Пустая Земля. Трофей его сердца

Картер, полковник, Гита, Хокман и ещё двое солдат связанные стояли посреди шатра на коленях, трое надзирателей-каргов за их спинами с натянутыми на тетиву стрелами, а семеро остальных недругов расположились кто где: на матрацах, бочках и ящиках.

Как только Жанна с Рооманом зашли, разговоры на языке пришлых стихли, узники подняли головы, и всегда эмоциональный Картер заревел:

– Ах ты, мразь! Отпусти её!

Это стало его ошибкой.

В ярости Картер ринулся было вскочить, но стоящий позади карг моментом осадил его за плечо.

– Не рыпайся! – велел, приставив остриё стрелы к шее пленного.

Офицер хмуро покосился на него, затем вперил яростный взгляд в Роомана и перескочил обеспокоенным на Жанну, молча спрашивая: как ты?

Та неуверенно улыбнулась, мол, в порядке, и глазами замолила успокоиться. Вырвала свою руку у главы каргов, потёрла запястье – хватке пришлого можно позавидовать, останется синий обод, – и пристально осмотрела своих друзей с полковником. Карги их изрядно потрепали, видно, выведывали информацию, тела связанных солдат покрывали кровоподтеки, ссадины и глубокие раны, кровь на одежде проявилась грязными пятнами.

Жанна встретилась взглядом с Зейном, вторым своим отцом, и её охватил жуткий стыд. Вроде ничего такого не совершила, но… пока товарищей пытали, она спала с врагом. Пусть и не по своей воле, но факт неизменен. Жанне отчётливо виделось осуждение в серых, налитых кровью глазах полковника. Ей так казалось. Но она ведь не предавала!

В это время Рооман на каргском языке о чем-то переговаривался с подчиненными. Судя по прищуренным глазам и проявившейся в радужке зелени, он остался недоволен.

– Кеэр ту бахт! – скомандовал, указав пальцем на… Картера.

Сердце Жанны ухнуло, заколотилось в сумасшедшем ритме, предчувствуя неладное. Затаив дыхание, она с ужасом наблюдала, как Картера выводят вперёд и, хлыстнув сзади плетью под колени, усаживают перед главарём.

Картер поднял голову, смело заглядывая в жуткие малахитовые глаза предводителя, показывая, что нисколько его не боится, а сам в гневе сжал зубы, пытаясь сохранять спокойствие. Он думал, Жанна погибла, а она всю ночь находилась неизвестно где, а теперь её приволок главарь! Что ему, Картеру, теперь думать?! Да и ладно, главное – жива!

– Ну что, земной воин, готов ли ты умереть за свою жалкую планету?

Рооман возвышался над пленным горой, насмехался, а сам украдкой поглядывал на свой трофей, замерший рядом хрупким истуканом и не знающий, как спасти друга. А может, больше чем друга. И последнее невероятно злило.

– Готов, не сомневайся. Давай! – Качнулся корпусом к каргу. – Убей! Информацию тебе здесь всё равно никто не скажет!

Рооман неожиданно громко засмеялся, а прекратив смех, наклонился к Картеру:

– Ты в этом так уверен? – Вытащил из наруча потаенный кинжал и приставил к горлу пленного, обернулся к Жанне: – Мне провести ядовитым лезвием по его коже? Этот яд особенный – проникая в кровь жертвы, он медленно отравляет всё тело, причиняя невыносимые муки. Противоядия не существует. Твой друг будет страдать о-очень долго.

«Н..нет! Картер!» Жанна встретилась с любящими глазами. Решительными и обречёнными.

Они с Картером никогда не говорили друг другу слова о любви, выражали чувства эмоциями и прикосновениями. До этой битвы Жанна не предполагала, насколько сын полковника станет ей дорог.

– Ну так что? Проводить? – торопит бессердечный карг.

Жанна с шумом вздохнула, вперилась безумными небесными глазами в Роомана, моля не делать этого, перескочила на Зейна – лицо командира было хмурее грозовой тучи, – перевела на Картера… Она и он знали, что выхода нет. Знали, что, если скажут сведения, карги их всё равно убьют. Всегда убивали и сейчас исключения не сделают.

«Прости…» – прошептала одними губами. Картер кивнул, улыбаясь ей, и Жанна произнесла громче:

– Убивай. Мы не предаём родину.

– А своих, значит, предаёте? Что ж, будь по-твоему. – Рооман обратился к пленному: – Умри достойно.

Глава 3

Сумеешь обмануть себя, обманешь и врага. А. Неярова

«Бух! Бух! Бух!» – в отчаянии ухало сердце Жанны, а душа ревела несправедливостью.

– Стой!

Рука предводителя замерла, лезвие натянуло кожу, но не успело ранить.

Уже распрощавшийся с жизнью Картер с изумлением узнал голос, остановивший палача. Жанна удивилась не меньше.

– Не торопи коней, чужеземец, – хрипло проговорил Зейн и устало прикрыл веки. Открыл, дождался, пока Рооман переключит на него своё внимание, и продолжил: – Вижу, у вас есть честь. Так?

– Допустим. – Рооман выглядел заинтересованным, даже выпрямился и развернулся корпусом к полковнику, а последний этого и добивался.

– Может, тогда договоримся?

– Хм. – Глава пришлых помолчал, поприкидывал что-то в уме и, наконец, сказал: – И что ты мне можешь предложить?

– Информацию. Взамен ты при переправке предоставишь пятерым из нас шанс на жизнь.

– И ты непосредственно будешь среди этих пятерых? – Рооман оскалился, демонстрируя своё пренебрежение к алчному человечеству. Однако полковник его снова удивил.

– Нет. Меня среди их числа не будет…

Никто из подчинённых Зейна вмешиваться не смел. Никто не оспорил решение командира, понимая, что тот пытается их спасти. А каким образом? Полковнику виднее.

Рооман и Зейн, два лидера, испытующе смотрели друг на друга. В их головах крутились разные мысли, им поставлены разные задачи, но одно у них имелось общее – честь. Полковник верно подметил наличие той у каргов, а ещё он разгадал их цель – втихую проникнуть на передовую.

– И кому мне нужно предоставить шанс? – Этим карг дал добро.

– Как только утихомирится непогода, после сеанса связи сюда прибудет бронемашина со сменой из семи офицеров, боеприпасами и провизией. Но перед отправкой в обратный путь передовица должна обязательно получить МОЁ подтверждение. – Рооман слушал молча, ожидая главного. И Зейн его «не разочаровал». – Также, как только бронемашина достигнет ворот передовой, моё подтверждение необходимо повторить, иначе машину не пропустят и уничтожат на месте плазменным снарядом. Как я уже упоминал, смена контрольной точки состоит из семи человек. В отряд войдут двое ваших и пятеро моих солдат: механик Дейв, Гита, Хокман, Картер… и Жанна – их очередь сменяться.

Таким образом полковник хотел спасти жизни своих близких и товарищей. Только не знал он одного нюанса, который касался Жанны и главаря каргов.

А Жанна знала и на девяносто девять процентов была уверена, что Рооман не согласится. Чтобы спасти Картера, собралась предложить на своё место другую кандидатуру, объявив себя связным механиком, который должен остаться здесь, но не успела – предводитель каргов опередил ответом.

– Идёт.

Дальше Рооман что-то приказал своим воинам и направился наружу, проходя мимо остолбеневшей Жанны, еле слышно буркнул, чтобы не болтала лишнего, иначе он моментом всех перебьёт. Следом двое каргов подняли полковника и повели за главой, за ними вышли ещё четверо.

В солдатском шатре помимо ушедших осталось шесть каргов. Двое следили за связанными пленными, другие, облюбовавшие матрацы с ящиками, сидели в обманчиво расслабленных позах, готовые в любой момент вступить в сражение, если им что-то покажется подозрительным.

Жанна, стоявшая чуть в стороне от связанных друзей, чувствовала себя белой вороной.

Ей никаких указаний не давали, как и запрета приближаться к своим, поэтому она осторожно, не спеша, маленькими шажками дошла до Картера и присела рядом на колени, сцепив руки за спиной. Оглянулась на каргов, но они ничего не спешили делать, хорошо.

– Как ты? – спросила тихо, опасаясь быть услышанной врагами.

– Нормально. К удивлению, даже ещё жив, – отозвался также тихо. – Где ты пропадала всю ночь? Я видел, как один из каргов бросился за тобой к вышке, а потом меня оглушили.

– Я… – Жанна осеклась, но мигом сообразила ложь: – Я не добежала до вышки, меня перехватили карги, отобрали ракетницу и выстрелили мне в спину стрелой. Я лишилась сознания, решив, что умерла, однако стрела угодила в титановую пластину, а ударом мне вышибло воздух из лёгких, поэтому я сознание и потеряла. Когда пришла в себя, небо уже светлело, тут меня, копошащуюся в снегу, заметили карги и приволокли сюда.

– Хорошо, что не убило стрелой.

Жанна облегченно выдохнула: вроде поверил. Не хотела она, чтобы Картер знал, где она на самом деле провела ночь. И с кем. Потому что Картер непременно наломает дров. Да и Рооман этот – будет до конца шантажировать её им. Пусть считает, что Картер ей, например, брат.

– Что же задумал полковник? Неужели думает, что его безумная затея поможет нам избежать смерти?

– Шшш… – шикнула Жанна, покосившись на каргов. – Не стоит обсуждать подобное при враге, они нас отлично понимают. А что бы ни задумал Зейн, наш долг никто не отменял.

Картер согласно кивнул, прекрасно уловив скрытый подтекст. Что бы с ними ни произошло, кто-то любым образом должен предупредить передовицу о захвате точки врагами.

А Жанна в свою очередь собиралась вытащить Картера и по возможности остальных троих, потому что ей путь заказан. Предводитель каргов дал ясно понять, что теперь никуда её не отпустит.

Но почему же тогда согласился с условием полковника?

Ответа, разумеется, никто не дал.

***

Как только буран прекратил засыпать землю толщами снега, а это произошло к обеду, связной Дейв настроил линию, и Зейн связался наконец с передовой. С приставленным к горлу кинжалом Роомана, сообщил о спокойной обстановке на посту и уточнил о переправе смены. На что ему ответили неоднозначно: сама переправка будет, но новой смены не ждите. Из-за метели усилили охрану Элегии, военных не хватает, поэтому им привезут только боеприпасы с провизией, но старую смену заберут по причине той же нехватки.

Переправу назначили на вечер, когда сумерки послужат прикрытием.

За день карги разоружили подчиненных Зейна и поскидывали все тела убитых в мертвую воду, создавая «спокойную» атмосферу на точке, а сами переоделись в их одежды. Теперь карги без проблем сошли бы за обычных человеческих солдат, лишь лица скрывали высоким воротником водолазок и защитными очками, что вполне объяснялось морозом и ветром.

Пока всё шло по плану. Всех живых людей согнали в солдатский шатёр, дали перекусить, а потом и нужду справить по очереди. Пришёл черёд Жанны, один из каргов, схватив её за плечо, повёл за угол полуразваленного здания, а когда она вышла оттуда, то неожиданно наткнулась на главаря.

Рооман в человеческой одежде стоял, прислонившись спиной к кирпичной стене, руки засунул в карманы белой военной формы. Жанна нутром чувствовала, что это именно он. Только у него такая тяжёлая аура.

– Смотрю, для тебя важен этот воин.

О ком шла речь, уточнять не требовалось. Жанна кивнула.

– Он мой брат, – солгала и бровью не повела.

– Всего лишь брат?

Она могла поклясться чем угодно, что в голосе Роомана проскользнули удивление вперемешку с облегчением. «Неужели среди каргов тоже есть собственники?» Значит, она выбрала правильную стратегию, пусть считает, что Картер для неё просто брат.

– Да. Он с его отцом вырастил меня, когда моих родителей убили… – последнее сказала, сама не зная зачем. Зато история вышла правдоподобной.

Карг молчал, что-то обдумывая. И Жанна тоже молчала. Некстати подумалось, что они тут одни, вдали от всех. Словно угадав направление ее мыслей, Рооман вдруг оторвался от стены и подошёл к Жанне.

– Мой трофей, ты же не питаешь иллюзий, что я отпущу тебя? – Карг приставил руку к стене, напротив лица Жанны, загородив ей путь.

– Нет… – Она опустила ресницы, разглядывая офицерскую нашивку на куртке пришлого. Как ей в этот миг хотелось быстрее попасть в шатер!

Другой рукой Рооман приподнял девичий подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Заключим сделку? – предложил он. – Когда настанет нужный момент, ты без промедлений и фокусов пойдёшь со мной, а я обеспечу твоему брату жизнь. Ну, что скажешь?

– Скажу, что согласна.

Жанна сама хотела предложить подобное. Понимая, что, даже если ей с отрядом удастся сбежать, они всё равно не уйдут далеко, поскольку в её теле тикает датчик слежения каргов. А так главарь уверится в её лояльности.

Однако смелая Жанна вовсе не собиралась становиться инкубатором для выведения потомства каргу. Как только она удостоверится, что отряд с Картером в безопасности, она обязательно найдёт способ избавиться от датчика и сбежать. Ну, в лучшем случае.

***

Бронемашина должна была прибыть в течение следующего часа, тридцать минут назад передовица сообщила об отправке груза. Карги собрали переправный отряд в шатре Зейна.

Безоружные солдаты под прицелом карговских стрел в тяжёлом молчании томились на мешках со свернутыми матрацами и в бессилье сжимали кулаки. Никто не верил в успех затеи, все уже распрощались со своими жизнями, осталась лишь последняя задача – предупредить передовицу.

Каждый офицер предчувствовал: неспроста передовая не послала новую смену. Возможно, Зейну удалось передать зашифрованный код и генералы передовой догадываются о захвате.

Жанна сидела сама не своя. Уместившись меж Картером и Гитой, она бесцельно следила за танцем языков пламени в костре, концентрировала внимание, а если взгляд начинал блуждать по помещению, то перед глазами сразу же вставали картинки недавней ночи с каргом.

А ещё Жанну жутко злило, что глава пришлых собирался отправиться вместе с ними.

Минуты тикали, напряжённое молчание давило тяжёлым грузом. Картер осторожно взял ладонь Жанны в свою, погладил в поддержке, но Жанна будто и не заметила, продолжая витать в гнетущих мыслях.

– Жанн… – позвал тихо, легонько потянув руку, чтобы привлечь внимание, и, когда девушка наконец посмотрела на него, подбодрил: – Всё хорошо будет, не переживай. Мы вместе.

Офицер всматривалась в родное лицо, пытаясь запечатлеть в памяти образ дорого человека. Она-то знала, что хорошо уже ничего и никогда не будет. Для неё точно. Но тем не менее растянула губы в подобии улыбки.

– Это конец, ребята… – сказала вдруг Гита. Она сидела, расставив ноги и опираясь о колени согнутыми в локтях руками, пальцами же с силой вцепилась в волосы. Она тоже потеряла близкую подругу, можно сказать, названую сестру, и сейчас её, как и всех, снедали горечь потери и близость собственной смерти.

– Ты права – это конец, – впервые за долгое время Жанна соизволила заговорить с кем-то кроме Картера.

– Но Жанн… – влез было тот, но Жанна его же и перебила.

– Хватит лелеять несбыточные мечты. Взгляните реальности в глаза: мы все покойники. Вряд ли кому удастся выжить в переправке. Шанс есть, но лучше потратьте оставшееся время на обретение бойцовского духа и умрите достойно.

– Тебе легко говорить! – зашипела Гита, тряхнув чёрной копной волос, заплетённых в косу, сдерживая рвущие наружу слёзы отчаяния. – Поскольку терять нечего! А у меня в городе племяшка осталась, которая живёт в интернате, и старая мать с отцом…

– Да, мне нечего терять. Все дорогие мне люди здесь. Дайна вон – мертва, а у неё в Элегии остался маленький сын… Никто не заставлял тебя вступать в ряды добровольцев, Гита, никто. Так что прекращай разводить сырость и соберись уже.

Гита вздрогнула от резкости слов, но трястись в истерике прекратила. Пусть злится, думала Жанна. Трезвая голова сейчас нужна всем.

Полковник Зейн восседал за столом, постукивая пальцами рядом с отключенным переговорным устройством. Отсюда ему были слышны разговоры солдат, но он предпочёл не вмешиваться. Исподлобья старый вояка наблюдал за сторожащими их каргами у входа шатра. Оценивал, размышлял: правильно ли он поступил, выторговав время? Или их всех всё равно ожидает смерть? В любом случае он не смог бы смотреть, как сын корчится в муках.

А Жанна? Зейн чувствовал её страх, но не за себя, непонятного происхождения, ещё какую-то холодную обречённость. Но он не мог спросить у неё природу страха. Достаточно Картера, которым главарь каргов провоцировал её.

Интерес главы пришлых к названой дочери Зейн тоже не мог не заметить. И он сделал всё возможное, чтобы дать шанс ей и остатку отряда. Себя полковник уже похоронил, ведь, как только передовица встретит бронемашину и получит его гласное подтверждение, карги его со вторым механиком непременно убьют.

Зейн встретился взглядом с пожилым, как и он сам, связным механиком, и тот кивнул, догадываясь о вертящихся мыслях в голове командующего. Они с ним уже прожили своё, пусть молодые используют последний шанс.

«Уууэ! Уууэк!» – оповестила контрольная сирена о прибытии бронемашины.

Полковник прикрыл ладонью веки и потёр переносицу: началось.

Тут же в шатер влетел Рооман, что-то гаркнул своим каргам, и те моментом попрятали оружие, заменив его на человеческое огнестрельное. Солдатам чужеземцы выдали автоматы с пустыми обоймами, а адамантовые кинжалы отобрали ещё днём.

– Без глупостей. – Рооман оглядел людей предупреждающим взглядом. – Помните: вы здесь в меньшинстве, а наши коммуникаторы работают на удалённых дистанциях без ограничений. Одно лишнее слово, жест – и я отдам приказанию рубить головы, забыв о чести.

Глава пришлых одарил Зейна кивком, после что-то наказал своим замаскированным каргам, остающимся здесь караулить полковника и старого связного механика.

– Пошли. Живо!

Хокман и Гита по воле каргов натянули на лица воротники водолазок, очки и поторопились к выходу.

Жанна замыкала колонну и находилась в непосредственной близости от стола Зейна, и, прежде чем навсегда покинуть этот пост, она не выдержала, оглянулась на седовласого полковника, заменившего ей родного отца с матерью, вырастившего её достойным человеком, солдатом, способным постоять за себя, а теперь вот и второй отец исчезает из её жизни.

Немолодое, покрытое сетью морщин лицо Зейна сквозило печалью. В эти секунды он скинул маску строгого командующего, обличив истинные эмоции. В его мудрых серых глазах не блестела солёная влага, нет, но Жанна отчетливо чувствовала сердцем, что душа полковника сейчас обливалась горькими слезами.

Этим последним взглядом Зейн прощался с родным сыном и названой дочерью…

А Жанна вот не смогла сдержать рвущиеся наружу слёзы. Те двумя крупными каплями покатились по девичьему лицу, деля его на три ровные части, свесились с дрожащего подбородка и промочили воротник офицерской куртки.

– Прощай, отец. И спасибо за всё… – произнесла хриплым от слёз голосом.

Она никогда не называла полковника отцом. Дядя Зейн, и всё тут. Но только не сейчас. Почему дорогие сердцу люди всегда уходят первыми?!

Матёрый вояка мягко улыбнулся, он услышал адресованные ему слова и ответил лишь одними обветренными губами: «Живи».

Внезапно кто-то дёрнул Жанну за локоть, выводя из оцепенения. Это Картер, его сердце тоже располосовало ножами, и ему было во сто раз больнее, ведь в лапах врага ему приходилось оставлять на верную погибель родного отца. Потянув девушку к выходу, он напряжённо поторопил:

– Нужно идти, Жанн.

И они пошли. Как и другие члены отряда, натянули на лица воротники с очками и покинули тёплый шатер, вынырнув в суровую атмосферу улицы.

Снег вновь осыпался с темнеющих серых небес, но шёл мерно, опадая редкими хлопьями. Картер с Жанной под контролем одного из переодетых каргов направились к мосту, где уже стоял заведённый броневик.

Мощный движок, которому мог позавидовать двигатель самого скорого поезда, оглашал утробным рычанием округу, а свет бронефар слепил глаза, но Жанна всё же сумела разглядеть, как двое военных сгружают тяжёлые ящики с боеприпасами и провизией, а другие двое – то ли переодетые карги, то ли обычные офицеры, сейчас в сгущающейся темноте не разобрать, – загружают в опустевшее грузовое нутро бронемашины пустые ящики.

Подойдя ближе, Картер и Жанна поприветствовали водителя ревущей железной махины Юрия и его второго сменщика-обозревателя Михаила, который в данный момент распоряжался грузом. Именно эти два офицера были закреплены за их контрольным постом и, к удивлению, вели себя вполне спокойно, словно не подозревали ничего.

Гита с Хокманом и с ещё одним выжившим солдатом находились рядом. Девушка, сняв перчатки, увлеченно растирала замерзшие руки, видимо, таким образом пыталась сдержать себя от необдуманных поступков, концентрируясь на сущей мелочи. Мужчины же увлеченно следили за погрузкой ящиков.

– А что же полковник не вышел? Обычно он лично контролирует перегрузку, – поинтересовался вдруг Юрий, поправив запотевшие защитные очки и сдув с их наружной поверхности серые во мраке хлопья снега.

Ему ответил Картер, словно готовился к расспросам заранее.

– Да он увлечён детальным построением нового оборонительного плана, и настолько, что отвлечься нету времени. Используя последние добытые данные слежки за карговскими псами, полковник хочет поскорее закончить и доложить результат коллегии генералам. Уверяет, что нашёл нечто важное.

– А-а. А то я уж подумал, не случилось ли чего, пока мы к вам ехали.

Слушавшая этот простой разговор, Жанна закусила губу. Как так спокойно можно обсуждать врага, когда этот самый карговский пёс, замаскировавшись, стоит за их спинами? Но Картер знал, что делал. Мужчинам эмоции сдержать всегда легче, а сейчас главное – не вызвать подозрений каргов.

– Юрий, ты ж знаешь Зейна, – Картер хлопнул водилу по широкому плечу, – если он задумал что, то его лавиной снежной не остановить.

– Ну да. В этом ты прав. – Затем Юрий развернулся и окрикнул солдат, носящих ящики: – Эй? Долго ещё?

– Три затащить осталось! – ответили ему.

– Отлично. Раз так, пойду проверю показатели топлива и масла в движке, надо быть уверенным, хватит ли их на обратный путь.

Юрий исчез в упомянутом направлении. Жанна облегчённо выдохнула, слишком взвинченной себя чувствовала. Пока Картер с Юрием вели беседу, она пялилась на автомат водителя, сто пудов в магазине дремали адамантовые пули. У Жанны аж в пальцах покалывало, так хотелось выхватить и спустить всю обойму в дьявольских приспешников! Однако здравый смысл вещал набатом: нужно дождаться отправки и тогда в пути взбунтовать. А в лучшем случае – захватить главу чужаков в плен.

Ощутила осторожное прикосновение к своей ладони – это Картер, он кивком указал, что пора в кабину броневика. Ребята уже скрылись, значит, и им пора. И Жанна зашагала вслед за Картером, озиралась по сторонам, выискивая главу пришлых, но в сумерках все солдаты выглядели одинаково, и отличить каргов не получалось.

– Всё! Отчаливайте! – донеслось сзади, когда Жанна запрыгнула на подножку бронемашины. Забралась в пассажирскую кабину, а в её глубине нашёлся и Рооман: уместился в самом углу, чтобы в его поле зрения попадали все. Последним поднялся второй пришлый и затворил за собой дверь, как успела заметить Жанна, всё это время он не отходил от неё и Картера ни на шаг. «Приставил слежку, чтоб чего-нибудь лишнего не выкинули?»

Громче заурчал движок, и броневик рванул по железной дороге, раскинутой прочной извилистой сеткой лент над Чёрными Водами и опирающейся на титановые столбы с участками белоснежных обледеневших холмов с руинами некогда величественных зданий.

Ехали молча. Тишина в кабине угнетала, обволакивала холодом неизменно грядущей бойни. Но вскоре из динамиков полилась мелодия прошлых лет, смягчая накалившуюся обстановку. Тусклый свет от горящих ламп, вмонтированных в крышу и стены машины, немного разгонял полумрак.

Жанна то и дело косилась то на автомат второго водителя Михаила, то на сидящего напротив Картера, но последний еле заметно повёл головой, предупреждая, что ещё рано что-либо делать.

Ей хотелось узнать: а когда не рано? Но спросить об этом вслух возможности не было. Снова взгляд Жанны прикипел к заветному оружию, только теперь Михаил ритмично постукивал пальцами по предохранителю, а поймав направление её взгляда, понимающе подмигнул и повторил жест Картера.

Веки её расширились: значит, передовица в курсе, КТО к ним едет?!

Скорее всего. Обрадовавшись, Жанна успокоилась и принялась дожидаться сигнала. Время неуловимо текло, и под мерное покачивание начало клонить в сон. Но вдруг броневик стал замедляться. Михаил, проведя ладонью по лицу, будто смахивая сонливость, потянулся и, отодвинув окошко, разделяющее пассажирскую и водительскую кабины, с зевком справился, в чём там дело обстоит.

– Да датчик масла загорелся, и коробка что-то барахлит. Остановиться нужно и проверить, а не то вдруг пробоина где, движок совсем стуканёт, и не доедем, – нарочито громко пояснил Юрий.

– Ты ж вроде на точке проверял масло?

– Так я до уровня только долил, и всё.

– Ну тормозни во-он там, на островке. – Михаил протянул руку через окошко в водительскую кабину и указал сквозь лобовое стекло на выглядывающий впереди из Мёртвой воды белоснежный клочок суши, только без обломков зданий. – В затишке проверим, что там с датчиком приключилось.