Север

– Хорошо, мсье министр!

А те, там, в другом крыле, как ни в чем не бывало… продолжали музицировать… их было слышно… немного… теперь они наслаждались пением другого исполнителя… на сей раз немца… очень красивый голос…

Vater! o Vater!

Шуман… больше я никогда не видел этих беженцев из Баден-Бадена… не так давно я узнал, что Эмери был повешен в Лондоне… такой уж это город – Лондон… аккордеон… топор… а между ними – псалом…

* * *

Надо сказать, что мы покинули улицу Жирардон не под звуки фанфар, а заваленные «крошечными гробиками»[36], и с того самого момента наши дела пошли под откос… я знаю, что у множества безмозглых типов, находящихся под постоянным воздействием алкоголя, никотина и газет, подобные предупреждения вызывают презрительную ухмылку! даже столь серьезные!.. еще бы! трезвоньте громче, чем при Лубе[37]!.. упивайтесь «Сердечной почтой»!.. «Советами домохозяйкам»… «Домашним лечебником»… жизнь прекрасна!.. тупые механические гиббоны!.. питекантропы со степенью бакалавра!.. ах, конечно же, еще и при бабочке! а как же связь Времен?.. ну это несложно! представители подвида обезьяноподобных, вы наделаете в штаны при малейшем столкновении с жизнью… увы!.. связь Времен осуществляется через задницу!.. если вдуматься, то это даже забавно… шум, гам, трескотня!.. цирк да и только!.. через мутации, мифы и ядерный прогресс к ядреной фене!.. с Венеры на Марс и Луну… и куда же мы движемся? сами видите!.. уж я-то знаю, что говорю… я уже прошел небольшую тренировку в вертикальном, абсолютно прямоугольном цинковом гробу в полиции Копенгагена[38]… так что если я и не иду в ногу со Временем… на то есть свои причины… да попробуйте сами… слямзите что-нибудь! в первой попавшейся лавке… вам тоже дадут испытать эту «космическую кабину»!.. давайте! давайте! смелее!.. банальный турист! познакомьтесь со страной поближе!.. потом сможете рассказать о своих приключениях!.. таких необычных!.. волнующих… возьмите того же Ахилла[39], он падок на это, наш филантроп преклонных лет…

– Вы что, все еще не закончили? Селин, вы должны мне миллионы!.. не забывайте об этом!

Не далее, как в прошлом месяце, мы отпраздновали его «преклоннолетие»!.. будь он кривым, глухим, или что-то вроде того, на любые его отклонения и задвиги никто бы внимания не обращал, просто он натыкался бы на мебель, по много раз заставлял повторять себе вопросы, и это могло бы продолжаться сколь угодно долго, никто бы этого не замечал… а вот его «преклоннолетие» стало событием значительным… колонны служащих, редакторов и директоров школ, во главе которых шествовали хоровые капеллы, за ними – три-четыре символических нейлоновых гроба, украшенных лифчиками, черными чулками и венками иммортелей с широкими лентами: «нашему возлюбленному Ахиллу»… один из гробов наполнен безделушками… другой – новыми франками… еще один – очками… и конечно же, каждый, кто еще не был в отпуске, сразу же отправился отдыхать…

После всего этого я понял, что его «преклоннолетие» в целом ему удалось… специальный номер «Обосрения»[40]… статья «Его года – его богатство!..» – тоже пошла ему на пользу, стала как бы подкрепляющим уколом в его подлости…

– Вы что, еще не закончили?

– Нет, мсье Ахилл, еще нет!

– Только поменьше философии! не нужно всех этих интеллектуальных выкрутасов! я вас умоляю! у меня забиты ими все подвалы!.. я выбрасываю их в Сену!.. целые ангары, караваны барж, мириады тонн «тончайших наблюдений»! по самым разным поводам! умничанье в рукописном и печатном виде! пусть даже садистское, эпатирующее, кровожадное! даже легкомысленные остроты, Селин!.. мой «преклонный возраст» доставляет мне меньше хлопот, чем это огромное количество «непроданного»! можете вы себе такое представить?.. хорошо бы какой-нибудь Сизиф поднял весь этот хлам на крутой хребет, чтобы он скатился оттуда и подмял под себя этих рыгающих монстров-читателей, но он снова и снова обрушивается на мою голову! вдумайтесь в это, Селин!.. прошу вас! не забывайте, что вы должны мне значительные суммы!.. избегайте чрезмерной духовности, бегите от нее, как заяц от волка!.. не нужно постоянно балансировать над бездной!.. да, черт возьми! я уже человек преклонных лет! преклонных лет!.. это уж точно!

Таким образом, вам понятно, почему я решил не развивать дальше свои размышления… Ахилл, несмотря на свой «преклонный возраст» и «Обосрение», слишком многим рискует… мы сейчас же снова возвращаемся в Баден-Баден! забудьте все, что я только что говорил! праздные мысли! довольно нытья! мы снова в «Бреннере»… вы все помните?.. так вот, небольшой сюрприз!.. как только мы зашли в свою комнату… тук! тук! стучат… мадам фон Зект!.. света нет… найти нас не так просто… лестничные площадки, повороты… ей пришлось обойти все номера… со свечой в руке…

* * *

Мадам фон Зект уже знала, что утром мы уезжаем…

– Простите мне мое неожиданное вторжение…

– О мадам!.. мадам!.. у меня есть некоторые основания думать…

– Не думайте!.. не думайте ни о чем, дорогой доктор! все это уже не имеет никакого значения!.. мы все во власти безумца… и вы, доктор! и вы, мадам!.. этот Шульце уже не понимает, что творит!.. на кого он еще собирается донести?.. он и сам не знает!.. но это же просто курам на смех, доктор! просто смешно! смешно!

Я тоже думал о Шульце… было чего опасаться… но помимо всего прочего! всего прочего! один телефонный звонок из Берлина и «безоблачной жизни» г… Шульце Легасьонсрата придет конец!.. ведь сейчас шла чистка среди высших эшелонов, так или иначе замешанных в заговоре… Шульце тоже мог оказаться к чему-то причастным…

Я приглашаю мадам фон Зект зайти…

– Нет… нет, доктор, прошу прощения!.. я только хотела попрощаться с вами… с обоими… я ускользнула из своей комнаты, но вы же знаете здешние коридоры!.. по меньшей мере, по одному глазу – у каждой замочной скважины!.. какая глупость!.. конечно, они заметили, как я вышла!.. вы же понимаете?..

Она перечисляет мне имена… одна ее подруга… другая… уже уехали…

– Мадам Селин, мадам, у меня почти ничего не осталось… вы знаете… но все же вы доставите мне удовольствие, если примете этот маленький сувенир…

Я вижу веер…

– Вот видите, ничего особенного!.. я раскрасила его сама… тогда все девушки занимались живописью!.. а скоро уже и красок не будет… и всего вам наилучшего!.. завтра мы тоже уедем!.. все!

– Значит, вы тоже уезжаете?

– Да, сразу же после вас, в полдень!.. я – к сумасшедшим… а принц – в больницу… их обычная практика… одних – туда… других – сюда!.. но, доктор! доктор, давайте прощаться!.. а то нас уличат в заговоре!..

Она удаляется… замочных скважин она явно не боится… со свечой ее видно издалека… а коридор просто огромен… широкий… длинный… она еще раз машет нам рукой: «до свиданья»!.. до свиданья! ее комната на этаже самая крайняя…

* * *

Да, конечно, никакой последовательности!.. но, надеюсь, вы разберетесь! я вам уже описал Зигмаринген, Петэна, де Бринона[41], Ретифа[42]… шутка сказать!.. черт возьми! но в Баден-Бадене-то мы были до того!.. и только позже, гораздо позже, мы снова увидели маршала, Милицию и «ярых поборников Новой Европы», которые тогда еще или вовсе не родились, или сидели в траншеях… «Новая Европа» обошлась без них! еще бы! хватило бомбы! атомной!.. для меня это как дважды два!.. так же как и насчет китайцев, кстати сказать… не подлежит сомнению!.. хотя в газетах об этом и не пишут… и в «театральных колонках» тоже…

Но вернемся к нашему повествованию… мадам фон Зект попрощалась с нами… оставив на память свой веер… вот он!.. на следующее утро, как мы и договаривались, на рассвете стучится Шульце… отель еще спит… но мы уже готовы, Бебер – в своей сумке… чемоданы в руки и вперед!.. на вокзал в сопровождении Legationsrat’а… уезжаем!.. поезд уже свистит… настоящий хаос наступил только через шесть месяцев, а пока движение прерывалось на один, максимум два дня… подлатают кое-как, и в путь!.. эта моя манера опережать события, наверное, вас вконец сбила с толку… ничего не понятно… все шиворот-навыворот… а еще провалы в памяти!.. уф-ф! сплошное блуждание во времени среди людей и годов… на самом деле, я думаю, что вся эта путаница – следствие перенапряжения и плохого лечения… чересчур много потрясений… удар за ударом… тут как-то один знакомый, который всегда ко мне хорошо относился, встречает меня и говорит: «Доктор, вы шатаетесь, как будто выпили, хотя я прекрасно знаю, что вы не пьете…», и действительно… правда, старики тоже разные бывают… прогуляйтесь по Нантеру[43]!.. одна моя пациентка, примерно моего возраста, тоже едва держится на ногах и еще «р» так раскатисто произносит, но она и не скрывает, что закладывает за воротник… она постоянно тычет мне своей бутылкой в лицо… того и гляди треснет ею по башке!.. запросто! я себе подобных вольностей не позволяю… черт! теперь я оставил вас на перроне вокзала… в Баден-Бадене… там я еще прекрасно держался на ногах, и только через двадцать четыре часа в Берлине я заметил, что вызываю улыбки… я начал раскачиваться… и выписывать зигзаги… очень редко больные с проблемами мозга или мозжечка способны назвать точный момент, когда они впали в слабоумие… а я – на «Берлин-Анхальт»… у выхода!.. в нескольких шагах от перрона… о, на ногах-то я удержался… но ровно потом я уже не мог ходить никогда… больше всего меня волновало: как долго это продлится… да уж продлилось!.. и еще как!.. конечно, я не особенно лечился… но все же!.. потихоньку все могло бы и нормализоваться… пройдитесь по Нантеру… печальное зрелище… правда, нечто подобное можно увидеть и в Париже, возле Насьон… однако к делу!.. выйдя в «Берлин-Анхальт», я рисковал оказаться под колесами поезда… а то и сразу двух! тогда я сказал Лили: «Мне нужна трость!..» само собой!.. и мы отправляемся на поиски!.. но где ее найти?.. наводим справки… «пойдите туда!.. пойдите сюда!.. там точно есть!..» – спасибо! посмотрим! Лили берет меня под руку… ни одного открытого магазина не то, что с тростями, вообще ни с чем… ладно, надо оглядеться по сторонам!.. спрашиваем еще… «пойдите туда!.. пойдите сюда!»… большинство витрин разбито… некоторые искорежены… до неузнаваемости!.. ну и где же это точно есть? вот мы и у Бранденбургских ворот!.. на проспекте: под Linden[44]!.. ни одной липы!.. они выращивали их веками… дальше!.. еще дальше!.. еще один широкий проспект… короче говоря, столичный Берлин практически весь в руинах… магазинов почти не видно… все за железными ставнями, а каждая вторая или третья витрина вообще завалены обломками кирпичей, водосточных труб и черепицы… настоящие горы!.. какие-то дряхлые старухи все это собирают, точнее, пытаются складывать в маленькие аккуратные кучки, что-то вроде небольших укреплений, тут же на тротуаре… расчистка развалин… подбирают детские игрушки, песок, обломки и кирпичи… выжившие из ума старбени… а вот тростей по-прежнему не видно!.. ладно, идем дальше! как нам и говорили! поворот за угол… еще один… о, надо же!.. надо же! действительно!..

Здание и впрямь примечательное!.. девять этажей, не меньше… но в каком состоянии! окна зияют пустотой… отовсюду свисает… железная арматура… всякий хлам, осколки стекла… сплошным слоем… какие-то лохмотья… развеваются на ветру… не представляю, что здесь можно продавать! задыхаясь от пыли… под ураганным ветром… мы проникаем внутрь!.. бомбы превратили все в винегрет! от полок не осталось и следа… от лестниц тоже… ни витрин… ни лифтов… все в каше до самого подвала… ах, да тут еще и персонал!.. старые хрычи в роли продавцов… о, зато очень любезные… улыбающиеся… два, три в каждом отделе… отделе с пустотой… под вывесками… «Шелк»… «Фарфор»… «Костюмы»… ну а где же трости?.. костыли?..

– О, конечно!.. как же… как же!.. это на четвертом!

Наверх!.. лестниц нет… только стремянки и небольшие лесенки… мы проходим мимо «Галантереи»…

– Leider! Leider! это недалеко! bald!

Пожилые улыбающиеся господа отправляют нас дальше… трости – на «пятом»… еще несколько лесенок… есть!.. не может быть! единственный отдел с товарами! трости – на любой вкус! и народ!.. единственное место, где идет оживленная торговля! военные, штатские… детишки… и торгуют здесь уже не старики, а исключительно калеки!.. увечные… кривые… даже безногие… такие же точно инвалиды, как и покупатели… в общем, какая-то «Ярмарка чудес»!..

Я сразу же, без проволочек, выбираю себе две трости, две палки, легкие, с каучуковыми наконечниками, просто загляденье!.. беру их!.. и в кассу!.. двадцать марок!.. вот удовольствие!.. теперь мне никакие головокружения не страшны… абсурд, конечно!.. смешно радоваться, как мальчишка, когда ты дебютируешь в качестве хромого!.. но я был по-настоящему счастлив! оттого, что в этом огромном и пустом магазине нашелся-таки единственный отдел с продавцами и тростями на любой вкус…

Где он теперь?.. в какой зоне?.. что с ним стало?.. с этим магазином без лестниц?.. я поспрашивал… здесь… там… на меня смотрят… как на ненормального… никто ничего не знает…

* * *

Я со своими палками, Лили и Бебер, теперь мы совсем как туристы… ищем отель! городу уже досталось… кругом дыры и вздыбленные мостовые!.. странно, но самолетов не слышно… может быть, Берлин их больше не интересует?.. поначалу я ничего не заметил, но постепенно врубился… в городе остались одни декорации… целые улицы фасадов с зияющей пустотой вместо интерьеров… за редкими исключениями… пожалуй, в Хиросиме все было уже гораздо чище, четче, ровнее… ведение бомбардировок – это тоже искусство, тогда оно еще не было доведено до совершенства… а там с двух сторон улиц как бы создавалась иллюзия… ставни закрыты… и что еще интересно, на тротуарах обломки, балки, черепица, трубы не валялись в кучах, как попало, а у каждого дома его обломки, аккуратно сложенные перед дверями, возвышались до второго или третьего этажа… причем обломки пронумерованные!.. если бы война вдруг завтра закончилась… не прошло бы и восьми дней, как они все бы расставили по своим местам… вот Хиросиму так восстановить было бы невозможно, прогресс имеет свои отрицательные стороны… а тут, в Берлине, все бы восстановили за восемь дней!.. балки, сточные трубы, каждый кирпичик уже пронумерованы и выкрашены в желтый и красный цвета… ярчайшее свидетельство непреодолимой тяги к порядку… дом уже мертв, остался один кратер, все его кишки, трубы, кожа, сердце, кости – снаружи, и тем не менее, эти внутренности разложены на тротуаре в определенном порядке… как животное на бойне… взмах волшебной палочкой! оп! и кишки опять на своем месте! оп!.. и уже опять скачет! если бы Париж был разрушен, представляю, как бы его стали восстанавливать!.. на что бы пошли все эти балки, кирпичи, сточные трубы!.. ну разве что на парочку баррикад?.. опять!.. а тут, в этом несчастном Берлине, я видел стариканов и старушенций моего возраста и даже старше, за семьдесят, а то и восемьдесят… некоторые уже слепые… и они все были заняты делом… складывали все на тротуарах перед фасадами, нумеровали… кирпичи сюда! желтую черепицу туда!.. осколки стекла в яму, все до одного!.. и ни секунды передышки!.. дождь, солнце, снег… Берлин никогда никого не настраивал на легкомысленный лад! под таким небом не до веселья… мы почувствовали это еще в Нанси… нужно готовиться к серьезным испытаниям, тяжелому труду, приступам тоски, семилетним войнам… тысячелетним… вечным!.. взгляните на их лица!.. или даже на их реки!.. их Шпрее… этот тевтонский Стикс… на ее медленное тяжелое течение… какая она илистая и темная… стоит на него посмотреть, как пропадает всякое желание смеяться… это сказалось сразу на нескольких народах… мы, я, Лили и Бебер смотрели на нее с парапета… и тут к нам подходит какая-то дама, немка… с явным намерением что-то нам сказать… она любит животных… и пытается погладить Бебера… его голова торчит из сумки… он тоже, как и мы, смотрит на Шпрее… эта дама интересуется: откуда мы… из Парижа!.. беженцы… у нее доброе сердце, и она нам сочувствует…

– О, но с котом у вас будут проблемы!

Раньше я ничего об этом не знал, и впервые услышал от нее, что домашние животные, «беспородные» кошки и собаки, «не подлежащие размножению», рассматриваются как ненужные… и в соответствии с Приказом Рейха должны быть в кратчайшие сроки переданы «Обществу защиты»…

– Поосторожнее в отелях! там их представители под надуманным предлогом могут вам предложить… провести «ветеринарный осмотр»… и вы больше своего кота не увидите!.. на них тренируются в СС, вырывают им глаза…

Теперь мы предупреждены… я выражаю ей свою признательность… будем внимательней в отелях!.. Бебер не подлежит размножению, он не породистый… однако паспорт у него есть… я сам водил его на осмотр в отель «Крийон»… к полковнику-ветеринару немецкой армии… «кот Бебер принадлежит доктору Детушу, проживающему на улице Жирардон, 4, и не является носителем какой-либо инфекции (фото Бебера)…», а насчет породы полковник-ветеринар ничего не написал… вот мы и посмотрим в полиции!.. но разговоры разговорами, а как же нам быть с нашей визой?.. о, я все время об этом думаю!.. без правильно оформленного паспорта нас нигде не примут… Шульце ведь нас предупредил… «первым делом идите в полицию!»

– Ладно, малыш! идем!

Пришлось еще немного прогуляться… я обращаюсь к первому же schuppo[45]… сразу же за мостом… «отдел виз»?.. да, тут недалеко!.. он указывает мне на два… или даже три строения между Музеем и трамвайной остановкой… прекрасно!.. подходим… объявление… что-то про «перемещенных лиц»… уже даже слышна чья-то ломаная речь… дети, бабульки, девушки… на первый взгляд, полная неразбериха, однако таблички вносят некоторую ясность… как и в случае с кирпичами… «Балканы» здесь… «Россия» там!.. «Италия» дальше… ну а мы, Franzosen, в самом конце… направляемся туда… стучимся… небольшая очередь… Herein[46]!.. вот мы и у цели!.. теперь нужно добраться до человека за печатной машинкой… нас человек двадцать, а он один… мы готовы ответить на вопросы за других… мы не эгоисты, ответим за всех… за всю очередь… беженцы из Нуармутье… Гаргана… Марли… Вилльтанез… и никто не умеет говорить по-немецки!.. мы можем им помочь… но этому типу за пишущей машинкой просто не дают открыть рта… все сами лезут к нему с вопросами… и отвечают тоже все вместе… хором… от него им нужны только подпись и печать! он бормочет, что хотел бы посмотреть… ах, бумаги! ему нужны наши бумаги!.. вот! вот! бумаг у нас навалом! можно продавать на вес! и в сумках, и в карманах!.. интересно, что он собирается с ними делать, этот идиот? я наблюдаю за тем, как он перебирает все эти «документы», сертификаты, книжечки!.. в определенном возрасте это начинает страшно тяготить! можно впасть в настоящую депрессию… от такого обилия всевозможных свидетельств, копий, крещений, контрибуций… да еще в двух, трех экземплярах!.. тут выскакивает еще один бумагомаратель… и требует наши фото… о, они у нас есть!.. особенно у Ля Виги!.. лучшие кадры его последнего фильма… служака пялится на нас… сравнивая наши физиономии… что-то его не устраивает! определенно!.. как, это вы?.. да не может быть!.. это не я, не Лили и не Ля Вига!.. никакого сходства!.. однако мы-то знаем, что это мы! мы! а не кто-то иной!

– Ach!.. nein!.. nein!

Продолжает наглеть щелкопер!.. мы не так уж и изменились!.. он что, ослеп? времени-то всего прошло! но ему на это плевать! и за кого он нас принимает?.. я тоже смотрю, сравниваю… конечно, вид у нас усталый… мы немного похудели, но не более того! а он нас кем считает? диверсантами?.. саботажниками?.. в газетах у них только об этом и пишут!.. как бы там ни было, но факт остается фактом: ему нужны другие фотографии!.. необходимо сняться еще раз, и желательно в фас… в лачуге на другой стороне Шпрее… «Фотоматон»… вдалеке виднеется палатка, желтая с красным…

– Странный тип, честное слово!

А может, он просто связан с этой палаткой?.. во всяком случае, на несходстве он явно подвинулся… судите сами: еще одна пара!.. вполне приличный господин с бородкой и его плачущая жена… приехали в Берлин, чтобы навестить сына в больнице… местной богадельне… сын был ранен на Востоке… маньяку в пенсне они тоже кажутся не похожими на себя… приехали они из Каркассона… они пытаются ему чтото объяснить… приглашают нас в свидетели…

– Возможно, мы немного и изменились, но не настолько же, не правда ли, мадам?.. тяготы пути, переживания?..

Мы смотрим, сравниваем… небольшие перемены есть, но узнать их вполне можно!.. этот чиновник в пенсне – либо маньяк, либо мошенник… в лучшем случае, опасный шутник… но мы в его власти, и он в наказание отправляет нас в угол ангара, дабы мы не мешали ему снимать копии с наших бумаг… сначала он должен их переписать… а затем еще и перепечатать… господин с бородкой из Каркассона, тсс! довольно шуметь!.. и как же он собирается с нами поступить?.. что за шутки! о, Ля Вига с ним согласен!.. плевать он на нас хотел!.. с высокой башни!.. этот легавый щелкопер явно зарвался!

– Подумать только, мсье! он нас не узнает!.. меня!.. да мое фото на всех стенах! по всей Европе! к несчастью! увы!.. и в Америке! а этот болван меня не узнает! интересно, откуда взялся этот кретин?.. вот вам и их хваленая полиция!.. свора тупых ублюдков!.. на наш поезд бы его, пусть бы покатался, как мы!.. а я там был, да, мсье!.. на последнем поезде с Восточного вокзала… взгляните на мой чемодан!

Он направляется к скамейке напротив… достает из-под нее свой чемодан… ставит его наверх!.. открывает… оттуда вываливается куча изорванного в клочья белья… рубашки… носовые платки… штаны…

– Вот видите!.. как только мы проехали Эперне, мы превратились в мишень!.. поезд-мишень!.. две насыпи!.. то с одной стороны, то с другой! тю-ю! тю-ю! ррррт! да что там мои чемоданы!.. сколько трупов?.. никто не знает! у меня было еще три сумки!.. пришлось их оставить! маки теперь хозяйничают во всей Франции!.. я в этом убедился… на собственном опыте!.. а в Париже что, иначе?.. и в Париже то же! как, вы не знали?.. можете мне поверить!..

Стоя здесь, он как бы заново рисовал себе всю картину…

– Вы не представляете! даже этих серых мышек, телефонисток!.. вырывают языки, связывают парами, и в Сену!.. с моста Конкорд!

Эти двое, бородач и его слезливая дама, кажется, сомневались… ах, не может быть!

– Вы мне не верите, мсье?.. что ж, тогда можете сами прогуляться сейчас по любому парижскому мосту, а потом поделитесь со мной впечатлениями!..

Их скептицизм его крайне раздражал! разве наши чемоданы не были в дырах?.. вот вам доказательство! три… четыре пули!

– Пошли, Фердина! я больше не могу тут находиться!

Он выходит и увлекает меня за собой… мы сразу же натыкаемся на дверь с табличкой… Abort… туалет… и заходим туда…

– Это же стукачи! ты что, не видишь? ну те, что якобы из Каркассона!.. очнись! они же хотят нас заложить!..

– Ты так думаешь?

– Уверен!.. в этой конуре полно микрофонов, они там всюду!..

Хорошо… я приму это к сведению…

– Фердина, если мы хоть чуть-чуть задержимся здесь и не уйдем отсюда!.. сейчас же… немедленно!.. мы не уйдем отсюда уже никогда!

Я с ним согласен…

– Сходи за Лили!.. а этому типу за столом мы скажем, что отправляемся пообедать напротив и скоро вернемся!.. мы оставляем ему наши бумаги! все наши бумаги! и вернемся с фотографиями!.. он вымогает у нас бабки, можешь мне поверить!

– Ты прав!

Я делаю знак Лили… подскакиваю к столу!.. естественно, в силу своих возможностей!.. нашего чиновника уже нет, он пошел есть… черт! там уже другой! тот выслушивает… Он, конечно, не против, чтобы «мы вернулись», но он нас предупреждает, что мы останемся без еды, если не представим паспортов!

– Я дам вам «талоны»… пока это все!..

Hausgericht[47]!.. очень скромная пища!..

Да! да! конечно!.. главное, отвязаться от него, вырваться из этой конуры! а эти двое из Перпиньяна! может, тут и ни при чем? никакие не стукачи!.. странно, правда, что они никогда не видели Ля Вигу… ни в театре, ни в кино!.. что это за личности?.. непонятно!.. от таких лучше держаться подальше!..

– Давай, Фердина! пошевеливайся! надо успеть, пока другой легавый не вернулся!

Поторапливает он нас…

– Сперва давай пожрем!.. нет, послушай, сначала сфотографируемся! я тебе еще не все рассказал, Фердина!.. про наш славный поезд! последний улетный с Восточного вокзала!.. нас обстреливали четыре раза, малыш!.. Эперне… Мезьер… и еще в Бельгии!.. две насыпи полны маки! вот такие дела!

Он решил повторить все заново!

– Взгляни-ка на мой чемоданчик!

Он снова его открывает… и оттуда опять все вываливается… все его тряпье!.. стоящие в очереди должны знать, каково было ему ехать в этом последнем поезде!.. а эти двое из Каркассона, что заливаются слезами, вообще не нюхали пороха!

– Вот какова сегодняшняя Франция!

О, наконец-то! кто-то его узнал!.. один!.. еще десяток!..

– Ле Виган!.. Ле Виган!.. это же он!

Он раскланивается… направо… налево… выражает им свою признательность… и снова упаковывает свой скарб… все свои лохмотья… время не ждет…

– Ну что, малыш, в путь!

А путь не такой уж и далекий… на другую сторону проспекта, в «Тюрингер Хоф»… мы решили, что, в конце концов, сфотографироваться можно и потом… Лили несет Бебера в своей сумке…