Великий и ужасный

– Вы не можете этого сделать! – повторил он для тех, кто не понял с первого раза.

Тем временем капитан успел оправиться от неожиданного визита на мостик того, кому он толком даже не успел придумать подобающей должности или титула. Однако Люциусу не нужно было долго думать или гадать над категорической необходимостью поставить на место того, кто нарочито заплыл за буйки.

– Может вам зайти позже?

– Что?!

Голос капитана был вполне дружелюбен, но это только сильнее раздражало тех, кто собирался гнуть свою неискоренимую линию.

– Да как вы смеете?

Именно эта фраза сорвалась с языка так неожиданно появившегося на мостике геральдиера, когда его мило, но незамысловато послали куда подальше. При этом глаза его стали красными. Люциус не знал, что конкретно могло это значить, но знал, что точно не глубокое и безграничное удовлетворение. Впрочем, капитан был неохоч до чужих амбиций и поэтому продолжил заниматься тем, чем привык заниматься в подобных и любых других трансгалактических экспедициях.

– Как подготовка? – спросил он у Скрота.

– Почти, – отвечал советник, и этого было достаточно для того, чтобы знать о том, что гайки и шурупы вертятся как надо.

Только вот это никак не устраивало негативно настроенные элементы.

– Я требую!.. – продолжал наглый тип, не намереваясь сдаваться.

В принципе у него быстро появились для этого весьма веские основания, как только вновь заработали двери лифта, и на мостик забежала дополнительная порция геральдиеров. И надо сказать, что на этот раз они были вооружены не словом, а самыми настоящими бластерами, которые стреляли не негодованием и упреками, а очень болезненными импульсными зарядами с разрывным эффектом.

«Вот мы и приплыли», – подумал Люциус, увидев всю эту феерию у себя на мостике.

Конечно, ему следовало быть готовым к таким неожиданным исходам, когда правительственный комитет по исполнению новых нововведений и резолюций потребовал от него принять на борт команду геральдиеров с целью повышения безопасности транспорта грузов и повышения качества трансгалактических сообщений.

«Фигня все это», – думал он тогда, а данная ситуация только эмпирически подкрепила его ранее необоснованные суждения.

– Что это значит?! – воскликнул Люциус, медленно поднявшись с кресла.

Его тяжелый взгляд был отрезвляюще прикован к глазам красного цвета.

– Пора бы объясниться, – добавил капитан.

– А вам пора бы подчиниться требованиям секретной полиции!

После такого оставалось лишь усмехнуться. Несомненно, тактическое, боевое и прочие преимущества были на оппонирующей стороне. Да и как иначе, если Люциус строжайшими запретами искоренил ношение личного оружия среди членов экипажа. Лишь когда миссия требовала более весомых аргументов на пути обеспечения конструктивных результатов, могло возникнуть соответствующее и необходимое распоряжение, и только тогда кто-то избранный получал хорошо запрятанное оружие. Но понятное дело, что этот канон никоим образом не распространялся на подразделение геральдиеров, в последний момент приписанных к экипажу космолайнера «Столкновение». И потому случайно подобранное название постепенно стало себя оправдывать.

Впрочем, причины происходящего были до сих пор не ясны.

– А причем тут секретная полиция?

– Молчать!

На этот раз цвет глаз переменился на черный. И из-за этого постепенно начинало складываться пугающее ощущение, что капитан вскоре может стать дипломированным экспертом по цветовым метаморфозам у геральдиеров. Но еще больше его удивил шокирующий добавочный ответ оппонента:

– И вообще это уже давно не ваше дело!

«Позвольте, любезный», – мелькнула въедливая мысль в голове капитана.

И в диалоге она проявилась как следующая реплика:

– А вы не забываетесь, командор Ло?!

Цвет глаз остался прежним. Но возникла непродолжительная пауза, которая позволила Люциусу еще раз взглянуть на присутствующих членов экипажа. Он был совершенно не уверен в характеристиках последующих событий, но искренне надеялся, что высшие силы все-таки позволят ему узнать имена до сих пор безымянных техников и всех прочих еще более загадочных сотрудников капитанского мостика. Правда сколько Люциус не старался, ему все же пришлось поддаться искушенному любопытству и совсем чуть-чуть поглазеть на угрожающе дымящиеся от напряжения стволы бластеров излишне возбужденных геральдиеров. И ведь возможно уже тогда из них могли начать вырываться убийственные импульсы, если бы все заранее сложилось немного иначе, а также если бы Джус, более известный как парнишка-адъютант советника Скрота, не снизил градус враждебности своим внезапным заявлением:

– Поступило еще одно сообщение!..

Услышав это, Люциус тотчас переместил стержень своего внимания с нацеленных на него бластеров на экран главного монитора, после чего коротко и ясно приказал:

– Покажите!

Никто не посмел ему возразить, и лишь пара-тройка техников воспользовались нужным моментом и позволили себе подкрутить несколько расхлябанных гаек. А в остальном все только молча ждали появления чуда на экране. Только вот никакого чуда не случилось, и монитор вновь воспроизвел будоражащий воображение белый шум и седовласого мужчину в черной полевой спецодежде, который появлялся в редких эпизодах и старательно пытался сообщить нечто дельное:

– Мы… не нужно… запрещаем… Искандарион… не ваше дело…

– Все то же самое, – заключил капитан, когда не увидел на экране ничего нового.

А вот среди правительственной гвардии зародилось совершенно противоположное мнение.

– Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

Люциусу уже доводилось сталкиваться с подобными порывами пламенного патриотизма, в которых всегда особо отличался командор Ло, но на этот раз тот и в самом деле добился эксклюзива. Сорвав с себя алюминиевую шапку и трепетно прижав ее правой рукой к своему отчаянно патриотичному сердцу, командор Ло продолжал слагать:

– Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

А все остальные геральдиеры старательно спешили его поддержать:

– Сегодня и во все века!

– Во все века!

И как бы в противовес всему этому сумбуру совершенно четко и рационально прозвучал голос советника Скрота, который даром время не терял и успел хорошенько поработать с клавиатурой, что собственно и позволило ему разобраться в поступивших данных.

– Кажется, это запись, и она транслируется через определенные промежутки времени, – именно таким и был его всеобъемлющий вывод.

«Вот и славненько», – подумал на это капитан.

Новая информация позволила ему обрести некоторое душевное равновесие, так что неудивительно, что почти тотчас он просто взял и, словно совсем потеряв какой бы там ни было страх, подошел к стенающему командору и его до зубов вооруженной группе сопровождения. Секунды две-три Люциус медлил, оглядываясь по сторонам и вскользь улыбаясь, а потом, дождавшись, когда им лично мало уважаемый Микай Ло наконец-то исчерпает свой рьяный запас реплик типа «Да снизойдет на вас нерушимость Устава!», заявил не нагло, но все-таки с некоторой издевкой:

– Может вам уже пора покинуть капитанский мостик?

– Что?!

Теперь, когда два отнюдь не второстепенных персонажа стояли лицом к лицу, Люциус имел возможность воочию наблюдать за всеми мелкими деталями резкой перемены расцветки глаз разгневанного геральдиера. И это только больше его веселило, да так, что он уже не мог скрывать улыбку, кривя губами. И, конечно же, это только сильнее раззадорило горделивую злость его оппонента.

– Да как вы смеете?!

Но капитан был непреклонен в своих насмешках.

– Не знаю, какие у вас там дела с секретной полицией – это сугубо ваше личное дело, но на моем космолайнере вы всего лишь гости и потому извольте убраться с мостика и заняться тем, чем вы там пока еще способны заниматься…

Неудивительно и вполне ожидаемо, что командор Ло воспринял этот отрезвляющий ультиматум в штыки, ведь в его недалекой голове уже давным-давно сформировался иллюзорный пейзаж грандиозной победы и несокрушимого триумфа. Так что его ответом было очередное резкое и пышущее холодом требование:

– Немедленно сдайте командование!

– С какого это перепугу?!

Да, это был очень резкий вопрос на очень резкий ответ. А ведь Люциус именно этого и добивался, а точнее скорейшей развязки этой уже порядком надоевшей перепалки. Запутанный ворохом ежедневный событий капитан совсем запамятовал, зачем несколько дней назад он вызвал техников на мостик. Обычно его мозг занимало нечто более важное. Однако данная критическая ситуация потребовала от него пересмотра приоритетов, что собственно и позволило ему две с половиной минуты назад вспомнить то, что нужно и своевременно понять при чем тут последние завинченные гайки, а также почему советник Скрот так настырно ему подмигивает в течение этих самых двух с половиной минут.

Но предводитель геральдиеров не обладал способностью учуять эти подводные течения и потому настырно продолжал гнуть свою линию:

– Мы требуем безоговорочно удовлетворить непререкаемые требования тайного аванпоста секретной полиции трансгалактических пространств…

– Требуете?! – и тут капитан разошелся, – Да кто вы такие, чтобы требовать?!

– Мы-мы…

– …пустое место – вот что вы есть на самом месте. Не нужно считать, что если кто-то сверху поспособствовал вашему появлению на этом космолайнере, то вы теперь якобы пуп всех созвездий и галактик. Отнюдь…

Холод блеснул в глазах командора Ло, когда он все это услышал. И это не метафора. Его глаза действительно разительно побелели и стали удивлять окружающих светящимся перламутровым блеском. Впрочем, это не предвещало ничего хорошего. На этот раз он не угрожал, не требовал, а просто и доходчиво скомандовал:

– Огонь!

«А что, если…?» – мысленно мелькнуло в голове капитана.

Но «если» не произошло. Только резко и неожиданно прозвучал неприятных скрипучий звук, весьма похожий на приглушенный кашель группы застарелых туберкулезников, умудрившихся единовременно заработать пневмоторакс. А главное, что не было не выстрелов, ни крови, ни мертвых тел… Только обескураженные геральдиеры оглядывались друг на друга в поисках сакральных объяснений неочевидного и невероятного.

И понятное дело, что хуже всех в этот момент выглядел командор Ло. Ранее смятая им алюминиевая панама, которую он до сих пор удерживал в руке, как стратегический тотем незаметно выскользнула из его ослабевшей хватки и упала на пол, добавив тем самым еще немного шороха и скрипа в общий диссонанс. Ну а глаза командора теперь вообще не имели никакой окраски, а представляли собой сплошные расширенные от удивления зрачки.

– Что?.. Что это значит? – заикаясь пробормотал Ло, когда оружие его сторонников растворилось в воздухе как бортерианский туман.

В голосе геральдиера явственно читалась откровенная паника, которая в свою очередь просто не могла не радовать капитана космолайнера «Столкновение». Кроме того, теперь, когда технически грамотно сработала только что установленная новейшая система защиты капитанского мостика от вооруженного проникновения и саботажа, «все еще капитан» мог наконец-то расслабиться и даже рассмеяться. Что Люциус собственно и сделал с превеликим удовольствием. Его звонкий смех мгновенно разнесся по всему мостику, и к этому будоражащему звуку тотчас присоединилась радость всех остальных членов экипажа, ведь им чудесным образом посчастливилось остаться в живых и не оказаться на гауптвахте.

– Нет… нет… нет…, – отчаянно пытался возразить Ло, отступая на полшага и до сих пор выискивая в руках опростоволосившихся подчиненных заветные бластеры.

Но их не было. Они исчезли без следа, растворились на субатомном уровне. И пока кто-то смеялся, и пока кто-то старательно сдерживался от рыданий, очень тихо и неожиданно пропищал сигнал уведомления о прибытии нового сообщения.

– Ну что там еще? – спросил Люциус, негодуя из-за того, что ему пришлось перестать извергать из себя лучистые брызги смеха.

Впрочем, ответ был весьма прогнозируемым.

– Все то же самое, – ответил капитану советник Скрот, мельком просмотрев спецификации сообщения, которые ему представил его адъютант, а затем вывел видео на экран.

«Думаю, можно было обойтись и без этого», – мысленно предположил Люциус, когда в очередной раз увидел белый шум и седовласого мужчину в черной полевой спецодежде, который все так же редко появлялся на экране и неустанно мямлил:

– Мы… не нужно… запрещаем… Искандарион… не ваше дело…

– Да, это определенно запись, – согласился капитан с прежним заключением советника.

Однако геральдиеров это обстоятельство совсем не заботило, так что они снова, хотя и немного вяло, стали скандировать:

– Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

– Сейчас и во веки веков! – поддержал их Люциус, прекрасно понимая, что все они всего лишь случайные жертвы обстоятельств.

А вот командор Ло не проронил ни слова, а лишь продолжал смотреть на окружающий мир широко раскрытыми зрачками, в которых надолго застряло непонимание невероятной возможности потерпеть поражение в борьбе за правое дело. Пришлось капитану и его немного расшевелить. Для этого он положил свою руку на плечо командора и сказал с предельно возможной доходчивостью:

– Ничего, Микай, будет и на твоей улице праздник. А пока прошу тебя и твоих людей покинуть капитанский мостик и ждать дальнейших распоряжений.

Командор не сумел сказать что-либо против предложенной концепции. Хотя имело ли смысл продолжать противостояние? Для него, безусловно, да. Но в данной ситуации он спешно сложил все возможные плюсы и минусы и решил, что благоразумнее пока что отступить, пускай и с позором.

– Так что? – нетерпеливо поинтересовался у него капитан.

– Мы уходим, – тут же безоговорочно ответил ему Ло.

Далее он неспешно развернулся к дверям лифта и жестом пригласил всех своих соратников следовать за ним. Сказать что-то по этому поводу командор не мог, а точнее не хотел. И все потому, что большего конфуза, чем сейчас, с ним никогда не случалось, а значит, он не знал как правильно себя вести, оказавшись в подобном жизненном тупике, и в связи с этим предпочитал отмолчаться. В этом одутловатом молчании с опущенным вниз взглядом командор хоть и нехотя, но все же дошел до лифта и едва заметно дрожащим пальцем осуществил вызов.

«О, Боже! О, Боже!» – думал все те несколько секунд Микай Ло, которые он потратил на скользко-тревожное ожидание прибытия транспортного средства.

Причиной такой тяжелой нервозности были устремленные в его хребет тяжелые взгляды, принадлежащие тем, кого он подвел и тем, кто торжествующе праздновал его поражение. Так что, когда двери наконец-то распахнулись перед его носом, командор облегченно выдохнул скопившееся в легких напряжение и не менее облегченно подумал: «Ну, слава Богу!», – и на этот раз сделал быстрый шаг вперед.

– Всего хорошего! – крикнул ему вслед Люциус, которому очень хотелось смаковать свое хитроумное торжество.

Очевидность этого притязания явственно отражалась на лице капитана, когда командор резко обернулся, будучи уже внутри кабинки, намереваясь непосредственно столкнуться со злобными усмешками в свой адрес. Однако обернувшись, он не смог ничего сказать или сделать. Духу не хватило. К тому же Люциус Сфер так обезоруживающе улыбался.

– И не забудьте отобедать! – добавил капитан, так и не дождавшись контрреплики, а потом двери лифта закрылись.

«Отнюдь», – подумал командор, когда транспортное средство пришло в движение, но это уже не имело никакого значения.

Предводитель геральдиеров покинул капитанский мостик в гордом одиночестве. И вовсе не потому что все прочие представители правительственной гвардии намеревались остаться на мостике в противовес директивам капитана космолайнера. Просто никто из них не решился составить компанию своему поверженному предводителю в столь тяжелый для него час, прекрасно осознавая возможные риски попасть под горячую руку. Нет, все они предпочли убраться с капитанского мостика следующим рейсом.

И как только это произошло, жизнь вернулась в прежнее русло.

– Итак, что мы имеем? – спросил Люциус, обращаясь к трансгалактическому советнику.

Но Скроту не понадобилось излишне напрягать извилины, ведь все уже давным-давно было подготовлено, изучено и сто тысяч раз перепроверено. И лишь получасовая перепалка с вооруженными, а потом и обезоруженными геральдиерами не позволила ему триумфально преподнести капитану тщательно пережеванную информацию на разукрашенном брелью персиперианском блюдечке.

Впрочем, вместо блюдечка как обычно был использован экран главного монитора, на котором тотчас появилось новое, ранее никогда нетранслировавшееся изображение. Оно представляло собой детальную схему планетарной системы Эстуриум, состоящую из шариков, точек и траекторий.

– А вот и то из-за чего возник весь невообразимый сыр-бор, – сказал советник Скрот, будто неожиданно открывая очередное чудо света.

На самом же деле он просто ненавязчиво просил капитана ознакомиться с той областью космоса, в которой космолайнеру «Столкновение» придётся задержаться на неопределенный промежуток времени ради высокой и почетной миссии спасения человечества. Впрочем, чудо света выглядело вполне обыденно и традиционно. В центре системы находилась обычная среднестатистическая звезда стандартного иссиня-черного цвета, а вокруг нее неспешно вращалось несколько планет. Обитаемой являлась только первая из этой скромной совокупности и представляла собой сине-зелёный шар по имени Искандарион, по массе и объему раз в пять уступавший несокрушимому центру Трансгалактического Синцития – планете Терра Прайм. Все прочие небесные тела представляли собой обычные безжизненные и бесполезные скопления твердых каменистых пород и космического льда. Хотя, наверное, тысячу или миллион лет назад на некоторых из них имелись богатые залежи весьма полезной и ценной руды. Однако те годы оказались далеко позади, и теперь уже никто не хотел бурить их поверхность, и более того никто не хотел даже пролетать рядом с ними. И причиной тому была не какая-то там антипатия, а элементарная техническая предосторожность, вытекающая из того, что лучше избегать массивных скоплений космического мусора в любом трансгалактическом путешествии. А этого никому ненужного добра вокруг безжизненных планет системы Эстуриум было более чем предостаточно. О причинах его появления было совсем не сложно догадаться. Просто в те стародавние времена, когда на этих планетах велась разработка руды, мало кто думал о последствиях и потому все шлаки и отходы тупо и бесконтрольно выбрасывались в очень разряженную атмосферу, а то и дальше. И, в конце концов, это привело к тому, что вокруг планет сформировались огромные слоистые кольца космического мусора.

– Сигнал SOS по-прежнему поступает с поверхности Искандариона? – спросил Люциус, когда ему надоело вникать в астрономические детали.

– Так точно, – ответил советник.

– А что там с тайным аванпостом секретной полиции?

Эта тема беспокоила капитана гораздо больше, как, впрочем, и самого трансгалактического советника. Ведь именно из-за полученного с аванпоста сообщения была объявлена ситуация пять-три-икс. Только вот Скрот не смог сообщить ему ничего дельного, кроме очередного набора бесполезных цифровых значений:

– Сообщение повторяется с интервалом в одиннадцать минут тридцать семь секунд…

– Что это может значить?

Задавая вопрос, Люциус прекрасно осознавал, что периодически повторяющийся видеопоток с тайного аванпоста может означать что угодно. Главное, что секретная полиция не угрожает им в открытую, а то у них появилось бы гораздо больше проблем, чем уже имелось на данный момент. Приблизительно того же мнения придерживался и Скрот, раз ответил капитану репликой:

– Неважно. Согласно нерушимости Устава, подобные сообщения можно игнорировать в случае возникновения гуманитарной катастрофы или обнаружения угрозы ее возникновения.

Так что мы можем спокойно…

– И все же…, – оборвал неискоренимую демагогию трансгалактического советника капитан Люциус Сфер, который как обычно не мог избавиться от врожденного алчущего любопытства, – Что такого могло произойти в их законспирированном логове, что всевидящее око секретной полиции трансгалактических пространств внезапно стало незрячим, да еще каким-то несуразно-навязчивым…

– Нас это не касается, – коротко и сухо заявил Скрот.

– Возможно, – отрешенно заметил Люциус, перебегая взглядом с советника на главный монитор и обратно, – А что если все это как-то связано или им тоже необходима помощь? Может все не просто так и это настойчиво повторяющееся видеообращение на самом деле весьма значимое предупреждение, имеющее весьма значимый смысл?

«Вот теперь и я сам ударился в демагогию», – подумал капитан, вслушиваясь в свой голос, – «Как не стыдно?»

Правда ни наивные желания, ни бурные фантазии никак не могли повлиять на принятие окончательного решения, что собственно и сумел выразить словами советник Скрот:

– В любом случае мы не в силах обнаружить местонахождение тайного аванпоста секретной полиции, так что давайте уже займемся делами насущными…

«И впрямь», – подумал Люциус и тут же мысленно переключился.

Понятное дело, что в следующее мгновение капитану пришлось вспомнить о взаимных торговых обязательствах с Гвалдским коммерческим союзом и о том, как крайне нежелательно огорчать верхушку этого гигантского и очень злобного трансгалактического айсберга. А это в свою очередь заставило его задуматься на тему излишних и неоправданных задержек в каком-то Богом забытом секторе космоса.

– Так что там с командой высадки?

Скрота в тот момент было спрашивать бесполезно. Он относился к той категории личностей, которым только дай волю, и они бросятся в омут с головой из-за первой попавшейся мелочи. Вот и сейчас казалось, что советник в некотором роде потерял связь с реальностью и переместился в особое трансцендентное пространство, где существует лишь его воспалённое сознание и его навязчивая мечта о сине-зеленой планете Искандарион. И, пожалуй, чтобы вернуть Скрота обратно в мир дел насущных понадобилась бы не одна громкая и резкая реплика. Капитан же не имел в себе какого-либо желания усложнять себе жизнь рядовыми бытовыми перепалками, особенно после того как полоумная правительственная гвардия едва не изрешетила его из бластеров и потому решил разобраться с насущными проблемами, минуя старшую инстанцию.

– Джус, кажется?

Вопрос прозвучал очень осторожно, так что пятнадцатилетний мальчишка не сразу сообразил, что к чему и потому какое-то мгновение продолжал колотить кончиками пальцев по клавиатуре, старательно выбивая из нее непознанные ранее истины. Но как только до него дошло, что с ним разговаривает капитан, он тотчас резко встрепенулся и обратил свой светлый страфтийский взор на высшее руководство.

– …если не ошибаюсь…

– Все правильно, сэр.

Молоденький адъютант трансгалактического советника был в курсе, как, впрочем, и многие другие, что капитан был весьма и весьма слабоват в плане запоминания чьих-либо имен, а также названий и иных подобных вещей. И поэтому Джус высочайше возрадовался, когда тот сумел вспомнить какого-то там мальчишку. Правда счастье длилось недолго, и в следующую минуту ему пришлось подумать о том, почему это его приземистая персона удостоилась такого высокого внимания, и потому слегка покосился в сторону боковым зрением. И там он увидел вполне ожидаемую картину. Как любили поговаривать все без исключения научные консультанты экипажа космолайнера «Столкновение»: «Советник грезит…». Да и как иначе было описать то сомнамбулическое состояние, из которого Скрот завороженно всматривался в изображение сине-зеленой планеты.

А тем временем капитан настойчиво требовал результатов.

– Так что там с командой высадки?

– Полный порядок. Все извещены. Шаттл в стадии предполетной проверки. Сбор на девятнадцатой палубе через четырнадцать минут…

«Замечательно», – подумал Люциус, получив первые хорошие вести за целый день.

Конечно, капитан был бы гораздо более счастлив, если бы смог просто улететь прочь мимо треклятой системы Эстуриум с ее треклятыми сигналами о помощи. Но теперь было слишком поздно для того, чтобы что-то менять. Возможно раньше, до того, как на мостик ворвался отряд до зубов вооруженных геральдиеров, он мог бы попытаться заткнуть за пояс альтруистические позывы советника. Сейчас же, когда уже потрачено столько эмоций и переживаний во имя пресловутых жителей Искандариона, Люциус просто не мог себе позволить отступить, даже если на деле это всего лишь полшага или миллиметр.

– Нужно ваше подтверждение…

– Что?

В запале собственных мысленных баталий капитан и сам ненадолго стал почти неотличим от советника Скрота в плане степени выраженности творческой экзальтации, но Джус своими вопросами быстро вернул его на место.