Камень Трокентана. Книга 1

Заметив это, Антелин прогнала настырных учеников, вежливо, но настойчиво посоветовав им идти потанцевать с остальными и оставить их одних, так как у неё с наместницей есть важный разговор не для их ушей.

– Благодарю, – сказала Возорвин с улыбкой, когда ученики удалились. – Я и в правду очень устала за сегодня, а теперь попила вина, и меня совсем уж клонит в сон.

– Тогда тебе не стоит засиживаться. Тут очень шумно, да и эти настырные любители пустых разговоров покою тебе не дадут. Они даже не подумают как-то войти в твоё положение, ведь в их жизни не было и дня, в который они несли бы на себе груз стольких проблем. Так что они полны желания и решимости досаждать тебе своими речами хоть до утра.

– Зато, это хорошая возможность получше узнать твоих учеников, кто они такие и что из себя представляют как люди. Многие из них сами показывают своим поведением какого места они достойны.

– Да, ты права. Но всё равно они выбрали неудачное время.

– Если бы я хотела посидеть в тишине, то осталась бы в своих покоях. Не переживай за меня, Антелин. Я уже привыкла к такого рода вниманию, надо быть снисходительной, ведь они молоды и впереди их ждёт непростая, взрослая жизнь, хлебнув которой не все из них смогут вот так вот беззаботно радоваться и веселиться.

Антелин кивнула, соглашаясь с сказанным, и о чём-то задумалась. Она погрузилась в воспоминания о своей молодости, которая теперь казалась как бы причудливым, давним сном.

Тем временем из танцевального зала вернулся один из старших учеников по имени Крекс. Ему было уже двадцать лет, и он был старше Алорон на четыре года, но до сих пор Антелин не считала нужным окончить его учёбу. В школе он имел репутацию высокомерного зануды и бахвала. Он досаждал наместнице своей навязчивостью чуть ли не с самого начала вечера и теперь, когда его прогнали танцевать, удалился только на короткое время. Немного выждав, он вернулся к взрослым. Не решаясь сесть за стол Крекс стал поблизости за спиной наместницы, делая вид, что осматривает кусты с сочной зеленью, которые росли в больших каменных вазах в этой части зала.

Наместница проследила за взглядом Антелин и, обернувшись, посмотрела на стоящего за её спиной ученика, усиленно разглядывавшего зелёные листья. Она вздохнула и грустно улыбнулась. Их беседа прервалась.

Антелин недобро косилась на Крекса, на случай если тот всё-таки обернётся и попытается заговорить. Но тот продолжал осматривать каждый из листьев куста, как будто бы увидел какую-то редкостную диковину, хотя он видел этот куст тысячи раз и никогда не проявлял к нему никакого интереса. Наконец, его окликнула наместница.

Чем тебя так заинтересовал этот куст, Крекс?

Тот встрепенулся, радуясь, что на него наконец-таки обратила внимание сама госпожа наместница. Он быстро обернулся, но тут же напоролся на недобрый взгляд Антелин. Заранее заготовленная фраза, которую он успел уже раз сто повторить про себя, и которая должна была сразить наповал наместницу её гениальностью, теперь вылетела у него из головы.

– Очень красивые листья, – сказал он наконец.

– Да, не спорю. Садись-ка рядом со мной, Крекс, у меня к тебе есть важный разговор.

Тот очень обрадовался и тут же уселся рядом с ней, забыв про угрожающий взгляд Антелин.

– Ты уже взрослый, и я давно наблюдаю за твоими успехами в учёбе, – начала степенно Возорвин. – Я вижу в тебе задатки великого человека, который своими делами приумножит славу наших земель.

– Да, это правда, госпожа наместница. Я много упражняюсь в красноречии и искусстве войны, а также рассуждаю о самых разных предметах.

– Видимо, ты сейчас рассуждал о каких-то высоких предметах, используя как вдохновение этот куст. Это похвально, что ты даже во время пира предпочитаешь отдыху труд и легкомыслию рассуждение о важных вещах.

Крекс важно надулся.

– Да, я смотрел на эти листья, размышляя о мироустройстве.

Возорвин слушала его с таким серьёзным лицом, как будто некий великий мудрец сообщал ей какую-то очень важную для неё истину, однако края её губ улыбались.

– Я знаю о твоих трудах, Крекс. Некоторые из них даже приходилось читать, в них ты много рассуждаешь о важных вещах, местами делая очень своеобразные и смелые выводы. Тебе уже двадцать лет, и я думаю, ты можешь завершить свою учёбу. Но прежде я хочу, чтобы ты показал себя достойным этого. Ты знаешь, что мы живём в неспокойное время и в неспокойном месте. Это требует от нас быть сильными и мужественными, чтобы достойно противостоять нашим врагам и оружием, и словом.

– Да, госпожа наместница, ты совершенно права…

Видимо, он думал, что это будет обычная витиеватая беседа, и уже собрался было растечься мыслями по древу, но Возорвин не дав ему начать, заговорила сама.

На днях мне сообщили очень важную и тревожную весть, и я хочу ей поделиться с тобой.

Крекс стал слушать внимательно.

На северной границе нашего края, из великого леса вышли жители тёмных земель свирепые и сильные. С ними есть некий человек, как видно их мудрец, очень искусный в замысловатых речах. Этот человек говорит свои чёрные витийства и смущает всех, кто его слышит. Из-за его тёмных слов руки наших воинов опускаются, а в сердцах людей сеется страх и отчаяние. Он не только искусен в речах, но как видно и хороший воин. Верно, он ищет единоборства, и я долго думала о том, кто бы мог пойти от нас в качестве достойного противника. И вот, перебрав многих кандидатов, я пришла к выводу, что лучше тебя у нас никого нет для этого дела. Итак, я хочу, чтобы ты вооружился, отправился на север, выступил против этого человека и победил его в словопрении, а затем и в смертельной схватке перед лицом наших воинов. Таким образом, защитив нашу честь и спокойствие.

Такое развитие событий было для Крекса полной неожиданностью, так что он вошел в ступор, даже не зная, что и сказать. К ним подошли ещё несколько учеников и теперь с вниманием слушали наместницу, хотя один наиболее проницательный из них догадался к чему она говорила такие слова и теперь едва сдерживал улыбку. Крекс замялся.

– Я … это большая честь, но я, я могу написать ему письмо, где развею его тёмные речи, только если мне скажут про что они.

– Письмо? Зачем письмо?

– Его можно будет передать ему, и он всё прочтёт. Со стороны учеников послышался смешок.

– Ну а если он захочет на него ответить, ему тоже надо будет написать тебе письмо?

– Я думаю, что сражу его своим словом сразу, так что ему и написать мне будет нечего.

Всё это Крекс говорил с важным видом и очень уверенно, от этого было ещё смешнее, так что одна из стоявших рядом учениц не выдержала и засмеялась в полный голос. На неё шикнули и тут же увели смеяться в танцевальную часть зала, чтобы она всё не испортила. Остальные же ученики, кто мог ещё держать себя в руках, сделали серьёзные лица, как будто то, что говорил Крекс, было весьма важным.

– А почему же ты не хочешь сам ему сказать эти слова, которые должны сразить его наповал лично, а хочешь написать их в письме?

– Сказанное устно слово может потеряться, а рукопись останется в веках, – тут же ответил Крекс с серьёзным лицом. Ещё одну девушку увели смеяться в танцевальный зал.

– Ну, на этот случай можно послать с тобой человека, который будет записывать твои слова, чтобы они сохранились в веках. И я всё же думаю, тебе самому стоит произнести свою речь, ведь предстоит не только одолеть его силой слова, но и в смертельном поединке, а тот северянин выглядит бывалым воином.

– Я одолею его, – с уверенностью сказал Крекс, как будто речь шла о том, чтобы раздавить муравья.

– Ну хорошо, тогда завтра не позднее второго часа приди в казарму, я распоряжусь, и тебе выдадут оружие и сопроводят тебя до места, где жители тёмной земли разбили лагерь. Это не очень далеко отсюда и уже совсем скоро ты сможешь показать нам свою силу. А теперь иди, готовься.

Крекс кивнул, но не уходил. Видимо, он хотел что-то сказать, но не мог найти нужных слов.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – спросила у него наместница.

–Да, я… – начал было Крекс. – Это честь для меня.

– Да, высокая честь, – согласилась Возорвин. – Я уверена, ты нас не подведешь.

Он замялся ещё больше, глядя с несчастным лицом на наместницу. Та внимательно и спокойно смотрела на него. Наконец он встал, и понурив голову, ушел в часть зала для танцующих.

– Вы тоже идите танцевать, – строго сказала Антелин, собравшимся вокруг ученикам. Всех тут же как ветром сдуло. Возорвин вздохнула и немного отхлебнула из стоящей перед ней чаши с вином.

Из танцевального зала вернулась весёлая и разгоряченная Алорон с раскрасневшимися от вина щеками. Она плюхнулась рядом с Антелин и тут же обратилась к ней.

Ох, и натанцевалась же я! какая сегодня хороша музыка!

Затем она обратилась к Возорвин.

– Вам, госпожа наместница, надеюсь, она тоже по нраву?

– Да, Алорон. Угощения и музыка чудесны.

– Я очень рада, что вам понравилось. – А что это тут было? – обратилась она к Антелин. – Вроде как тут толпились ученики, и я ещё видела Крекса, на нём просто лица нет. Бурчал что-то, проходя мимо меня. Пошёл куда-то, ни с кем не захотел разговаривать.

– Наверное, пошел развеяться, – сказала Антелин.

Очередная оживленная песня закончилась, и в танцах наступил небольшой перерыв. Заиграла тихая, спокойная музыка, и танцующие гости потянулись обратно к столам, другие же пошли на веранду подышать свежим воздухом.

Вдруг со двора раздался и внезапно оборвался чей-то крик. Возорвин напряженно посмотрела в сторону улицы. Вскоре в зал спешно вошла одна из учениц, выглядела она взволновано.

– Что случилось? – спросила у неё Антелин.

– Госпожа, мы стояли на веранде и увидели Крекса, он вышел на крышу школы, видимо гулял по ней, потом поскользнулся и упал во двор. Мы спустились посмотреть, что с ним. Он жив, но кажется, сломал себе ногу или сильно её вывихнул. Он держится за неё и сильно кричит. Мы увели его в одну из боковых комнат, и там его осматривает почтенная Эфлон.

– Я хочу навестить его, – сказала Возорвин, вставши из-за стола.

Вместе с ней встали многие сидящие и пошли следом. Они пришли в одну из небольших комнат, в которой на лавке лежал и стонал Крекс.

– О моя нога! – восклицал он, держась за правую ногу.

Увидев наместницу, он перепугался так, что даже перестал стонать.

– Что с тобой случилось Крекс? Я услышала, что у тебя неприятности с ногой.

– Да, госпожа, неприятность. Я вышел на крышу чтобы поискать вдохновение, глядя на ночное небо и случайно оступившись в темноте и упал. Увы, я сломал себе ногу и не могу теперь ходить.

– Ничего подобного, у него всего лишь небольшой ушиб, он может не только ходить, но и если понадобится и бегать, – сказала Эфлон.

– Я, – замялся Крекс. – Но вы уверены почтенная Эфлон? У меня очень болит нога, я просто не могу ей пошевелить.

– Какая нога?

– Левая.

– Ты только что говорил, что правая.

– Да… Я перепутал, да правая.

– Я осмотрела обе твои ноги Крекс и они целы. Да и объясни-ка мне и госпоже наместнице, а также всем собравшимся, зачем ты спрыгнул с крыши?

– Я не прыгал, я упал.

– Как ты смеешь мне врать?! Я своими глазами видела, как ты спрыгнул с крыши. Ты подошел к её краю и долго стоял, а потом прыгнул вниз.

– Я, я упал, я поскользнулся, – замямлил Крекс.

Возорвин презрительно посмотрела на него, и не говоря ни слова, вышла из комнаты, вернувшись обратно за праздничный стол. Ей уже было не интересно, что дальше скажет Крекс, да и после она больше не интересовалась никакими новостями, связанными с ним. Остальные гости также вернулись за стол, следуя её примеру.

Настроение у неё ухудшилось. Возорвин посидела ещё около часа ни с кем не разговаривая, а потом отправилась в свой дворец.

Антелин посидела ещё немного, выждав пока основная часть гостей начнёт расходиться, и тоже отправилась к себе домой.

Глава 5

…Горундир заплатил короной за застолье,

Анафисом за бокал вина,

а жизнью за презрение к женщинам…

(из речи Онувин)

Обычно Антелин всегда просыпалась сама с рассветом, но сегодня Лоа пришлось её будить. Она повалялась немного в постели, а потом все-таки спустилась вниз в каминную комнату, где её ждали травяной чай и омлет. Как оказалось, в комнате уже сидела Алсин и неспешно уплетала завтрак.

– Наконец-то ты встала, лежебока, а то я уже хотела идти поднимать тебя самолично.

– Ты так рано проснулась? Я думала, ты будешь спать до обеда.

– Ничего, я потом ещё отосплюсь. Мне теперь спешить некуда, а проводить тебя надо. Тем более, я хочу воспользоваться случаем и сходить вместе с тобой к наместнице. Мне нужно перекинуться с ней парой фраз.

– Думаю, ты попросишься домой.

– Да, это вполне очевидно. Тем более, что следующие весна и лето будут очень неспокойные, так что провести их мне придется за морем. Служба наместнице хоть дело и прибыльное, но практически никакой семейной жизни у меня нет, хотя семья есть.

– Думаешь, Энтон уже вернулся?

– Думаю да. Он обычно рано закрывает навигацию, и его самого гложет то, что наши дети фактически воспитываются без родителей. Но ничего, потом они скажут нам спасибо, когда мы отстроим наше поместье. И как только это произойдёт я сразу же покончу со всем этим.

– Ну что же, побыть в кругу семьи дело хорошее. Надеюсь, наместница пойдёт тебе навстречу.

– Очень на это надеюсь. И вообще, нам не стоит тут долго рассиживаться. Надо ещё сходить за Алорон. Что-то я сомневаюсь, что она сможет так рано проснутся сама.

– Да, её теперь не добудишься, спит, небось, сейчас как убитая. А ведь я её предупреждала, что уже сегодня нам предстоит заняться делами. Нужно было отпраздновать событие в меру, но наши разбойницы таки вчера её напоили, тостов было весьма много. Они прямо соревнование вчера устроили, так что бедная виновница торжества еле на ногах держалась.

– Ну ничего. Покончим с завтраком и пойдём поправлять ей здоровье. Негоже пьяной идти к госпоже наместнице. Придется окунать её в холодную воду, или дать крепких трав. Плохо, что так получается. После такого события надо дать хотя бы один день отоспаться. Каждый имеет право погулять по такому поводу, а не напиться, если ты весь вечер принимаешь поздравления практически невозможно. Вот если бы я приехала немного пораньше, то смогла бы дать ей в этом пару дельных советов. Ну а вам надо бы задержаться ещё на один день.

– Нет уж. Алорон мне тоже жалко, но задерживаться мы не будем. Это ведь её первое поручение, и негоже вот так начинать свою службу. Наместница будет недовольна и припомнит ей это, а память у неё хорошая уж не сомневайся в этом. Так что ей придется быстро приходить в себя.

Они быстро поели и, выйдя на улицу, пошли к дому Алорон. На улице моросил мелкий дождь, было грязно и сыро. Выходить из дома совсем не хотелось, особенно ранним утром. Было уже довольно светло, но городские улицы были ещё совсем пустынными. Они спустились в нижний город, где петляя по грязным улицам, наконец дошли до небольшого домика Алорон, стоявшего в закутке изгиба крепостной стены несколько поодаль от других.

Они стали стучать в дверь, но ответа не было.

– Да, пора бы нашей почтенной Алорон завести себе прислугу хотя бы как раз для таких случаев, – усмехнулась Алсин. – Ну ладно, я залезу к ней в окно. Вон оно приоткрыто на втором этаже. Видно, ей вчера было жарко.

С этими словами она ловко вскарабкалась наверх и, открыв окно, залезла вовнутрь.

Через небольшое время она открыла дверь изнутри и впустила Антелин. Они прошли в спальню на второй этаж, где поперёк большой кровати, прямо в одежде и обуви спала Алорон.

– Похоже, её сюда подружки притащили, вон как наследили в прихожей, – сказала Алсин. Хорошо хоть не бросили, а то сама бы она сюда не дошла. Да уж, плохи наши дела. Ну ничего, сейчас приступим к лечению.

Антелин сняла с Алорон грязные сапоги и отнесла их в прихожую. Тем временем Алсин достала небольшой стеклянный пузырёк и открыв его поднесла к носу спящей. Та заворочалась, а потом громко чихнула. Она проснулась и села на кровать, не переставая кашлять. Антелин принесла ей стакан воды и дала выпить. Кашель прошел. Алорон с сильно помятым видом сидела на кровати, озираясь по сторонам.

Я же тебе говорила, что сегодня утром надо идти к госпоже наместнице. Не надо было так напиваться.

Алорон молчала, растирая лицо руками.

Времени у нас мало, поэтому продолжим твоё лечение, пошли.

Алорон, раскачиваясь, пошла за ней, видимо, давали о себе знать остатки вчерашнего хмеля.

– Да, плохо дело, – сказала Алсин.

– Я пить хочу, – проговорила Алорон сиплым голосом.

– Она ещё и осипла!

– Песни они вчера горланили весь вечер, вот и сорвала голос, – сказала Антелин.

– Этого нам ещё не хватало. Ну ничего, будет сидеть, молчать и слушать, лишь бы не уснула. А то госпожа наместница посмотрит на неё да и раздумает посылать. Скажет, иди как ты Алорон домой спать, не поедешь ты ни в какую экспедицию.

Они спустились вниз и через заднюю дверь вышли на небольшой задний дворик, с трёх сторон окруженный глухой крепостной стеной.

– Нет, подожди, давай её переоденем, а то платье попортим.

– Не попортим, оно итак грязное, всё равно стирать. Да и я ей только голову полью. Сейчас в себя прейдет, сама переоденется.

Во дворе стоял большой кувшин размером с бочку полный дождевой воды, рядом с ним стояло ведро.

Алсин набрала полное ведро воды и вылила его на голову Алорон. Та вскрикнула от неожиданности и сразу ожила.

– Госпожа Алсин, что вы делаете?! Холодно!

– Ничего, потерпишь. Я вот неделю всё время мокла, пока сюда ехала, и с тобой ничего не случится.

Алсин набрала второе ведро и снова вылила на неё. Алорон, отпрянула, опасаясь следующего ведра.

– Не надо меня поливать!

– Возорвин ждёт нас, а ты ещё не готова. Иди сюда и не заставляй меня за тобой гоняться!

Вскоре водные процедуры закончились, и Алорон кое-как пришла в себя. Она переоделась в чистую одежду и спустилась вниз в комнату, где её уже ждал травяной чай.

Алорон сидела на стуле с безнадёжно сонным лицом, смотря невидящим взглядом куда-то в стену.

Я не предупредила тебя вчера об отъезде, хотя стоило бы это сделать, – сказала Антелин. – Ну раз ты оказалась застигнутой из-за меня врасплох, я соберу за тебя вещи в дорогу. Заодно и покажу тебе, что следует брать с собой в экспедиции, а что нет. Ты пока сиди и пей чай.

Сказав это, Антелин ушла.

Алорон вяло пила чай. Алсин разожгла в печи огонь и жарила на сковородке яичницу с солониной.

– Я знаю, что тебе сейчас сильно есть не хочется, но всё же заставь себя. В следующий раз поесть придется нескоро, а силы в дороге нужны.

– А куда мы поедем, госпожа Алсин?

– Я никуда не поеду, а вот вы с Антелин отправляетесь в экспедицию на заморский юг, в горы.

– А зачем мы туда поедем?

– Ну не знаю, – продолжала Алсин с хитрой улыбкой. – Это, наверное, связано с твоей вчерашней торжественной клятвой.

– Клятвой? Какой клятвой?

– Ты разве не помнишь? Антелин рассказала мне о вашем вчерашнем празднике и о том, как про тебя сочиняли эпические сказания, которые даже в книгу записали, она у тебя в спальне лежит. Так вот, уже под конец, когда было сказано немало тостов, ты после очередного поздравления и эпической повести вылезла с ногами на стол и во всеуслышание заявила, что всё это правда, и ты такая и есть. Ну, все начали смеяться, думая, что ты шутишь.

Ты обиделась, а повесть как раз была про то, как ты дракона победила. Тогда ты и говоришь, что мол зря в тебе сомневаются, а я мол пойду да дракона убью одна, отрублю ему голову и принесу госпоже наместнице, в чём клянусь жизнью повелительницы Онувин. А в знак клятвы ещё и руку себе порезала, чтоб кровью скрепить, вон у тебя порез на ладони.

Алорон посмотрела на правую руку, на которой действительно была небольшая царапина, происхождение которой она ни как не могла вспомнить.

– Как! Не может быть! Я поклялась убить дракона, жизнью повелительницы, при всех!?

Она пришла в ужас, всякая сонливость у неё тут же прошла, теперь на её лице отображалось сильное беспокойство.

– Я думаю, ничего серьёзного, – продолжала Алсин, снимая с огня сковородку и ставя её на стол перед Алорон. – Ты, конечно, была пьяна, и всерьёз твою клятву никто и не воспринял, но для благородной мирсу это непростительная выходка. Своей безрассудной клятвой, да ещё и в пьяном виде, ты показала своё полное пренебрежения к собственным словам, да и ещё пренебрежение к жизни повелительницы. Впредь не позволяй себе таких вещей!

Алорон заплакала, закрыв лицо руками.

– Как я могла! Какой ужас, как я могла! – причитала она.

– Хватит ныть, бери и ешь, – строго сказала Алсин. – Или ты ещё хочешь добавить к своим выходкам то, чтобы прийти к госпоже наместнице в неподобающем виде? Соберись и постарайся с честью выйти из ситуации.

– Как? – спросила Алорон плача. – Как с честью? Пойти и убить дракона и принести его голову?

– Это был бы оптимальный вариант, но хотя бы веди себя с достоинством и приведи себя, наконец, в порядок. Соберись! Ты и передо мной теперь сопли распускаешь, хотя я госпожа и почтеннее тебя.

Алорон перестала плакать, стараясь взять себя в руки, продолжая при этом шмыгать носом.

Вот и хорошо, а теперь ешь.

Есть совсем не хотелось, но она взяла вилку и, отколупав небольшой кусочек яичницы, начала его жевать. Но тут она не выдержала и уже зарыдала в полный голос, слёзы потекли ручьём.

– Что я теперь буду делать?! Почему я такая болтливая? – причитала она.

Алсин уже пожалела о своей неудачной шутке и теперь принялась утешать её, говоря, что всё образуется.

Что мне теперь делать, госпожа Алсин? Это всё проклятое вино! Я никогда больше не буду пить! Как могла такое сказать, да ещё и при всех! Да ещё в первый же день как стала благородной!

На шум сверху пришла Антелин.

– Что случилась, Алорон? – спросила она. – Чего ты ревешь? Но та ей не отвечала.

Что случилось Алсин?

– Ничего. Ей просто стыдно, что она у нас такая пьяница и болтушка. Сейчас она поплачет немного, и всё пройдёт. А может она даже сделает для себя выводы на будущее.

Антелин наклонилась к Алорон.

– Ну перестань ты плакать, всё будет хорошо. Давай, тебе надо поесть.

Алорон постепенно перестала реветь и теперь смотрела на неё несчастными, заплаканными глазами, шмыгая громко носом.

– Думаю, накормить её не получится, – сказала Алсин.

Она дала Алорон кружку с водой. Та осушила её залпом, а потом ещё одну.

– Ну ладно, раз есть ты не будешь, тогда пошли на улицу пройдёмся, – сказала Антелин. – Заодно на воздухе ты проветришься и успокоишься.

Они заставили Алорон умыться и привести себя в порядок. Затем одевшись, они вышли на улицу, где морось наконец-то окончательно прекратилась, и стало уже совсем светло. На улице им то и дело попадались идущие по своим делам люди, в большинстве своём приветствовавшие их, так как многие из них знали Антелин в лицо. Алорон закуталась в капюшон плаща, так, чтобы не было видно её лица, и молча шла по улице, опустив голову, и время от времени шмыгая носом.

Так они ни спеша прошли в верхний город и подошли к дворцу наместницы. Он представлял собой отдельно стоящее, большое, украшенное здание прямоугольной формы, перед которым располагалась площадь с небольшим фонтаном. Несмотря на сильную ограниченность пространства внутри городских стен, дворец был довольно большим. По всему периметру он имел ограду, которая представляла собой кованую металлическую решетку, тянувшаяся пролётами между каменными столбами. Этот шедевр кузнечного искусства был сделан гномами по заказу наместницы и появился здесь совсем недавно. Наместница не опасалась за свою безопасность внутри города, и поэтому ограда носила чисто символический характер и была скорее просто красивой достопримечательностью.

Фасад дворца выходил на центральную городскую площадь. Со стороны площади он имел четыре этажа вверх, со стороны фасада второй этаж несколько выступал вперёд над первым одним сплошным балконом, который поддерживался не очень высокими, но довольно широкими колонами. На четвёртом этаже располагалась большая летняя веранда с решетчатыми перилами. Она также выполняла роль трибуны, когда возникала необходимость произнести речь, собравшимся на площади людям. Крыша дворца была плоская. Часть её, расположенная со стороны площади, также использовалась под веранду. Другая часть, уходящая во внутренний двор, использовалась под небольшой, декоративный сад. Задняя часть дворца упиралась в городскую стену верхнего города. От прямоугольной центральной части тянулись два длинных крыла. Между этими крыльями располагался довольно большой внутренний двор, выложенный мрамором, и имеющий несколько больших фонтанов, а также рассаженные местами деревья и цветы. Два крыла дворца выходили фасадами на соседние улицы, а внутренняя их часть представляла две длинные галереи по всей длине крыльев.