За цветастым шарфом

– Извини, – наконец сказала я. – Я случайно. Я не хотела.

– Ничего, – холодно и немного раздраженно отозвался Игорь. – Не бери в голову.

Остаток дороги до пешеходного перехода мы молчали.

***

К четвёртому уроку в школе поднялась неожиданная суматоха, и я поблагодарила судьбу за то, что наше дежурство уже закончилось. Старшеклассники что-то увлечённо обсуждали, семиклашки разносили сплетни по этажам и вместе с другими детьми бегали в малый коридор на втором этаже, где в тёмном, лишённом учительского надзора углу происходили все незаконные мероприятия вроде игры в карты. Судя по всему, в этот раз там случилось что-то посерьёзнее, чем чемпионат по «дураку».

Я решила найти Ирискину. Недолго думая, пошла в буфет и действительно обнаружила её там со стаканчиком сока. Вокруг неё не было толпы благодарных слушателей, и я подумала, что судьба в очередной раз на моей стороне.

– О, Санька, – улыбнулась она, когда я приблизилась к её столику.

– Лиль, ты знаешь, почему в школе все такие бешенные?

Стаканчик замер у самых губ Ирискиной. Она посмотрела на меня круглыми глазами, поставила сок и, покосившись на буфетчицу, зашептала:

– Ты что, Саш! Об этом уже вся школа знает! Ты же видела, что Игоря не было на уроке?

Я кивнула. Не заметить этого было нельзя: Юрка не поворачивался назад, не передавал записки и вообще вёл себя очень смирно. Глубоко внутри я подозревала, что Игорь замешан в этой истории, ведь он очень редко пропускал любимую литературу. Но верить предчувствиям не хотелось.

– Да, на третьем уроке ещё не было Голицына. Ну, он из «ашек», сумасшедший пацан, на учёте стоит из-за драк – ты точно его знаешь.

– Знаю, – кивнула я и вдруг замерла. – Подожди! Он с Игорем подрался?

– Ага, – Ирискина кивнула и сделала несколько глотков сока. У неё был такой спокойный вид, будто ничего страшного не произошло. – До кровищи! Голицын начал над ним стебаться, всё как обычно. Колян уже всех достал в школе, как будто специально нарывается. Только Игорёк всегда спокойный, он и в этот раз внимания не обращал. Вот Голицын и лез к нему всю неделю, пытался вывести из себя. Игорёк, конечно, держался. А сегодня…

Ирискина обернулась, потом посмотрела на меня умоляюще.

– Ой, Сашка, там народ схлынул. Я куплю булочку и приду, ладно?

Я кивнула, Лилька тут же сорвалась с места. Я смотрела ей в спину и думала, какие последствия для Игоря, высокого и тощего, имеет его столкновение с Голицыным – коренастым и мощным. Наверняка Голицын избил его до полусмерти, у него в голове ничего нет, кроме драк. Или не до полусмерти, а до пары переломов, если разнять успели. Я уже начала поглядывать на дверь: нужно скорее найти Игоря.

– Ох, мягонькая, свежая, – тут Ирискина вернулась за столик и с упоением принялась разворачивать булку.

– Так что про Игоря?

– А, ну да, – Лилька кивнула и, откусив булку, пробубнила, – на чём я остановилась?

– На том, что сегодня Голицын до Игоря докопался…

– Точно-точно, – Лилька наклонилась ко мне поближе, отложив выпечку в сторону, и заговорила шёпотом, потому что в буфет зашла молоденькая учительница математики. – Голицын стащил с руки Игорька шарф его ненаглядный и по школе с ним бегать начал, как с флагом. А Игорь… он… Ты бы видела его! Он побледнел весь, глаза так и пылали ледяным огнём, сжал кулаки – у него аж костяшки посинели. Он рванулся за Голицыным, затащил его в угол на втором этаже и первый ударил. Ну а дальше драка, всё как обычно…

Ирискина вцепилась зубами в булку, которую мне захотелось выбросить в мусорку.

– А что с Игорем? Как он?

Лилька медленно прожевала, не моргая глядя на меня. А потом, запив кусок соком, захихикала.

– Пф, «что с Игорем»! Ха, ты не о том волнуешься! Игорьку-то, наверное, пара синяков да ссадин досталась, и то от пацанов, наверное, которые их растаскивали. Зато Колян весь побитый, весь в кровище… Ему неслабо досталось. Я даже не ожидала! А я вот что думаю, Сань. Теперь Голицын, наверное, не будет ко всем подряд лезть. Испугается Игорёшку нашего. И вообще, давно нужно было ему урок преподать…

– Ладно, спасибо, Лиль, – перебила я и хотела уже выйти из буфета, но Ирискина поймала меня за руку.

– Подожди, вместе пойдем. Да ты не переживай так, всё же с твоим Игорем нормально. Но я тоже удивилась, что он так размахался кулаками. Вот, кстати, на уроке у него спросим, где он так научился.

Но на уроке Игоря не было. На мой вопрос, где он может пропадать, Юра хмуро ответил:

– У директрисы, где ему быть?

***

На русском Игоря тоже не было. Сначала мы подумали, что Алла Витальевна, директриса, крепко в Ковалёва вцепилась и уже второй урок держит его у себя. Написали «ашкам» – у них урок должна была вести как раз-таки Аллочка – и они ответили, что она на месте и терроризирует их процессом синтеза белка. Потом позвонили Игорю, но он не ответил. Поэтому после урока мы с Юркой твёрдо решили найти его и узнать, всё ли в порядке.

– За Танечку обидно, – рассуждал Юрка, когда мы шли по коридору третьего этажа, чтобы закинуть в рюкзаки в класс и посмотреть, не появился ли там Игорь. – Она всегда за нас горой, а мы её постоянно подводим.

– Ей точно Аллочка выговор сделает, хорошо, если не письменный.

Когда мы пришли в кабинет, то увидели, что у третьей парты первого ряда столпился весь класс. Мы приблизились. Юрка принялся расталкивать ребят, я пробиралась за ним. Только-только мы заставили одноклассников расступиться и увидели за партой Игоря, как он гаркнул на всех так, что я подпрыгнула, все притихли и быстро разошлись по своим делам.

– Дурной, – буркнул Юрка, занимая своё место за партой.

– Ты в порядке? – спросила я шёпотом у Игоря. Он, бросив в мою сторону ледяной взгляд, кивнул.

– Пойдём, Сань, – вдруг появилась рядом Ирискина и вцепилась в мой локоть. – А то попадём под горячую руку.

Она что-то говорила и вела меня к лавочке у кабинета английского. Там мы и устроились. Лилька говорила об Игоре, а я о нём думала.

Следующую перемену мы с Ирискиной снова без цели болтались по коридору. Юрка, заметив, что я хотела поговорить с Игорем, буквально выгнал нас из кабинета. Сам он остался, и я мысленно прокляла его.

– И вот мне не хватает одной статьи, – вещала Лилька, а я слушала её вполуха. – Не знаю, что туда ставить.

– Главное, чтобы не новость про побитого Голицына.

– Нет, конечно! У меня уже есть заметка про их драку…

– Лиля!..

Но я не успела закончить мысль, как чья-то рука дёрнула меня в сторону с такой силой, что я по инерции врезалась в стену. Большая красная рука преградила мне пути к отступлению и, подняв глаза, я увидела разъяренное лицо Голицына. Живот скрутило чувство страха.

– Передай этому придурку, что я его закопаю! – рыкнул он и так же быстро, как появился, исчез.

– Вот хамло! – крикнула Лилька вслед, приблизившись ко мне. – Ты как? Нормально всё? Я за тебя испугалась.

– Пойдём, – шепнула я, потому что во рту пересохло и голос пропал. – А то на урок опоздаем.

Мы зашли в кабинет вместе со звонком. Едва я заняла своё место, как Юрка сразу спросил, что случилось. Мой короткий рассказ растянулся на пол-урока, потому что историк был не в духе: реагировал на каждое лишнее слово и по очереди вызывал нас к доске. Мы перешли на записки, и, когда я села на место, рассказав классу про нэп, Юрка сунул мне тетрадный листок, наполовину исписанный его мелким почерком. В послании говорилось, что после седьмого пойдёт переписывать контрольную по физике, а потом у него волейбол – тренировка перед областными соревнованиями. Завершалась записка длинным сожалением о том, что он не сможет проводить меня до подъезда («Кто знает, что взбредёт Коляну в голову»), но если я очень боюсь, он пропустит тренировку. Он смотрел на меня выжидающе. Я покачала головой и чиркнула: «Ты уже пропускал тренировки, лучше В.М. не злить. Тебе проблемы по физ-ре не нужны». По лицу Юрки я видела, что он уже завёлся и хотел начать меня убеждать, но его монолог предупредил Игорь. Он слышал весь мой отрывочный рассказ и, нагнувшись к нам через парту, сказал, что проводит меня сам.

Я даже обрадовалась: появится возможность поговорить. И не ошиблась. Когда мы отошли от школы, я начала разговор издалека – пробормотала что-то об обалдевшем историке. Игорь в ответ усмехнулся:

– Слушай, Сань. Спасибо, что беспокоишься обо мне. Извини, что я так повёл себя в школе и наорал.

– Я не обижаюсь, я тебя понимаю, – я кивнула, перешагивая лужу. – Тебя директриса долго мучила?

– Нет, минут десять. Стандартная лекция про то, что все проблемы можно решить не кулаками, а разговором.

– Ты пропустил два урока, я подумала…

– Я отсиделся за школой, – перебил Игорь подчеркнуто спокойным голосом. – Нужно было прийти в себя, чтобы глупостей не натворить. Если бы в школе никто не лез и я не встретил в дверях этого… Голицына, я бы ни на кого не накричал.

– У тебя крепкие нервы. Я бы на твоём месте взорвалась ещё осенью, когда начали обзываться.

Игорь молчал, из-за чего я подняла на него взгляд. Он снисходительно улыбался, как будто я была ребёнком, ляпнувшим глупость.

– Что?

– Ничего… давай руку, лёд впереди, – я послушалась, и он продолжил. – Я не отвечаю на эти выпады, потому что не считаю их чем-то обидным. Это не обзывательства, не неприятное прозвище. Как с болезнями, понимаешь? «Даун» – не что-то обидное, а болезнь.

Я молчала и пыталась осознать то, что он сказал. Мне всегда казалось, что намёки и «голубки» нельзя рассматривать иначе как оскорбление. Но слова Игоря заставили меня усомниться в этом. И взглянуть на ситуацию с другой стороны. Мы все люди. Мы все имеем право на свободную и спокойную жизнь. Вне зависимости от того, кого любим мы и кто любит нас.

– Совсем не обидно? – спросила я, когда почувствовала, что молчание затянулось.

– Иногда обидно. «Голубок» всё-таки не очень приятная форма. Но такие детские подколы лучше игнорировать, – ответил Игорь.

– Ясно, – пробормотала я, хотя всё ещё пыталась разобраться в том, что услышала.

Игорь, казалось, понял моё состояние. Он молчал и чуть крепче, чем обычно, сжимал мои пальцы.

***

Снег наконец-то исчез, появились сухие асфальтированные дорожки. Проклюнулись почки, деревья окружила зелёная дымка нежных листочков, ещё слишком маленьких и поодиночке незаметных. Небо стало голубым-голубым; настолько, что в нём хотелось утонуть. Эта голубизна свежестью стекала в воздух, прогревалась солнечными лучами и наполняла весной изнутри.

Настал апрель.

Я шла из библиотеки, размахивая пустым пакетом, и улыбалась без какой-либо причины. Настроение было прекрасным. Проблемы в школе и приближающиеся экзамены не казались такими уж страшными. Можно было ненадолго расслабиться и насладиться весной.

– Гуляешь? – услышала я рядом. – А где подружка-Ириска?

– Я просто книги в библиотеку относила. А Лилька занимается. Ей трояк по русскому исправить нужно, а то лишится должности редактора своей любимой газеты.

– Да уж, без газеты мы от скуки помрём, – усмехнулся Игорь. Кажется, весна и на него действовала крайне положительно.

– А ты откуда?

– Не откуда, а куда. Я в магазин. У нас сегодня праздничный ужин.

– Праздничный? А что за повод? – я удивилась. День рождения у Игоря был осенью.

– Да, праздничный. Дядя обычно занят на работе, а сегодня ему наконец-то удалось отпроситься пораньше. Вот он и решил устроить ужин, отметить всё, что накопилось, – мы дошли до развилки, и Игорь остановился. – Ты торопишься? Занята сегодня?

– Нет.

– Может, зайдёшь? Вместе веселее.

– Можно. Как раз помогу тебе с готовкой.

– Значит мой намёк понят! – обрадовался Игорь. – Тогда пошли – сначала дойдём до магазина.

Квартира, в которой жил Ковалёв с дядей, находилась на четвёртом этаже. Я взлетела по лестнице, чтобы открыть дверь, пока нагруженный пакетами Игорь поднимался.

– Проходи. Чувствуй себя как дома.

Мы зашли в кухню, небольшую, в тёплых шоколадных тонах. На широком подоконнике стоял ноутбук. Он тут же включился, стоило Игорю поводить из стороны в сторону мышкой. И через секунду комната наполнилась знакомой «Дыши» Animal ДжаZ. Подпевая солисту, мы быстро разобрали пакеты, начали готовить ужин. И вдруг посреди второго куплета раздалось смачное ругательство Игоря.

– Извини, – сказал Игорь, морщась, и приложил большой палец к губам.

– Что случилось? Порезался?

Игорь кивнул, достал из навесного шкафчика пластырь.

– Давай помогу.

Я помогла ему заклеить ранку. Рукав рубашки чуть задрался, оголив кожу выше запястья. Я увидела странное красное пятно. Но тут на плите зашипела вода, Игорь дёрнулся и поспешил убавить огонь.

– Давай-ка лучше я буду резать, – предложила я, пытаясь спрятать за улыбкой смутное беспокойство. – А ты яйца вари и от скорлупы отчищай.

– Ладно, – быстро согласился он. – Хотя получается, что я заставляю тебя пахать. Я на твою помощь, конечно, рассчитывал, но не до такой степени.

– Да мне же не сложно. Зато пальцы твои целее будут.

– Не то чтобы я такой криворукий…

Игоря прервала вибрация телефона. Он извинился, вышел из кухни. За музыкой я ничего не слышала, чему была только рада – подслушивать, даже случайно, не хотелось. Когда я закончила чистить картошку, Игорь вернулся в кухню. Лица на нём не было совсем.

– Я поставила вариться картошку, – отчиталась я. Игорь сел за стол, подперев щеку ладонью. – Что-то случилось?

– Не будет никакого ужина, – буркнул Игорь, не глядя на меня. – Так что выключай свою картошку.

– В смысле?

Игорь не ответил, и я, убавив огонь, села напротив.

– Рассказывай, что случилось.

– Пустяк. Дядя снова задержится. Ужин насмарку.

– Ну и чего так расстраиваться? – улыбнулась я как можно беззаботнее, хотя прекрасно понимала, почему Игорь помрачнел. Мне было жаль его. – Вот он сегодня вернётся с работы, голодный, уставший, а тут столько еды. А вместе завтра посидите. Завтра же суббота.

– Он и по субботам работает.

– Тогда в следующий раз. Позовёшь, мы с тобой в два счёта управимся, ещё раз наготовим.

– Спасибо, Саш, – поблагодарил Игорь, но радости в его голосе слышно не было. – Знала бы ты, в который раз уже откладывается этот ужин. Ему всё время некогда. Я ценю его заботу, понимаю, что жаловаться мне не на что. Он и так посвящает каждую свободную минуту мне. Но иногда становится обидно… как сегодня, – он привалился к стене, но смотрел всё равно вниз. – Я говорю, как избалованный ребёнок. Самому противно.

– Неправда! – воскликнула я.

– Разоткровенничался я, прости, – смущенно выдохнул Игорь и наконец посмотрел на меня. Сразу же захотелось отвернуться, потому что взгляд его был тяжелый и пустой. Он будто смотрел сквозь меня. Или, может быть, внутрь себя, в свои мысли, растворяется в них, тёмных и вязких.

– Нечего извиняться! Никакой ты не ребёнок. И тем более не избалованный! – воскликнула я, и чем дальше, тем громче я говорила, сама того не замечая. – Ты сильный. Правда, ты очень сильный! Ты!..

Игорь улыбнулся, и я, растерявшись, замолкла.

– Спасибо, Саш… Правда, спасибо, что выслушала. Ладно! – Игорь стукнул обеими ладонями по столешнице и поднялся. – Давай перекусим, я проголодался. Наготовили мы тут на целую армию, конечно… А потом чай пить будем с пирожными.

Я не стала возражать. Обед прошёл весело, под песни Animal Джаz. Игорь сказал, что группа приедет с концертом в конце лета, и мы решили, что обязательно купим билеты. Потом коллективно мыли посуду: я мыла, он насухо вытирал и расставлял по местам. Закончив в кухне уборку, мы переместились в комнату Игоря. Пели, в какой-то момент даже начали танцевать. Я уже забыла о телефонном разговоре. Только в глазах Игоря изредка мелькали грустные льдинки, которые прятались сразу, стоило мне их заметить.

– Держи.

Игорь подал мне зелёный томик, когда я пожаловалась, что не могу найти в библиотеке сборник рассказов Шукшина. Читать электронные книги я не любила. Игорь это знал.

– Не торопись. Как прочитаешь, вернёшь.

– Спасибо большое!..

Я наугад открыла книгу. Из неё вылетела бумажка и плавно спикировала к моим ногам.

– Кто это? – я подняла бумажку, которая оказалась фотографией. На ней были изображены молодые мужчина и женщина, красивые и счастливые. У неё были зелёные глаза, а у него – голубые. Он был очень похож на Игоря. Или, скорее, наоборот. – Это твои родители?

Игорь выхватил у меня фотографию, отошёл к окну и замер спиной ко мне. Я поняла, что не должна была затрагивать эту тему. А когда я хотела извиниться, он вдруг заговорил, тихо, но чётко:

– Они погибли полтора года назад.

– Игорь, прости, я не хотела…

– Ничего, – он оборвал меня холодно и резко, но я слышала, что за этим холодом кроется что-то большое и болезненное. – Они сгорели при пожаре. Мы жили в частном доме. Ночью я проснулся от того, что мама сильно кричала, и от запаха гари.

Игорь снова замолчал. Я подошла к нему. Старалась не дышать. Было страшно сделать лишнее движение, издать лишний звук. Спугнуть его. Снова сказать что-то не то.

– Спальни были на втором этаже. Огонь уже разошёлся по всему первому этажу и перекинулся на лестницу.

Я осторожно положила руку на его плечо. Игорь молча стянул с шеи шарф…

– Папа потащил нас с мамой к окну, разбил его. Внизу уже ждали соседи и пожарные… Или, может, пожарных ещё не было. Я не помню. Выбраться успел только я…

…и я ужаснулась. Когда голубая ткань соскользнула с плеча, я увидела его шею. Красная, неестественно натянутая кожа – вот что пряталось за цветастым шарфом.

– Ожог получил, когда прыгнул. По собственной неуклюжести – прислонился к горячей яме. И на руке ожог, который ты, наверное, увидела сегодня, тогда же получил. Чтобы прятать, ношу шарф… Это шарф моей мамы.

– Так вот почему ты не хочешь его снимать…

Я поняла, что в носу щиплет, а глаза заволакивает мутная пелена. Хотелось плакать. Хотелось как-то помочь Игорю, поддержать его, но всё, что я могла, слушать и молчать.

– Я понимаю, что это в какой-то степени глупо. Понимаю, что вызывает у людей вопросы. Но шарф – всё, что осталось от родителей. Мама дала его в ту ночь, чтобы я закрыл рот и нос. Иногда я думаю, что лучше бы задохнулся…

Я обняла его. Последние слова Игоря ударили меня разрядом тока, и я крепко прижалась к нему, точно он вот-вот должен был раствориться прямо в воздухе. Мне хотелось, чтобы он понял, как дорог друзьям, дорог своему дяде. Как дорог мне.

– Саша…

– Ты замечательный человек! Ты нам нужен: дяде, Юрке, одноклассникам. И мне. Что было бы без тебя? Ты должен! Должен жить.

Я говорила быстро, громко, чтобы успеть высказать всё, чтобы он понял. Но слова застревали в горле. Я хотела сказать о родителях, о том, что и они хотели бы, чтобы он перестал говорить такие ужасные и страшные глупости. Но ничего не получалось.

– Я знаю, Саш, – сказал Игорь. – Знаю. Поэтому я всё ещё здесь.

Он крепко сжал в руке шарф, а второй обнял меня за плечи.

Мы молчали.

Я изредка всхлипывала, уже не в силах сдерживать слёзы, и думала о том, как некрасиво и неправильно устроен человек. Почему люди смеются над другими, не зная об их прошлом? Делают человеку больно. Шутят над тем, над чем шутить нельзя. Или шутят, не понимая, что могут обидеть. И мало кто задумывается о том, как сильно может ранить.

– Извини, что я всё тебе рассказал. Вывалил на тебя все свои проблемы, – наконец сказал Игорь. – Не в моих привычках жаловаться, не знаю, что на меня нашло. Забудь.

– Не нужно просить прощения. Я понимаю. Тебе нужно было выговориться.

Мы отстранились друг от друга. Игорь вымученно улыбнулся. Мне снова захотелось обнять его, но я сдержалась.

– Ты можешь мне доверять. Я никому ничего не скажу, если ты попросишь. Честно…

– Я знаю, – Игорь кивнул и улыбнулся. Мне стало как-то спокойнее и светлее. – Спасибо, Саш.

Мы посмотрели друг на друга. Я тоже улыбнулась, взяла из его рук шарф и хотела было повязать ему на шею свободным узлом, но передумала. Подошла к лежавшему в углу рюкзаку, присела на корточки.

– Я думаю, что скрывать ожоги не обязательно.

И завязала шарф на лямке. Ничего больше я сказать не успела. У меня зазвонил телефон, и я поторопилась ответить.

– Если ты через пятнадцать минут не будешь дома, я вызываю ФСБ.

С этими словами Коська отключился. Оказалось, он звонил уже семь раз. Я понимала, что дома он устроит мне скандал.

– Давай провожу, – предложил Игорь, когда я объяснила, что мне пора домой.

– Не стоит, мне же недалеко.

– Стоит. В конце концов, это я заставил тебя надеть фартук и пахать за еду. Тебе из-за меня ещё и от брата достанется.

Игорь возражений не принимал.

На улице всё ещё было светло, но солнце едва-едва держалось, чтобы не упасть за серые мрачные многоэтажки. В весеннем воздухе чувствовалась прохлада. Приближался вечер.

– Знаешь, я раньше, пока сюда не переехали, каждую весну пускал кораблики бумажные. Недалеко от нашего дома овражек был, там всегда отличные ручейки разливались.

– Я никогда не пускала кораблики.

– Ну и замечательно! Пойдём в выходные гулять, за школой ручей есть. Не высохнет, надеюсь, до субботы. Согласна?

В голове голос Коськи пронеслось: «Вот кого отшивать точно не надо». Улыбнулась этим мыслям, а вслух сказала:

– Хорошо. Только научишь делать кораблики, я не умею.

– Это проще простого! Меня научил папа…

Игорь оживился, рассказывая о своём детстве. Он ещё никогда так подробно и эмоционально не говорил о жизни до переезда. Он жестикулировал, смеялся, даже пытался говорить разными голосами, изображая своих друзей и одноклассников. Я никогда не видела, чтобы из глаз совсем исчезали печальные искры.

***

Весна пробралась в комнату через окно дурманящим цветочным ароматом и пением птиц, негромким и приятным. Природа расцвела, ожила и надела изумрудное платье. Хотелось с утра до вечера сидеть у окна, делать что-то – даже неважно, что именно – то и дело поднимая взгляд и разглядывая молодую зелень. Потому-то, когда Игорь попросил меня помочь ему с подготовкой к экзаменам, я решила, что сидеть мы будем непременно у окна. Хорошо, что подоконник у нас в гостиной был широкий.

– Посмотри, правильно? – Игорь протянул мне тетрадь с решёным тестом по русскому.

Я, вооружившись карандашом, принялась проверять, но взгляд то и дело поднимался к окну. Даже бесконечные ошибки Игоря в одном и том же задании не могли испортить настроение.

– Перерешивай шестой, восьмой и двенадцатый номер из этого и следующих вариантов.

Игорь театрально взвыл, но послушно принялся за тесты. А я смотрела то в окно, то на него: на каштановые волосы, в которых запутались солнечные бабочки, на то, как он жмурится, когда не знает ответ. Теперь мы виделись каждый день, и казалось, я выучила все его привычки и причуды. Я могла точно описать его поведение на предстоящем экзамене – так же будет жмуриться, так же подпирать рукой щёку. Но я не сомневалась в том, что он сдаст всё и мы вместе пойдём в десятый. Экзамены ничуть не волновали. Было спокойно и хорошо.

– Смотрю, наслаждаешься жизнью, – усмехнулась я, заметив, что он мечтательно смотрит в окно. – Давай-давай, не расслабляйся.

– Иногда я жалею, что попросил помочь тебя, а не Юрку, – усмехнулся Игорь. – Может, погуляем?

– Сначала закончим с тестами и Коську дождёмся.

– Одну гулять не отпускает?

– Он посеял ключи, мои забрал.

– Обидно, – вздохнул Игорь и придвинул мне тетрадью. – А попить что-нибудь холодненькое есть?

– Да, – кивнула я, поставила размашистую «пять» и повела его в кухню. В холодильнике не оказалось ни компота, ни лимонада, ни даже бутылки воды.

– Если так жарко будет на экзамене, у меня чернила испарятся раньше, чем в бумагу впитаются, – вздохнул Игорь, оттягивая воротник футболки-поло. Красные ожоги расплывались пятнами из-под тёмно-синей ткани.

– Ну, могу предложить холодные щи. Ладно, сейчас придёт Коська… – в этот момент раздался звонок в дверь. – О, наверное это он. Если нам повезло и он прочитал моё сообщение, то будет нам с тобой холодненькое.

В двери повернулся ключ. Мы с Игорем вышли навстречу Косте и увидели, что он пришёл не один.

– О, здорово, Игорёк! – обрадовался Коська, стаскивая с ног кроссовки. – Санька снова тебя мучает?

Они обменялись рукопожатиями. Я улыбнулась Карине, жавшейся в уголке, и хотела пригласить её пройти в гостиную, как вдруг Костя обратился ко мне:

– Ты бы пожалела парня. Посмотри, какой он у тебя сонный.

– Тебя не спросила. Чего названиваешь, если ключи есть?

– Саш, какая ты всё-таки зануда, – Костя закатил глаза, потом сунул мне в руки пакет. – Иди вон на кухню лучше, мороженое раскладывай.

– Нашёл прислугу, – проворчала я, но желание охладиться пересилило. – А ты, Карина, проходи, не стесняйся. Коська гостей принимать не умеет, так что не обращай на него внимания.