Расстрелянные Герои Советского Союза

Вспоминает маршал авиации Н. С. Скрипко: «Аэродромная сеть округа состояла в основном из грунтовых аэродромов, без твердого покрытия, которые после дождей выходили из строя. Не хватало запасных аэродромов. Это снижало боевую готовность частей, и весной 1941 года строительные организации приступили к массовой реконструкции основных аэродромов. Конечно, ни одного из них они не достроили, наоборот, привели в ограниченно пригодное к полетам состояние. Таким образом, авиаполки округа базировались скученно, преимущественно на лагерных аэродромах, не имея зенитного прикрытия.

Помнится, еще в мою бытность в Киевском особом военном округе, генерал Е. С. Птухин требовал устройства на каждом аэродроме укрытий для самолетов. Средств и материалов на это не отпускалось, предлагалось строить их хозяйственным способом, кустарно, поэтому укрытия для авиационной техники делались медленно.

Выполняя приказ наркома обороны от 19 июня 1941 года о рассредоточении самолетов и их маскировке, части ВВС округа ограничились тем, что поэскадрильно расставили машины на границах стационарных и лагерных аэродромов. Как мне рассказывали командиры частей, командующий ВВС округа генерал Е. С. Птухин лично совершил облет оперативных аэродромов, проверяя их маскировку и боевую готовность… Усилия, предпринимавшиеся генералом Е. С. Птухиным по маскировке авиационной техники и строительству укрытий для самолетов, давали свои результаты. Мне довелось видеть трофейную схему, составленную штабом 4-го германского воздушного флота по состоянию на 1 мая 1941 года. Противник считал, что ВВС Киевского особого военного округа истребителей имеют в три раза меньше, чем было на самом деле»[46].

А враг тем временем не дремал. Немецкие самолеты неоднократно вторгались в воздушное пространство округа и вели разведку. Вспоминает Маршал СССР, дважды Герой Советского Союза И. Х. Баграмян: «Командующий военно-воздушными силами генерал Е. С. Птухин обратил внимание членов Военного совета на участившиеся нарушения нашей границы фашистскими самолетами.

– Сбивать их надо! – Он рубанул воздух рукой. – Я хорошо помню фашистов по боям в Испании. Это такие наглецы, что будут плевать в физиономию, пока не схватишь их за горло.

– К сожалению, мы еще не имеем разрешения хватать их за горло, – спокойно и сухо сказал Кирпонос. – Найдите способ без стрельбы помешать им вести разведку над нашей территорией. – Командующий округом оглядел присутствующих. – Ясно одно: обстановка очень тревожная»[47].

По состоянию на 22 июня 1941 года Военно-воздушные силы Киевского особого военного округа насчитывали 2061 самолет: 466 бомбардировщиков (из них 74 пикирующих бомбардировщика Пе-2), 1343 истребителя (из них 189 МиГ-3), 247 разведчиков (из них 99 ближних бомбардировщиков Су-2) и 5 штурмовиков Ил-2. В округе имелось 2359 летчиков и 1308 летчиков-наблюдателей.

Ко всем вышеперечисленным проблемам, снижавшим боеготовность ВВС округа, добавилась еще одна, которая оказалась одной из самых трагических. 19 июня из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его из Киева в Тернополь. В свете этого указания туда же был переведен командный пункт ВВС округа. В результате в первые дни войны было нарушено управление действиями авиачастей, т. к. узел связи штаба ВВС в Киеве имел связь со всеми аэродромами округа, тогда как КП в Тернополе ею не был обеспечен.

Вспоминает маршал авиации Н. С. Скрипко: «Птухин энергично стремился перестроить работу по-фронтовому, привести авиачасти и соединения в боевую готовность. Однако не знал Евгений Саввич того, что в эти дни решался вопрос о нем как о командующем и что 20 июня 1941 года приказом Главного Военного совета он будет снят с должности за аварийность. Так и не получив этого приказа, генерал Е. С. Птухин встретил на посту командующего ВВС Киевского особого военного округа испытания первых дней войны и 24 июня 1941 года был вторично освобожден от служебных обязанностей с еще более грозной формулировкой.

Вечером 20 июня 1941 года первый эшелон с полевым управлением округа двинулся специальным поездом на новый командный пункт, расположенный в Тернополе, а утром 21 июня на КП выехала на автомашинах основная группа штаба округа. В одной колонне с ней следовало и управление командующего ВВС.

В Киеве был оставлен запасной командный пункт ВВС округа (фронта), возглавляемый заместителем начальника штаба ВВС по организационным вопросам генерал-майором авиации Мальцевым. При нем находилась небольшая группа представителей различных отделов и служб, включая шифровальщиков. События потребовали уже на следующий день вовлечь всю группу в активную оперативную работу, хотя она и не предназначалась для этой цели.

Дело в том, что узел связи штаба ВВС в Киеве имел связь со всеми аэродромами округа (фронта), тогда как КП в Тернополе ею не был обеспечен.

На рассвете 22 июня 1941 года, когда колонна штабных автомашин втягивалась в Броды (65 километров северо-восточнее Тернополя), вражеская авиация нанесла удар по нашим аэродромам…

Война застала авиаполки округа в приграничной аэродромной зоне, куда их вывели в ходе оперативного учения, проводимого генералом Е. С. Птухиным. Однако части не были приведены в состояние боевой готовности. Штабы смешанных авиадивизий, то есть армейской авиации, находились в местах своей постоянной дислокации…

Е. С. Птухин вместе со своим заместителем по боевой подготовке С. В. Слюсаревым к 14 часам 22 июня 1941 года прибыли на КП в Тернополь… Прямая проволочная связь была только с 14-й, 16-й и 17-й авиадивизиями. Со всеми остальными частями и соединениями контакты поддерживались через Киевский узел связи.

Находившаяся там группа генерала Мальцева собирала данные об обстановке во всех полках и передавала их на КП ВВС фронта в Тернополь, по этому же каналу из Тернополя передавались распоряжения в дивизии. Однако из-за недостатка шифровальщиков в Киеве скопилось большое количество срочных нерасшифрованных кодограмм, шифрограмм – все это заметно усложнило управление.

В первый день войны потери ВВС Юго-Западного фронта составили 192 боевых самолета, с учетом учебных – 301 самолет. Из общего числа наших потерь на земле было уничтожено и повреждено 95 боевых самолетов, 109 учебно-тренировочных»[48].

Отсутствие указаний со стороны командования ВВС округа привело к тому, что после первого удара большинство авиаполков не сменило место дислокации и было уничтожено в последующих налетах.

Вспоминает Маршал СССР, дважды Герой Советского Союза И. Х. Баграмян: «Командующий ВВС фронта и его штаб тем временем стремились наладить управление авиачастями. Это было нелегко. Внезапными ударами с воздуха враг в первые же часы нападения причинил чувствительный урон нашему самолетному парку, нарушил связь командования с аэродромами. Командиры авиационных дивизий действовали на свой страх и риск… Только к вечеру генералу Птухину в крайне трудных условиях удалось восстановить управление авиационными частями и перейти к организованным действиям. Стало известно, что за день наши летчики сбили 46 фашистских самолетов. Но и наших немало погибло в неравных воздушных схватках»[49].

24 июня 1941 года генерал-лейтенант Е. С. Птухин был отстранен от руководства ВВС Юго-Западного фронта и арестован. Вместе с обвинениями в халатности и бездеятельности, повлекшими уничтожение авиации в первые дни войны, генерал-лейтенант Птухин обвинялся в «участии в военной заговорщической организации, по заданиям которой они проводили вражескую работу, направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной Армии и увеличение аварийности в ВВС РККА».

29 января 1942 года Л. П. Берия направил Сталину список 46 арестованных, «числящихся за НКВД СССР». В нем находились 17 генералов и некоторые крупные работники обороной промышленности, арестованные в мае – июне 1941 года. Все они обвинялись во вредительстве и заговоре. Против фамилии генерал-лейтенанта авиации Е. С. Птухина указывалось: «1900 года рождения, бывший член ВКП/б/ с 1918 года, из крестьян. До ареста – командующий ВВС КОВО, генерал-лейтенант авиации. Арестован 24/VI 1941 года. Уличается показаниями Смушкевича, Чернобровкина, Юсупова, Иванова и очной ставкой с ними, как участник антисоветского военного заговора. Дал показания, что с 1935 года являлся участником антисоветского военного заговора, куда был завербован Уборевичем, но от данных показаний отказался, признав, что преступно руководил вверенными ему войсками»[50]. Вождь народов наложил лаконичную резолюцию: «Расстрелять всех поименованных в списке. И. Сталин».

13 февраля 1942 года постановлением Особого совещания НКВД СССР генерал-лейтенант Е. С. Птухин был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. 23 февраля 1942 года приговор в отношении его был приведен в исполнение. Ввиду того, что последнее время генерал-лейтенант Птухин содержался в Саратовской тюрьме, можно предположить, что казнь была совершена там же. Точное место захоронения неизвестно.

В 50-е годы ХХ века вдова Героя установила в Москве на Новодевичьем кладбище памятный знак, обозначив символическую могилу Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации Е. С. Птухина.

6 октября 1954 года постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Е. С. Птухин был реабилитирован за отсутствием в его действиях состава преступления.

Евгений Саввич Птухин прожил короткую, но яркую жизнь. Вся она была посвящена беззаветному служению Родине, защите ее рубежей и укреплению обороноспособности. Незаурядные способности быстро выдвинули его в число передовых авиационных командиров страны. Везде, куда бы ни был направлен, Евгений Саввич показывал себя умелым организатором и воспитателем личного состава, настоящим знатоком военного дела. Знание специфики авиации позволяло ему активно воздействовать на летчиков, техников, механиков и других авиационных специалистов. Е. С. Птухин прошел 3 войны: Гражданскую, бои в Испании и Финскую. Он многое мог бы сделать для Родины в тяжелые годы Великой Отечественной. Но судьба распорядилась по-иному…

Награжден: присвоено звание Героя Советского Союза (1940 г.) с вручением медали «Золотая Звезда» за № 244, 2 ордена Ленина (1937, 1940), орден Красного Знамени (1938), орден Красной Звезды (1936), медаль «ХХ лет РККА» (1938).

Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Пумпур Петр Иванович

25.04.1900—23.03.1942

Петр (Петерис) Иванович (Ионович) Пумпур родился 25 апреля 1900 года в семье латышского крестьянина Платерской волости Рижского уезда Лифляндской губернии. Окончив церковно-приходскую школу, помогал отцу батрачить на зажиточных соседей. Обучался в ремесленном училище, где закончил два класса. Применяя полученные знания, работал учеником слесаря и помощником шофера.

В мае 1918 года Петр Пумпур добровольно вступает в ряды Красной Армии. Учитывая имевшийся опыт в слесарном и автоделе, его определили служить помощником шофера в 4-й истребительный авиаотряд в Москве. В октябре 1918 года перевели служить помощником шофера во 2-й Псковский истребительный авиаотряд в Самаре.

С ноября 1918 по июнь 1921 года Петр Пумпур служит авиамотористом в 4-м истребительном авиаотряде. В составе этого подразделения он участвует в Гражданской войне, воюя на Восточном, Юго-Восточном, Южном и Западном фронтах. В 1919 году коммунисты части приняли П. И. Пумпура в ряды РКП(б).

После окончания Гражданской войны Петр Пумпур решает остаться на военной службе. С июля по декабрь 1921 года он служит авиамотористом Управления комендатуры Центрального аэродрома Москвы. Находясь постоянно среди летчиков, слушая их рассказы и разговоры, Петр все больше и больше осознает, что жить без неба не может. Он просит командование отправить его на обучение летному делу.

С января 1922 по март 1923 года П. Пумпур проходит обучение в Егорьевской военно-теоретической школе летчиков, а с апреля 1923 года – во 2-й Военной школе летчиков в Борисоглебске. 26 октября 1923 года состоялся первый выпуск курсантов летной школы. В этот день путевку в большую авиацию получили 10 человек, в том числе Петр Пумпур и Валерий Чкалов.

С ноября 1923 по май 1924 года Петр Пумпур продолжает осваивать летное дело в 1-й Военной школе летчиков в Москве, а с мая по июль 1924 года – в Серпуховской высшей школе стрельб и бомбометания.

И вот, наконец, годы учебы остались позади. В августе 1924 года молодого авиатора направляют служить во 2-ю истребительную эскадрилью в Москве. Пумпур служит старшим летчиком, осваивая все типы самолетов, стоявших на вооружении подразделения. Как один из лучших пилотов, не раз отмечался командованием и ставился в пример сослуживцам. Герой Советского Союза маршал авиации С. А. Красовский вспоминает: «В эскадрилье А. Д. Ширинкина служили летчики Петр Пумпур, Евгений Птухин… Невысокий русоволосый Птухин – в отряде его все любовно называли Женей – выделялся среди других незаурядным летным мастерством. Петр Иванович Пумпур был немного старше Птухина по возрасту и производил впечатление солидного, знающего себе цену командира. В авиации он начал работать мотористом, затем научился летать. Петр Иванович не любил суеты, все делал обстоятельно»[51].

В июле 1925 года Петр Пумпур и другие летчики эскадрильи принимают участие в подавлении бандитских мятежей, руководимых эсерами и меньшевиками. Бандиты сосредоточились в селах близ станции Ильинская Московско-Курской железной дороги. Жгли хлеб и дома активистов, расправлялись с сочувствующими советской власти.

Летчики эскадрильи совершали боевые вылеты на разведку, производили обстрелы и рассеивание банд. Полеты были сопряжены со смертельной опасностью. Во время вылета 11 июля бандиты подбили самолет. Летчик был ранен, но сумел совершить вынужденную посадку и скрыться в лесу. Самолет был сожжен бандитами.

Приказом Реввоенсовета СССР № 719 от 03 июля 1925 года за достигнутые успехи 2-й эскадрильи было присвоено почетное наименование «имени Ф. Э. Дзержинского», а в декабре 1926 года она была переименована в 7-ю отдельную авиаэскадрилью.

Петр Иванович по прежнему много времени проводит в воздухе в кабине самолета, оттачивает летное мастерство, осваивает новые фигуры пилотажа, начинает передавать свой опыт новой плеяде молодых пилотов. Начинается и его карьерный рост. В октябре 1925 года он становится командиром звена, а с февраля 1927 года командует отдельным отрядом в 7-й истребительной эскадрилье.

Продолжая неустанно работать над собой, в 1929 году П. И. Пумпур оканчивает курсы усовершенствования командного состава при Военно-воздушной академии им. Жуковского. Учитывая его большой опыт в летном деле, Петру Ивановичу поручается командовать 31-й истребительной эскадрильей. Четыре года возглавлял П. И. Пумпур это соединение. За прошедшее время он успел послужить в Брянске, Люберцах, Монино, Лесозаводске.

В октябре 1934 года П. И. Пумпур был назначен командиром-комиссаром 403-й истребительной авиабригады в г. Люберцы. Новый командир быстро завоевал авторитет и уважение у летчиков части. Виртуозно владея любым типом истребителя, на личном примере показывал, как необходимо выполнять фигуры высшего пилотажа и вести бой с «условным» противником.

22 сентября 1935 года Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров СССР издали постановление «О введении персональных военных званий начальствующего состава РККА». 4 декабря 1935 года народный комиссар обороны СССР приказом по личному составу армии за № 2509, присвоил П. И. Пумпуру воинское звание «комбриг».

В январе 1936 года Петр Иванович Пумпур поступает на оперативный факультет Военно-воздушной академии РККА им. Жуковского. Вот что вспоминает об этом Герой Советского Союза маршал авиации С. А. Красовский: «После занятий мы шли обычно с комбригом П. И. Пумпуром в общежитие по Чапаевскому переулку, делились впечатлениями о прослушанных лекциях. В гражданскую войну Петр Иванович был мотористом, летать научился уже в мирное время. Высокий, сильный, он отличался философским спокойствием и прирожденным добродушием. Его любимая поговорка “Не спеши, но поторапливайся!” очень точно определяла весь склад души этого обаятельного человека.

Дома, за крепким душистым чаем, приготовленным моей женой, Пумпур с неповторимым юмором рассказывал какую-нибудь смешную историю…

Мы тогда не знали, что вскоре надолго расстанемся с Петром Ивановичем. После окончания учебы он в числе первых летчиков-добровольцев отправился в Испанию. Сражался в небе Мадрида и Барселоны»[52].

Летом 1936 года в Испании вспыхнул мятеж генерала Франко, поддержанный фашистскими режимами Германии и Италии. Советский Союз начинает оказывать помощь республиканскому правительству, нелегально направляя лучших военных специалистов.

С октября 1936 года комбриг Пумпур под псевдонимом «полковник Хулио» находится в Испании. Желание сражаться с врагом было настолько сильным, что, не дожидаясь поступления из Советского Союза современных самолетов, П. Пумпур, Е. Ерлыкин, И. Копец и А. Ковалевский сделали по несколько боевых вылетов на «ньюпорах». Это были самолеты времен Первой мировой войны, маломаневренные и развивавшие скорость 120 километров в час. Надо было иметь немало мужества, чтобы летать на такой «технике». Ведь при встрече с истребителями противника эти самолеты были для них легкой добычей. К тому же их могли легко сбить с земли оружейно-пулеметным огнем.

3 ноября 1936 года на аэродроме Альхантерилья, возле города Мурсин, были собраны и подготовлены к боевым действиям 11 истребителей И-15. Полковник Хулио возглавляет перелет самолетов в Мадрид. Перегон выдался сложным, в дело вмешалась непогода. В результате 2 самолета потеряли ориентировку и сели на территории франкистов, летчики оказались во вражеском плену. Остальные прибывшие истребители под руководством П. И. Пумпура приступили к боевым дежурствам.

Первые схватки с врагом принесли радость победы и горечь потерь. Вот что вспоминает о тех днях Герой Советского Союза генерал-майор авиации Е. Ф. Кондрат: «Двух республиканских бомбардировщиков “потез” стали догонять истребители – “хейнкели” и “фиаты”. Две старые французские калоши против четырнадцати.

Нам немедленно сообщили об этом. И вот двенадцать советских истребителей мигом взвились в небо и пошли наперерез. “Хейнкели” и “фиаты” оставили “потезы”. Похоже, фашисты даже обрадовались, что есть добыча поважнее, лихо развернулись и устремились нам навстречу. Мы плотным строем, крылом к крылу, пошли в лобовую атаку. Я чувствовал, как нога подрагивает на педали, а спине стало мокро и жарко.

Они не выдержали сближения, рассыпались, тут рассыпались и мы, вцепившись каждый в своего врага. Загрохотали пулеметы. Почему-то я плохо стал видеть. То ли от резких маневров, то ли от нервного напряжения, не пойму, но бой для меня протекал, как в тумане. Единственно, о чем помнил, – не зазеваться, успевать смотреть во все стороны. Заметил: слева удирал, карабкаясь вверх, “хейнкель”, а наш – по номеру узнал Рычагова – вцепился в него мертвой хваткой и рубанул очередью. Впереди задымил еще один. Я стрелял, по мне стреляли, увертывался, и от меня увертывались, догонял, ускользал и все опасался просмотреть или оторваться далеко от своих. Как-никак – первый бой… На вираже в поле зрения мелькнуло: падает наш дымящийся И-15. Но кто – по номеру не вижу. Далеко. Почему не прыгает?..

Франкисты выходили из боя, уносясь подальше и кто куда. В этот бой нас водил Пумпур. Вон его самолет, делает горку – сигнал сбора. Летим на свой аэродром»[53].

4 ноября 1936 года, беседуя с летчиками, Петр Иванович учил их тактике ведения воздушного боя: «Вы должны искать противника в воздухе, не ждать, когда он вас обнаружит и атакует первым. Вы сами должны навязывать ему бой, диктовать свою волю. Атаковать надо смело и решительно. Держитесь компактно. Поле боя покидайте только тогда, когда в воздухе не останется ни одного вражеского самолета. Достаточно один раз уступить противнику инициативу, и потом вам будет очень трудно стать хозяевами мадридского неба»[54].

8 ноября 1936 года комбриг Пумпур возглавляет перелет 16 только что собранных истребителей И-16 из Альхантерильи. И опять в дело вмешалась непогода. Пришлось садиться в Альбасете. В результате на место назначения прибыли лишь 10 ноября. И сразу же истребители под руководством П. И. Пумпура вступили в бой. С 16:00 до 17:10 И-16 штурмуют парк Каса-дель-Кампо. Ведущий первым пикирует на позиции врага и открывает огонь. Затем делает еще несколько заходов. 3 самолета получили пробоины от зенитного огня.

14 ноября 1936 года комбриг Пумпур приводит в Гвадалахару новую группу из 13 истребителей И-16. Он возглавляет истребительную группу из трех эскадрилий И-16 и трех эскадрилий И-15, и руководит их действиями на Мадридском фронте. При основной группе истребителей Пумпур создал маленький резерв из 5–6 самолетов, в который были включены опытные советские летчики – Иван Копец, Антон Ковалевский, Евгений Ерлыкин и трое испанцев – Алонсо, Лакалье и Хименес.

Петр Иванович водил в бой вновь прибывавшие группы, определял их дислокацию в зависимости от обстановки, часто использовал истребители для разведки наземных войск, нередко сам участвовал в воздушных боях. Вот что он вспоминал об одном из отражений вражеского налета в небе над Барселоной: «Встретился я с итальянским бомбовозом “савойя”. Бью по нему из пулеметов ШКАС, а он летит как ни в чем не бывало. Зло меня разобрало. Повторил атаку, и опять все пули, словно в перину, всадил… Третья атака тоже не принесла удачи. И когда боекомплект уже был на исходе, подошел почти вплотную и ударил по бензобакам. Наконец-то бомбардировщик загорелся. В общем, помотал меня итальянец, но и кое-чему научил. Мелковаты наши пульки для фашистских самолетов»[55].

За свое умение отчаянно и виртуозно драться в воздухе с врагом П. И. Пумпур получает от испанцев прозвище «Воздушный лев». Он участвует во многих воздушных боях и вскоре доводит личный счет до 5 сбитых самолетов противника. 2 января 1937 года за успехи в деле оказания помощи республиканскому правительству комбриг П. И. Пумпур был награжден орденом Ленина.

Михаил Кольцов в своем «Испанском дневнике» от 3 января 1937 года отмечает: «Полковник Хулио, командир всех истребителей Мадридского фронта, размышлял и разрабатывал новые тактические методы выхода из воздушного боя. Он пришел к одному, не знаю, насколько испанскому, но очень подходящему для любой нации методу: уходить только тогда, когда противник очистит воздух. Пока это правило будет соблюдаться, враг не будет слишком много мнить о себе. Если же хоть раз уйти с воздушного поля битвы, хотя бы даже самым военно-научным способом, но оставив воздух противнику, – не ждите добра. Конечно, речь идет не о тех случаях, когда враг в несколько раз превосходит числом самолетов и вооружением»[56].

Весной 1937 года авиагруппу полковника Хулио перебрасывают под Гвадалахару. 8 марта воздушная разведка сообщила, что по Французскому шоссе в сторону Гвадалахары движется многокилометровая колонна танков и автомашин с пехотой. Прикрытия с воздуха не было, т. к. погода стояла очень плохая. Фашисты были убеждены в том, что республиканские летчики тоже не смогут летать. Но они жестоко просчитались.

С 9 марта 1937 года республиканские ВВС организовали конвейер воздушных налетов. Комбриг Пумпур лично участвует в штурмовках вражеской колонны во главе своих истребителей. В налетах принимало участие 45 истребителей, 15 штурмовиков и 11 бомбардировщиков. Пока одна группа наносила удар, другая шла к цели, третья заправлялась, четвертая уже взлетала. Вражеская колонна была уничтожена. Потери среди личного состава итальянских дивизий были огромными. Франкисты потеряли много техники и оружия.

11 мая 1937 года комбриг Пумпур был отозван в Советский Союз. Представляя Петра Ивановича к очередной награде по итогам «служебной командировки», командование отмечало: «Его заслугой является создание и непосредственное руководство бесстрашной группой республиканской истребительной авиации на Мадридском фронте, завоевавшей господство в воздухе над Мадридом. Сумел в ходе боев создать блестящую тактику борьбы в воздухе, обеспечивающую постоянный и неизменный успех. Личным героизмом и руководством воздушными боями воспитывал кадры неустрашимых воздушных бойцов, ни разу не уступавших поле боя противнику. Лично участвовал в большинстве воздушных боев. Налетал около 250 часов. Сам сбил несколько самолетов противника. Будучи общепризнанным авторитетом во всей республиканской авиации, окружил звание советского летчика ореолом героизма и непобедимости»[57].

Постановлением Центрального Исполнительного Комитета СССР от 4 июля 1937 года, за образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению обороной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм, комбриг Пумпур Петр Иванович был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия «Золотая Звезда» ему была вручена медаль № 49.