держит меня на коротком поводке, 40-летний односолодовый из Шетлендских островов, после семилетнего армянского?

Я еще хлебнул для смелости.

Нет, Мария, я имею право любить Москву, а любить Москву – это не любить по-русски, никакого гомосексуализма. Надо проверить тезис про секс на каждом углу, говорят, девчонкам нравятся врачи, прекрасно, надо поиграть в доктора. Вот она идет, достойная доктора, на каблуках, мини-юбка-макси-пояс, задастенькая, миниатюрненькая, как вышагивает, как курсанты на плацу, как старательно виляет бедрами, как будто курсант-первокурсник отдает честь, но эта уже отдала честь, какое достоинство у нее спереди?

Нельзя затягивать с маневром обгон, слишком долгое преследование говорит о трусости, я отхлебнул, все, выравниваюсь и спрашиваю дорогу к Булгакову.

– Добрый день, журнал «Ом» хочет задать вопрос!

Сиськи тройка с бубенцами, лицо симпатичное, чуть за 30, это хорошо, потому что, как говорил старина Бук восемнадцатилетним микроцыпкам, – чтобы с женщиной было интересно, ей должно быть хотя бы 30 лет.

– Что Гном хочет задать? – Она улыбнулась, мы шли боками, она была чуть выше моего плеча, улыбка чертовски привлекательна.

– Гном, этот грязный извращенец, хочет задать жару! А я Ом!

– Вы что, ученый?

– Да, очень, – я тряхнул гривой. – Сила тока в проводнике прямо пропорциональна напряжению на концах проводника и обратно пропорциональна его сопротивлению.

– Потрясающе, че пьешь?

Я достал армянский самогон и протянул ей, она хлебнула из горлышка, запрокинув голову, как Богиня.

Она довольно улыбнулась.

– Я тоже ученая.

Количество членов женщины прямо пропорционально длине юбки по отношению к длине каблука и обратно пропорционально площади декольте, деленному на его объем.

– Чему? Чему?


– туда, обратно. Все одинаково. – И она еще отхлебнула из горлышка. – Ты знаешь, меня снимают на Тверской в этом наряде в ста процентов случаев, но у меня тест.

– А у меня тестостерон.

– Тогда поехали в морг!

– Гутен морген, ты патологоанатом?

– Да, испугался?!

– Я твой клиент, хирург! Ну и как вам все это, коллега?

Она еще отхлебнула и оценивающе посмотрела.

– Я хлебнула лишнего или ты и правда прекрасен?

– Я привлекателен, ты чертовски привлекательна, ну что, айда на сеновал!

Зазвонил телефон.

– Милый, ты не заблудился?

– Не успел.

–Ты не обидишься, если я заеду в офис, надо проибдировать немного, потом расскажешь, как у Булгакова!

– Хорошо!

– А поцеловать?

– Целую, любимая.

– Жена?

– Да.

– А ты не против, если мой муж на нас будет смотреть?

– Нет, не против. Я мечтаю посмотреть, как моя жена кончает с другим, и если я хочу получить это, надо доставить удовольствие по закону трансцендентальности еще кому-нибудь.

– А ты не против, если мой муж не только будет смотреть? – Ее зеленые глаза загорелись неукротимой энергией, она отхлебнула, взяла меня за руку и начала водить по прекрасной округлости своего бедра.

– Если в плане тебя, то как я могу быть против, это же супружеские обязанности. – У меня встал, она гладила меня по бедрам, потом остановилась, встала на цыпочки, и мы жарко поцеловались с языком, какие у нее восхитительные губы, бутылка была между нами как эстафетная палочка, мой член налился таким желанием и уперся в нее, видимо, не одна эстафетная палочка покоряла эти кисельные берега. Она оторвалась и передала бутылку мне, я отхлебнул.

– Он армянин, с таким. – И она показала мне русский фак по локоть, даже с учетом небольшой длины ее локтя, это был размер самой большой рыбины, которую я поймал в жизни. Будем надеяться, что она рыбак, а судя по легкости бытия с ней, она тот еще рыбак.

– Я его любовью научила заниматься, теперь он мой, у меня бабочки. – И она засунула мою руку к себе на живот, где правда были громы и молнии.

Я еще отхлебнул, немного опешив, все стало на свои места, я все понял.

– Ты знаешь, я все понял, я люблю всю жизнь одну женщину – Алену Свиридову, я долго разбирался в ее мужьях, дала молодому украинцу, это нормально – молодость, круто. Негру дала – понимаю, экспириенс там и все такое. Почему народная артистка России дала Макаревичу, знаю – по пьяни, а теперь ты мне открыла глаза на армян.

– Ну что, ко мне?

– Послушай, у меня номер в «Гранд Марриотте» еще свободен до 12, пошли туда, а армянину просто предоставим отчет, все-таки мы еще не слишком хорошо знаем друг друга.

– Струсил! – И она опять поцеловала меня, взяла бутылку, отхлебнула. – Знаешь, твой «Гранд Марриотт» – это пошло, я все же не шлюха, я жена.

– Тогда пойдем к Булгакову, ты знаешь, я пробую писать и хожу по тем местам, где бродит писательская энергия.

– Круто, я тоже пишу.

– Дашь почитать?

– Конечно, протоколы вскрытия!

Мы шли по Тверской, я обнял ее за точеную талию, бутылка гуляла по нашим рукам, было очень легко, пока я не подумал о единстве противоположностей, бутылка была армянская и размером меньше, чем член мужа патологоанатома, как же в ней помещается огромная армянская штука. Она допила и выбросила бутылку в урну, да, женщины не думают о трансцендентальности, парадигме, либерализме, политике, славянофильстве, они пьют что в руки попадется, а когда источник заканчивается, выкидывается в урну и ищется новый, поэтому обижаться на женщину не надо, обижаясь на них, мы поднимаем членоприемник до своего уровня. Хотя если есть член, есть и приемник, ничего зря не бывает, везет все же бонобам.

– А у меня приятель есть, Самвэл, он просто друг. Я его в морг брала.

– Трахнуть?

– Ты что, как ты мог подумать, ему просто интересно, я говорю, есть любовники, есть муж, а есть друзья, а ему говорю, Самвэл, ты мой лучший друг, но я тебе не дам. А интересно смотреть, как у него стоит, я ему говорю, потрогай труп, а там женщина была еще молодая без окоченения, а у него стоит на меня, он потрогал, а у нее пошли сокращения мышечные, он испугался, схватил меня за руку, меня как будто током ударило, я поцеловала его и трахнула прямо там, он кончил в меня, потом еще, потом еще, у него такая упругая елда с изгибом, он драл меня и драл без остановки, а член не опускается, я заподозрила неладное, а у него не опускается. Пришлось скорую вызывать, так его с приапизмом и положили.

– Излечили?

– Да, под наркозом.

– А что твой армянин?

– Он в тюрьме сидит уже второй год за убийство, я ему рассказала.

– Он что, Самвэла убил?

– Ты дурачок, хоть и ученый, после того как рассказала про Самвэла, он так меня припечатал, что я до сих пор вспоминаю, он же рогоносец и гордится этим, я ему рассказала, что мне нужна новая шуба, а он без работы сидел, только драл меня то один, то с любовниками, принес шубу на следующий день, а на позаследующий его взяли. В Мордовии сидит, езжу к нему. Так что можем зайти ко мне, правда, у меня брат двоюродный живет в соседней комнате, но он нам не помешает.

– Не, давай все-таки к Булгакову. – Все-таки есть во мне встроенный навигатор, и мы подошли к дому-музею.

Выглядело все очень мило, во дворике толпились молодые девушки, явно поклонники «Мастера и Маргариты», некоторые были с явно скучающими юношами.

СМС:

«Милый, дорогу нашел?? Как там Маргарита, летает? Я очень скучаю и хочу скорей добраться до постели, давай сегодня только трахаться, а любимый??»

Ответное СМС:

«Да, любимая, дорогу осилит идущий, а Мастер и Маргарита – это академик с коктейлем)), люблю, целую».

Мы сели в автобус, который почему-то назвали трамваем 302БИС, милый экскурсовод вещал про первую жену высоким голосом, мы сосались на последнем сиденье.

– А полоумную Аннушку он списывал с соседки из нехорошей квартиры, к которой постоянно стучали любовники, часто они приходили к ней одновременно, часто стучали в комнату к Булгакову, на что он говорил: «занято».

– Ты знаешь, я однажды дежурил, и ко мне в дежурку постучались, я тоже сказал «занято», потому что чпокал медсестру, а оказалось, что у нарколога белочка, и он сиганул с третьего этажа.

– «Пьяный врач на радостях выпал из окна, водка не кончается, жаль, что жизнь одна».

Я залез в ее трусики, там было все мокро.

Я почему-то посмотрел в окно.

– Ваабще, это место в Москве, у Патриарших, у Патриков сакрально, – продолжал высокий голос.

В окне у какого-то дома стоял Гребенщиков, пришел питаться сюда сакрумом, я помахал ему рукой на излете, он тоже меня узнал.

– У Патриков, может, это место сакрально, а у Митьков – вот это. – И я положил ее руку на свой член, который достал из штанов.

Трамвай не был полон, фактически он был пуст, кроме двух-трех парочек и джентльмена в пальто.

Шел дождь, спасибо ему за этот дауншлаг.


– Они обвенчались в 1913 году абсолютно счастливые, шутили с батюшкой, она была в юбке.

Патологоанатом, пользуясь преимуществами своего небольшого роста, нагнулась и начала обрабатывать его губами, а делала это знающе, теребя языком уздечку, а губы работали, как пылесос.


– Потом поехали на войну, где часто случались гангрены. Он пилил ноги, а она ему помогала, они очень уставали.

В глазах моих была такая бездна, горовод с высоким голосом смотрел на меня и охреневшим, а в его случае еще более высоким голосом:

– Там он встретил свою вторую жену, сестру милосердия, которая тоже помогала им пилить.

Моя анатомша поднялась и спросила горовода:

– А они пилили ноги со жгутом или без жгута?

Горовод еще более повысил голос:

– Они просто пилили вместе со второй женой-сестрой.

– Бедный, его бабы пилили, настоящий мужик, – сказал джентльмен в пальто на первом сиденье.

– Да, если мужика губит баба, значит, он настоящий, – сказал еще один одинокий мужик голосом судьи.

– Поэтому я всегда хотел быть Эмилем Кио, чтобы самому баб пилить! – сказал я громко на весь трамвай.

Все заржали, даже экскурсгоровод засмеялся и еще более высоким голосом продолжил:

– Никто не помнит, ходил ли трамвай по Патриаршим, те, кто читали «Мастера и Маргариту», считали, что ходил, а те, кто не читал, считали, что не ходил.

– А я не читала «Мастера и Маргариту».

– У тебя другие достоинства, ты Митьков слушаешь.

– Но если человек прочитывал «Мастера и Маргариту», то менял свое мнение и считал, что ходил.

– Видишь, ты можешь считать, что ходил, если прочтешь.

– Не, я не буду, мне не нравится, я пробовала, не понимаю, чего от него все тащатся, кот какой-то на трамвае, и вообще я считаю богохульством переделывать священное писание, еретик он, этот Булгаков, бесовщину разводит.

– Ну ты с Достоевским, видимо, путаешь, это у него «Бесы» есть про капитана Лебядкина, у меня сестра, когда беременная была, читала.

– А я когда беременная была, пыталась этого сраного «Мастера» читать, как раз до головы и дочитала. А потом бросила, слава Богу.

– Все жены Булгакова постоянно делали аборты, в том числе и Елена Сергеевна, у которой было двое детей и которая вышла потом замуж за председателя союза писателей Фадеева.

– И где твой ребенок?

– В могиле.

– Прости!

У меня все опало.

– Я никого не виню, я была замужем за богатеньким дядькой. Мы были тогда в Барселоне, сразу прилетели. Жила здесь в Козихинском, не работала, и пизда не чесалась, а потом сразу сбежала в монастырь и молилась там три месяца, никто не знал, где я, все телефоны выкинула.

– А Маргариту он писал с Елены Сергеевны.

СМС:

«Милый, я знаю, что дневной стояк не утренний, дождись вечернего, целую туда, туда».

Ответ СМС:

«Никакого стояка, мысли о бренности бытия, и я туда, туда».

И трамвай уже шел там, где не было рельсов,

Выходя напрямую к кольцу.


Мы вышли, было как-то гадковато, хмель начинал отходить.

Мы поднялись через статую кота наверх, эксгоровод не стал проверять билеты, он лишь попросил снять пальто.


К счастью, на втором этаже оказался бар, два по сто пятьдесят коньяка, я заплатил свою месячную зарплату врача перед увольнением.

Мы сели с коньяком совсем одни рядом, я по привычке что-то постоянно читать взял журнал, почему-то оказался «Караван Историй».

Это мой любимый журнал, перед первым приездом Марии в мою скромную нору я не убирал кухню, потому что одинокие мужчины кухню убирают, только если они педики и люди с мерзкой душонкой в восьми случаях из девяти, я не убрал комнату, в которой валялись книги везде – на подоконнике, на полу, на кресле, на столе, на ноуте, но поскольку я все же очень хотел секса с Машей, я сделал только один акт уборки – выкинул из сортира пятилетнюю подборку «Каравана Историй», потому что я знал – эта стильная, ухоженная, сексуальная леди не читает в сортире «Караван Историй», на худой конец только «Идеи Богатого Дома».

Этот номер я знал наизусть – про Елену Сергеевну, Булгакова, Фадеева, Макса Фадеева и Линду Маккартни и Фрунзика Мкртчана, опять армяне, подумал я.

Я открыл рекламную страницу, которая гласила: «Коньяк «Командирский» – собери волю в кулак». Коньяк оказался командирским с первых глотков, мы, лейтенанты запаса, собрали волю в кулак, а с последующими в кулачок. Все же права любимая, в туризме зарабатывают на допуслугах.

– А теперь пойдемте в нехорошую квартиру, – сказал высокий голос.

Анатомша после 150 оживилась: – Пойдем сходим в хорошую квартиру. – Я не стал ее разубеждать.

Она вновь меня поцеловала:

– Ты знаешь, так долго и бестолково я ждала секса только один раз, когда вылет задерживали из Лиссабона, мне так понравился один молодой мулатик, тебе, кстати, сколько лет?

– 27.

– Тебя не смущает, что мне 46, я только на одни глаза трачу, – и она провела над бровями, – по пятьсот евро в месяц на мезотерапию, ты думаешь, выглядеть на 30 лет дешевое удовольствие? – И она подмигнула мне.

– Не думал, что патологоанатомы так зарабатывают, может, мне переучиться на патанатома, я даже один ваш диагноз знаю – патологоанатомически здоров.

– Будь здоров, для этого надо жениться на первом советском миллионере и дождаться его убийства бизнес-партнерами, давай еще по сто!

На этот раз мы выпили залпом!

– У меня заиграли в голове «цеппелины»! Это к добру.

– Я тоже люблю Роберта Планта, он же из «Дип Перпл».

– Неважно, пошли на флэт.

Мы бегом по дождю догоняли нашу группу, подъезд был разрисован, но без вдохновения, пэтэушники в моем совхозе разрисовывали туалеты более творчески, видимо, Собянин дал подряд на сайте госзакупок с техническим заданием, нанесение предметов эклектической стилистики в подъезде, посвященном творчеству советского писателя Булгакова М.А. на фоне побед первых пятилеток, и электрификации всей страны, и мудрого руководства талантливого менеджера Сталина И.В., с помощью маркеров, а победил, как всегда, чей-то бесталанный племянник.

Долгая лестница, люди шли навстречу и вверх, как же мне нравится идти за ней, как же это круто – идти за красивой женщиной в развевающемся коротком наряде по ступеням, так можно не до бездны, до неба дойти, как барон Мюнхгаузен в фильме, только не ради понта, как Янковский – лишний человек Мюнхгаузен, а осмысленно, ведь зачем люди телепаются и кидают понты, с биологической точки зрения целесообразно только одно – создание и выращивание потомства, а все эти танцы с бубнами, весь этот секс только ради этого, для создания бесконечного числа комбинаций ДНК и РНК, и чем больше будет холостых заходов, тем больше чисто математически вероятность появления потомства, вот и все нехитрые Биологические Науки за любой год.

Восхитительные ноги, переходящие в восхитительные бедра и восхитительный зад, перешли на плато ко входу в квартиру №50, поднимаясь по последним ступеням. Взгляд с бедер переходил на жопу, с жопы на спину, со спины на плечи, но руки все равно потянулись к жопе, и я решил, что я ее чпокну, потом у входа сидела тетечка, и стоял экскурсгоровод, тетечка, обращаясь к гороводу:

– Вы только своих пропускайте, вы их помните?

– Я этих не забуду, – сказал он своим повышенным тихим голосом.

– А квартиру осматривайте сами, – напоследок огласил он своими высокими частотами.

Я держался за ее жопу, люди прошли навстречу, огромный котобегемот черного цвета стоял как сфинкс, стояк был качественным, коридор был достаточно длинным и пустым, слева была какая-то непонятная дверь, я затолкал ее туда, прикрыл дверь, было темно, на ощупь надел презик, она целовала мои губы, я поставил ее на какое-то корыто и вошел стоя спереди, не снимая ее трусиков, ничего не ощутил и начал толчки снизу вверх, сильно согнув ноги, я ходил туда и сюда и ничего не ощущал, но решил форсировать события, начал задыхаться, она кусала мое ухо, шепча, да, да, мне хорошо, я поверил ей, работая еще интенсивнее. Если бы хоть что-нибудь кроме резинки обнимало мой член, я бы кончил, но история «карандаш в стакане» не знает сослагательного наклонения, я начал толчки интенсивнее, уже поняв, что женщины не зря добились равенства прав, и мужчина тоже имеет право на симуляцию оргазма, мне уже не хватало воздуха, и я поставил многоточие вместо точки.

– Это восхитительно, – шепнул ей на ушко.

Анатомша делала вид, что она на прослушивании у Нирваны.

– Сначала я выйду, потом ты.

На страницу:
1 из 2