Цветы на песке. Роман

Уже на берегу совершенно естественно образовались две пары: Зинка с Муратом и Лариса с Керимом. Её подруга сразу поняла правила игры и охотно приняла то, что ей предлагалось. Она оживлённо беседовала со своим спутником и было очевидно, что она прекрасно себя чувствует в его компании. Похоже, у типа был весёлый характер, так как Зинка часто хохотала над его шутками.

Лариса лежала на песке рядом с Керимом и наслаждалась пляжем и солнцем. Её собеседник расспрашивал её о жизни в Пскове и о том, чем она занимается. Она обманула его, сказав, что работает медсестрой; ей было бы стыдно признаться, что она зарабатывает на жизнь в кассе супермаркета. К тому же ложь её была не так уж серьёзна; ведь у неё был диплом медсестры.

Со своей стороны, Керим рассказал ей, что постоянно живёт в городе Измире, известном на западе как Смирна. Лариса не имела никакого понятия о существовании такого города ни о его местонахождении, но ей было неудобно расспрашивать об этом Керима и показывать своё невежество. К счастью, он сам много рассказал об Измире, третьем по величине и самом прозападном городе Турции. Люди там ведут очень либеральный образ жизни, практически ничем не отличающийся от европейского. Он любит свою маленькую родину за её красоту, за то, что она возле моря, за её многотысячную историю и за богатейшую культурную жизнь. Измир – город с архитектурой, отмеченной различными цивилизациями. В древности он принадлежал Римской империи, затем Византийской, пока его не захватили арабы. Несколько раз он переходил из рук в руки, пока не был окончательно захвачен Османской империей в четырнадцатом веке.

Лариса с удивлением слушала Керима. Ведь она думала, что Турция – это мусульманская страна с низкой культурой, где мужчины имеют гаремы, а женщины ходят в шалях или в чадре. Как же она ошибалась! Её было очень стыдно за своё незнание других стран и их культуры, за необразованность и неумение поддержать разговор. В школе она никогда не была хорошей ученицей, для неё самое главное было получить тройку. И чтение не было её любимым занятием. Ей было достаточно телевизора, где она часто смотрела фильмы и сериалы. И вот сейчас ей приходилось трудно в разговоре с этим интересным человеком.

Но не могла же она открыть ему своё невежество! Поэтому Лариса слушала Керима внимательно, выражая большой интерес ко всему, что он ей рассказывал. Она уже окончательно поняла, что он не был преступником, и перестала бояться. Это был просто приятный и симпатичный мужчина, искавший женского общества. Лариса это уже давно заметила. В первый момент он вёл себя сдержанно и серьёзно, но теперь уже начал показывать Ларисе свой интерес к ней, как к женщине. Сначала он сказал ей, что она очень красивая. Ему всегда нравились русские женщины, особенно блондинки, признался он ей. В них было что-то особенное, чего немки или англичанки, в своём большинстве, не имели: женственность и нежность. Им нравилось хорошо выглядеть и они умели себя преподнести.

– Поэтому в России у меня было много романов, ― признался он с улыбкой.

– Но женился ты на турчанке, – сказала Лариса, засмеявшись. Она уже начала говорить ему на «ты».

– Это правда. У нас с женитьбой не так всё просто; наша культура в этом отношении сложная, и чужая религия в семье нежелательна.

– Да, но есть много русских женщин замужем за арабами, и они тоже мусульмане…

– Правда, здесь тоже есть такие пары, но христиане должны конвертироваться, а далеко не все готовы пойти на это.

– А где живёт твоя семья? В Измире? – спросила Лариса. – Ты здесь один?

– Моя бывшая жена и дети в Измире. Они уже взрослые, учатся в университете. А я вот блуждаю по стране от контракта к контракту.

Лариса очень удивилась, услышав о взрослых детях. Сколько же ему лет? Вполне возможно, что он старше, чем она думала. А если это так, то выглядит он прекрасно. Но потом она вспомнила о комментариях, которые раньше слышала: мусульмане женятся рано.

– Значит, ты разведён. Я думала, что у вас этого не бывает.

– Конечно, бывает. В браке иногда возникают проблемы, независимо от религии.

Лариса не знала почему, но ей было приятно получить такую информацию от своего нового знакомого. В то же время, она почувствовала смущение от того, что задавала такие прямые вопросы. Поэтому она повернула голову немного в сторону и поискала глазами Зинку, бессознательно ища от неё поддержки. Однако, Зинкино полотенце было пустым. Мурата тоже не было на месте.

– Не беспокойся, – услышала она голос своего спутника, – они купаются.

В самом деле, метрах в двадцати от берега Зинка и Мурат стояли в воде прижатые друг к другу. Ларисе даже показалось, что они целовались. «Ну и нахалка!», воскликнула про себя Лариса, удивлённая поведением подруги. Керим тоже на них посмотрел.

– Похоже, что они понравились друг другу, – сказал он с улыбкой.

– Да, похоже.

Лариса сразу почувствовала замешательство. Что мог подумать этот человек о ней самой? Но он ничего больше не сказал и поменял тему разговора. Через несколько минут он предложил ей тоже окунуться. Ларисе очень понравилась вода: довольно тёплая, но в то же время освежающая. И ей это было особенно приятно, поскольку её нежная кожа успела обгореть и нуждалась в прохладе. Керим заметил покраснения:

– Ты обгорела, – заметил он. – Ты должна быть осторожнее, у тебя слишком белая кожа. Ты не пользуешься кремом? Я не заметил, чтобы ты помазалась. А вот мне уже не нужно, у меня естественная защита.

Лариса вспомнила, что даже не вытащила крем из сумки. Она не привыкла ходить по пляжам, тем более в компании таких интересных мужчин, и совсем забыла про защиту. К тому же она отвлеклась разговором с Керимом. Но как только они вышли из воды, она вытерлась полотенцем и вытащила тюбик с самого дна сумки. Затем она начала наносить себе крем на грудь, на руки и на ноги.

– Давай я тебе помогу, – непринуждённо предложил Керим и протянул руку за тюбиком.

Она засомневалась немного, но потом согласилась:

– Хорошо, спасибо.

Его руки были холодными после купания, но обжигали ей кожу. После ссоры с Сергеем несколько недель назад Лариса была совершенно одна, и её тело моментально откликнулось на нежные прикосновения. Ей очень не хотелось, чтобы рука Керима покидала её спину, но это произошло. Он провёл по плечу в последний раз и вручил ей крем:

– Готово.

– Спасибо, – сказала она и покраснела.

Ей было стыдно за то, что он, определённо, заметил, как она млела от его помощи. А что до неё самой, Лариса была уверена: позови Керим её, она сразу за ним пойдёт.

Около часу дня компания решила собираться, пора было обедать. Собрав с песка вещи, они подошли к машине. Зинка, ужасная нахалка, сразу уселось на переднее сиденье рядом с ведущим машину Муратом. Естественно, Ларисе пришлось сесть с Керимом на заднем. Ей уже было не до приличий, единственное чего она хотела это ощущать рядом с собой его мускулистое тело. Машина направилась в сторону, противоположную их туристическому посёлку, но Керим объяснил, что ресторан, куда они направляются, расположен в нескольких километрах далее по шоссе. Они были в дороге приблизительно четверть часа, но Ларисе хотелось, чтобы она не кончалась – настолько ей было хорошо. Она не помнила, чтобы какой-нибудь мужчина был способен так влиять на её волю. С первого мгновения поездки её спутник подчинил её себе, но сделал это с необычайной нежностью. Он взял её руку в свою и стал тихонько гладить ей пальцы. У неё не хватило сил убрать руку, настолько слабой и безвольной она себя чувствовала. Затем его ладонь медленно поднялась вверх и стала гладить ей плечо, которое просто горело, и она не могла понять отчего: от солнца или от его нежных прикосновений. Через некоторое время его ладонь опустилась и начала ласкать ей бедро. Она закрыла глаза и ничего не сказала. Эта рука с гибкими, умелыми пальцами довела её до экстаза. Лариса трепетала и летела в пропасть. Никогда в своей жизни она никого так не желала.

Вскоре машина сбавила скорость, и они въехали в небольшую деревушку. Потом повернули на одну из поперечных улочек. Автомобиль окончательно замедлил скорость и остановился напротив большого двухэтажного дома.

– Приехали, – сказал Мурат, и они вышли из машины.

Лариса думала, что ресторан будет большим и похожим на те, что они часто видели в их посёлке, со столиками, выставленными на тротуар и с раскрытыми тентами. Но всё оказалось не так.

– Это семейный ресторан с традиционной турецкой кухней, – пояснил Керим, заметив её обеспокоенное лицо. – Они очень вкусно готовят, сама увидишь.

Они вошли в помещение. Зал был небольшим, в нём помещалось всего шесть столиков, но к дому прилегал просторный и очень живописный двор. Несколько ветвистых деревьев создавали густую и прохладную тень. Небольшой восточный фонтан освежал воздух и создавал особый уют. Во дворе было довольно много столов, и многие гости уже обедали. Пахло очень вкусной едой и, уловив этот запах, Лариса почувствовала голод.

– Какое замечательное место! Воскликнула Зинка, которая просто висела на руке у Мурата, будто всю жизнь только так с ним и ходила. Лариса же отодвинулась от Керима. Сейчас ей было стыдно за своё поведение в машине. Интересно, что он о ней подумал? Что все русские женщины сразу же вешаются на первого попавшегося мужика? Официант сразу принёс хлеб и вино и объяснил, что скоро вернётся с меню. Он говорил только по-турецки, поэтому мужчины переговаривались с ним сами, переводя разговор женщинам. Потом они сделали заказ: баранина и овощи на гриле.

– А я думала, что мусульмане не пьют спиртного, – тут же заметила Зинка, держа в руке запотевший бокал с белым вином.

– Не все пьют, – ответил Мурат, – и это стало чаще видно в последнее время, так как религия усилила своё влияние в обществе, но мы не активные верующие. Мы ведём нормальную жизнь и очень любим сухое вино, так же как и коньяк. Он здесь довольно популярен.

– В России коньяк тоже популярен – тут же вставила Зинка, – и пьют его довольно много. Но по сравнению с водкой, он считается более утончённым напитком.

– Мы это хорошо знаем, мы же жили в Москве, – сказал Керим и поднял свой бокал: – За дружбу!

– За любовь! – добавил его друг, и они выпили понемногу.

Вино было ароматно и свежо на вкус. И разговор продолжился, прерываясь время от времени громким смехом. Мурат много рассказывал об их приключениях в России. Он был хорошим рассказчиком, и подруги оценили его истории, полные нелепых ситуаций. Особенно им понравился эпизод, происшедший в Москве, на одной из центральных улиц. Там был задействован совсем молодой полицейский, и после грубого нарушения они сумели так заморочить ему голову, что он их не оштрафовал. Зинка громко смеялась, и Лариса тоже не отставала. Она прекрасно себя чувствовала в этой маленькой компании: всё было так не похоже на то, с чем она была знакома до сих пор. В их посёлке, когда собиралась компания, мужчины быстро напивались, начинали говорить глупости и бесцеремонно приставать к женщинам. А что до женщин, то тоже были такие, что напивались и вели себя ужасно. Короче, жизнь у них в посёлке была серая и убогая, и ей совсем не хотелось вспоминать об этом сейчас, в таком красивом месте и в таком приятном обществе.

Принесённые блюда были необычайно вкусными – ещё лучше, чем в отеле – и Лариса не удержалась, чтобы их не похвалить. Всё это пахло древесным дымом, необычными специями и чем-то ещё, чего она себе не представляла. Когда принесли баклаву на десерт, Лариса была уже так сыта, что попробовала только маленький кусочек. В течение всего обеда она чувствовала близость Керима и его внимание; то и дело он нежно трогал её руку или поглаживал плечо. Короче, её не удивило, когда после обеда, оплатив по счёту и коротко поговорив с одним из работников ресторана, обе пары были приглашены наверх, на второй этаж. Ларисе уже было не до церемоний; ей было важно только одно: она сходила с ума по сопровождающему её мужчине и хотела с ним близости любой ценой.

Глава 6

По окончании четвёртого курса академии Энрике не поехал домой на Кубу, как в предыдущем году, ему не полагалось. Кубинских студентов отправляли на каникулы на родину через год. С одной стороны это рассматривалось как поощрение, потому как кубинское правительство полностью оплачивало им проезд. Но с другой стороны это было обязянностью, поскольку молодым людям не позволялось пребывать вдали от родины дольше двух лет. Власти опасались за их идеологическую устойчивость.

Тем летом Энрике вызвали в иностранный деканат, занимавшийся студентами из других стран, и там ему вручили бесплатную путёвку в студенческий лагерь, расположенный на берегу Чёрного моря. Она давала ему право на отдых в студенческом лагере в течение одного месяца. В данном случае, в июле.

Эта поездка поначалу оставила его равнодушным. Ему совсем не хотелось отправляться куда-то на поезде, трястись в жарком вагоне два дня, чтобы оказаться в каком-то незнакомом месте под странным названием «Буревестник». Одна только дорога в оба конца была огромной потерей времени: целых четыре дня. Но когда он узнал, что многие из кубинских студентов решили туда поехать, у него изменилось настроение.

Так что через несколько дней Энрике и компания сошли с поезда на небольшой станции, расположенной на побережье. И надо заметить, что поездка оказалась довольно развлекательной. Они проводили день в каком-нибудь купе из занятых кубинскими студентами и играли в карты. На то время их любимой игрой была canasta. Устав от карт, они рассказывали анекдоты и громко смеялись. Несмотря на создаваемый кубинскими студентами шум, ребята понравились пассажирам, которые тоже направлялись на юг. Почти все эти люди ехали в отпуск и поэтому были в хорошем настроении. Как только они узнавали, что ребята кубинцы, то начинали выражать им свою симпатию и объявлять, что влюблены в Кубу и в Фиделя. Иногда к ним подходил какой-нибудь дядечка и предлагал выпить с ним стаканчик вина, а заодно спеть хором «Гуантанамеру».

По правде, когда Энрике получил путёвку и услышал слово «лагерь», у него в голове сразу возникла картинка, которую он в своё время запомнил навсегда: страшные цементные бараки с узкими окошками под крышей. Он жил в таких бараках студентом во время обязательных полевых работ. Это тоже называлось лагерем. Потому он сильно удивился, увидев курортное местечко на красивейшем побережье, где им предстояло пробыть месяц. Это больше походило на гостиницу. Лагерь состоял из множества одноэтажных коттеджей на несколько комнат, и у каждой комнаты имелась просторная терраса, оборудованная столами и удобными креслами для отдыха. Это чем-то напоминало отель Kawama, в Варадеро, где он подростком отдыхал с родителями. Энрике этого не ожидал и пришёл в восхищение. С первого момента он влюбился в это место, и у него появилось ощущение, что здесь его ждали приятные приключения.

И в самом деле всё случилось именно так. С утра они шли на пляж, который был очень живописен, хотя ему было не сравниться с Варадеро. Вместо тонкого белого песка там была галька, по которой было трудно ходить босиком. Но вода была очень прозрачная и ярко-голубая, и это, в какой-то мере, было похоже на тропическое море его родины. После обеда они занимались спортом: играли в настольный теннис, волейбол или бадминтон. По вечерам показывали кино, которое чередовалось с концертами или танцами. Небольшая студенческая группа типа Битлз играла мелодии из репертуара знаменитой ливерпульской четвёрки, а также модные мелодии тех лет и свои собственные сочинения. Отдыхающие студенты высоко оценивали их музыку. На танцах кубинские студенты вызывали настоящий фурор своим чувством ритма и умением красиво двигаться под музыку; самые красивые девушки сами приглашались с ними танцевать. Кубинцы же выделывали незнакомые в те годы в России латинские па под любую быструю мелодию, мастерски подстраиваясь под ритм; они танцевали парами и в кругу, и тогда самые смелые из русских студентов присоединялись к ним, особенно девушки, и пытались копировать их движения.

В те дни Энрике познакомился с Мариной. Её внешность была такой, которая не бросается в глаза с первого взгляда. Будучи привлекательной и изящной, она не выделялась из толпы; возможно, из-за скромности. В первые дни Энрике даже не заметил присутствия Марины, и на танцплощадке вообще не различал её среди прочих девушек, хотя в последствии она ему призналась, что всегда ходила на площадку и любовалась танцами кубинцев. Они познакомились на пляже, когда его группа случайно оказалась рядом с группой из пяти симпатичных девушек, студенток Московского Института Иностранных Языков. Марина учила английский и испанский (какая случайность!) и на тот момент закончила третий курс. Между обеими группами сразу возникла дружба, и молодые люди начали проводить время вместе.

С первого момента Энрике больше понравилась Светлана. На Марину он обратил внимание позднее, когда они как-то вечером отправились бродить все вместе по окрестностям лагеря. Почему-то он начал с ней разговаривать; и с первого момента их общения девушка показалась ему такой интересной и он так увлёкся разговором, что сам того не замечая, оторвался от группы и остался с ней наедине. Они потихоньку вышли к пляжу и сели на камни возле воды. И вдруг замолчали, любуясь великолепным зрелищем полной луны над морем и лунной дорожкой на воде. От такой красоты захватывало дух и хотелось чего-нибудь необычного, хотелось любви. Но ничего не произошло. Энрике просто не смог повести себя с Мариной так, как он привык поступать с другими девушками в подобной обстановке. Объятия, поцелуи, а если повезёт, можно пойти и дальше. Короче, ни к чему не обязывающее короткое приключение по взаимному согласию ― такова была его стратегия в отношениях с женским полом. Но не с Мариной. Она не была такой, как другие. Она была особенная, и это он интуитивно осознал с первого момента.

Поначалу он не понимал, почему его так потянуло к Марине. Во-первых, она не принадлежала к тому типу русских девушек, которые ему обычно нравились. Вот Светлана, да. Весёлая, открытая блондинка со светлыми глазами, она обожала танцы и спорт. И всегда выделялась из группы своей яркостью и умением запросто и без комплексов общаться. Светлану знали в лагере все, и все стали её друзьями, включая и их, кубинских студентов. Поэтому с самого начала у Энрике были планы завести с ней отношения поближе. Он не хотел, чтобы кто-нибудь его опередил. Но в тот вечер, когда он сблизился с Мариной, у него изменились намерения. Хорошо приглядевшись, он увидел, что у этой девушки были нежные и очень гармоничные черты лица. Свои густые каштановые волосы она заплетала в косу, и это делало её чем-то похожей на барышень девятнадцатого века. Большие карие глаза с глубоким взглядом, красиво контрастировали с белой кожей и сочетались по цвету с волосами. Узнав её поближе, Энрике удивился, как это он не заметил её с первого дня, ведь по сущности она была гораздо красивее Светланы. Может потому, что он не встречался с ней взглядом?

С этого первого вечера они стали часто видеться. Они сходились каждое утро на пляже, укладывались рядом на соломенных циновках и разговаривали. Его товарищи кубинцы смеялись над ним; они не понимали, как он мог проводить столько времени за разговорами с этой странной девчонкой, вместо того, чтобы закрутить с кем-нибудь роман. Они говорили ему, что он теряет и время, и возможности. Ведь вокруг было столько красивых студенток, приехавших на каникулы и искавших приключений. Вскоре он узнал, что его приятель Эрнесто, сошёлся со Светланой. Конечно, эта новость вызвала в нём небольшую зависть, но всё-таки он не жалел, что выбрал не её. По правде сказать, завоевать Светлану оказалось совсем нетрудным делом. В лагере сплетничали, что она была легкомысленна; что в Москве у неё был официальный парень, но она не упускала возможности погулять на стороне. Но, в конце концов, у всех была та же самая цель: все хотели весело провести время, включая и его, Энрике.

Правда, сейчас он развлекался совершенно другим образом. Марина открыла для него мир, с которым он раньше не сталкивался. Беседуя с ней, он узнал о многих новых вещах, о которых раньше не имел никакого представления. Надо сказать, что Энрике всегда считал себя умным и довольно информированным парнем. В течение всей учебной траектории он был лучшим учеником, как в средней школе, так и в довузовском институте. Даже сейчас, будучи иностранцем и имея определённый языковый барьер, он считался одним из лучших студентов в своей группе. По-русски он говорил прекрасно, с едва заметным акцентом, за что получал постоянные похвалы от товарищей и преподавателей. Но ему не хватало главного, чего он сам из-за своей самоуверенности не осознавал: ему не хватало общей культуры.

Энрике был старше Марины на два года, но эта молоденькая девушка, почти девочка, удивляла и восхищала его своими изящными манерами и эрудицией. Безусловно, у неё было гораздо больше возможностей получить хорошее воспитание в отличие от него, вышедшего из обычной рабочей семьи, где родители не имели даже девятого класса, в то время как отец Марины был известным архитектором, а мать работала искусствоведом в одном из главных московских музеев. Родители всегда уделяли огромное внимание общему развитию Марины и выбирали для её образования всё самое лучшее. Так что Марина окончила школу с языковым профилем, где все предметы преподавались по-английски. Поэтому она свободно владела языком и читала по-английски любую книгу. Сейчас она учила языки в высшей школе с целью стать синхронным переводчиком. Она также говорила по-испански. И будто бы этого было недостаточно, изучала ещё и французский с помощью частного преподавателя. Кстати, по-испански она читала такие книги, о которых он, носитель языка, не имел ни малейшего представления. Она рассказывала ему о Кортасаре, чьи рассказы обожала, о Гарсия Маркесе, о Варгасе Льосе и даже о кубинском писателе Алехо Карпентьере.

Марина также открыла ему мир русской литературы. Она знала много стихов Есенина, Блока, Ахматовой и других известных поэтов, и читала их наизусть. Никогда до этого момента девушки не читали ему стихов. Марина отличалась от всех и вызывала в нём уважение и восхищение. Именно это восхищение и мешало ему начать ухаживать за ней по привычному методу, хотя Марина очень нравилась ему. Но однажды вечером, гуляя с ней по парку, окружающему лагерь, Энрике сказал ей об этом.

– Ты тоже мне очень нравишься, – сразу же ответила ему Марина, – понравился, как только я тебя увидела на танцплощадке. Ты очень красиво танцуешь. Я так хотела, чтобы ты меня пригласил, но ты никогда не смотрел в мою сторону. Энрике был не способен признаться, что даже не замечал её тогда, и поэтому соврал:

– Да я не осмеливался, ты была такая серьёзная… Просто боялся получить отказ.

Её нежные, неопытные губы пахли клубникой, как у ребёнка. Энрике и представить себе не мог, что в эпицентре России, в гуще пульсирующей столичной жизни могут существовать двадцатилетние, привлекательные девушки с такой степенью невинности. На Кубе любая девчонка, начиная с пятнадцатилетнего возраста, уже владеет многими секретами физической любви. И вот, удивительное дело, рядом в ним сидела она, мечтательная и наивная, для которой его поцелуи были первыми в жизни. Энрике не был святым, но он просто не мог попрать такую чистоту. С другой стороны, он был просто ошарашен, он не мог себе представить, куда могут его завести такие своеобразные отношения. Приятели, проводившие каникулы с большей «пользой», в шутку издевались над ним:

– Послушай, chico, да ты у нас прямо превратился в профессора! Чего тебе не хватает, так это пары очков и портфельчика модели «дипломат».

В Москве они расстались, и весь август месяц Энрике не встречался с Мариной. Она уехала из города с семьёй; под Москвой у них была дача. Поскольку они совсем недавно познакомились, Энрике счёл неуместным навещать её за городом. К тому же это означало бы сделать следующий шаг в их отношениях. А он не был к этому готов, он не хотел быть связанным какими-либо обязательствами. К тому же, он был кубинец, а она русская. И он иногда спрашивал себя, какое у них может быть будущее. Его друг Эрнесто прямо заявил, что никакого. Эта русская девочка может легко превратиться в большую проблему. А есть ли у Энрике необходимость создавать себе лишние проблемы? И добавил, что в Москве миллион девушек, только выбирай. К тому же, ему остаётся только год учёбы в академии; потом он должен вернуться на родину, и поэтому не стоит усложнять себе жизнь серьёзными отношениями, чтобы потом их порвать. Потому что он не собирается на ней жениться, не так ли? Это было бы чистым безумием. Энрике думал точно так же, как и его друг, но ничего не мог с собой поделать: он не мог не думать о Марине.

Однажды вечером он не выдержал и позвонил ей по телефону, установленному в студенческом общежитии. На звонок ответил Маринин отец: