Илюша. Записки взрослого ребёнка

Наконец, Кишечник свалился за забор, а мы очнулись и рванули через кусты в центр сада. Мы бежали, ломая кусты и ветки, спотыкаясь, падая в крапиву, перепрыгивая через какие-то канавы и в итоге рухнули без сил в копну сухой прошлогодней травы. Радость спасения сменилась беспокойством. Мы не понимали, где находимся и как нам вернуться домой.

– Если сторож нас поймает, то он нас отсюда уже не выпустит.

– Ага. И закормит нас яблоками до смерти, чтобы отомстить! Мне про такое бабушка рассказывала.

Андрюшка перестал грызть яблоко, посмотрел на него, заплакал и забросил огрызок далеко в кусты.

Лёшка уже два раза ездил с родителями за грибами, поэтому хорошо ориентировался в лесу. Он посмотрел на солнце, потом по сторонам и сказал, что если идти всё время прямо, то мы придём прямо в наш двор. Его отец в лесу всегда так делал и каждый раз они выходили к мотоциклу. Мы съели ещё по одному яблоку и пошли домой.

К вечеру мы дошли до забора. Забор был очень высокий. Мы начали стучать по доскам, чтобы узнать, какая из них отодвигается. Через полчаса мы устали и съели по яблоку. Видимо, сторож прибил отодвигающуюся доску обратно, когда большие пацаны сбежали. Мы пописали на муравейник, сделали из веток мечи и пошли вдоль забора, уничтожая по дороге врагов в виде многочисленных кустов репейника. Ещё через полчаса мы решили, что врагов убито достаточно, чтобы немножко передохнуть.

– А если этот забор никогда не кончится?

– А как же сторож сюда попадает?

– А никак. Он здесь просто живёт.

– А в магазин?

– В магазин он на самолёте летает. Я вчера видел, как сюда самолёт летел.

– Врёшь!

– Сам смотри!

Мы задрали головы. Высоко в небе, оставляя за собой белоснежный след, летел малюсенький серебристый лайнер. Мы грустно вздохнули, опустили глаза и замерли. Перед нами стоял огромный мохнатый пёс с оскаленной мордой. Пёс тяжело дышал. С острых клыков свисала тягучая слюна.

– Волк.

– Волки яблоки не едят. Это собака.

– Зато собаки в лесу не живут.

– Если яблоко съест, значит собака.

Андрюшка протянул псу яблоко. Пёс обнюхал Андрюшку и слизнул яблоко, хотя запросто мог бы вместе с яблоком проглотить и Андрюшку. Мы погладили пса, потрогали его уши и хвост. Андрюшка вытер ему нос платком и подёргал за усы. Пёс осклабился и лизнул Андрюшку в щёку.

– У него ошейник.

– Наверное, это собака сторожа.

– Потерялась, бедненькая.

– Надо её вернуть и тогда он нас на самолёте домой отвезёт!

Всем понравилась моя идея и мы пошли вглубь сада, подталкивая пса в мохнатые бока, когда он не хотел идти или начинал что-то вынюхивать в высокой траве.

На опушке стоял небольшой деревянный дом. На крыльце сидела полная женщина в красном халате и чистила картошку. Увидев нас, она привстала и от ужаса прикрыла рот рукой.

– Вань! Подь сюды!

Из дома вышел недовольный сторож и замер в немом удивлении.

– Господи, как он их не сожрал-то? – женщина перекрестилась.

– Дядя сторож, мы вам вашу собачку привели, – Андрюшка пнул пса под хвост, подталкивая его к крыльцу. Пёс лениво прошёл к своей будке и принялся что-то есть из миски.

– Она у вас яблоки пиздила!

– Вот!

Мы подошли к крыльцу и вывалили из запазух прямо на землю все ворованные яблоки.

– Отвезите нас домой, пожалуйста.

Когда я вручил маме пакет отборных яблок, она равнодушно кинула их в раковину и продолжила мешать что-то в кастрюле.

– Где украл?

– Лёшка с пятого этажа подарил.

– У этого алкаша сроду даже огорода не было! У тёти Мани?

– Лёшка не алкаш.

– Недолго осталось. На отца его посмотри. Где украл, говорю?

– Нам сторож из яблоневого сада просто так дал.

– Это Лёшка тебя врать научил? Не смей с ним дружиться! И не вздумай грязными руками есть. Глистов ещё на мою голову не хватало!

Я со спокойной совестью помыл руки и пошёл в свою комнату делать самолётики из папиных газет. Незачем маме знать, что ещё два пакета яблок мы спрятали за гаражами и на следующий день продали их за двадцать копеек тёте Мане.

СМЕРТЬ БАБУШКИ

У меня умирает бабушка. Уже третий день все ходят грустные и не разрешают мне смотреть мультики. Примерно каждый час в нашей квартире хлопают двери, мама встречает каких-то посторонних людей и говорит, что это наши родственники. Родственников у нас почему-то очень много. Они целуют меня вонючими губами, гладят по голове и все как один дают очень долго лежавшую в их кармане конфету. Родственники и их конфеты очень похожи – они одинаково противные. Все конфеты я складываю в карман папиного ватника. В этом ватнике папа ходит в гараж и всегда прихватывает пару моих конфет «на закусь». Конфет от родственников накопилось уже очень много, так что папа теперь долго не будет воровать мои.

Бабушка у меня старенькая. Когда у неё день рождения, мама всегда покупает торт, но никогда не ставит на него свечки, наверное, не знает, сколько их надо ставить. В прошлом году бабушке меняли паспорт. Бабушка достала со дна сундука старый паспорт и тут мы узнали, что день её рождения мы всегда отмечали неправильно – он у неё на два месяца позже и совсем в другой день, и родилась она совсем не в том году, про который думала мама.

После этого папа и его брат дядя Саша сильно напились. Я слышал, как на кухне папа говорил дяде Саше про бабушку, которую он всегда называет или тёщей или старой ведьмой: «Когда брал её к себе, думал, поживёт маленько – и хуй с ней! А она живёт и живёт…»

Хуй по всей видимости был с ней, но это почему-то всех очень беспокоило. Мама была очень уставшая и растерянная. Она кормила меня холодной кашей, заставляла есть мокрый хлеб и запрещала всё на свете.

– Мам, а когда бабушка выйдет из комнаты?

– Никогда!

– Почему?

– Она… Она болеет.

– А что у неё болит?

– Мммм… Голова.

– Это как?

– Кашу доел? Иди в свою комнату, поиграй во что-нибудь!

– Мам, а что такое гроб?

– Где ты это услышал?

– Папа сказал дяде Саше, что он гроб заказал.

– А ещё что он сказал?

– Что они охуели и что за такие деньги лучше он сам этот гроб на мотоцикле на кладбище отвезёт. А что такое кладбище?

– Боже мой…. Боже мой…. Иди умывайся и марш в кровать!

– Мам, а дядя Саша сказал, что бабушка теперь будет жить на кладбище. Это правда? Можно я у неё на выходных ночевать буду?

– Нет!

– Почему?

– Бабушка умрёт, её положат в гроб, отвезут на кладбище и закопают в землю! Понял?

– Нет.

– Марш отсюда на улицу! И не смей никуда со двора уходить!

Пацаны во дворе очень озаботились, когда услышали историю про мою бабушку.

– Меня тоже один раз в деревню увозили, только в землю не закапывали. Ничего страшного, через два месяца обратно привезли.

– А меня один раз закопали. В песок. На пляже.

– С головой?

– Нет, голова снаружи. Нормально. Даже интересно.

– А если дождик пойдёт?

– А ты ей зонтик под дверь подсунь. Пусть она его с собой возьмёт, а когда её закапывать будут, пусть раскроет. Тогда и дождик не страшен и панамка не нужна.

Зонтик – это хорошая идея. Я знал, где лежит папин зонт. Он большой, чёрный и с длинной ручкой, то, что надо. Папа никогда его не берёт с собой, поэтому мама сразу и не заметит, что зонта нет. Но лучше, чтобы бабушку никуда не увозили. Она добрая, всегда даёт мне пряники, когда я гулять ухожу, и никогда не заставляет доедать суп.

– А если бабушку вылечить? Её тогда никуда не увезут.

– Моя мама говорит, что если я порежу пальчик, то надо на него пописать и тогда всё пройдёт.

– К нам родственники каждый день ходят. Они закрываются в бабушкиной комнате ненадолго, а потом выходят. Я думаю, они на неё там писают. Наверное, папа с мамой уже не могут, поэтому и позвали всех на помощь.

– А моя мама говорит, что, если я разобью коленку, надо взять листик подорожника, плюнуть на него и приложить к ранке. Тогда тоже всё очень быстро заживёт.

– У бабушки голова болит. Одного листика мало будет.

До самого вечера мы ходили вокруг дома и искали подорожник. Мы набрали довольно большую кучу и сложили её возле скамейки в пластиковый пакет. Андрюшка притащил пару лопухов. Когда мы ему попытались объяснить, что это не гигантский подорожник, а просто лопухи, он решил, что мы его из зависти обманываем и расплакался. Тогда мы просто выкинули эти лопухи в канаву. Потом Колька наступил на свежую собачью какашку. Пришлось лезть в канаву и доставать лопухи, чтобы оттереть его сандалии.

Мы вывалили листья подорожника на землю и сели вокруг. Мы старательно плевали на каждый листик подорожника и складывали оплёванные листья обратно в пакет. Слюна очень быстро у всех закончилась, а листьев было ещё много. Мы немножко подождали, но слюна больше не появилась. Тогда Колька предложил сложить все листья обратно в пакет и пописать на них. Мы выдавили из себя по струйке, перемешали листья палочкой и решили, что теперь бабушка точно выздоровеет.

Ночью я достал из шкафа приготовленные заранее пакет с подорожником, зонтик и с маленьким фонариком отправился в комнату к бабушке. Я ещё не решил, как буду действовать. Было бы лучше всего надеть пакет ей на голову. Однако, я не был уверен, что справлюсь с этим, поэтому решил в случае чего просто высыпать на её лицо листья подорожника.

Я осторожно приоткрыл дверь и вошел в бабушкину комнату. В комнате пахло как в туалете, видимо наши родственники ссали не только на бабушкину кровать, но и по углам. Я подошёл к бабушкиной кровати и включил фонарик.

Бабушки на кровати не было.

Опоздал. В голове вихрем пронеслись разные мысли. Пока мы с пацанами собирали подорожник, папа втихаря отвёз бабушку на кладбище, а я ей даже зонтик не передал! Я тихонько заплакал от досады, обернулся и закричал от ужаса: передо мной стояла бабушка. Бледная от болезни, в белой ночной рубашке, с всклокоченными седыми волосами она улыбалась мне беззубым ртом и что-то тихо говорила.

Когда в комнату заглянули папа с мамой, я перестал кричать и бегом бросился из комнаты. Я с головой укрылся одеялом и плакал, пока не заснул. Я, конечно, очень рад был, что подорожник так быстро подействовал на бабушку, просто я очень испугался.

Бабушка потом выздоровела и стала обычной бабушкой. А родственники к нам больше никогда не приходили. Наверное, у них конфеты кончились, а может быть им писать больше не хотелось.

ПОДЛАЯ КАКАШКА

Даже не знаю, как сказать. В общем, я обкакался. Я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали, но очень прошу войти в моё положение. Всё было как обычно: садик, солнечный день, мама. Через десять минут после того, как мы ушли из садика я пукнул и понял, что ровно через минуту я обосрусь.

Мы стояли на перекрёстке в ожидании зелёного сигнала светофора. До садика было далеко, до дома ещё дальше. Пара жиденьких деревьев на городской площади совсем не были похожи на достойный туалет. Я сделал вид что мне надо поправить застёжку на сандальке, присел и упёрся пяткой в попу. Выглянувшая было из попы какашка снова спряталась как минимум ещё на одну минуту, и это внушало определённые надежды.

За перекрёстком мама увидела очередь в магазин и заторопилась туда. Пока мы стояли в очереди, я давил какашку пятками, о поребрик, об дерево, кулаками, и успешно справлялся с ней до того момента как мы подошли к прилавку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.