В Нави все кошки серые

«Я искал встречи, маленький Иллингтон, – мягкий и глубокий голос приятно разливался в голове у Данте. – Твои дела мне всегда были известны, и ни разу не видел я повода вмешаться. Достойно встречал ты то, что предлагала тебе судьба. Но теперь грозит тебе опасность».

«Спасибо за заботу, Учитель. – Данте поклонился. – Но тебе ведь известно, что я, как Верховный Хранитель, не умру раньше, чем мой сын родится, вырастет и будет готов занять мое место. Так в чем же твое предупреждение?».

Дракон немного встряхнул затекшими крыльями, и белесые мутные от времени глаза вновь воззрились на Данте.

Голос Учителя вновь зазвучал в его голове будто тихая песня.

"Граница размывается, маленький Иллингтон. Навь и Явь близки, как никогда. Дыры в пространстве растут, и темные существа из Нави проникают в твой мир. Много веков подряд твои предки успешно хранили баланс. Вечно  весам суждено покачиваться то в одну, то в другую сторону. Но сейчас черная чаша тянет к земле. Мы ждали Лионеля, несущего свет. Он был послан, чтобы вернуть равновесие. Но он пришел и встал на сторону мрака, ибо заблудился и потерялся. Тянет к земле темная чаша. Едва брезжит свет на противоположной стороне. И ты, маленький Иллингтон, тот человечек, который балансирует на перекладине между Светом и Тьмой. Много трудностей ждет тебя. Не поскользнись, не упади в одну из чаш."

Данте улыбнулся слегка недоверчиво. Как мог Лунный дракон предположить, что Верховный Хранитель перейдет на сторону Тьмы? Это даже не столько обидно, сколько абсурдно.

– Учитель, – забывшись от нахлынувших чувств, Данте заговорил вслух, – я предан своей матери, богине Онори. Тебе ли не знать – ничто не заставит меня перейти на другую сторону.

Дракон медленно покачал головой.

"Ты служишь балансу, Хранитель Иллингтон. И только ему. Я лишь прошу тебя помнить это. Возможно, мысль о балансе спасет тебе жизнь в недалеком будущем. Тогда, когда откроется тебе страшная тайна".

"Что ты хочешь этим сказать?" – отчетливо произнес Данте, не открывая рта.

"Лишь то, что ты услышал", – прошелестело в голове.

Могучие крылья расправились. Вишневые лепестки сползли вниз по белой чешуе. Поднялся ветер от мощных взмахов, и Дракон развернулся. Ни говоря больше ни слова, он улетел. А Данте проводил его задумчивым взглядом.

      Хоть он и был весьма озадачен этим разговором, полет дракона заворожил его.

– Что он имел в виду? – спросил Данте часом, а может и днем  позже у Онори. – Будто мне неизвестно, что все мы служим балансу. И что за страшную тайну он имел в виду?

Прекрасная богиня лишь пожала плечами.

– Лунный дракон очень мудр. Даже я не всегда могу его понять.

Они прогуливались по небесному загону. Здесь резвились молодые облачные лошадки. Некоторые из них были маленькие, белые и пушистые, похожие на пони. Другие были серыми и тяжелыми. Дождевые лошади. Когда их выпускали из загона, то в Нави начинался ливень.

До рождения Данте любил скакать верхом по небу и помнил имя каждой особи, но сейчас эти ненужные сведения стерлись из памяти.

       Зато его сын бежал впереди него и Онори, то и дело с разбегу обнимая то одну, то другую лошадку за шею. Он был уже весь мокрый, все же это облака, но его, разумеется, такие мелочи не заботили.

      Сегодня Данте заметил, что ребенок стал еще немного младше. Глаза у него теперь были огромные и бледно-голубые, щечки еще более пухлые, а значит, день его зачатия приближался. Интересно, каким он будет, когда появится на свет? Будет ли он похож на этого смышленого и беспечного малыша, которого он уже давно знал и уже успел полюбить, хоть тот еще и не родился?

– Мой дорогой, – мягко проговорила Нора, обращаясь к ребенку. – Не садись на грозового жеребца, он может ударить тебя молнией.

Убедившись, что малыш отошел от самой темной и мрачной лошади, Онори повернула лицо к своему старшему, давно родившемуся сыну. Хотя несколько глаз на короне все еще косили на младшенького.

– Что еще тебя беспокоит, Данте?

– Проклятье, – честно признался он. – Моя личная жизнь угрожает мировому балансу. Нора, я ведь Верховный Хранитель, как я смог такое допустить? Да, у меня есть несколько запасных групп наемников, но я чувствую, что Джениус и Марко – это то, что нам нужно. Кошка тоже должна сыграть свою роль. Но это Проклятье…

– Не вини себя, – она положила ему руку на плечо. – Ты человек, тебя повсюду подстерегают соблазны. Никто из твоих предков не был безгрешен. Слишком тяжела ноша, надо иногда отвлекаться.

– Можно ли снять Проклятье? – помолчав, спросил он.

– Миранда – очень сильная ведьма, ты знал это, когда женился на ней.

– Я советовался с тобой. Ты одобрила этот союз, – вспомнил Данте.

– Ты был юн и влюблен, – улыбнулась Онори. – Если бы я сказала нет, было бы еще хуже. Тогда бы я точно поставила Орден под угрозу.

– Миранда была хорошей женой. Она любила меня. И не пользовалась магией все эти годы, как я ее и просил.

– Это так, – кивнула Онори. – И всю накопленную за эти годы мощь она – специально или бессознательно – вложила в Проклятье. Не так-то просто его снять.

Данте нахмурил брови.

– А если заставить Кошку разлюбить меня? Если она выпьет отворотное зелье?

– Возможно, это избавит вас от Проклятья, но это тоже черная магия. Мы не знаем, как это отразится на личности Лины-Лин. Скорее всего, это разрушит ее. Никому еще не приносило счастья отворотное зелье, так же, как и приворотное. Я люблю эту девочку, и она нужна Ордену. Я бы не хотела ею рисковать.

Почему-то Хранитель испытал облегчение. Отворотное зелье – не выход. Она не разлюбит его.

– Папа, давай вместе покатаемся на лошадках, – попросил сын Данте, обнимая его за ногу.

Верховный Хранитель поднял малыша на руки. Велик был соблазн забыть ненадолго про дела и проблемы и беспечно скакать по небу на каком-нибудь радужном пони. А может даже оседлать грозового жеребца и устроить в Нави отличную бурю.

– Мне надо идти, дружок, – сказал он ребенку. – Вот родишься, буду учить тебя ездить верхом во дворе нашего замка.

– А когда я рожусь, тоже буду ходить такой же как ты хмурый и решать разные проблемы? – грустно спросил сын.

– Надеюсь, что нет, – улыбнулся Данте, – папа постарается их все решить до тебя.

Город-праздник

Выдался теплый осенний денек, немножко пригрело солнце, и Лина-Лин теперь ходила в розовом платье, что делало ее особо хрупкой и беззащитной на вид. Но со своим арбалетом она все равно не расставалась.  К тому же, Марко помнил о ремнях, на которых крепились метательные ножи.

Ни у кого здесь не вызывала вопросов вооруженная девчонка – ибо каких только странных приезжих в этом городе не было.

Их троица разделилась, чтобы опросить людей, и им удалось получить некоторые сведения. Трактирщик рассказал, что видел парочку городских сумасшедших. Один появлялся неделю назад и кричал какую-то ерунду о том, что весь мир будет  гореть в огне, что всех ждет кровопролитная война, одет он был в грязный и потрепанный, но весьма приличный костюм.

А второй псих был в этом районе совсем недавно. Молчаливый, но уж если открывал рот, чтобы что-то сказать, то нес полную чушь. Так, он спрашивал у людей, не знают ли они, кто он, потому что сам он не помнит.

Булочник говорил, этот сумасшедший просил у него крошек для голубей. А когда тот из любопытства дал ему целую булку, бродяга действительно раскрошил половину для птиц, хотя по нему было видно, что он изнеможен голодом, а потом сам с жадностью доел остатки. На нем была рубаха с чужого плеча, такая большая, что рукава доходили до кончиков пальцев. Штаны были надеты наизнанку, а ботинок бедняк не носил. Его ноги все были сбиты о камни – в грязи и запекшейся крови. Он ступал очень аккуратно, потому что каждый шаг причинял ему боль. Жалкий тип.

     Марко даже и не ожидал подобной удачи. Кандидат на роль Шенена появился сразу, осталось только его найти.

– Поспрашиваем у городских нищих, – сказал Джен. – У них здесь все поделено на зоны влияния, и они сразу заметили бы чужака. Не удивлюсь, если они его уже прихлопнули.

– Тогда наша миссия закончится очень быстро и бесславно, – нахмурилась девчонка.

– И ты не сможешь угодить своему дорогому Хранителю, – подытожил братец.

– Пойдем на городскую  ярмарку, там полно нищих, – предложил Марко. – Следи за кошельком, Джениус. Не забывай, что ты уязвим, как котенок.

– О, поверь, я помню об этом каждую секунду, – сквозь зубы процедил напарник.

Мимо них промчалась на повозке толпа ряженных, в ярких лоскутных одеждах, масках, с музыкальными инструментами. Они вызвали полный восторг у Лины-Лин, и она чуть не укатила с ними, хотя город-карнавал просто кишел ряжеными, и это была уже десятая подобная встреча.

Дорогу к ярмарке было несложно найти. Кажется, все местные жители и приезжие  направлялся потоком либо туда, либо оттуда. И друзья тоже слились с толпой, хотя Лина-Лин выражала крайнюю обеспокоенность за судьбу своего нового платья.

– Сейчас вы скажете «лучше бы ты так беспокоилась за судьбу своего брата, как за свои тряпки»,  – Лина-Лин изобразила  голос и интонацию Марко довольно нелестно, – знаю я вас, всю плешь проели уже.

Марко с Дженом только молча переглянулись. Проклятье и в правду было популярной темой в их небольшой компании. Впрочем, вполне оправдано.

Перед причудливыми плетеными воротами – так оформили вход на ярмарку – сидело несколько бродяг с протянутыми руками. При описании Шенена те переглянулись и ответили, что видели подобного типа с «центровыми». Как выяснилось, это самая влиятельная группа нищих, и их конкуренты с радостью объяснили, как их найти.

Людской поток принес Марко, Джениуса и Кошку в самое сердце осенней ярмарки, которая в этом году удалась на славу. Марко с удивлением огляделся по сторонам – это были не стандартные прилавки с овощами, курами, льном и парой блеющих коз. Город-карнавал был богат на выдумки.

В глаза сразу бросились несколько палаток с искусно сделанными масками, шляпный мастер со своими разнообразными творениями и крытый шатер «Госпожи Арабеллы, точно предсказывающей будущее».

– Ох… – только и смогла вымолвить Кошка.

Похоже, она забыла, зачем пришла сюда и уже готова была кинуться за покупками.

– Мы разыскиваем нищих, – напомнил ей Марко и тут же увидел,  как потускнело ее лицо.

В центре ярмарочной площади шло представление. Марко невольно задержал взгляд и тут же замер. Давали слегка вольнодумную комедийную пьеску про глупого купца. Но дело было не в сюжете.

Он был знаком с этими актерами.  И узнал бы их даже  под тремя слоями грима… В сердце сильно кольнуло при воспоминаниях о прошлом. Стараясь не попасться лицедеям на глаза, он незаметно кинул несколько крупных монеток в ящик для пожертвований.

– Лапуля! – услышал он голос Кошки, ты только посмотри какие перчатки для верховой езды! Тебе они будут ну очень хорошо!

     Лина-лин дернула брата за руку, увлекая в сторону прилавка кожевника, и Джен сильно столкнулся с прохожим, сбивая того с ног.

     Марко подошел, чтобы помочь тому встать, но человек в одежде странствующего Серого Мастера  не взял протянутой руки.

     Он медленно поднялся и глухим голосом посоветовал Джениусу быть осторожнее. Марко послышалась некоторая угроза в его интонациях.

        А потом наемник увидел его глаза, блеснувшие из-под серого капюшона. Невероятные глаза. Они пристально смотрели на Джена, и холодный злой огонек в них вскоре сменился на интерес.

     Человек протянул руку в белой перчатке, взял тонкими пальцами своего обидчика за подбородок, приблизил его лицо к себе. И, неожиданно для Марко, его напарник покорно сделал шаг навстречу незнакомцу. Теперь они стояли лицом к лицу.

– А ты не так-то прост, сударь… – тихо и слегка насмешливо сказал человек в сером и потянул ноздрями воздух,  будто принюхиваясь.

Марко и Кошка стояли, не шелохнувшись, наблюдая за этой сценой. Прохожие тоже как-то очень плавно обтекали  пару.

– Я чувствую, как по твоим жилам течет чуждая для этого мира кровь, – добавил незнакомец и опустил руку. – Впрочем, тебе повезло, что я сейчас занят более важными делами и мне некогда возиться с тобой.

Серый Мастер поправил капюшон, и Марко увидел, что его волосы словно отливают серебром, так же как и глаза. Которые и вовсе будто были сделаны из расплавленного серебра.

     Незнакомец собрался было идти дальше, но, видимо, передумал и  внезапно приобнял Джена за плечи:

– Поверь, когда ты мне понадобишься, я с легкостью найду тебя, –  улыбнулся он. – И убью, если потребуется. А ты даже не успеешь проснуться.

Серый Мастер почти ласково потрепал своего нового знакомого по щеке.

– Пока не знаю как, но, чувствую, мы еще встретимся. И дай тебе Творец в этот момент быть на моей стороне. А пока прощай.

И плавной походкой человек двинулся дальше.

      Толпа вокруг тут же начала толкаться, время словно вернулось в свою обычную колею.

Марко и его друзья растерянно отошли в сторону, чтобы не стоять в самой гуще. После некоторого молчания Джен заговорил:

– Что же, теперь не только Маршал Лионель, но и сам Мастер Роланд Серебряный знают нас в лицо. Особенно меня.

– Ну да, у вас с ним чуть было не сложились довольно близкие отношения, – Марко вдруг стало смешно от всех этих невероятных стечений обстоятельств. – Как Мастер тебя всего облапал, ты ему явно понравился.

– Только не говорите, что это все из-за Проклятья, я и так расстраиваюсь из-за этого, – подала голос Кошка.

Она уже вертела в руках две розовые шляпки и прикладывала их по очереди к голове.

– Оно и видно, как ты расстраиваешься, – буркнул ее брат.

– Одуванчик, какая шляпа больше подойдет к этому платью?

– Вот эта, с сеточкой, – улыбнулся Марко. – А вон там я вижу небольшую группку нищих. Похоже, это и есть «центровые». Предлагаю идти туда, пока Серые Мастера не опередили нас.

Бродяги смотрели на них настороженно и с неприязнью. Судя по взглядам, особенно их раздражала Лина-Лин в своей новой прелестной шляпке.

Джениус швырнул на землю горсть мелких монет и нищие быстро зашебуршали  у них под ногами, отпихивая друг друга.

Закончив, один из них поднялся, встал насколько это было возможно прямо и поинтересовался с наглой усмешкой:

– Чего угодно почтенным господам?

– Мы разыскиваем друга, – спокойно ответил Джен. – Он потерял память, и его легко было принять за полоумного бродягу.

Оборванцы настороженно переглянулись.

– Не знаю, давно у нас здесь не появлялся никто новенький, – недружелюбно проговорила одетая в бесформенную кучу цветных тряпок одуловатая женщина.

– Друга, Марко? – Вдруг переспросила Лина-Лина. – Какой же он нам друг? Мы просто хотим получить от него кое-какие сведения. Любыми путями, как вы понимаете. Поэтому он нам очень нужен. Мы готовы щедро заплатить.

Нищие тут же зашептались, и Марко оценил этот ход Кошки.

– Был тут один полоумный, – наконец вымолвил некто неопределенного пола, замотанный в шерстяной платок. – Совсем не от мира сего. Мы называли его Святоша.

– О, это наверняка он, – улыбнулся Марко.

– Мы сразу его прогнать хотели, да что-то все рука не поднималась.

– Он был добрый, – вздохнула женщина в облезлом, рваном, но при этом пышном платье. Спутанные волосы ее были уложены в жалкое подобие прически.

– А наша Королевишна в него и вовсе втюрилась, – засмеялся один из молодых нищих, и все подхватили его дружным ржанием.

Но женщина осталась невозмутимой. Ее глаза затуманено смотрели вдаль.

– Ему все всегда подавали, хотя он даже не просил. За это наши и хотели его прогнать, – тихо сказала Королевишна. – Было в нем что-то. И глаза такие голубые-голубые…

Юнец опять перебил эту нелепую пародию на светскую даму:

– Но как Королевишна пред ним не крутилась, как свои грязные ляшки пред ним не оголяла, он, кажется, даже не понял, чего она хочет.

         Все опять захохотали.

– Так куда же он делся, этот ваш Святоша? – не выдержал Джениус.

– Дело было так, – встряло существо среднего рода в платке, – как-то один наш сотоварищ, по кличке Гнилое ухо, забрался в богатый дом и стащил там здоровенный окорок прямо с накрытого на обед стола. Да калитку не успел прикрыть, вот свора хозяйских собак за ним и кинулась. Бежал он от них быстро, да выдохся совсем, уже почти в зубы угодил. Но Святоша мимо как раз шел и спас его.

– Да еще как спас… – с плохо скрываемым восхищением протянула Королевишна, – он просто к собакам подошел, пару ласковых слов шепнул, да за загривки потрепал. Они и попятились назад, радостно виляя хвостами.

– Не перебивай меня, женщина, – буркнул рассказчик, видимо, его пол все же был мужской. – А Гнилое ухо, тот в долгу оставаться не привык. Он кусок окорока оторвал и своему спасителю протянул. А Святоша шаг назад сделал и сказал, что мертвую плоть есть не будет, что и не еда это вовсе. Гнилое ухо заржал, говорит, это ж не человечина. Хотя, понятное дело, в голодный год и человечина тоже еда.

       В ответ на это замечания раздались понимающие смешки.

– Это ты дело говоришь, Ворсистый,  – закивал наглый юнец.

– Ну а дальше  Гнилое ухо обиделся, – продолжил Ворсистый, – что Святоша от такого щедрого дара отказывается, да и отделал его как следует. Ну а тот, говорят, даже и не сопротивлялся. Только в конце тихо спросил: «за что?». Ну тут Гнилое ухо и вовсе из себя вышел, да так треснул ему по лицу, что два зуба выбил.

– Да, весьма поучительная история, – протянул Марко, – только вы так и не сказали, где Святоша теперь.

– Тут уж мы и решились все же его прогнать, – как ни в чем не бывало продолжил тип в платке с дурацкой кличкой Ворсистый. – Если уж Гнилое ухо ему чуть пол-окорока не отдал, когда родные братья голодные сидят, то совсем дело плохо. Так Святоша скоро бы окончательно разъелся бы за наш счет.

– Прям уж объедал тебя, бедного, – тускло прокомментировала Королевишна.

– Впрочем, сами мы его трогать не решились. Даже Гнилое ухо такой злой ходил, что сразу всем понятно было – совесть заела. Ну а мальчишки наши, им никакие угрызения не ведомы, они и загнали его камнями куда-то на северные окраины города, там и потеряли, так что жив, должно быть, еще, – добродушно завершил рассказчик со странной кличкой Ворсистый.

– Коли с голоду не помер, а то ж он избирательный шибко, – вставил язвительный юнец, которому не давала покоя влюбленность Королевишны, – ему, небось, омаров в устричном соусе с деликатесными сырами подавай.

Нищие окончательно развеселились, стали строить предположения, от чего еще не отказался бы Святоша. Только Королевишна грустно смотрела в сторону.

     Да уж, неудивительно, что после того, как они представились друзьями Шенена, бродяги не захотели поведать им эту замечательную историю.

Марко швырнул еще горсть монет, стараясь попасть прямо в гущу грязи. Пусть возятся, там им самое место.

Судя по выражению  лица Лины-Лин, она тоже была не в восторге от всего сказанного.

Только Джениус выглядел довольным, ведь теперь они хотя бы примерно знали, куда направляться. Впрочем, скоро выражение его лица резко изменилось, когда ему по голове угодила деревянная вывеска «Услуги гробовщика», сорванная ветром. Видимо, у Проклятья Лины-Лин было чувство юмора.

Теперь они быстрым шагом направлялись в «Злые маски», где в конюшне дожидались их лошади.

– Времени мало, – увещевал Джениус сестру по дороге, –  Мастер Роланд Серебрянный с отрядом, Проклятье, Маршал Лионель, слуги Тьмы – все они вряд ли будут ждать, пока ты переоденешь очередное платье!

Но Лина-Лин категорически была с этим не согласна.

Марко только слегка улыбнулся на это. Но так, чтобы не заметил его напарник.

Болото

Насколько пышным и богатым был центр города, настолько нищими и убогими были его северные окраины.  Редкие покосившиеся домишки, земельные наделы с весьма скудным урожаем, в воздухе запах гари и гнили с болота. Одним словом – дыра.

– Ну что же, боюсь, общения с местными жителями не избежать, – вздохнул Джениус.

– Едва ли здесь они отличаются гостеприимством, – предположил Марко.

– У нас есть деньги, – резонно заметила девчонка.

Они пошли по нелицеприятной улице в надежде встретить кого-нибудь из местных жителей. Пару раз им дорогу перебежали кошки, три грязные до невозможности курицы возились возле ограды, да сбежавший с привязи козел потеряно бродил среди перевернутых бочек. И больше никого.

Это настораживало. Марко прекрасно понимал, что раз жители не кажут носов из своих домов, значит у них есть на то причины. Лина-Лин усиленно принюхивалась и прислушивалась, вот-вот забудется, и опять покажутся ее кошачие ушки.

– Что происходит? – спросил Марко, не слишком рассчитывая на ответ.

– Предлагаю почитать об этом в местной газете, – неудачно пошутил Джениус.

Лина-Лин повернулась к ним, зрачки ее были неестественно узкими и по-кошачьи вытянутыми. Марко поежился от этого зрелища.

– Я чувствую их страх, – сказала она, – но при этом люди верят, что их дома способны их защитить.

Ее зрачки постепенно вернулись в обычное состояние, она пару раз шмыгнула носом, перестав принюхиваться.

– Может, они думают, что собирается дождь, – пожал плечами Марко.

– А вдруг и вправду собирается дождь? – отозвался Джен. – Тогда нам скорее тоже нужно забиться в теплый угол и дрожать там от страха.

Лина-лин презрительно повела бровью.

– Люблю, когда брат блещет остроумием.

Марко попытался постучать в ворота большого, слегка обугленного с одной стороны,  дома. В окошке мелькнула и тут же исчезла детская мордашка. После недолгого ожидания Марко понял, что открывать им не собираются. Его напарники тоже разошлись к близлежащим домикам и принялись долбить в двери и уверять хозяев, что пришли с миром. Но нет. Тщетно.

Люди выглядывали через щелочки в ставнях или в дырки тряпок, которые служили им занавесками,  и тут же исчезали.

Джениус предложил вышибить чью-нибудь дверь и допросить хозяев. Но Марко мягко объяснил ему, что они в гостях в чужой дыре, и друзья пострадавшего могут изъявить желание заколоть их после этого вилами. Джен присмирел.

        Они двинулись по вымершей улице, с тоской оглядывая груды мусора и чахлые деревья. Пасмурная погода еще сильнее усугубляла впечатление.

Маленький рыночек, в спешке разобранный – кое-где валялись рассыпанные яблоки, собаки бродили возле вывески с непохожим рисунком окорока, в луже догнивали кочаны капусты. А дальше тянулось что-то вроде рыночной площади, плавно переходящей в лес.

– Вот и кострище в центре, – хмыкнул Марко. – Как же без него…

– Да оно все прогнило, давно никого не жгли, – вяло махнул рукой  Джен.

– Вы что, ослепли все? – возбужденно проговорила Лина-Лин. – Там человек привязан!

Марко опешил. За многочисленными черными ветками и правда угадывались очертания рук и ног. Не сговариваясь, наемники кинулись туда.

Они думали, что человек, привязанный к толстому стволу на кострище, мертв или умирает, но, как оказалось, это тело с мешком на голове даже что-то напевало.

Друзья замерли в нерешительности перед этой жертвой, прислушиваясь, и Марко с удивлением узнал весьма непотребную трактирную песенку. Голос, который ее распевал из-под мешка, был женский, немного с хрипотцой.

Вдруг пение оборвалось.

– Эй, кто здесь? Ну наконец-то! – послышалось с кострища. – Снимите меня уже отсюда, руки затекли, и вообще я устала!

В голосе из-под мешка даже прозвучали капризные нотки.

– Нет, ну я в жизни не поверю, что вы собрались меня сжигать! С каких это пор жриц любви стали жечь на кострах? Даже Серые Мастера пользуются нашими услугами!

– Жрицы любви – это… – Лина-Лин вопросительно глянула на Марко и брата.

– Шлюхи, – хором пояснили ей мужчины.

Теперь с кострища послышался тяжелый осуждающий  вздох.

– Что за некультурные господа… Ладно, развязывайте меня уже. Да, я украла у него кошель, но так ведь этот старикан заплатил мне гораздо меньше,  чем должен был!

– Мы тебя развяжем, если ты обещаешь нам объяснить, что творится в этой дыре, – сдержанно сказал Джен.

– Разумеется! – весело отозвался голос. – Мне ведь лучше всех отсюда видно и слышно, что происходит в этом чертовом месте. С мешком-то на голове…

– Кошка, залезь, развяжи эту потаскушку, – сказал Джен таким командным тоном, что Марко тут же захотелось съязвить на тему того, кто здесь главный.

Кошка, кстати, не полезла никого развязывать. Она снова прислушивалась и принюхивалась, поводя головой. Да и Марко почувствовал усиливавшийся запах болота, будто зловонная вода подступала прямо к их ногам.

– Дело плохо… – тихо проговорила Лина-Лин и потянулась к арбалету.