Наследники Древних. Восточный ветер

Нирвы напоминали живую безлунную ночь рядом с золотыми куполами Раштов части Флиинов. Те, как маленькие солнца, оставленные взрослыми светилами поиграть, пока решаются важные дела, взрывались ярким золотом округлых крон. Рашты заполняли светом всё вокруг, их большие шаровидные кроны будто сами излучали свет, сияя и освещая изумрудно-зелёное море Мааров. Их деревья – Аргилы – обладали потрясающей широтой и палитрой цвета. Здесь был и изумрудно-зелёный, и глубинный тёмно-синий, и нежно-голубой. Встречались и деревья с сине-зелёным отливом. Их листья, словно застывшая пена дневной волны, колыхались под ветром, создавая иллюзию поверхности водной глади.

На краю этого моря вздымались успокаивающие, тонкие, пепельно-серые Лирты части Элеро. Они восходили острыми пиками в небо. Издали казалось, что это причудливые постройки сумасшедшего архитектора, разбросавшего в самом центре сада строгие конусные серебристые пики с абсолютно гладкими стволами без единой ветви или листа. Но это было не так, ох, как бы обманулся тот, кто поверил первому впечатлению от Лирт.

Следом за этими грозными, ощетинившимися на небо острыми зубами Элеро плавно колыхалась перламутрово-белая паутина Лоритов Орлов. Нежные, воздушные, с множеством тонких ветвей, танцующих на ветру и почти незаметных в лучах яркого полуденного солнца, они текли под ветром, словно сам свет, слегка мерцая и обманывая своей лёгкостью и изяществом. Тонкие стволы хоть и производили впечатление едва весомое и совсем летучее, на самом деле были крепкими, а благодаря удивительной гибкости практически не ломались. И вот эти ажурные, абсолютно неземные деревья в свою очередь натыкались на огненно-рыжую стену Роржнов части Верлофов, этих древних исполинов, осанистых, крепких, каждое из которых могло спокойно сойти за десяток, а то и два самых обычных деревьев. Роржны, скорее, не стояли, а сидели – похожие на старых уставших великанов, присевших с краю и отдыхавших перед дальней дорогой, раскинув свои могучие ветви с огромными рыжими листьями.

И всё это пространство словно рассечено кровавой галереей Первых предков, вытекающей в смешанное озеро из всех деревьев. «Великолепная картина», – прошло несколько сотен лет, прежде чем Жрец увидел истину, задуманную Агнором. Это был не сад и даже не лес, нет – это было вечное напоминание, прекрасное и одновременно горькое. Краем глаза Жрец заметил движение у одинокого бордово-красного дерева Первых Предков. Присмотревшись, он увидел двух мальчишек, бегущих через пустынное пространство к тёмному сектору сада. Это было странно, хоть в эти части и приходили для молитвы Первым или за ответом к Древним, но редко это были дети, они вообще нечасто заходили так далеко. Исключением мог стать поход с членами семьи, дабы пробудить в чаде силы рода. Но эти двое были из разных семей, он это ясно видел. Постарше – Орл, а младший – Враан.

Жрец улыбнулся. Каар и Латар! Для этих двоих это просто прогулка – они были завсегдатаями Сада. «Они знают сад так же хорошо, как и я». Жрец был уверен, что в Саду не осталось ни одного уголка, в котором не побывала бы эта пара. Поэтому он нисколько не удивился, когда в Кааре проснулся Вуйта, напротив, было бы странным, не случись этого. И подозрительно, если в скором времени в Латаре не проснётся Бэкл. Жрец расслабил взор – и дети превратились в еле заметные точки, которые вскоре затерялись среди острых пик тёмной части сада.

Повернувшись к одной из стен, Жрец вдавил в камень кольцо с печатями Первых и Древних. Камень раскалился, а затем исчез, открыв взору нишу с различными предметами. Выбрав тонкий зелёный обруч и белый шар, Жрец закрыл тайник и вновь подошёл к проёму. Он поместил шар в одно из углублений у самого края, надел обруч так, чтобы тот плотно прилегал к вискам и затылку. Закрыл глаза и, чуть помедлив, начертил над шаром какие-то знаки. Жрец делал это уже многие годы, но всё равно каждый раз его передёргивало. Через всё тело проходил разряд тока, и Жрец оказывался в бесконечном море образов и потоков информации. Любая, даже мимолётная мысль вызывала шквал различных зрительных, тактильных, осязаемых и главное – эмоциональных видений. Неподготовленного человека могло просто-напросто отключить или даже убить такой массой. Но Жрец был опытен, за его спиной стояли годы тренировок под руководством Агнора и века самостоятельного использования этих даров Древних. Он сосредоточился на Западном Ветре. Ему предстояло долгое плавание в поиске нужной информации.

Закончил Жрец глубокой ночью. За общением с Древними время не ощущалось – для них всё было «сейчас». Убрав Предметы Силы на свои места, он сел к проёму с видом на море. Так глубоко из времён он ещё никогда не видел и не чувствовал. Образы, всплывавшие сегодня, были огромны, колоссальны, ужасны и прекрасны одновременно.

Западный Ветер был вестником Смерти. Она шла вслед за ним, во всех своих материальных и энергетических обличьях.

«Этот мир никогда не перестанет тебя удивлять, дай ему только шанс. Но всегда помни – ты не был рождён здесь, а значит, и обрести покой здесь не сможешь», – это были первые слова Агнора, когда Жрец пришёл к нему. Он искал помощи, ответов, покоя, но Агнор дал ему другое – смысл жизни:

«Ты можешь обучиться и стать частью этого мира, это нелёгкий и небыстрый путь. Я вижу в тебе дары всех Древних. Если ты решишься, то я помогу открыть их в твоей душе и покажу тебе мудрость Первых Предков». Тогда это было столь заманчиво – все эти волшебные дары, таинственные знания… Конечно, он согласился. В течение многих лет Жрец сомневался в выбранном пути, пока однажды Агнор не позвал его к себе и не прошептал:

«Ты сможешь защищать этот мир так долго, пока будешь помнить, кем ты был и кем стал – ты Жрец, несущий мудрость Первых Предков, хранящий дары Древних. Другого имени у тебя больше нет. Теперь, мой ученик, ты часть этого мира, а он часть тебя – и этом твоя ноша».

Через несколько дней старый Агнор скончался. Ему было около ста семидесяти трёх лет – и он выглядел соответственно. Агнор и Жрец провели вместе чуть больше ста лет, только Агнор высох и поседел, а Жрец не изменился. И сейчас, после общения с Древними, Жрец впервые засомневался, в силах ли он противостоять тому, что надвигается за Западным Ветром.

«Есть ли среди всего того зла, что идёт на нас, смерть и для меня?».

Не мысли о самоубийстве (он оставил их задолго до обучения у Агнора), но любопытство терзало его. Скоро рассвет, надо поспать. Идти никуда не хотелось, да и сил не было, что случилось впервые за последние несколько веков и тоже разжигало интерес Жреца. В итоге он вытянулся во весь свой огромный рост на полу и закрыл глаза.

Глава вторая. Решения

Решение о допущении Жреца во Дворец Древних было вынужденной мерой, и хотя все это понимали, но предписания Первых Предков и Древних, ставшие традицией, а с веками превратившиеся в Закон, заставляли усомниться в этой мере и попытаться найти другой способ помощи Хранителю. Однако иного пути не было, ведь по одним и тем же законам читать языки Первых и Древних могли лишь Хранитель, Жрец, их ученики, и, конечно, Хранители Памяти и Веры.

До сих пор решение откладывали, несмотря на грозные замечания Хранителя насчёт изменений Ветра. Теперь же, когда обсуждение состоялось – и вердиктом стал отказ, – Алеар не выдержал. Он встал и, тяжело облокотившись на стол, медленно взглянул каждому из сидевших, – кроме Жреца, – в глаза, а после произнёс то, что давно просилось наружу.

– Мы умираем! Да, вы не ослышались – мы умираем. Схватившись за традиции, словно за бревно в воде, мы не видим, как они несут нас в пропасть. Нам пора очнуться! Откиньте всё, что тянет нас, и начинайте решать сами, не опираясь на свод уже слишком давно устаревших законов и ещё более бессмысленный набор традиций. Первых Предков здесь нет! Древние давно умерли. Неужели, вы хотите последовать за ними?

– Что вы хотите сказать? – несмотря на то, что Элеро говорил спокойно, ощущалось, как он недоволен и возмущён. Выпрямившись, Хранитель пошёл вокруг стола:

– Многие века мы следуем традициям, смысл большинства из которых не понимаем. Из-за страха нарушить что-то неясное, но привычное для нас, мы отказываемся впустить Жреца в Архив. А ведь он единственный, кто умеет бегло читать на этих языках.

– А как же Вы? – довольно язвительно перебила Маар.

– Я? – Алеар вздохнул. – Я читаю их по слогам, точнее, по образам слов, в лучшем случае понимая чуть больше половины. Мой предшественник понимал многое, но тоже далеко не всё. К моменту моего обучения он и вовсе забыл добрую часть того, что знал. И, вы знаете, я рад…

– Рады, что не понимаете? – перебил Враан.

– Нет. Я рад перемене Ветра. Возможно, это заставит измениться и нас. Спасёт от долгой и постыдной гибели.

Теперь уже все члены совета были не просто возмущены, но откровенно раздражены заявлениями Хранителя. У Элеро задергался левый указательный палец, напоминание о старой битве. Верлоф побагровел, Маар стала ещё более хмурой, хотя, казалось бы, больше уже и некуда.

– Вы постоянно говорите о какой-то гибели, но, не считая смены Ветра, нам ничего не угрожает. Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, – Орл единственная говорила холодно. Она сразу уловила смысл предыдущего высказывания и тот факт, что это лишь прелюдия, подготовка почвы, а действительно важное Хранитель сказать не решается. Немного подумав, стоит ли говорить то, ради чего весь разговор был затеян, он медленно начал:

– Я говорю о вымирании нас как потомков Первых Предков и Наследников Древних. Посмотрите на наши Танцы Жизни, последний действительно стоящий Древних был, когда пробудился Бэкл Враанов. Когда это было? Пятьдесят, семьдесят лет назад?

Враан попытался что-то сказать в защиту своего отца и рода, но Хранитель продолжил, не обращая на его попытку никакого внимания:

– Не смейте! Слышите, не смейте называть то, что происходит сейчас в Сфере, Танцами Жизни! Это не Танцы – это жалкое подобие плохой копии. И ведь это видят все! Они чувствуют, но не осознают и не понимают, что не так. А я знаю! Я читал в архивах, как они должны выглядеть. Это должно быть священнодействие! Игра Силы на грани понимания мироздания и природы!

Алеар словно задохнулся от переполнявших чувств, но никто уже не пытался ему что-либо объяснить или пояснить, каждый из членов Совета ждал, к чему приведёт речь Хранитель. Отдышавшись, он продолжил:

– Каждое следующее поколение слабее. Каждый хранитель знает и понимает меньше своего предшественника. Вы называете себя Наследниками Древних, – Алеар усмехнулся, но не было в этой усмешке ничего доброго. – У Наследников в семьях рождались Бэклы, Вуйты, Глоды, Гейры, Гирины и Ранжи. Где они? Признайте – мы потеряли путь! И традиции Первых Предков с Законами Древних нам здесь не помогут!

Над залом повисла тишина. Алеар смотрел в затылки собравшихся – только Жрец не отвернулся, остальные рассматривали что-то более интересное – ногти, узоры на столе, небо за проёмом. Даже Враан, который несколько раз хотел вставить слово, сейчас смотрел на древние символы, но не видел их, как, впрочем, и остальные. Хранителю не верили. Его не хотели слышать, слова его были ошеломляюще правдивы, поэтому не могли быть правдой.

– Если вы не верите мне – спросите Жреца, он жил в то время, когда у каждого рода были Наследники, обладавшие силой Древних. Говори, Жрец, я знаю, что ты видел это, я читал о тебе в архивах. Говори!

Каждый смотрел на него. Каждый одновременно хотел – и боялся – услышать ответ, а Жрец смотрел на них, как смотрит учитель на провинившихся, но любимых учеников, – на учеников, наконец осознавших силу своего проступка.

– Он говорит правду, – голос Жреца был тих, но казался громоподобным. – Вы уже слишком давно не Потомки Первых, и, к сожалению, даже не Наследники Древних. Вы напоминаете немощного старца, рассказывающего о былых подвигах, но уже неспособного даже с кровати встать самостоятельно. Я не имею права вам указывать – это ваш путь. Ведь этот старец ещё может вдохновить юношу на великие свершения. Я принимаю любой ваш выбор.

Жрец умолк. Хранитель сел на место – собственная речь утомила его.

– Мой отец, – Враан всё-таки взял слово, – хоть и выглядит старой развалиной, может дать фору молодым. Но, увы, это не противоречит всему сказанному здесь. Трое моих сыновей, как и я сам, не пробудили в себе Бэклов. Каар из рода Орлов первый Вуйта за несколько поколений. Я согласен с Хранителем – нам пора меняться. И если для этого надо пересмотреть некоторые традиции и законы, то я готов.

– Возможно, в других городах дела обстоят лучше. Я считаю, что прежде чем принимать подобные решения, нужно связаться с Родовыми городами. Всё-таки мы – столица, а источники силы Древних – там. Не забывайте об этом! – Элеро не любил перемены, но мог с ними смириться, а вот с непроверенными решениями такой степени важности – нет.

– Вы хотите созвать Великий Совет, – Флиин говорила будто сама с собой, потирая висок. – Это может затянуться на цикл или больше…

– Зато мы будем уверены! – сдавать позиции Элеро был не намерен. – Все наши традиции важны и несут определённый смысл, пусть иногда и неясный нам!

Верлоф потянулся и откинулся на спинку:

– А если мы не успеем? За всеми этими разговорами о традициях, Наследниках и прочем вы забыли: на нас идёт Западный Ветер и вместе с ним – неминуемая гибель.

Верлоф говорил иронично, словно не верил во всё это, но все действительно забыли о главном. Речь Хранителя задела больную тему. Жрец встал и вышел из зала. Продолжать Совет было бессмысленно.

– Обдумайте ваши решения, свяжитесь с родовыми городами, – Хранитель тоже направился к выходу. Он хотел догнать Жреца. Была одна странность, которую ему очень хотелось обсудить – в тех записях, которые он уже прочитал, в адрес Западного ветра и пришедшего вместе с ним дождя были сказаны довольно ясные и чёткие проклятия. Подобные ругательства всегда предназначались человеку, но никак не природному явлению. Ко всему прочему, в некрологах были зафиксированы чуть ли не армии превосходных воинов. Не могли же они все погибнуть от сырости?

Детали не давали покоя, но, увы, выйдя из зала, Алеар нашёл пустоту – Жрец исчез. Восточный Ветер привычно погладил седые волосы Хранителя, успокаивая: «У тебя ещё есть время…»

Моргал, представитель Элеро среди Совета, уходил из зала последним. Разговоры о пересмотре традиций ему не нравились. Установленный порядок существовал сотни лет, и важно было то, что всё это время он работал! Изменения Ветра сейчас было как нельзя более некстати. Род Элеро окреп, многие среди них считали союз Древних пережитком прошлого. Нельзя сказать, что полностью, но по большей части Моргал был с ними согласен. Если Маары и Верлофы несли определённую экономическую функцию, то остальные были балластом. В Семье и без известий о нарушении традиций сомневались в существовании смены Ветра. Теперь же всё выглядело как заговор с целью допуска Жреца в Архивы! Зачем это Хранителю, пока было неясно, но такой вероятности упускать из виду не следовало. Проблема была в том, что сам Алеар стар – он мог что-то напутать, а Жрец ни разу ясно не высказал своего мнения, что оставляло простор для догадок и пересудов.

По правде сказать, Жрец вообще редко выражался понятно. В Родовых городах на это особо не обращали внимания, там были свои жрецы, ученики, при необходимости трактующие слова Жреца, и вот к ним уже прислушивались.

За проёмами совсем стемнело. «Час Восхождения к Звёздам. Интересно, кто-нибудь, кроме мальчишек, ещё занимается этим? Хранитель прав, их семьи вырождаются, но только не Элеро. В нашем Родовом Городе предостаточно Гейров». Да и сам Моргал был Гейром, о факте почти никто не знал, что было только на руку.

Проходя мимо одного из зеркал, Моргал остановился – на него смотрел высокий худой человек с серыми глазами и совершенно седой головой, немного сгорбленный, но всё ещё осанистый. «Когда я успел так измениться?» Человек сморгнул и уверенно вышел вон. «Хранитель хочет ответ Рода – он его получит!» Моргал поспешил к башням Первых. С детства приученный отцом ходить пешком, он с лёгкостью преодолел довольно большое расстояние, обойдя город по окраине, – тот, как и он сам, сильно изменился, разросся, стал более шумным, быстрым. Издали заметив нужную башню, Моргал подошёл кружным путём, несколько раз проверив, не следит ли за ним кто.

«В нашем мире нельзя доверять никому и никогда, запомни!», – прозвучали слова отца, словно отец только что их сказал. Моргал кивнул сам себе. «Пора! Сейчас самое подходящее время. Молодые советники рода не хотят тянуть обузу Древних семей, переживающих не лучшие времена, новость же об осквернении традиций, а именно такой она и является, наконец, заставит проснуться и старейших».

Поднявшись на самый верх Башни, он оказался в небольшой комнате с узкими окнами под самыми сводами, сквозь которые еле пробивался звёздный свет. Моргал снял кольцо и вдавил его в одну из трещин в боковой стене, напротив входа, – от кольца медленно растеклась серебряно-вязкая жидкость, она заполнила трещины и постепенно преобразовала их в герб Элеро.

Когда герб засиял ровным серебряным светом, Моргал повернул кольцо несколько раз в разные стороны и вдавил ещё глубже. Герб провалился в стену, утягиваемый кольцом, словно молочная пенка с брошенным в её центр сахаром. Кольцо постепенно затянуло за собой и стену, и самого Моргала. Это продолжалось, пока представитель Элеро не оказался внутри Сферы серебряного матового света. Со всех сторон шли его родные, они появлялись из ниоткуда и сразу занимали отведённые им места, – телами спящие где-то в своих домах. Моргалу не пришлось никуда идти, он уже был там, где нужно, его услышат все. Они как всегда предложат своё решение, выскажут то, что действительно думают, а утром, проснувшись, даже не вспомнят об этом.

Такой способ общения с Родом был очень удобен: все принимали участие в совете, при этом о совете никто не помнил – помнили только его итог. Кольцо или стена создавали нечто вроде зала вне пространства и времени. В зал послушно слетались астральные тела родственников.

Когда поток прибывавших прекратился, Моргал начал:

– Я приветствую вас! В этот час я пришёл с трагическими вестями! Наши вековые традиции попраны! Совет склонен разрешить Жрецу вход в Архивы, и не только ему, но и всем, слышите – всем, кто умеет понимать языки Первых Предков и Древних!

Моргал выждал несколько секунд, чтобы общий возглас возмущения слегка утих, поднял руки, призывая к полной тишине, и продолжил:

– В эти нелёгкие времена, когда над нами нависла угроза Западного Ветра, а наш народ в недоумении стал искать правды, что можем мы? Что в наших силах, чтобы облегчить участь Рода?

Ответом была тишина. «Тюфяки! Насколько же вы закостенели в своих правилах!» – подумал он. Предстоящее было особенно противно, так как Моргал всегда предпочитал правду, пусть и неприглядную. Не дождавшись ответов, Моргал начал заново:

– Хранитель ждёт ответ от нашего Рода. Оттягивать дальше нельзя. Поймите, мы должны впустить Жреца в Архивы, возможно, это наше единственное спасение. Нам просто больше ничего не остаётся…

– А местных жрецов, учеников Жреца, тоже нужно будет пустить? – вопрос прозвучал от кого-то из молодых. Моргал ответил не сразу, ожидая ещё вопросов, но их не было. «Каждый хочет знать ответ на заданный вопрос, услышать, что думаю я, Моргал, глава Рода».

– Я полагаю, в Архивы следует пустить всех, и местных жрецов в том числе. По моему мнению, вообще любой способный понимать языки Первых и Древних должен немедленно отправиться в Архивы помогать искать хоть какую-то информацию о Западном Ветре, причины Перемены Ветра и то, как нам всё это пережить.

Не успел он закончить, как среди старейших поднялась фигура. «Скажи мне, Моргал, чем ты там занят в столице? Ты потерял разум? Или служишь теперь Жрецу и Хранителю и выполняешь все их прихоти?» – говоривший был невысок, ещё не полностью седой, лицо его было незнакомо. «Кто это? Почему я его не узнаю?» – подумал Моргал, пока тот продолжал сыпать обвинениями:

– Откуда мне знать, что эти басни про Ветер – правда, а не уловка? Кто видел эти изменения? Были ли они вообще? Где доказательства? Кто…

Последние слова пропали под волной возгласов со всех сторон. Зал, распалённый смелым оратором, подхватил негодование. Отовсюду на Моргала сыпались те же претензии, только другими словами и утверждениями, но с той же сутью. Гомон рос, словно разбушевавшееся море. С каждой секундой росло и недовольство, а голос разума умирал. Уже слышались разгневанные высказывания в адрес других семей Наследников Древних, вспоминались давно улаженные ссоры. Когда накал достиг апогея – с большой вероятностью возникновения эфирных драк, – Моргал поднял руку и щёлкнул пальцами. Звук разнёсся по залу на одной высокой ноте – его заметили не сразу, но постепенно море гневных выкриков утихло.

Моргал заговорил в тишине, голос его, спокойный и уверенный, заполнял пространство, и ощущалась за ним сила.

– Я представляю Род Элеро, Наследников Великих Древних и Потомков Первых Предков, по праву своего рождения и по плодам дел своих. Я в здравом уме. И пусть сам я не видел изменений Ветра, но у меня нет ни капли сомнений в словах и суждениях Хранителя. Опираясь на это, я считаю, что Жрец должен быть допущен в Архив, что же касается остальных, то, возможно, это поспешное решение. А возможно, у нас нет другого пути? Я не знаю, готовы ли они принять и понять скрытое в Архивах. Этот вопрос требует обсуждения. Я слуга своего рода и вестник его воли на Совете, вам же сегодня надлежит принять судьбоносные решения. Помните, впуская Жреца в Архивы, мы не просто попираем традиции и законы Древних, а, возможно, спасаем свой Род от неминуемой гибели. Делайте выбор, и пусть он будет основан на разуме. Потомки будут судить нас по нашим поступкам. Дадим им этот шанс.

В зале снова поднялся шум. Теперь Моргал был им не нужен, да и по закону не мог принимать участия в решении тот, кто сообщил весть и собрал совет рода. Моргал протянул руку и нащупал в воздухе кольцо. Зацепив его пальцами, он потащил на себя, и всё вокруг стало стягиваться, будто он взялся за центр скатерти и потянул вверх, но каждый предмет, стоявший на ней, падая, вырисовывался в саму ткань, затем растворяясь полностью. Когда же он выдернул кольцо, словно пробку, перед ним снова была разрезанная трещинами стена. В проёмах по бокам светились звёзды, разгулявшийся ветер трепал кроны вековых деревьев. Ночь продолжала шествие по городу и окрестностям. Моргал надел кольцо и сел, прислонившись к стене, в ожидании. Официальный ответ он получит утром, но сегодня будет ясно, единогласно решение или нет. Если род примет решение единогласно, то стена обретёт серебристый свет Элеро, в противном же случае на ней появится ещё одна трещина. Моргал провёл по стене рукой: «Как же часто мы не согласны!». Он не видел стен других родов и не был уверен в их существовании, но ему казалось, что трещин на них намного меньше.

Глава третья. У каждого своя вера

Каменная Пустыня – Пустыня Смерти – простиралась к горизонту и дальше. Ходили слухи, что пересечь её не удавалось никому, да, собственно, особенно никто и не пытался. Желающих добровольно идти бесконечно долго среди камней – больших и малых, – днём под палящим солнцем, а ночью – в диком холоде из века в век не находилось. Даже Ветер терялся и метался по пустыне, словно умалишённый на площади. Какие земли скрывались за ней и были ли они – могли знать лишь Хранитель и Жрец. Дикими чудищами, обитавшими в ней, пугали детей. Высшим наказанием была ссылка в Каменную Пустыню.

Коэл слушал отца, и невольно в голове его всплывало всё, что он знал о Пустыне. В сказанное отцом он не верил. Утренний несчастный случай оказывался при более тщательном рассмотрении убийством. Это выходило за рамки его понимания. Лиара! Убийца?

– Отец, это невозможно! – наконец перебил Коэл. – В конце концов, вдумайся! Это же полный бред! Ты знаешь её с детства! Мы дружим с младенчества! Она просто не способна на это!

– Да, та девочка, которую я знаю, не способна. Но все видели и слышали, как они ругались – и как она ему угрожала, – Мириус вздохнул, разговор этот был ему неприятен, как и сыну. – А затем, меньше чем через час, его находят мёртвым, и не просто мёртвым – он испепелён. Ты же знаешь, кто на это способен?

– Она не могла этого сделать, – Коэл тряс головой, словно отрицание могло что-то изменить, – она не стала бы.

Отец схватил его за плечи и встряхнул:

– Тогда скажи мне – кто может ТАКОЕ сделать? У кого есть силы для подобного? Ну! Говори!

Коэл видел расстроенные глаза отца, чувствовал, как отцовские руки крепко сжимают его плечи, он знал – отец не отпустит, пока не услышит ответа, но сказать означало признать, а это было больно.

– Ответь мне, Коэл, у кого есть сила управлять молниями?