Отбор без права на любовь

Тут я напряглась. Мысленно я уже подобрала этому платью нужное слово и готова была отправить его в утиль (платье, а не слово!), но все же мне было интересно, что именно о нем скажет знаменитый кутюрье.

– …фантастика! Какой шов, какая асимметрия!

– Но, мэтр, – попыталась возразить Вета, подруга Анэстеси, – здесь же передний шов наружный, когда другие – внутренние! И этот шов еще и такой… такой… неровный!

– Совершенно верно подмечено, моя дорогая, – отвечал ей мэтр, а я пыталась не рассмеяться. – Именно это и называется полетом дизайнерской мысли! Разве вы смогли придумать подобное? Нет! А вот леди Ори-Ка удалось воплотить в жизнь самые смелые идеи! Надевайте, леди Анэстеси, вы ведь не хотите отказаться от участия?

Судя по лицу Анэстеси, именно этого она и желала. Розмари даже обрадовалась: не ей быть последней в этом конкурсе. Но дочь министра вовремя взяла себя в руки, забрала моё «платье» и ушла в сторону раздевалок, где нас уже ждали служанки.

Спустя пятнадцать минут все девушки стояли в центре холла. И я не знаю, каких усилий стоило Жан-Вьеру не рассмеяться. Мужчина оглядывал нас со всех углов, выставлял кого-то вперед, отмечал достоинства и недостатки. Платье Анэстеси было сшито прилично, хоть и совершенно монашеское. Однако, как отметил Жан-Вьер, «на превосходной фигуре даже подобный наряд выглядит сексуально».

Анэстеси в моем платье и краснела, и бледнела, и губы кусала. Жан-Вьер отомстил ей моими руками всласть. А я что? Я же не виновата, что шить совершенно не умею!

А вот на Розмари сшитое платье порвалось, стоило ей поднять руку вверх, поэтому ей пришлось ретироваться с извинениями. Однако её платье даже платьем было не назвать – просто прямоугольный мешок с поясом. Но смотрелось, стоит сказать, интересно.

В общем, большинство девушек более-менее справились с заданиями, но нервов и сил потратили знатно. Поэтому я надеялась, что в комнатах нас ждали не только нормальные наряды, но и седативные средства.

Перед выходом я немного задержалась, чтобы поговорить с Жан-Вьером. Мы остались одни. Я широко улыбнулась и спросила:

– Почему вы так сделали?

– Все просто, моя дорогая: в отсутствии у тебя таланта к шитью я был уверен, поэтому решил разодеть леди Анэстеси в наряд, соответствующий её внутреннему миру.

Я лишь улыбнулась и отправилась в свою комнату. Наконец-то отсутствие таланта принесло хоть кому-то пользу. Больше всего мне хотелось сменить это монашеское платье на свой наряд, в котором я и пришла в швейную мастерскую и который унесли в комнаты, стоило нам переодеться. Я уже ступила на лестницу, когда за моей спиной раздался до боли знакомый голос:

– Леди Ори-Ка, неожиданный выбор наряда.

Я обернулась к лорду Первому советнику, спустилась на лестничный пролет и слегка склонила голову в знак почтения. Вот перед кем, а перед ним мне совершенно не хотелось предстать в подобной одежде! Я чувствовала себя уязвленной собственной простотой.

– Это дизайн леди Анэстеси Смал, все согласно рагдарской моде. Вы должны быть в восхищении, разве не так?

– Вами можно восхищаться и без нарядов, – весьма двусмысленно ответил он, и я приподняла брови. – Если на вас наряд её дизайна, то на ней – ваш? Хотелось бы мне его увидеть.

– В сегодняшнем выпуске у вас будет эта возможность, – заверила его я и коварно улыбнулась. – Только прошу вас, лорд Первый советник, не ослепните от восхищения. Это последний писк моды.

– Какая забота с вашей стороны, – едко ответил он.

Я вовсе не пыталась проявлять заботу. Я вообще внезапно поняла, что забыла, с кем и где разговариваю. И где мой страх? Видимо, этот наряд и ощущение, что я перед Вианом абсолютно нагая, раскрыли мою смелость. Я уверенно смотрела на него, будто я сейчас не в наряде монашки, а на мне как минимум регалии королевы. Виан сделал шаг ко мне, из-за чего пришлось отступить, и я едва не споткнулась о ступеньку, но мужчина удержал меня, положив руку на талию.

– А если я ослепну от вашей красоты, вы продолжите проявлять обо мне заботу?

Да не проявляла я заботу! И мне хотелось это сказать, но я не успела: дверь швейной мастерской открылась, и из неё вышел Жан-Вьер. Быстро оценив двусмысленность нашей позы, он широко улыбнулся и поднял вверх руки.

– О, не обращайте на меня внимания! Меня уже здесь нет! Продолжайте, продолжайте.

И, напевая веселый мотивчик, направился вниз по лестнице. Мы с лордом Первым советником встретились взглядами и отпрянули друг от друга: я забралась на ступеньку вверх, повторно чуть не упав, но сумев удержать равновесие.

– Доброго дня, лорд Первый советник.

– Доброго дня, леди Ори-Ка. Надеюсь, вы будете чаще прогуливаться в саду.

До этих слов я думала, что да, но теперь – однозначно нет. Я ничего не ответила и, поднявшись по лестнице, метнулась в свою комнату. Седативные, срочно нужны седативные. Сердце готово выпрыгнуть! Не иначе, как от страха.

Что же вам от меня нужно, лорд Первый советник? Что вы задумали?

Глава 6. Заговор в «Жемчужине столицы»

Мой наряд на реалити-шоу никто не посмел критиковать, так как сам мэтр сказал, что он «восхитителен». Зато в комментариях рагдарки разнесли его в пух и прах. Ничего, я это как-нибудь переживу. Зато Ронда принесла мне записку от Жан-Вьера:

«Моя дорогая Ори-Ка,

Твой наряд вызвал споры в интерсети конфедерации, но, безусловно, ошеломил всех. Уже сегодня мои конкуренты готовят коллекции с одним внешним швом – этой изюминкой нарядов. Так что ты внесла в моду новое и однозначно – запоминающееся.

Один внешний шов на всем наряде теперь стал последним писком моды. Я рукоплещу тебе, моя муза.

С наилучшими пожеланиями, навеки твой Жан-Вьер».

Эта новость приподняла мне настроение. За завтраком Розмари бросала на меня недовольные взгляды, а Анэстеси готова была взорваться. Как я успела услышать из их разговора с Ветой, её отец сильно разгневался на дочь, когда увидел выпуск программы, и заявил, что откажется от неё, если она еще раз выйдет в подобном. Мне даже стало её жаль. Это все Рагдар с их дурацкими законами и воспитанием. Здесь определенно многое следует менять, вносить свежим взглядом, давать возможность выбора людям.

Леди Павиэл пришла незадолго до окончания завтрака. Сегодня она была не так радушно настроена, как вчера: видимо, вечерний выпуск не совсем понравился императору. А быть может – не понравился вовсе.

– Доброе утро, прекрасные леди. У меня для вас хорошие новости: сегодня ваш обед пройдет в одном из лучших ресторанов Стального града «Жемчужина столицы». Там будет присутствовать сам Император и около двадцати джентльменов, его приближенных. – Девушки начали переговариваться, даже не дослушав сваху. – Тише, девушки, тише. Послушайте меня. Вы должны показать себя во все красе. Выберете соответствующий наряд: еще не вечерний, но и не повседневный. Сделайте легкий макияж. В назначенное время за вами приедут аэрокары, и ваши координаторы отвезут вас в «Жемчужину».

Девушки слаженно ответили согласием. Интересно, на этом ужине будет Первый советник? Ведь он приближенный императора. А он смотрел вчерашний выпуск? Я усмехнулась. Понравилось ли ему?..

Так, Ори-Ка, поменьше думай о Виане. Точнее, думай о нем, но исключительно в плане опасности. В остальных случаях – табу.

Мой наряд к званому обеду был выбран соответствующий: легкое бирюзовое платье на бретелях с плиссированной длинной юбкой. В дополнение к ней шла широкополая шляпа коричневого цвета и в тон к ней сумочка. Все же мэтр – само совершенство! Может, за него замуж выйти? Не мужчина, а мечта!

– Леди Ори-Ка, пора.

Это слово точно станет мне ненавистным!

Но, несмотря на свои чувства, я действительно поторопилась. Для дебютанток были подготовлены два длинных аэрокара класса «Си». Все мы смогли разместиться в них вместе со своими координаторами.

– Вы слышали эти ужасающие новости? – оглядев всех, спросила леди Нарри.

– О да, – подхватила Энджи. – Это поистине ужасно! Причем даже не знаешь, что в этом более ужасного.

Я навострила ушки, не понимая, о чем речь.

– Вы о той женщине, что спасла своих детей во время пожара, а голошары с изображением его величества Реддевальта Светлоликого оставила гореть? – уточнила Анэстеси. – Я тоже читала новости. Не знаю, кем нужно быть, чтобы так пренебречь изображениями самого императора! Мне её ни капли не жаль.

– А что с ней стало? – невольно спросила я. Анэстеси наградила меня уничижительным взглядом, мол, как ты смеешь не интересоваться новостями империи?

– Точно не известно. Дело в свои руки взял лорд Первый советник, поэтому наверняка дойдет до казни. Говорят, сейчас её сослали в лагерь.

В аэрокаре повисла гнетущая тишина. Я была в ужасе от услышанной новости. Как какие-то голошары могут быть важнее жизни невинных детей? Мне этого никак не понять! И неужели лорд Первый советник лично отправляет таких людей на казнь? Ужасный человек, ужасный! И как я могла позволять себе разговаривать с ним так фривольно? А если он сочтет это изменой?

Нужно быть осторожной и проявлять меньше колкостей и больше обаяния. Лорд Первый советник должен быть уверен, что я им очарована, тогда он перестанет меня преследовать, посчитав обычной охотницей за состоятельным мужем. И, по возможности, надо держаться от него подальше, как и говорил генерал Каэ. Только как, если он сам проявляет ко мне интерес, причем, скорее всего, политического характера. Генерал готовил меня вовсе не для того, чтобы я так легко прокололась на обаянии лорда Первого советника.

Признаться, после нескольких встреч он произвел на меня вовсе не то впечатление, которое у меня к нему сложилось за последние годы. Это было моей ошибкой. Нужно быть осторожной, очень осторожной.

– На тебе лица нет, – шепнула Энджи. – Тоже расстроилась из-за той женщины?

– Не нам судить о законах империи, которая так к нам гостеприимна, – ответила я, и Энджи больше ко мне не приставала с расспросами.

«Жемчужина столицы» находилась недалеко от дворца. Координаторы проводили нас ко входу и удалились, пожелав приятного времяпровождения. Мы вошли в зал и тут же попали под внимание приятной девушки-хостес. Хотя при всем желании мы бы не заблудились – посетителей тут не было, как и лишних столиков. Все разместились за одним, стоящим по центру. Убранство «Жемчужины» отличалось помпезностью, но даже в его дизайне нашлось место голошарам с изображением императора и виджетам с политическими лозунгами:

«Заклятый враг мира и благополучия – свободомыслие».

А заклятый враг счастья – отсутствие выбора.

Мужчины встали. Императора еще не было, что неудивительно – это мы должны с трепетом ожидать его прихода, а не он нашего. Мужчины сидели таким образом, что между ними были свободные кресла – для девушек. Лишь несколько сидели рядом – перевес был на сильной стороне человечества. Я сразу же нашла взглядом нужного мне мужчину и поспешила к свободному креслу. Оба джентльмена склонили головы в знак приветствия при моем приближении, и один из них отодвинул для меня кресло.

– Доброго дня, джентльмены, – поздоровалась я, сделав книксен, и подала шляпу и сумочку одной из официанток.

– Леди Ори-Ка, позвольте представиться, – начал незнакомый мужчина лет сорока, брюнет. У всех мужчин на Рагдаре были одинаковые прически – волосы сантиметра три-пять, с пробором на правую сторону. – Лоджер Амст. Министр здравоохранения.

– Э́ршван Ра́свод, – представился второй, интересующий меня мужчина. – К вашим услугам.

Улыбнувшись обоим, я присела в предложенное кресло. Девушки тоже начали рассаживаться по своим местам. Я улыбалась, бросая по сторонам непринужденные взгляды, будто наслаждаюсь атмосферой.

– Как вам Стальной град, леди Ори-Ка? – спросил Эршван.

– Он чудесен, – солгала я. – Порой необычные решения архитекторов захватывают дух и заставляют задуматься, насколько масштабен полет авторской мысли.

– Да, вы правы, – поддержал Лоджер. – Вы не скучаете по дому?

– Мне здесь просто-напросто не дают скучать, – отозвалась я и бросила взгляд на Эршвана. – Здесь столько интересных людей и встреч. Мне иногда кажется, что я могла бы остаться здесь навечно.

Мужчины улыбнулись. Все прекрасно понимали, что наследная принцесса Осди обязана вернуться на родину. Она может остаться лишь в одном случае – если её мужем станет сам Император.

– Что вам особенно понравилось в Стальном граде? – продолжил Эршван.

– Признаться, я пока нигде не была, только видела Стальной град из окна аэрокара – со стороны он меня восхитил.

– Превосходно! – поспешно воскликнул Эршван и постарался исправиться: – Точнее, я хотел сказать, что могу устроить вам экскурсию по самым значимым местам Стального града.

– Это было бы чудесно! – откликнулась я и широко улыбнулась.

– Тогда скажите мне время, когда вы свободны.

– Я уточню у координатора, – кокетливо ответила я и заметила тоску на лице Лоджера.

К сожалению, этот мужчина меня совершенно не интересовал. Мне был важен исключительно Эршван. Император не заставил себя долго ждать. Он величественно вошел в зал в сопровождении телохранителей и направился к самому шикарному креслу, едва ли не трону. Мы, заранее поднявшись, чтобы встретить его величество, слаженно поклонились и после соответствующего знака заняли свои места. Император удостоил меня взгляда, после чего перевел взор и на других девушек.

– Сегодня все так прекрасны, – начал он. – Я не успел со всеми станцевать на балу, поэтому почту за честь познакомиться ближе. Некоторых из вас я приглашу на индивидуальные свидания. Вы поймете, что этот день у вас занят, увидев лавандовые цветы на тумбочке.

– Ваше величество, это так жестоко по отношению к нам, – начала Вета, склонив голову. – Все мы теперь не сможем заснуть, гипнотизируя тумбочки рядом с нашими кроватями.

По ресторану прокатился одобрительный веселый смех. Я позволила себе улыбку. Император дал знак к началу трапезы. Перед нами стали выставлять блюда. Мой взгляд зацепился за очередной лозунг на виджете:

«В сердце каждого из нас должен найти свое место Император, как в его сердце находится место для каждого из нас».

Я прям вижу это огромное сердце императора, где находится место каждому, проколотое лучами бластера.

Нельзя, нельзя даже позволять себе подобные мысли! Но из головы никак не уходил образ женщины, спасшей двух детей и угодившей в лагерь, а потом, возможно, сожжённой в космосе. Или ей ввели яд внутривенно? Именно такие казни практиковались в наши дни. Интересно, а что стало с её детьми? Куда их отправили?

Обед проходил для меня в рабочей обстановке – я делала все, чтобы завладеть вниманием секретаря его величества. И, судя по довольному блеску в его глазах, мне это удалось.

Дебютанток вернули во дворец ближе к вечеру. Я буквально рухнула на кровать, свернувшись калачиком. У меня уже не осталось сомнений, что именно император так жестоко расправился с моей сестрой. Не могла она просто так умереть, а учитывая любовь правителя к казням – все возможно. И лорд Первый советник вполне мог приложить к этому руку. Быть может, легче будет соблазнить его и выудить нужную информацию?

Нет-нет, слишком опасно. Приближаться к лорду Первому советнику очень опасно! Он умен, коварно умен. А вот секретарь показался мне добрым малым, пусть и эрудированным, но при этом падким на женские прелести. Его соблазнить будет гораздо проще.

Я перевернулась на другую сторону, прикрыв глаза. Сама мысль о соблазнении была мне противна, но разве у меня был выход? Мне нужно восстановить справедливость ради сестры. А там, быть может, и спасти этим жителей Рагдара от тирана-императора.

Интересно, а какие еще новости есть в сети? Я встала и подняла свою сумочку. Вещи нам также вернули официанты по окончании обеда. Раскрыв её, я достала телефон, но, едва включив экран, прочитала сообщение:

«Самоуничтожение сообщения через двадцать секунд.

Это Друг. Встретимся послезавтра в восемнадцать тридцать на пересечении тридцать четвертой и пятнадцатой улиц».

Сообщение исчезло. Я приложила телефон в груди и огляделась: надеюсь, этого никто не видел. Когда успели внести это сообщение на мой телефон? Работал явно хакер, чтобы незаметно вложить нужную информацию. Неужели в «Жемчужине» работают люди из сопротивления? Кажется, что они есть везде, даже под носом у императора.

Но каким образом мне удастся встретиться с Другом? Мне казалось это настоящим безумием! А если использовать свидание с Эршваном как предлог? Надо посмотреть, какие кафетерии находятся на пересечении этих улиц.

Глава 7. О пользе вынужденных свиданий

Свидания для дебютанток были разрешены, но, дабы сохранить их честь и достоинство, все свидания снимались на голокамеры. Этот факт меня изрядно расстроил, когда я спросила дозволения у леди Павиэл на свидание с мистером Расводом.

– Прекрасно, леди Ори-Ка, – ответила мне устроительница. – Сегодня с двенадцати до четырех у вас будет музицирование с приглашенными зрителями из числа уважаемых господ. А после свободное время. Я сама свяжусь с мистером Расводом и расспрошу его о маршруте вашего свидания. Программисты настроят голокамеры на вас, поэтому можете ни о чем не волноваться.

Только эти новости, наоборот, вызвали волнения. Если сегодня на свидании нас будут сопровождать голокамеры, то и завтра тоже? А завтра мне необходимо быть в городе и встретиться с таинственным Другом. Как же быть? Я прикусила губу. На крайний случай можно кого-нибудь подговорить, например Энджи, съездить со мной и прогуляться по бутикам, которых было не так много в городе, зато после них можно заглянуть в ресторан на пересечении тридцать четвертой и пятнадцатой улиц. Только вот согласится ли Энджи и отпустят ли нас?

Сразу после полуденного чая нас пригласили в комнату музицирования. Здесь были различные музыкальные инструменты, начиная от скрипки и заканчивая электрической гитарой. Даже мой музыкальный инструмент тут был – лалиборды, состоящие из чувствительной панели и сенсорных примочек, крепящихся к пальцам. Путем определенного касания к панели выходят не просто звуки, а слова на нужной частоте. Вот только… услышать их дано не всем, а исключительно осдийцам с их чувствительным слухом. Но разве это моя вина?..

Мы сидели полукругом с правой стороны от импровизированной сцены, а мужчины расположились по левую. Сегодня присутствовал и лорд Первый советник. Мы встретились с ним взглядами, и я тут же отвела свой в сторону, зато подарила улыбку Эршвану.

Когда вошел император, все склонились, после чего началось представление. Первой была Энджи, она играла на современной скрипке, причем весьма виртуозно. «Женихи» оценили. Следующими были Вета и Анэстеси – они обе играли на пианино. Мужчины активно аплодировали, улыбались и присматривались к дебютанткам, словно к породистым вартакам. На протяжении всех выступлений Виан старательно прожигал меня взглядом, а я сама за собой заметила странную привычку – возвращаться к нему взором. Я улыбалась Эршвану, но при этом не могла не посмотреть ему за спину, встретив задумчивый и притягательный взгляд лорда Первого советника. Что же он задумал на этот раз? В любом случае, если он пригласит меня на свидание, у меня будет уважительная причина отказать ему.

– Леди Ори-Ка, сыграете? – спросила леди Павиэл, и я с улыбкой кивнула и поднялась со своего места.

Под заинтересованными взглядами мужчин, стараясь избегать смотреть в глаза императору, я поднялась на сцену. Помощницы свахи уже приготовили для меня лалиборды. Я осторожно подцепила пальцами каждую примочку, после чего села на высокий стул перед панелью и начала играть.

Музыка была тихая и спокойная, такая, что проникает в самое сердце. Эта песня рассказывала о двух влюбленных, нашедших свою любовь во время войны. Он был капитаном флотилии, она же пленницей на его корабле. Она ночевала в его каюте, испытывала унижение и ненависть тех, кто оставался в кают-камерах, буквально приговоренных к смерти. Но в итоге девушка выбрала любовь… любовь к своему государству и убила капитана.

Это решило исход войны, но для неё это уже неважно – её сердце осталось с возлюбленным. Она выходит в открытый космос, чтобы навсегда расстаться с жизнью.

Это грустная история, и её мелодия такая же – проникновенная, пробирающая до мурашек. Когда я опускаю руку, оглядываюсь на зал – разумеется, никто не услышал ни слова из песни. А ведь они были – едва уловимые обычным человеческим слухом. Никто не решается аплодировать – для всех это была тишина.

Наконец, оживает император: он рукоплещет мне, и, разумеется, его поддерживают и другие. Вот только я знаю, что эти аплодисменты не мне, а императору, которому не смеют возразить. Я села на свое место, опустив взор. На сцену вышла леди Нарри. Её выступление встретили куда более радушно, чем мое.

После музицирования нас проводили в столовую на первом этаже: здесь все было накрыто для ланча. Так получается, что я села рядом с лордом Первым советником по одну руку, а по другую – с мистером Расводом.

– Я уже продумал наше свидание. План одобрила леди Павиэл, – сообщил мне Эршван после знака императора о начале ланча.

– Даже сегодня вам удалось выделиться, ваше высочество, – сказал с другой стороны лорд Радвиэн. – Это природный талант или приобретенное умение?

– Вы об игре на лалибардах или об умении выделяться? – переспросила я и повернулась к мистеру Расводу. – Это замечательная новость. Мне так не терпится посмотреть столицу.

– Вы идете на свидание? – интересуется лорд Радвиэн, услышав часть нашего разговора.

– Леди Ори-Ка приняла мое приглашение, – самодовольно сообщил секретарь.

– А так можно было? – с какой-то усмешкой, не свойственной статусу Первого советника, спрашивает лорд Радвиэн. В этот момент я вспоминаю, что ему нет еще и тридцати.

– Так было нужно, – отвечаю ему и улыбаюсь Эршвану.

– Учту на будущее, – сообщает Виан.

– Что? – переспрашиваю я. Это он сейчас намекает на свидание?

– Что? – уже другим тоном, более веселым, отзывается лорд Первый советник.

Мы встречаемся взглядами, и я первая прерываю контакт. Гляделки с ним ни к чему хорошему точно не приведут! А вот мистеру Расводу улыбаться стоит чаще!

Ланч подошел к концу, к моему огромному облегчению. Я едва громко не выдохнула, лишь в последний момент опомнилась и прикрыла рот рукой. Эршван задержал меня в столовой, чтобы уточнить время свидания – шесть часов, о чем уже сообщено моему координатору.

– Для меня это большая честь и радость, – сказала я, сделав легкий книксен.

– Отрадно слышать, леди Ори-Ка, – кивнул секретарь и, развернувшись, направился к выходу.

Я перевела дыхание. Все невесты уже разошлись, поэтому в столовой я осталась наедине со слугами.

Ох, Ори-Ка, надеюсь, тебе все удастся. Ты должна покорить сердце или хотя бы тело секретаря его величества.

Погруженная в собственные мысли, я направилась к лестнице, но мне пришлось остановиться и стать свидетельницей чужого разговора. Я даже мысленно усмехнулась: лорд первый советник совершенно не умеет отбиваться от нападок настойчивых леди!

– Ох, лорд, мне бы так хотелось посмотреть на город! – уговаривала его Розмари.

– Думаю, если вы сообщите об этом вашему координатору, он составит уникальный и наиболее приятный маршрут, – достаточно холодно ответил Виан и заметил меня.

Я не сдержалась от улыбки: слишком уж комично выглядело, как грозный лорд Первый советник пытается отвертеться от свидания с не менее грозного вида дебютанткой. Но стоит отдать лорду должное: по мускулатуре он не уступал Розмари.

– Но я сама не смогу так хорошо узнать город, как с вами.

– Поверьте, я вырос в глубинке, поэтому сам не знаток столицы, – ответил Виан и попытался обойти девушку.

Я же уходить не собиралась: когда мне еще представится возможность увидеть такой спектакль под названием «Героический побег Первого советника от настойчивой невесты»?

– Леди Розмари, а знаете что? – поняв, что попытки обойти леди не увенчаются успехом, начал Виан. – Это вполне можно устроить. Узнайте, пожалуйста, у вашего координатора, какие вечера у вас свободны.

– О, да, конечно! Я мигом! – воскликнула Розмари и бросилась к лестнице.

Я посмотрела ей вслед: сколько у девушки грации, однако топает как слон. Я собиралась пройти за ней, когда меня задержал лорд Первый советник.

– Судя по всему, вам весело, леди Ори-Ка?

– Нет, что вы! Я просто радуюсь за Розмари: она так мечтает сходить с вами на свидание, что запугала всех невест.

– То есть именно её настойчивости я обязан тем, что вы избегаете меня?

– Я вовсе вас не избегаю, лорд. Побег вообще не входит в мои привычки, – без тени иронии ответила я, намекая на его поведение и попытки избежать свидания с Розмари.