Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Петр I Алексеевич (1672—1725) – первый Император Всероссийский; представитель династии Романовых. К власти пришёл в 17-летнем возрасте. К этому моменту он прекрасно изъяснялся на нескольких европейских языках, владел многими ремёслами (кузнечным, столярным, оружейным, токарным), был физически довольно сильным и активным, проявлял здравый интерес к государственным делам. В годы своего царствования провёл много реформ и преобразований: построил новые города, крепости и каналы, подписал указ о единонаследии, закрепил дворянскую собственность на земли, установил порядок чинопроизводства, внедрил в массы просвещение и создал мощнейший военно-морской флот. Основал Санкт-Петербург в 1703 году.

Глава одиннадцатая

Опять сменив облачение на уютный домашний халат, призрак успокоительно произнёс:

– Деткам и макушки напечь не успеет, а вы уж туда-назад обернётесь!

Новый знакомый стал вдруг абсолютно прозрачным, и Мартин с Пафнутием увидели сквозь него разлёгшихся в траве маленьких хозяев. Те действительно стащили кепки, едва ушли родители, и спрятали их в карманы шорт…

– Про подвиги мои военные послушать не желаете? – с затаённой надеждой спросил генерал-фельдмаршал, видимо давно не имевший такой благодарной аудитории.

– В другой раз с удовольствием, – тактично потупился Мартин. Ему не терпелось приступить к спасательной операции.

– Лучше скажите, почему мы с вами на одном языке разговариваем, а с другими Людьми так не получается? – полюбопытствовал «м.н.с.».

Яков Вилимович сухо объяснил (вероятно, обиделся за нежелание гигантского пса и слегка зеленоватой крысы узнать больше фактов из его богатой биографии):

– Поелику я, как вы правильно заметить изволили, призрак! Да и вы – звери не совсем обычные.

– У меня ещё два образования, – поторопился сообщить Пафнутий.

– Вот и беседуем! – холодно завершил старик и, стащив с головы пышную кудрявую шевелюру, оказавшуюся париком, бесследно растаял в полуденном зное…

Друзья сконфуженно переглянулись.

– Кажется, обиделся на нас, – огорчился Мартин.

А Пафнутий робко поинтересовался:

– Как думаешь, мы всё ещё в параллельной реальности?

– Откуда мне знать… Тут всё такое настоящее, даже вон ротвейлера на прогулку повели.

Из Вовкиного подъезда и впрямь вышел и направился в сторону пустыря огромный мускулистый чёрный пёс с рыжими подпалинами. Его ошейник был усеян острыми, торчащими наружу шипами. Ротвейлер высокомерно озирался по сторонам, выискивая, с кем бы померяться силой, а хозяин, крепко ухватив поводок обеими руками, бдительно крутил головой, чтобы не допустить того, о чём мечтал питомец.

– Ну и образина! – ахнул «м.н.с.», которому ещё не доводилось видеть заклятого врага своего приятеля.

Мартин скользнул взглядом по собственному поводку, размотанному на всю длину. Второй его конец свободно лежал рядом с Сашей и Вовкой. Мальчики были поглощены не столько ожиданием Пафнутия, сколько поеданием арахиса – приманки для «уклонившегося от поездки на дачу» грызуна.

Ещё никогда желание сразиться с мощным противником не было так близко к исполнению! Однако зеленоватый телепат строго напомнил:

– Лучше воспользуйся свободой, чтобы камрадов наших спасать! Где твоя сила воли?! С меня вот пример бери – думаешь, мне легко смотреть, как они орехи мои лопают?! Но я же не сдаюсь!

Пристыженный Мартин вскочил, готовый отправиться в дальний путь.

– А ты как же? – спросил он, с уважением глядя на «м.н.с.».

– Как-как, – ворчливо отозвался Пафнутий и ловко вскарабкался на загривок к приятелю, так что тот и воспротивиться не успел. – Вот как!

– Ну ты даёшь! – воскликнул пёс, восхищённый смекалкой и храбростью помощника юного химика.

– Теряем время, – лаконично заметил Пафнутий, в котором, судя по всему, опять взыграла кровь предков – отважных мореплавателей.

До шоссе Мартин домчался за несколько минут и без раздумий понёсся на юго-восток.

– Уверен, что нам туда? – на всякий случай поинтересовался Пафнутий.

– На северо-западе Питер-бурх, а нам в противоположную сторону! – отрывисто бросил пёс, нечаянно скопировав название, которым именовал город граф Брюс – царский сподвижник, генерал-фельдмаршал, инженер, астроном и знаток колдовских наук (от занятий которыми, впрочем, привидение отнекивалось).

Длинный, цепляющийся за всё подряд поводок, перегрызенный острыми крысиными зубами, давно остался лежать на

обочине брезентовой змеёй, и ничем не сдерживаемый Мартин проглатывал километр за километром и наслаждался свистом ветра в ушах. Пафнутий, ухватившийся за жёсткую собачью шерсть, едва успевал считывать цифры с синих табличек, которые были расположены вдоль дороги через равные промежутки.

«Поелику беда большая камрадам вашим грозит!» – непрерывно звучало в головах у обоих «спасателей», заставляя мужественно терпеть подкравшийся голод и невыносимую жажду…

Глава двенадцатая

Солнце перевалило через зенит и неторопливо покинуло июньский небосклон, ненадолго уступив место блёклой закорючке месяца. Мартин бежал всё медленнее и дышал всё тяжелее, пока наконец совсем не выдохся.

– Полежу немного, – виновато объяснил он незапланированную остановку и осторожно, чтобы не раздавить «всадника», опустился на бок, с облегчением вытянув натруженные лапы.

Пафнутий спрыгнул на землю и за неимением тренажёра, на котором обычно разминался после долгого лежания или сидения, отправился в пробег вокруг рухнувшего без сил приятеля.

– Что это у тебя? – вдруг воскликнул он в испуге, тыча крохотным пальчиком в подушечки лап могучего пса.

Мартин с трудом приподнял голову и посмотрел, на что показывает «м.н.с.». Кожистые выпуклости, выглядывающие из густого меха, обычно чёрные и слегка шероховатые, теперь представляли собой кровоточащие раны. Из-за плотного автомобильного потока бежать пришлось по острому щебню, которым были отсыпаны обочины, – такого сурового испытания не выдержали даже прочные собачьи «подошвы»!

– Как же мы до Москвы доберёмся?! – в отчаянии пролепетал Пафнутий. – Ты ведь и подняться толком не сможешь!

– Смогу! – пообещал пёс. – Отдохну, потёртости залижу и дальше отправимся.

– Потёртости?! – всхлипнул чувствительный потомок отважных мореплавателей. – Это кровавое месиво ты называешь потёртостями?!

– Не преувеличивай, – утомлённо выдохнул Мартин и закрыл глаза…

– Похвально, похвально, – не дал ему заснуть невесть откуда взявшийся призрак. – Я вот в скольких сражениях побывал: и города брал, и в знаменитой Полтавской баталии всей артиллерией командовал (мы тогда зело превеликую викторию над шведами одержали!), а ранений испытать не довелось. О чём не сокрушаюсь, конечно, понеже боли терпеть не люблю. Кстати, я знаток целебных трав и на досуге врачеванием занимался. Неблагодарное население окрест имения моего лечил.

– Почему «неблагодарное»? – заинтересовался Пафнутий.

– Поелику люди в колдовство больше веруют, а не в силу природы! И сборы мои травяные от хворей разных за волшебные почитали. Однако оздоравливались, и на том спасибо.

– Так, может, вы и Мартина вылечите? – понадеялся «м.н.с.».

Яков Вилимович бросил на грызуна сердитый взгляд (видимо, и в нём заподозрил упование на магию), а затем торжественно указал на лист обычного подорожника.

– Сорви и пожуй, чтобы кашица получилась! – велел он помощнику юного химика.

Тот безропотно исполнил приказание и с набитым ртом уставился на раскомандовавшееся привидение.

– А теперь к ранам приложи! Сие растение немалою силой целебной наделено… Однако и на здоровых лапах до града великого бежать не добежать! – надменным тоном закончил свои наставления призрак и стал растворяться в воздухе.

– Что же делать?! – заломил лапки Пафнутий.

– Думать! – насмешливо изрёк граф и пропал.

Природное лекарство помогло, да ещё Мартин своего собачьего добавил, тщательно вылизав стёртые подушечки. Так что спустя некоторое время он смог подняться и дохромать до ближайшей автозаправочной станции.

– Что мы здесь забыли? – удивился «м.н.с.», снова удобно устроившийся на широком загривке приятеля.

Мартин не ответил, внимательно разглядывая очередь за топливом. «Газель» с яркой рекламой на бортах, обещающей перевезти всё, что душа пожелает, и с натянутым наполовину тентом вполне подходила для незаметной транспортировки такого габаритного груза, как он. К тому же водитель, пожилой усач, был занят разговором с другими шофёрами, ожидавшими наполнения пустых баков.

Как только хозяин транспортного средства ушёл в кассу – платить за бензин, Мартин, слегка взвыв от боли, запрыгнул в кузов. Пафнутий перебрался туда раньше, чтобы убедиться, что в машине хватит места для обоих путешественников. К счастью, «газель» была совершенно пуста. Выяснив это отрадное обстоятельство, предприимчивый грызун наведался в кабину и утащил полиэтиленовый пакет с бутербродами, которыми не успел перекусить водитель.

– Значит, думать умеете, сие отрадный факт есть! – удовлетворённо произнёс призрак, зависнув над «спасателями», после ужина прикорнувшими под уютное урчание мотора.

– А скажите… – тут же начал проснувшийся Пафнутий, но Яков Вилимович перебил.

– Вы можете обращаться ко мне запросто – ваше сиятельство! – благожелательно подсказал он…

Глава тринадцатая

– Ваше сиятельство, – пискнул Пафнутий, но… или голосок у него тонкий, или привидению мысль свою завершить хотелось, услышан он не был.

– Я ведь мало того что граф и генерал, так ещё и потомок шотландских королей! Наш род вообще древний и славный, – с нескрываемой гордостью вещал призрак. – Известно ли вам, что предок мой Роберт Брюс в Шотландии национальный герой? А всё потому, что независимости от высокомерной Англии добился! Давно сие было, в одна тысяча триста двадцать восьмом году, – пояснил на всякий случай старик. – А родитель мой в середине семнадцатого столетия в Россию перебрался, дабы царю Алексею Михайловичу Тишайшему верно служить!

– Ваше сиятельство, – снова попытался взять слово «м.н.с.».

Граф на мгновение умолк, упиваясь звучанием титула, и Пафнутий воспользовался паузой, чтобы спросить о наболевшем:

– А кто похитил наших камрадов? И зачем?

– Сие тайна следствия есть! – отрезал призрак, разочарованный, что вопрос касался не достижений прославленного рода Брюсов.

– А почему до них моя телепатия не дотягивается? – решил проявить упорство Пафнутий.

Не скрывая раздражения, Яков Вилимович строго произнёс:

– Поелику нет их в нашем времени! А для связи мыслей сие первейшее условие есть!

– А где же они? – растерялись «спасатели».

– Откуда мне знать! – недовольно буркнуло привидение.

– Но… но вы сказали, что беда им большая грозит, – промямлил «м.н.с.», опасаясь, что призрак исчезнет, оставив их наедине с неразрешимой загадкой.

– А что им там может грозить, кроме беды, скажите на милость! – всё больше распалялся старик, и вправду принимая расплывчатые очертания.

Мартин постарался исправить положение и примирительно произнёс:

– Да вы не обижайтесь, ваше сиятельство! Просто мы думали, что бесплотные духи по эпохам свободно перемещаются, а потому вы в курсе, где наши похищенные друзья.

Граф подобрел и вернул себе чёткий облик.

– Кабы так, – вздохнул он. – Я в своих передвижениях во времени более вас ограничен. На меня даже эликсир не действует!

– Вы пробовали Вовкино изобретение? – удивился «м.н.с.».

– Ась? – притворился, что не расслышал вопроса, Яков Вилимович и быстро растворился в воздухе.

– Уклонился от ответа, – резюмировал Пафнутий и гневно пискнул вдогонку: – А ещё сиятельство! Сиятельства так себя не ведут!

– Тсс, – прошептал Мартин, – не надо его расстраивать. Он и так чересчур обидчивый. А нам без его помощи не обойтись, даже место, где стояла башня Сухарева не найти.

– Ну ладно, – насупился «м.н.с.», снова укладываясь спать под равномерное потряхивание кузова и гудение мотора…

Поблизости раздался чей-то укоризненный голос:

– А говорил, что порожним едешь, а у самого пассажиров полный кузов!

– Каких пассажиров? – недоумённо отозвался другой неизвестный, голосом похожий на водителя.

«Спасатели» тут же проснулись и приподняли головы, в испуге глядя на удивлённого шофёра и бдительного сотрудника ДПС. (Впрочем, «в испуге» глядел только Пафнутий, а Мартин просто голову приподнял.)

– Красавец какой, – уважительно произнёс страж порядка и добавил, обращаясь к водителю: – Счастливого пути!

– Это он про меня! – пришёл в восторг бледно-зелёный «м.н.с.».

Добродушный пёс не стал спорить – вдруг комплимент на самом деле крысюку был адресован. Хотя что-то подсказывало Мартину, что грызуна в предрассветных сумерках вообще не заметили и похвала касалась его, Мартина, внушительной наружности. А насчёт «пассажиров» сотрудник дорожно-патрульной службы просто пошутил, чтобы уставшего шофёра взбодрить.

Отъехав от поста ДПС на приличное расстояние, водитель остановил «газель» и опять возник рядом с кузовом.

– Ну что, заяц, ты как здесь оказался?

Обращение в единственном числе утвердило Мартина в правоте по поводу маленького приятеля – его присутствие «на борту» осталось тайной. Пёс протяжно зевнул, демонстрируя усталость и желание продолжить прерванный сон.

– Ну смотри! До Москвы довезу, а дальше сам. Прости, брат, – извиняющимся тоном проговорил пожилой усач и вернулся в кабину.

– Странно, что из нас двоих только меня всё время замечают… Хотя я на зайца-то теперь не очень похож, разве что крашеного, – удивлённо пробормотал Пафнутий, смеживая веки и теснее прижимаясь к горячему собачьему боку, чтобы согреться в утренней прохладе…

Краткие комментарии для любознательных

Роберт I Брюс (1276—1328) – король Шотландии, самый известный предок Якова Вилимовича Брюса. С молодых лет отличался необычайной отвагой и силой и считался лучшим воином Шотландии. Взошёл на престол в 1306 году во время военных действий против англичан. В 1314 году разбил английскую армию, в чём ему немало помогли рыцари-тамплиеры. Вторжение Роберта Брюса в Северную Англию вынудило английского короля Эдуарда III подписать 1 мая 1328 года Нортгемптонский договор, который признавал независимость Шотландии с Брюсом в качестве короля. Роберт I являлся создателем и магистром первого шотландского ордена «Андрея Первозванного и Шотландского Чертополоха», аналога ордена тамплиеров.

Алексей I Михайлович Тишайший (1629—1676) – Царь Российский (с 1645 г.); второй представитель династии Романовых на российском престоле. Прозвище «Тишайший» рождено христианским смирением в поведении царя, добродушным нравом, умением слушать своих приближённых. Однако многие отмечали, что периоды «тихости» нередко сменялись вспышками гнева, твёрдости и решительности. Вошёл в историю как правитель-реформатор и первый инициатор взаимодействия славянской и европейской культур. Стал первым царём, собственноручно подписывающим документы. При нём началось освоение Сибири. По его приказу на русский язык стали переводить зарубежную литературу и основали придворный театр. При этом он укрепил самодержавие, законодательно оформил крепостное право, дал преимущественное право российским купцам перед иностранцами и начал приглашать в страну специалистов из других стран. Совместно с Патриархом Московским Никоном провёл церковную реформу. Наиболее крупным успехом во внешней политике было воссоединение Украины с Россией (1654 г.) Последней его волей был указ об освобождении всех заключённых и возвращении всех ссыльных.

Глава четырнадцатая

Усталость и переживания за друзей в сочетании с мерными фырчащими звуками, которые издавало средство передвижения, погрузили «спасателей» в глубокий сон. Очнулись они, когда «газель» остановилась.

– Выходите! – тут же раздался командный голос генерал-фельдмаршала.

– Приехали? – обрадовался Пафнутий и принялся торопливо умываться: столица как никак, а он непонятного цвета и вдобавок заспанный!

– Быстрей, пока светофор не переключился!

Современное слово из уст привидения в шитом золотом кафтане и пышном парике оказало на Мартина бодрящее действие. Он схватил «м.н.с.» за шкирку и перепрыгнул через задний бортик (недавно приобретённые необычные свойства по восстановлению здоровья вкупе с целебной силой подорожника и полезной собачьей слюной сделали своё дело – лапы уже совсем не болели). Автомобилисты принялись возмущённо сигналить, но гигантский пёс с крысой в зубах на проезжей части не задержался. Перескочив на тротуар, он забежал в арку ближайшего здания.

– Что теперь? – спросил Пафнутий, тяжело дыша, словно это ему пришлось тащить Мартина, а не наоборот.

Пёс, в отличие от помощника юного химика, совсем не запыхался и выглядел не растерянным, а сосредоточенным.

– Местных собак будем опрашивать, как до башни Сухаревой добраться.

– Не нужно никого опрашивать, – перебил Мартина граф Брюс, снова возникший рядом с путешественниками. – Да и не помнит ни одна собака московская, где башня сия находилась. Её ведь аж в одна тысяча девятьсот тридцать четвёртом году по камушкам разобрали. Никогда сей печальный день не забуду, – горестно всхлипнул старик. – Якобы проезду мешало сооружение величественное, а на самом деле Книгу мою магическую искали! Научно-отсталое население «Чёрной» её именовало. Потому и взрывать башню не стали али другой какой способ варварский измышлять – осторожно действовали, бережно, по кирпичику…

– Нашли? – с замиранием сердца спросил бывший кладоискатель, очарованный словом «магическая».

Призрак задумчиво смерил взглядом зеленоватого грызуна, задержавшись на более ярком, чем остальная наружность, лысом хвосте, и произнёс, не скрывая сожаления:

– В том-то и дело, что нет. Сие и странно. Самолично тайник в верхнем ярусе мастерил, где обсерватория моя для наблюдений за течением планет располагалась. Ума не приложу, куда подевалась, – расстроенным тоном изрёк сподвижник царя Петра I, математик, астроном и прочее-прочее, но тут же хитро прищурился и добавил: – Впрочем, личность я загадочная. Может, и не существовало никакой Чёрной книги и сие выдумка есть…

Мартину, всё ещё не постигшему грамоты, разговор о книгах наскучил. Куда больше его интересовала судьба пропавших друзей.

– А чем нам поможет место, где башня стояла, если камрады наши в другом времени? – потребовал он ответа от генерал-фельдмаршала, который, по совместительству, то ли был, то ли не был колдуном и знатоком магии.

– Вот доберётесь и узнаете, – напустил туману Яков Вилимович. – Тут недалеко, не заблудитесь. В Москве вообще заплутать сложно, а всё благодаря предложенному мной градоустройству, простому и ясному: двенадцать главных дорог лучами к сердцу столицы сбегаются, то бишь Кремлю, а по кругу кольцом соединяются. Хотя вам сие знание лишнее, – оборвал сам себя старик, – вам по першпективе Мира, на которой мы сейчас стоим…

Пафнутий хмыкнул: ноги призрака, обутые в высокие ботфорты, болтались в воздухе. Граф истолковал звук, исторгнутый «м.н.с.», по-своему и пояснил:

– «Першпектива» – сие проспект по-нынешнему есть. Так вот вам прямо двигаться должно, пока по правую руку, ммм… лапу, скверик не узрите, а в нём камень памятный. Там встретимся! Токмо через перекрёсток не перебегайте, подземным переходом пользуйтесь, – не удержался граф от заботливого напутствия и растаял, будто и не было его.

– «По першпективе», – проворчал Мартин. – Не нравится мне этот план – слишком тут людно. Попадётся какой-нибудь прохожий нервный, и влипнем в историю!

«Влипать в историю» Пафнутию не хотелось. Они, по большому счёту, и так уже влипли и ещё неизвестно, выберутся ли…

– Ослушаемся сиятельства? – храбро пискнул «м.н.с.», в глубине души надеясь, что Мартин обязательно решит проблему с доставкой его зеленоватой персоны куда требуется. Всё-таки, как показала практика, пёс не так бросается Людям в глаза, как он.

Приятель медлил, прислушиваясь и принюхиваясь к новым звукам и запахам. «Сей град великий», говоря высокопарным языком привидения, сильно отличался от уютного родного Пушкина. Ещё никогда Мартину не приходилось видеть столько машин разом. Даже на шоссе, вдоль которого пролегал их путь в столицу. И Людей гораздо больше привычного. И все спешат-спешат-спешат… Может, это и хорошо – не заметят гигантского пса с крысой на загривке?

– Ладно, рискнём! – наконец поставил он точку в размышлениях, и Пафнутий проворно вскарабкался на облюбованное место…

Краткие комментарии для любознательных

Сухарева башня – самое известное из снесённых в Москве в 1920—1930-е годы светское сооружение. К началу 1930-х годов в условиях увеличения количества населения невероятно усложнилась сеть трамвайных путей на площади вокруг Сухаревой башни. Через её ворота проходила однопутная линия. Одновременно планировалось расширение проезжей части на всём протяжении Садового кольца, что тоже требовало переустройства пространства «Сухаревки». 17 августа 1933 года информация о планируемом сносе Сухаревой башни появилась в печати. Ведущие московские архитекторы предлагали вариант передвижки всей башни на несколько десятков метров, на более широкую часть площади, что освободило бы перекрёсток улиц и дало бы сквозное движение по всем направлениям. Однако в период с апреля по май 1934 года башня была разобрана. Существует легенда, что работы по разборке Сухаревой башни велись под личным контролем И. В. Сталина, целью которого было обнаружение таинственной Чёрной книги Якова Брюса. Все «строительные материалы», то есть фрагменты памятника, были переданы городскому отделу «для использования при замощении улиц». Один из наличников окон третьего этажа сохранили и перенесли в Донской монастырь, где его вмуровали в монастырскую стену. Часы с Сухаревой башни сейчас установлены на башне Передних ворот усадьбы Коломенское. Фундаменты башни также сохранились, но скрыты под современной площадью. Сейчас о существовании Башни нам напоминает лишь памятный знак в сквере на Садовом Кольце.

Я. В. Брюс создал астрологическую и геолого-этнографическую карту Москвы, отметив на ней гиблые и благоприятные места. Радиально-кольцевая структура Москвы с разделением на 12 секторов, по знакам Зодиака, была предложена им Петру I во время масштабной реконструкции столицы и легла в основу последующей планировки.

Глава пятнадцатая

Перед тем как покинуть арку, Пафнутий посоветовал:

– Ты вот что, придай физиономии целеустремлённое выражение, тогда никто не усомнится, что мы по делу идём!

– А у меня сейчас какое? – недоумённо поинтересовался Мартин.

Пафнутий опять спустился с удобной собачьей холки и отбежал подальше, чтобы охватить приятеля критическим взглядом.

– Сейчас ты похож на того, кто впервые оказался в большом городе. Испуганный и несчастный.

Мартин сверкнул клыками.

– Вот, уже лучше! – быстро пробормотал «м.н.с.» и кинулся занимать «пассажирское» место, пока рассерженный пёс не передумал брать его с собой.

Совет помощника юного химика не помог: прохожие шарахались в стороны и провожали необычную парочку испуганно-изумлёнными взглядами. Над тротуаром повис разноголосый шёпот (видимо, Люди опасались громкими возгласами привлечь внимание гиганта с «целеустремлённым выражением» на морде):

– Смотри, смотри, что это у него на спине?

– Ужас, крыса! Брр, зелёная!

– Вдруг бешеные? Кусок поводка на шее болтается…

– Зубами перегрыз!

– Безобразие, куда власти смотрят?! А ещё Москва!

Мартин втягивал голову и прижимал уши, мечтая стать ниже ростом. Он готов был даже ползти на животе, если бы это успокоило Людей. Пафнутий, ошеломлённый неласковым приёмом, который оказывали им жители и гости столицы, дрожал от страха и жалобно косился по сторонам. Зря он, наверное, сунулся к Мартину со своими рекомендациями!

Внезапно шёпот окреп и перешёл в одобрительный гул:

– Давно пора!

Мартин не успел понять причину, по которой настроение прохожих изменилось. Перед самым его носом вдруг оказалась тротуарная плитка, и пёс предположил, что это магические проделки призрака: укоротил ему лапы, чтобы сделать похожим на безобидную таксу! В следующее мгновение ужасно захотелось спать. Даже не нашёл в себе сил, чтобы предупредить Пафнутия и пожелать грызуну сладких снов, если и тот решит вздремнуть.

Сердитые голоса обвинили напоследок в том, чего ни Мартин, ни помощник юного химика никогда бы не совершили:

– Они же детей могли покусать!

Пёс попробовал оправдаться, но язык не послушался. Не получилось и взглянуть с укоризной на тех, кто несправедлив к ним с Пафнутием: веки стали непривычно тяжёлыми.

Чьи-то руки с трудом приподняли и снова опустили его мощное тело, но уже не на тротуар. «В машину погрузили, ту самую, по следам которой я гнался», – вяло подумал Мартин, по обыкновению проанализировав запахи и звуки.