Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Священник: Клянусь, все было так!

Фауст (озираясь): Чей это голос?

Священник отодвигается и закрывается плащом. Зрители видят теперь не Священника, а прикинувшегося Священником Дьявола.

Фауст, поднявшись со своего места, смотрит на прячущего Священника.

Мне кажется, что я где-то уже видел эту шляпу… И этот плащ.

Священник, который оказался Дьяволом, смеется.

(Обращаясь к еще прячущемуся Дьяволу.) Так это ты?.. Ты?

Дьявол смеется и показывается из-под плаща.

Фауст (срывая с Дьявола плащ.): Решил развлечься напоследок?..

Дьявол: Поверьте, даже и не думал.

Фауст: Тогда к чему весь этот маскарад?

Дьявол: Все дело в Истине, учитель. (Фауст хлещет отбегающего от него Дьявола сложенным плащом) Ай!.. Ай!.. Ай!.. Послушайте меня… Если ты находишься внутри Истины, то сама она кажется тебе небольшой и совсем не всесильной… А если ты находишься далеко от нее, то тебе кажется, что она огромна…(Увертывается от Фауста.) Ай!.. Ай!.. Ай!.. За что, учитель?

Раздается стук в дверь.

Фауст: Что за глупости, в самом деле? Какая там еще Истина?

Стук повторяется. Дьявол исчезает.

Иду. Иду.

Эпизод 11

В келье появляется Могильщик, который выкатывает на сцену каталку с лежащим на нем телом, скрытым простыней.

Фауст: А, это вы… Сейчас, одну минуту. (Считает деньги.)

Могильщик: Нельзя ли немного добавить, хозяин. Я и так рискую за гроши!

Фауст: Плачу, как условились и не пфеннига больше!

Могильщик: Так ведь какой товар удачный!.. Ни пятнышка, ни прыщика, а глянешь, так и кажется живее жизни.

Фауст: Ни слова больше. Убирайся.

Могильщик: Когда понадоблюсь, вы знаете, где искать.

Могильщик уходит. Из мрака появляется Дьявол.

Дьявол: Хотя и говорят, что Дьявол никогда не спит, но сегодня я задремал, и мне приснилось, как будто кто-то отказался от своей души и тем лишил нас заслуженной награды. (Озираясь по сторонам.) Так это был не сон?.. Как это может быть?

Фауст: Весть фокус в том, что надо вовремя исчезнуть.

Дьявол: О чем ты, Фауст?

Фауст: Я о том, что следует побольше доверять своим ногам, которые могут отнести нас на край земли или даже еще дальше, – туда, где никто не станет спрашивать тебя, кто ты такой и как твое имя. И если кто-то захочет узнать, как тебе это удалось, то ты просто скажешь – рецепт простой – быть никем. И что бы ты там ни говорил, я уже догадался, Черт, что человек больше, чем его спасение, а значит больше, чем его хваленая душа, от которой скорее стоит ждать неприятностей, а не пользы… Вот, извини, и вся разгадка…Что, съел?

Дьявол: Проклятье!… Ты знал!

Фауст: Конечно, нет. Откуда мне бы было знать, подумай!

Дьявол (тоскуя): Я в отчаянии, можешь мне поверить…

Фауст: Тогда сдавайся. Зачем напрасно длить пустые ожиданья?

Дьявол: Что же, ладно. Признаю. Я проиграл. Но ведь и ты не выиграл, Фауст. Жить без души – какая, верно, неприятность.

Фауст: Какое истинное блаженство, клеветник… Или ты забыл, что Бог приходит в молчании, и не его вина, если ты не услышишь шум Его шагов?..

Дьявол: Избавь меня только от этих теологических разборок. Скажи мне лучше, куда теперь направишь ты свои стопы?

Фауст: Я думаю – в Париж. Потом – в Венецию… А заодно хотел я погулять по ночному Амстердаму… А ты?

Дьявол: Пока залечивать отправлюсь раны, которые ты мне нанес. Там видно будет.

Фауст: Ну что ж, тогда прощай. (Исчезает).

Дьявол: Прощай…

Дьявол подходит к каталке, на которой лежит Маргарита.

Ну, а ты красавица, чем нас порадуешь?

Маргарита молча садится на каталке.

Ничем?.. Признаться, я так и думал.

Маргарита (хрипло и негромко, почти стон.): Фауст…

Дьявол: Его тут нет. Сбежал. Все кончено, красотка. И мне пора…

Маргарита: Постой, а я куда теперь?

Дьявол: А я откуда знаю?.. Хочешь, отправляйся в Преисподнюю, а нет, так сыщи какого-нибудь дурака и осчастливь его россказнями о своей горестной судьбе.... Прощай, красавица. (Исчезает).

Маргарита: Постой…

Дьявол (вновь появляясь): Ну, что тебе еще?

Маргарита: Так, может, ты возьмешь меня с собой?

Дьявол: Ты спятила, должно быть?.. (Смеется). На что ты мне без Фауста?.. Прощай. (Исчезает.)

Занавес

Местоположение или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Пьеса в 12-х эпизодах

(Перевод с древнеегипетского Марии Эндель)

Действующие лица:

Осип Ботвиник – актер, он же – бог солнца Ра, до поры не знающий об этом

Сестра милосердия, она же Ба – душа Осипа или что-то в этом роде

Доктор, он же змей Апоп или, проще говоря, Дьявол

Предводитель хора

Моей жене Евгении с любовью и надеждой.

Эпизод 1

Пустая, едва освещенная сцена, в глубине которой с трудом можно различить темный занавес, откуда появляются и куда уходят актеры. На переднем плане – кресло с наброшенным на него пледом, под которым угадывается полулежащая человеческая фигура. Пара стульев, стол с горящей настольной лампой и большая дверь в глубине сцены довершают простое убранство сцены.

Из царящей в глубине тени появляется человеческая фигура. Это Предводитель хора – единственный оставшийся его представитель. Он идет, звеня колокольчиком и повторяя одну и ту же фразу.

Предводитель: Время хора… Время хора…Время хора…

Короткая пауза.

(Остановившись на авансцене и обращаясь, видимо, к сидящим в зале зрителям): Если кто-то еще не понял, то я – Предводитель хора, хотя сам хор давно уже разбежался, не желая иметь ничего общего с тем, что творится в этом богоспасаемом мире… И вот о чем я хотел вам сказать в качестве вступления. (Слегка помедлив). Возможно, вы все прекрасно знаете древнюю египетскую легенду, которая гласит, что каждый вечер бог-солнце Ра спускается в подземное царство, чтобы сражаться с чудовищным змеем Апопом, и каждое утро он поднимается над землей, чтобы свидетельствовать миру о своей победе над силами тьмы… Однако, на самом деле, возможно, дело обстоит не совсем так, как его рассказывают досужие рассказчики. И уж тем более не так, как оно отзывается в человеческом сердце, которое, как вам хорошо известно, никогда не обманывается, но всегда и при любых обстоятельствах ведет нас в правильном направлении, чему есть множество свидетельств и доказательств… Конечно, чтобы добраться до сути дела, нужно время и упорство. Но именно об этом, похоже, как умеет, и рассказывает сегодня наша пьеса. (С поклоном исчезает в тени).

Небольшая пауза, в продолжение которой из темноты появляется фигура Доктора. Одновременно, с противоположной стороны на сцене возникает фигура Сестры милосердия.

Сестра милосердия: Да, господин доктор?

Доктор: Кажется, я просил халат… Халат, а не эти обноски!

Сестра: Простите, господин доктор. Сию минуту. (Быстро выхватывает из рук Доктора халат).

Доктор: И поторопитесь, если не хотите, чтобы все опять было, как в прошлый раз!..

Сестра милосердия: Да, господин доктор. (Убегает).

Доктор (бормочет): Да, господин доктор, нет, господин доктор… Старый дурак… Размяк, как будто в первый раз… Какая, в сущности, разница, какой на тебе халат, если этого все равно не избежать?.. (Резко повернувшись на шум у себя за спиной). А это еще кто?

Предводитель хора (появляясь из-за ширмы, негромко): Это то, что осталось в моем лице от хора, господин доктор.

Доктор (с отвращением): Ну, конечно… Спрятались, чтобы промочить горло, чтобы громче орать ваши глупые комментарии?.. (Сердито). Так вот, голубчик мой, запомните. В последнее время, мне что-то часто стало казаться, что мы могли бы прекрасно обойтись и без вас.

Предводитель (мягко и с достоинством): К сожалению, это невозможно, господин доктор. Вы ведь и сами знаете, что хор является необходимым и объективным свидетелем всего происходящего, тогда как без него все случившееся становится, мягко говоря, недействительным.

Доктор: Случившееся становится недействительным, если за него берутся такие непрофессионалы, как вы. (Подходит ближе) Ну-ка, дыхните, пожалуйста…

Предводитель хора: Зачем?

Доктор (сердито): Дыхните, дыхните!… (Демонстративно нюхает предводителя). Я так и думал. Напились пива и теперь будете нести весь вечер околесицу!.. По крайней мере, сделайте такую милость, не мозольте мне глаза и встаньте куда-нибудь, чтобы я вас не видел.

Предводитель хора: Мы всегда стоим там, где нам полагается стоять по ходу действия, господин доктор. (С поклоном вновь исчезает за ширмой).

Доктор (тихо): Болван.

Сестра милосердия (появляясь с халатом в руках): Вот, господин доктор. Пожалуйста, наденьте.

Доктор надевает с помощью Сестры милосердия халат и неожиданно щиплет ее.

Ай!

Доктор: В чем дело?

Сестра милосердия: Вы меня ущипнули.

Доктор: По-вашему, это причина, чтобы орать, словно вы в лесу?.. Не думаю.

Сестра милосердия: Да, господин доктор.

Обойдя Медсестру, Доктор снова щиплет ее.

(Негромко). Ай!

Доктор (застегивая халат): Вот так уже лучше… Надеюсь, все помнишь?

Сестра милосердия: Да, господин доктор.

Доктор: Тогда пожелай нам удачи, женщина. Возможно, она пригодится нам сегодня больше, чем что-нибудь другое.

Сестра милосердия: Не говорите так, господин доктор.

Доктор вновь щиплет Медсестру.

Ай!

Доктор: Я не суеверен, но сегодня мне почему-то приходят на ум множество суеверий. (Подходя к креслу). Тем более, когда имеешь дело с таким вот горлопаном, как этот. (Быстро сдергивает с кресла плед, который прятал лежащего в кресле человека).

Сестра милосердия подходит к креслу.

Ты только посмотри, какая улыбка застыла на его лице, как будто он знает что-то такое, что скрыто от нас!.. Самодовольный дурак, у которого не хватает мозгов даже на то, чтобы скрыть свое самодовольство!.. Жалкий лицедей, который продает на сцене чувства, в которые не верит сам!

Сестра милосердия: А он красавчик.

Доктор: Что такое?

Сестра милосердия: Я только хотела сказать, что для своих лет он выглядит хоть куда.

Доктор: Ах ты, потаскушка! (Внезапно обнимает сестру и, запрокинув ей голову, целует.)

Сестра милосердия стонет и слабо вырывается. Длится поцелуй, длится пауза.

(Отпустив, наконец, сестру). Только не говори мне, что ты никогда этого раньше не делала.

Сестра милосердия: Да, господин Доктор.

Доктор: Вот и хорошо. (В сторону ширмы, за которой скрывается Предводитель хора). Эй, Предводитель!.. Пора начинать.

Из-за ширмы появляется Предводитель хора.

Что? Забыли слова?

Предводитель: Мы ничего и никогда не забываем, господин Доктор.

Доктор: Тогда, какого черта?

Предводитель: Мы готовы, господин Доктор.

Доктор: Так начинайте, начинайте! Время пошло. (Сестре). А ты иди к себе и жди звонка.

Сестра милосердия: Да, господин доктор. (Исчезает).

Небольшая пауза. Доктор присаживается на один из стульев в глубине сцены. Предводитель идет по сцене и звенит колокольчиком, объявляя начало спектакля.

Предводитель (звеня, идет по сцене): Время хора… Время хора… Время хора… (Выходя на авансцену и обращаясь к сидящим в зале зрителям). Вот история, которая пришла, чтобы заставить нас плакать и смеяться, думать и надеяться – история, начало которой прячется в седой древности, а будущее так же неопределенно, как и в первый день творения. И тем не менее, она пришла, потому что пришло ее время. А когда время приходит, то тут бессильны что-либо изменить даже ангелы небесные, не говорю уже про людей, которые видят не дальше собственного носа и понимают не больше годовалого ребенка. Вот почему мы можем заранее подписаться под каждым словом этой истории, не опасаясь подвоха, обмана или слепой назидательности. И хотя мы ничего пока не знаем об этой небольшой истории, одно мы, все-таки, знаем достоверно – эта история будет повторяться столько, сколько это понадобиться, пока Небеса, наконец, не сжалятся над ее участниками, чтобы даровать им вечный покой и последнее пристанище. (Закончив, отступает с поклоном вглубь сцены и исчезает за занавесом).

Доктор (вслед уходящему): Идиот. (Поднявшись со стула, идет и останавливается возле кресла с сидящим в нем человеком, негромко). Господин Ботвиник… Господин Ботвиник… Пора.

Эпизод 2

Небольшая пауза, в завершение которой раздается глубокий удар гонга, словно возвещающий начало действия.

Ботвиник (подавая, наконец, признаки жизни, хрипло): Господи, что все это значит?.. (Озираясь.) Где я, черт возьми?

Доктор: А вы как думаете?

Ботвиник: Я? (Озираясь, помедлив). Не знаю… Кто вы?

Доктор: Главное, мне кажется, не кто я, а кто вы, господин Ботвиник… Подумать только! Господин Осип Ботвиник собственной персоной!.. Вот так сюрприз!..

Ботвиник (с трудом поднимаясь из кресла и продолжая озираться): Вы меня знаете?

Доктор: Помилуйте!.. Кто же, скажите мне на милость, не знает нашего великого актера?.. (Театрально). Быть или не быть и все такое… Браво, господин Ботвиник. Браво. Браво…

Ботвиник (продолжая озираться): Хоть убей, ничего не помню… Где я?

Доктор: Вы уже спрашивали.

Ботвиник: И что вы мне ответили?

Доктор: Я рекомендовал вам набраться терпения.

Ботвиник: Очень мило. (Делая неуверенно несколько шагов, продолжая озираться) Мне кажется, так говорят все доктора… Вы ведь доктор, не правда ли?.. Во всяком случае, если судить по вашему халату.

Доктор: Я поражен вашей наблюдательностью, господин Ботвиник… Боюсь, что и на этот раз вы снова оказались совершенно правы… А теперь присядьте и расскажите мне, наконец, обо всем, что вас тревожит.

Ботвиник: Хотите, чтобы я рассказал вам свою историю?.. Вот прямо так, сразу, неизвестно где, и неизвестно кому?

Доктор: А почему бы и нет, господин Ботвиник?.. Почему бы и нет?.. Всего лишь открыть рот и облегчить свою жизнь правдивым рассказом… Мне кажется – в этом есть резон, господин актер.

Короткая пауза, в продолжение которой Осип Ботвиник собирается с духом.

Ботвиник (глухо): Что ж, тогда вам, наверное, будет нелишним узнать, что я в отчаянии, господин доктор.

Доктор: Это прискорбно, господин Ботвиник… И что же вас беспокоит?..

Ботвиник: Вы будете смеяться, господин доктор…(Театрально смеется). Дело в том, что с некоторых пор меня беспокоят сны. Вернее, один чертов сон, который я вижу почти каждую ночь… (Погрозив перед собой кулаком). Проклятый сон!.. Мне снится, что каждый день я получаю письмо с одним и тем же адресом отправителя и при этом знаю, что стоит мне открыть этот конверт, как я немедленно погибну. Буду отравлен. Убит. Задушен. И, несмотря на это, я открываю пакет – и что, вы думаете, я там нахожу?

Доктор: Письмо от юной поклонницы.

Ботвиник: Можете даже не пытаться, все равно не угадаете… Я нашел в нем экземпляр какой-то новой пьесы, о которой никогда не слышал прежде.

Доктор: Пьесу?

Ботвиник: Именно.

Доктор: Во сне?

Ботвиник: Совершенно справедливо. Во сне. И так ночь за ночью, без всякого снисхождения, почти два месяца, пока я не решил сегодня отправиться, наконец, по этому адресу, чтобы выяснить, что же все это значит… И вот я здесь, сам не знаю – зачем, и у меня такое чувство, словно этот сон продолжается, а я заключен в нем, словно кролик в клетке, из которой ему уже не выбраться…

Доктор (поднимает телефонную трубку и набирает номер): Сейчас, господин Ботвиник, я позвоню в регистратуру, а потом вы расскажите мне все это немного подробнее. (В трубку.) Пожалуйста, принесите в девятый кабинет историю болезни господина Ботвиника… Осип Ботвинник… Что значит «неужели»?.. Я, кажется, ясно сказал – история господина Осипа Ботвиника… (Смолкнув, слушая.) Да, представьте себе, прямо передо мной. (Недовольно бросив трубку.) Вот видите, ваше имя производит впечатление даже в нашей регистратуре…

Ботвиник: У вас есть моя история болезни?.. Господи, но откуда?

Доктор: Можете не сомневаться. У нас есть все истории болезней, на все вкусы и на все случаи жизни.

Ботвиник: Мне кажется это немного странным… Кто вы?

Доктор: Я тот, в ком вы больше всего сейчас нуждаетесь, господин Ботвиник. Ваш друг. Тот, кто вас внимательно выслушает и постарается помочь.

Ботвиник: Мне кажется, что у меня сейчас голова пойдет кругом… Может – это все-таки сон?

Доктор: Вы полагаете?

Ботвиник: Во всяком случае, это было бы лучше, чем блуждать среди вещей и людей, не зная, какие из них только кажутся, а какие просто не желают иметь с тобой ничего общего… К тому же, господин доктор, во сне всегда есть надежда проснуться.

Доктор: Это спорный вопрос, господин Ботвиник. Но в любом случае вам следовало бы продолжить рассказ и поведать мне о ваших затруднениях и беспокойствах… В конце концов, это будет лучше, чем гадать на кофейной гуще или идти на сеанс к ясновидящей.

Ботвиник: Что же, извольте, господин доктор, хотя лично я все же думаю, что вы будете просто смеяться надо мною…(Помедлив и понизив голос.) Все дело в том, что с некоторых пор мне кажется, что я кое-что утратил… Потерял… Лишился… Вы меня понимаете?

Доктор: Что-нибудь существенное?

Ботвиник: Чрезвычайно существенное, доктор. Нечто, без чего, как мне кажется, невозможна никакая жизнь. (Глухо). Мне кажется, что я утратил местоположение.

Доктор: Местоположение?

Ботвиник: И уже давно. Это было, кажется, перед прошлым Рождеством. Возможно, шел снег или что-то в этом роде, я не помню. Я шел тогда, обдумывая какую-то роль и вдруг почувствовал, что мне чего-то недостает, как будто я что-то потерял. Чего-то лишился. Утратил. Не сберег. И при этом, что-то весьма важное.

Доктор: И что же это?

Ботвиник: Я же сказал. Местоположение. Место, где я нахожу самого себя… Вам это что-нибудь говорит?

Доктор: Ровным счетом ничего, господин Ботвиник… Но, возможно, вы захотите рассказать мне об этом более подробно…Как вы сказали?.. Местоположение?

Ботвиник: Местоположение, господин доктор… Я вам сейчас все объясню, потому что тут нет ничего сложного. Оно только кажется сложным, а на самом деле все очень просто… Посмотрите для начала, например, на эту дверь. (Указывает на дверь.) Видите?

Доктор смотрит на дверь.

А что у нас там? За дверью? Если ее открыть?

Доктор (немного смущен): Видите ли, господин актер, дело в том, что мы никогда не открываем эту дверь по причине отсутствия ключей, которые потерялись много лет назад.

Ботвиник: Тогда просто возьмем ее в качестве примера. Скажите, что мы увидим, если откроем эту дверь?

Доктор (неопределенно): Ну… Допустим, коридор.

Ботвиник (нетерпеливо): Вот именно. Коридор. Верно? Вы ведь понимаете. Просто коридор и ничего больше. Ничего, ничего, ничего больше, господин доктор. Но это только в том случае, если мы не собираемся по нему пойти. А если собираемся? Если мы пойдем по нему, то, дойдя до конца, можем попасть на лестничную площадку, а оттуда спуститься вниз. А спустившись, оказаться в вестибюле, из которого, в свою очередь, можно без особенного труда попасть на улицу… Вы следите?

Доктор: И с интересом. Тем более что все это, мне кажется, не лишено, так сказать… основания.

Ботвиник (нервно): Еще бы. А дальше его будет еще больше. Можете мне поверить. Потому что стоит тебе попасть на улицу, как перед тобой немедленно открывается тысяча возможностей. Десять тысяч возможностей, если вы понимаете. Ты можешь пойти домой или сесть на трамвай и поехать в Детский парк, а там выпить пива и погулять по его тропинкам и аллеям. Или ты можешь пойти на пристань и взять билет на пароход, который отвезет тебя на Гаити, Таити или на Цейлон. Или, наоборот, можешь взять билет на поезд и отправиться в Париж, Афины или Соммершир. Или даже взять билет и никуда не поехать… Вы понимаете?

Доктор: Я и не знал, что до Соммершира ходят поезда. У вас там кто-нибудь есть, в Соммершире?

Ботвиник (сердито): С чего вы взяли? Разумеется, никого. Я даже не знаю, где он находится, если хотите знать.

Доктор: Мы можем посмотреть карту, если хотите.

Ботвиник: Не надо. Зачем?

Доктор: Я просто спросил. Вы упомянули Соммершир, и я, грешным делом, решил, что возможно у вас живут там какие-нибудь дальние или близкие родственники… (Заинтересовано.) Может быть, друзья?..

Короткая пауза. Ботвиник молча смотрит на Доктора.

(Оборвав себя). Простите. Я весь внимание.

Ботвиник: Вы меня сбили этим Соммерширом, так что мне теперь ничего не вспомнить… О чем я говорил?

Доктор: Вы говорили, что можно взять билет на поезд, который идет до Соммершира.

Ботвиник: Ни слова больше. До Соммершира или куда угодно… А что это значит? О чем говорит? Да только о том, что взяв билет до Соммершира, вы едете в Соммершир, а взяв билет до Парижа, едете в Париж. И ни километром далее, понимаете? Это все говорит о порядке, который царит во всей Вселенной. Если вы едете или идете в точку А, то попадаете именно в точку А, и ни в коем случае ни в точку Б, в которую можно попасть лишь при том условии, если вы пойдете в другом направлении. Париж находится в стольких-то километрах от Лондона, а Лондон в стольких-то километрах от Москвы. Одним словом, везде царят порядок и согласие… Вы следите?