Дети Богов. Книга 2 из цикла «Пояс жизни»

– Присаживайся, прошу тебя и чувствуй себя, как дома. Зара! – громко позвала Гера подругу, – у нас гостья. Выйди к нам.

Зара вошла в комнату, вытирая перепачканные глиной руки, и с любопытством рассматривая пришедшую с Герой женщину.

– Это Илия, жена аккадца Эфхиора. Давай накрой на стол для дорогой гостьи и зови детей завтракать.

Из соседней комнаты выглянули Адам и Ева о чем-то спорившие шепотом.

– Что Вы там прячетесь! Идите, поприветствуйте тетю Илию.

– Уж скорее бабушку, чем тетю, – с улыбкой ответила Илия. – У меня внуки чуть старше Ваших детей.

– Адам сын Зары, а Ева моя дочь, хотя, наверное, ты права, мы их с Зарой не разделяем.

– А Ваши мужья, где они?

– Я думаю, что ты уже слышала от людей все, что хочешь узнать. Мой муж погиб на охоте много лет назад, когда моя старшая дочь Лея была чуть старше Евы, а муж Зары умер от поразившей его болезни, которую я не смогла изгнать из него.

– Прости, но как-же Ваши дети? У них ведь должны быть отцы. Дети без мужчин не рождаются.

– Это так и не так. Адам рожден от бога Грифта. Он выбрал Зару, и она родила ему сына. А вот моя дочь появилась на свет от частицы плоти вождя богов Зевса, хотя он никогда не прикасался ко мне. Моя небесная подруга, богиня Изида, взяла у своего мужа Зевса часть его плоти и ввела ее в меня, а через девять лун, как и положено, родилась Ева.

– Я действительно все это слышала, но думала, что это сказки. А правда, что ты летала с богами к звездам, чтобы получить от них в дар дочь?

– И это тоже, правда. Я тогда чуть не умерла от страха. Но звезда оказалась огромным небесным домом, на котором боги путешествуют по небу среди других звезд. Моя дочь Лея вышла замуж за Гора, сына Зевса и Изиды и отправилась с ними по звездной дороге. Она и сейчас где-то там. Зевс пообещал мне, что они скоро вернуться, но уже прошло пять лет, а они все не возвращаются. Я так боюсь, что боги затерялись среди звезд и потеряли дорогу к нам, и я никогда не смогу обнять свою Лею.

– Но ведь говорят, что они бессмертные и всемогущие. Если это так, они обязательно найдут нужную дорогу, ведь узнали же они ее, когда летели к Вам.

– Зара говорит мне то – же самое, что нужно верить и ждать, но сердце все равно сжимается от тоски и страха за дочь.

– Мне ли не понять тебя. Каждый раз, когда Эфхиор с сыновьями отправлялся на охоту, я испытывала те же чувства, что и ты сейчас, и дрожала от страха за мужа и детей.

– Такова наша женская доля.

Пока Гера и Илия беседовали, Зара накрыла на стол и усадила рядом детей. Воздав хвалы богам и духам, все приступили к завтраку, состоявшему из козьего молока, ячменных лепешек и овечьего сыра. Такая привычная простая еда для Шумеров, Илие показалась самой сказочной пищей. Никогда раньше ничего подобного ей есть не доводилось.

После завтрака Гера отправила детей играть во двор и серьезным тоном пригласила свою гостью к разговору, ради которого она ее привела в свой дом.

– Скажу тебе честно, я устала нести не себе бремя власти в одиночку. Мне просто необходима помощь. Так сложилось, что по обычаям моего племени, вся власть из поколения в поколение передается Ведам. В моем роду все женщины были Ведами, начиная с Айши. Раньше, когда мы жили на севере, все было просто – мужчины охотились, женщины собирали ягоды, овощи, грибы и прочие дары лесов и степей, шили одежду, рожали детей. В обязанности Веды входило совсем немногое – дележ добычи между родами, лечение больных и общение с духами. Сейчас все иначе. Наше стойбище превратилось в большой густонаселенный город с массой проблем, которые необходимо решать без промедления. Родовые общины распались на отдельные семьи, которые занимаются разными ремеслами – кто-то выращивает хлебные злаки, кто-то разводит коз, овец, буйволов и лошадей, кто-то изготавливает глиняную посуду или медные инструменты, кто – то прядет нити, ткет ткани и шьет одежду, потом семьи меняются произведенными продуктами и вещами и часто возникают споры, переходящие иногда в драки и потасовки. Мне с трудом удается поддерживать порядок только силой своего положения. Пока еще люди слушаются меня, но нередки случаи, когда даже я не могу утихомирить враждующих. Я хотела бы, чтобы ты стала моей помощницей в делах.

– Но ведь я аккадка. Шуми не станут слушать меня. Ты же сама только что сказала, что даже тебе не всегда удается разрешить споры, а на меня и вовсе не станут обращать внимание. Мне кажется, что тебе стоит взять в помощницы кого- нибудь из шумерок.

– Я много думала об этом, Илия, и решила, что ни одна шумерка на эту роль не подходит, потому что любая из них начнет поддерживать только своих родственников, а ты жена вождя. Тебе наверное часто приходилось повелевать людьми, хотя бы от имени своего мужа, и кроме того ты мудрая женщина, прожившая долгую жизнь и опыта тебе не занимать. А чтобы ни у кого не возникло ни малейшего желания тебя ослушаться, я объявлю тебя Верховной жрицей Изиды, передам тебе храм и управление общественными амбарами. Ты сама выберешь молодых девушек среди аккадок и шумерок, которые станут жрицами богини. В храме я поселила старика Айрика, который обучит девушек писать и читать его значки, с помощью которых мы сможем вести записи и учет. Ты станешь голосом законов, которые мы уже приняли и тех, которые предстоит принять на большом совете племен. Шуми видели богов, общались с ними и глубоко их почитают, поэтому они могут не подчиниться женщине, аккадке или шумерке, но не смогут перечить Верховной жрице богини Изиды, а твои соплеменники не смогут перечить жене своего вождя.

– Идея хорошая. Ты действительно все продумала, Гера. Не зря твои соплеменники называют тебя царицей. Только царице присуща такая мудрость, дальновидность и, прости, хитрость. Я восхищаюсь тобой, но смею внести и свои предложения, если позволишь.

– Это не только твое право, но, с сегодняшнего дня, и священная обязанность. Я внимательно тебя слушаю.

– Наши народы очень похожи, но в тоже время совсем разные. Аккадцы привыкли к власти мужчин. Всегда вождями племени выбирались мужчины. Мне кажется, что для поддержания порядка и охраны, нужно создать стражу из вооруженных мужчин твоего и моего племен, а их начальника назначить твоим советником. Разнимать драки – не женское дело.

– Наверное, ты права. И одно не помешает другому. Я решила собрать большой совет племен по возвращению твоего мужа и все, что мы наметили, объявить людям. До этого времени займись подбором девушек. Выбери десять – двенадцать самых смышленых и самых красивых. Служить Изиде должны только красавицы, как и сама Изида. Ты сама сможешь убедиться в ее неземной красоте, когда боги вернуться к нам.

4

Маленький отряд все дальше продвигался на север. Шли медленно из-за тяжелогруженых возов, которые тащили могучие буйволы. Эфхиору пришлось долгое время идти пешком, пока конь, которого дала ему Гера, не позволил сесть себе на спину. Но и после этого не сразу удалось научиться управлять своенравным животным. Только на восьмой день пути человек и конь, наконец, нашли общий язык. Умное животное, как будто понимало, что его новый хозяин сам недоедал и мучился от жажды, а его кормил и поил вдоволь. Между ними завязалась настоящая дружба, скрепленная взаимной благодарностью. Чем дальше уходили путники от Врат богов, тем разительнее становились перемены в окружающей их местности. Поначалу вокруг простиралась выжженная солнцем равнина. Редкая трава росла лишь по берегам Евфрата, но вскоре стали появляться зеленые островки среди бескрайней красно-серой степи, а по мере приближения к горам, появились сначала отдельные деревья, покрытые густой листвой, а затем и целые рощи. Воздух стал заметно прохладнее, а по ночам и вовсе становилось так холодно, что усталым путникам пришлось кутаться в одеяла. Изредка удавалось поохотиться на случайно встреченных диких коз.

Этот день выдался на редкость трудным. Животные выбились из сил уже к середине дня. Шумер Гульмеш окликнул Эфхиора.

– Нужно останавливаться, вождь, иначе мы останемся без буйволов.

Эфхиор и сам видел, насколько трудно стало тащить возы. Почва стала каменистой, и колеса возов то и дело натыкались на острые осколки. Он спешился и дал команду на привал. Место было открытое со всех сторон и поэтому не самое удачное для стоянки, но делать нечего, пришлось довольствоваться тем, что есть. Единственным утешением служило то, что вокруг было достаточно травы для животных, несколько раскидистых деревьев, дающие тень и близость к реке. Гюльмеш и Алияр распрягли буйволов и пустили их на водопой, а потом на пастбище. Эфхиор последовав их примеру, искупал коня и также пустил его пастись. Аккадцы тем временем установили шатры и принялись готовить еду. Запылал костер, над которым подвесили большой медный котел. Люди, несмотря на то, что это были сильные, выносливые охотники, были очень рады длительной стоянке. Хоть зной уже не был столь изнурительным, как в первые дни пути, тень деревьев оказалась для всех очень желанной. После того, как все закончили трапезу, Эфхиор разрешил всем отдыхать. Большинство его спутников забрались в шатры и предались сну. Шумеры и еще трое аккадцев, которых выбрал вождь, отправились охранять животных, мирно пасущихся на поляне. Эта мера предосторожности была далеко не лишней. Старый вождь уже несколько дней наблюдал, что озлобленные бескормицей хищники – волки, собаки, стали собираться в большие стаи, а это была реальная угроза для буйволов. Поэтому все пятеро охранников получили длинные копья с острыми бронзовыми наконечниками и длинные бронзовые ножи, а шумеры прихватили еще и луки со стрелами. Сам Эфхиор расположился в тени большого дерева и, убедившись, что все меры безопасности выполнены, задремал прямо на земле. Пятеро охранников разошлись в разные концы поляны, чтобы контролировать все окружающее пространство. День клонился к вечеру, тени удлинились и солнце опустилось к горизонту. Вся природа готовилась к ночи. Когда сумерки сгустились настолько, что предметы стали трудноразличимы, чуткое ухо Гюльмеша уловило какие-то шорохи и звуки, похожие на шепот. Он беззвучно перебрался поближе к Алияру и подал знак аккадцам, чтобы были настороже. Все пятеро ползком подтянулись к той части поляны, откуда послышались звуки. Через какое-то время звуки повторились. Стали хорошо различимы звуки шагов и справа, и слева от охранников. Затем, привыкшие к темноте глаза, стали различать какие-то передвигающиеся тени в дальнем конце поляны.

– Это не волки и не собаки. И на львов не похоже. Слишком высокие. – Подумал Гюльмеш. Он знаком подозвал к себе одного из Аккадцев и тихим шепотом сказал, чтобы тот быстро вернулся в лагерь и предупредил Эфхиора. Молодой охотник бесшумно покинул наблюдателей и помчался в лагерь. Между тем движение стало проявляться все ближе, и вот уже четко можно было различить, что фигуры были человеческими. Их было около десяти, и они передвигались, низко пригнувшись к земле. Из того, что нападавшие смыкали кольцо ближе к тому месту, где были буйволы, можно было заключить, что именно они были целью неизвестных людей, а не лагерь аккадцев. Поняв это, четверо охранников бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимания, ползком пробрались как можно ближе к буйволам и замерли в ожидании. Вдруг со стороны нападавших раздался громкий клич, и все они разом побежали в сторону буйволов при этом издавая дикие крики.

Перепуганные животные вскочили на ноги и, наклонив головы с могучими рогами, широко расставив ноги, приготовились к встрече с невиданным врагом. Когда перед одним из буйволов возникла фигура человека с огромной дубиной в руках, неожиданно для него, прямо перед буйволом, неизвестно откуда, выросли две человеческие фигуры с длинными копьями в руках, которыми они не давали нападавшему приблизиться к животному. Нападающий, увидев чужаков, издал гортанный клич и ему на помощь подтянулись остальные, громко крича и размахивая дубинами. Но как только они приближались к аккадцам, тут-же натыкались на острые копья. Обезумев от ярости, нападающие не обращая внимание на многочисленные раны, стали теснить аккадцев и, когда казалось, что аккадцам не устоять, с двух сторон в нападающих полетели острые стрелы шумеров, разя их без разбора. Вся эта битва заняла считанные минуты. Пока нападающие были заняты атакой на четверых защитников, они не заметили, что со всех сторон их окружили аккадские охотники во главе с Эфхиором. Несколько нападающих лежали на земле корчась от боли. Двое или трое лежали неподвижно, пронзенные шумерскими стрелами. Остальных аккадцы согнали в кучу, ощетинившись копьями и заставили их побросать свои дубины. Эфхиор приказал принести длинную веревку, связать всех между собой и отвести в лагерь. Перенесли к костру также раненых и двоих убитых. В свете пламени костра, Эфхиор и его спутники с любопытством стали разглядывать своих пленников, особенно одного, выделявшегося могучим телосложением, длинными спутанными волосами, всклоченной с проседью бородой и бросавшим в сторону аккадцев злобные, полные ненависти взгляды. Вся одежда пленников состояла из короткой юбки, грубо сплетенной из волокон льна. Аккадцы собрали и принесли в свой лагерь также и оружие нападавших. Это были тяжелые дубины с вставленными в них острыми камнями.

Эфхиор обратился к пленникам

– Кто Вы? Из какого племени? Какого народа? И зачем Вы напали на нас?

Пленники недоуменно переглядывались, явно не понимая ничего, из сказанного Эфхиором. Эфхиор повторил свои вопросы на хетском наречии и снова остался непонятым. Тогда тот самый пленник, к которому было повышенное внимание, вдруг встал и заговорил на неизвестном гортанном языке. Никто из аккадцев и шумеров в свою очередь не поняли ничего из сказанного, но в слова незнакомца было вложено столько злобы и ненависти, что перевод и не потребовался. Тогда Эфхиор решил не тратить времени и дождаться рассвета, а уж потом думать. Что делать с пленниками. Во избежание новых неприятностей он приказал привести животных в лагерь и выставил усиленную вооруженную охрану. Оказывается в степи нужно бояться не только четвероногих хищников, но и двуногих. Такого на памяти старого вождя еще не было, чтобы человек нападал на человека. Что-то подсказывало Эфхиору, что наступают новые, трудные времена.

Остаток ночи прошел спокойно. Если даже кому-то из нападавших и удалось убежать, никто из них не решился больше приблизиться к лагерю хорошо вооруженных аккадцев. Утром Эфхиор позвал Гульмеша. Шумер присел рядом.

– Что нам делать с пленниками, Гульмеш?

– Не знаю, вождь. Но чего бы я не сделал точно, это не отпустил бы их. Стоит им оказаться на свободе, они приведут своих соплеменников, чтобы отомстить нам за смерть своих охотников. Нас слишком мало, чтобы противостоять им, но и тащить их с собой тоже не стал бы – лишних одиннадцать ртов, которые только и будут ждать случая, чтобы освободиться, перебить всех нас и сбежать к своему племени.

– Где же выход? Как с ними поступить? Не убивать же их всех? К тому же жены и дети ждут их с добычей с охоты и если охотники не вернуться, то и их близкие погибнут от голода. Наши обычаи говорят, что нельзя бросать людей в беде, кем бы они ни были. Вот вы, шуми, помогли моему племени, не бросили нас умирать в пустыне.

– Но они напали на нас!

– Не на нас, а на наших буйволов. По охотничьим законам неубитый зверь не принадлежит никому. Мы тоже совсем недавно даже не представляли, что животные могут быть чьей-то собственностью, да и вы тоже. Нужно попытаться как-то объясниться с ними, но как.

– Кажется, я знаю, как это сделать, вождь. Послушай, что я тебе расскажу. Когда-то дочь Геры, Лея, рассказывала нам о своей первой встрече со своим будущим мужем, богом Гором. Она тогда сбежала из стойбища, поругавшись с матерью. Ноги привели ее в священное место у падающей воды, где, как считали люди моего племени, живет сам дух леса в облике большого тигра, который пожирает всех, кто осмелится нарушить границы его владений. Тигр ранил ее, а Гор убил тигра и спас Лею от верной смерти. Шкуру этого тигра ты, наверное, видел в доме Геры. Когда Лея очнулась и увидела приближающегося к ней Гора, она подумала, что он хочет на нее напасть и даже угрожала ему своим копьем. В ответ Гор показал свои руки, что в них нет никакого оружия, потом дал ей поесть, а после этого затеял такую игру: он показывал ей различные предметы и говорил, как они называются на его языке, Лея в свою очередь говорила их название на своем языке и совсем скоро они стали вполне сносно понимать друг друга. Попробуй, может и у тебя получится.

– Спасибо тебе Гульмеш за интересный рассказ и поучительную историю. Я воспользуюсь твоим советом. Знаешь, мне сейчас пришло в голову вот что: Вот вы, Шуми, жили всегда далеко на севере у подножья гор, а мы, Аккады – на юге, у теплого моря. Между нами было огромное расстояние. Наши народы никогда не пересекались, но всегда знали о существовании друг друга. И мы без труда друг друга понимаем. Наши языки, хоть и имеют некоторые отличия, но в основном очень схожи, так же, как и языки хеттов, кеми и многих других племен, которые по преданию привела в эти земли Веда Айша. Это наводит на мысль, что все мы, все наши племена – это части одного древнего народа, а язык этих людей совершенно не похож на наши, и значит, что они пришли из других мест или жили здесь до нашего прихода сюда. Непонятно только, почему ни вы, ни мы, и никто другой никогда не встречал их и даже ничего о них не слышал.

– Возможно, голод согнал их, так же, как и Аккадов, с родных мест, и привел сюда.

– Похоже, ты прав, но мне хотелось бы выяснить это у них самих. Пока я не смогу этого сделать, эти люди будут сопровождать нас. Нам уже пора продолжить наш путь. Распорядись покормить людей, всех, и этих, и запрягай буйволов.

Эфхиор взял из воза большой кусок вяленого мяса и ломоть хлеба. Затем, подумав, направился в сторону пленников, сидевших связанными под деревом. Он остановился в нескольких шагах от них, присел на корточки, положив мясо и хлеб на колени, и показал развернутые ладони. Потом подошел поближе и протянул принесенную еду бородатому вожаку. Тот недоуменно посмотрел на Эфхиора и несколько отпрянул назад. Эфхиор передвинулся ближе и снова протянул ему еду. Пленник нерешительно протянул руку и, посмотрев в глаза своему пленителю, взял мясо, но оттолкнул хлеб. Эфхиор догадался, что он просто не знает, что это такое, как не знал и он и его соплеменники, когда несколько месяцев назад получили его от шумеров. Тогда Эфхиор разломил хлебную лепешку пополам, от одной откусил сам, а другую снова протянул пленнику. Тот на сей раз взял хлеб, обнюхал его и нерешительно откусил. В это время несколько аккадцев раздавали еду остальным пленникам. Дождавшись, когда пленники покончат с едой, Эфхиор приступил к «игре» в слова. Он ткнул себя в грудь и назвал свое имя. В ответ бородатый вожак пленников также назвал свое –Джарак. Потом Эфхиор указал рукой на тела двух погибших и, склонив голову в знак сожаления, прижал правую руку к сердцу. Вожак сначала метнул злобный взгляд, но потом, как видно, понял, что хотел сказать своими жестами его собеседник. Он потупил взгляд и также склонил голову. Соболезнования были приняты. «Игра» в слова продолжалась около часа. Тем временем аккадцы разобрали шатры, сложили свое имущество в возы, а шумеры запрягли буйволов. Все было готово к продолжению пути. Пленники, увидев, как могучие буйволы подчиняются шумерам, пришли в состояние благоговейного ужаса перед могуществом этих людей, а бородатый вожак, наморщив лоб, как-будто понял, что пытался этой ночью забрать чужую собственность. Он прервал «игру» в слова и, указав на буйволов. Повторил жесты Эфхиора, выражающие сожаление о случившемся. Эфхиор, в свою очередь, указал на тела погибших и жестами дал понять, что пленники могут похоронить их согласно своим обычаям.

Покончив со всеми формальностями маленький караван, двинулся в путь. Справедливости ради нужно сказать, что пленники оказывали ощутимую помощь, когда требовалась физическая сила. В основном, когда возникала необходимость толкать застрявшие возы, чтобы помочь буйволам. Эфхиор заметил, что они относятся к аккадцам и шумерам, как к каким-то высшим существам после того, как увидели беспрекословное подчинение людям могучих животных, а последней каплей стало, когда на их глазах Эфхиор вскочил на коня и тот слушался каждого его движения. В представлении этих людей лошадь – это символ свободы и то, что это свободолюбивое животное покорилось человеку для них означало только то, что перед ними не простые люди, а всемогущие духи. Э то заставляло пленников трепетать перед ними и восхищаться. Особым предметом зависти и восхищения стало оружие. Прирожденные охотники высоко оценили свойства острого металла, даже, несмотря на то, что от этого оружия погибли двое их соплеменников.

Эфхиор периодически подъезжал к вожаку пленников, спешивался и продолжал ранее начатую игру в «слова». Однажды он кончиком стрелы нарисовал на земле извилистую длинную линию. Около этой линии он изобразил большое количество хижин, а рядом с ними множество людей – мужчин, женщин и детей. Он жестом подозвал к себе вожака и, указав на линию, махнул рукой в сторону реки, явно давая понять. Что линия обозначает Евфрат. Вожак кивнул головой в знак того, что он понял смысл нарисованного. Затем Эфхиор указал на изображение людей и построек и махнул рукой на юг, в направлении течения реки. Вожак взял из рук Эфхиора стрелу и подрисовал к его рисунку еще одну длинную извилистую линию намного правее первой и около нее также изобразил людей и постройки, а затем несколько раз махнул рукой на восток, давая понять, что это его стойбище очень далеко на востоке. Свой рисунок он дополнял жестами и отдельными словами, из которых старый вождь понял, что охотников погнало так далеко от родного стойбища на запад. Причина такая же, как и та, которая заставила аккадцев идти через выжженную пустыню – голод и жажда. Эфхиор подумал, указал на двоих молодых соплеменников вожака и подрисовал к рисунку свое нынешнее местоположение, провел длинную прерывистую линию к стойбищу пленников, на этой линии он изобразил две бегущие человеческие фигурки, а потом рядом с первой прерывистой линией нарисовал еще одну, на которой поместил много людей и стрелкой указал путь. Вожак задумался, потом подозвал к себе двух указанных Эфхиором охотников и что-то долго и настойчиво им объяснял. Охотники закивали головами в знак согласия, при этом бросив вопросительные взгляды на Эфхиора. Эфхиор молча, встал, разрезал связывающую пленников веревку, потом поразмыслив, вытащил из одного из возов две дубины, отобранные у пленников после нападения, несколько крупных кусков вяленого мяса и, махнув на восток, отправил их в путь, чтобы привести всех своих соплеменников к конечной точке маршрута аккадцев – бывшей стоянке шумеров. Оба охотника тепло попрощались с соплеменниками и быстро скрылись из виду. Остальные продолжили путь с аккадцами.

Гульмеш, наблюдавший за этой сценой, окликнул Эфхиора.

– Вождь! Не понимаю, зачем ты отпустил этих людей, да еще вернул им оружие и дал часть наших и без того скудных припасов?

– Зачем? А вот зачем! Нам предстоит тяжелая работа. Эти люди будут выполнять ее, а не мы. Мы дадим им инструменты и новое место для стойбища их народа. Ты говорил, что в тех местах много животных и остались брошенные Вами поля. Охотники приведут туда все свое племя, и нам больше незачем будет самим предпринимать столь трудное путешествие, чтобы пополнять свои потребности в дереве. Они будут для нас его заготавливать и отправлять вниз по реке к Вратам богов.

– Да! Ты истинный вождь своего народа. Я думаю, что сама Гере не придумала бы лучше. Наверняка ей понравится твоя затея.

Когда Луна сменилась дважды на небосклоне, отряд, наконец, прибыл к конечной точке своего путешествия. Здесь все было также. Как и несколько лет назад, когда шуми покидали эти места. Только просека в лесу поросла молодой порослью, от которой пришлось ее очищать. Плот также оказался на месте, но потребовал серьезного ремонта. За прошедшие годы некоторые веревки сгнили, бревна затянуло илом, но в целом он был вполне пригоден к дальнейшему использованию и уже спустя несколько дней переправа была восстановлена.

5

Гульмеш и Алияр остановились посреди обширной поляны. Слезы навернулись на глаза, ведь здесь прошла большая часть их жизни. Тут все было по-прежнему. Тихо журчал ручей среди вековых деревьев, остались целыми даже обжиговые и плавильные печи, построенные богами и загоны для скота. Не хватало только хижин и людей.

К шумерам подошли Эфхиор и Джарак.

– Скоро здесь снова станет многолюдно и шумно. Пусть это будет совсем другой народ, не шуми, но это место снова станет родным для множества людей и никогда не будет ими покинуто, так ведь, Джарак?

– Так! – ответил вожак, который за прошедшее время уже вполне сносно мог объясняться с аккадцами и шумерами на их языке. Тем временем аккадцы начали обустраивать лагерь. Большой шатер установили на том самом месте, где когда-то стояла хижина Геры, остальные – по периметру поляны. Буйволов отвели в загон, а возы оставили в центре поляны. Вечером Эфхиор собрал всех у костра и объяснил, какая работа предстоит с утра. Труднее всего было втолковать соплеменникам Джарака, что им предстоит не охотиться на зверей, в изобилии водящихся в здешних лесах, а валить огромные деревья. Гера недаром дала Эфхиору в проводники именно Гульмеша и Алияра. Оба они принимали участие в постройке плота много лет назад и знали, какие деревья и как рубить. Им пришлось приложить немало усилий, прежде чем аккадцы и люди Джарака научились пользоваться топорами. И те и другие впервые в жизни взяли в руки эти инструменты, но вскоре дело наладилось. Вырубки вели на другом берегу реки, одновременно расширяя просеку, по которой Эфхиор наметил провести хорошую широкую дорогу через лес от переправы в степь. Все трудились на равных в поте лица, но только по вечерам, сидя у костра Джарак затягивал заунывную песню. Его спутники подпевали ему и все обращали свои взоры на восток – туда, откуда должны были придти их близкие.