Письма к козьему богу. Ковчег

– Дети снова не прошли медкомиссию в пионерлагерь. Говорят, ваша девочка болезненна. Ей не выдержать лагерного режима. Своим и нашим без всяких комиссий. Просто бумаги подписывают и по анализам отправляют. А мы чужие. Не знаю, что и делать. Хоть в ЦРБ к главному врачу на прием поезжай.

– Не волнуйся, я в понедельник пойду туда. Мне надо, заодно и это сделаю.

Тут они увидели меня, замолчали, перешли на шепот. Вышла мама и мы пошли домой. Стало ясно, Зоя просто отработала долг Фотинии за пионерлагерь. Ты мне я тебе. По-другому здесь не проживешь. В провинции за путевки идет настоящая война. Дело может доходить до кулаков с мордобоем.30 Поэтому у просвирни в Лобово везде были свои, десятилетиями отлаживаемые, связи. А в больнице тем более. И моя инвалидность могла провалиться благодаря ее непринужденному щебетанью. И как впоследствии оказалось, ее руки дошли и до полиции. Везде нужны свои люди.

Двадцать пятое июня 2020 года. Утром пришлось ехать в город – у мамы закончились сердечные таблетки и холодильник был пуст. Посмотрел на икону Спасителя в молельном углу и вдруг услышал слышанное мною не раз от иконы Николы Угодника: «Поставь мне свечку». В соборе поставил свечку, а в автобусе вычитал ему акафист. Голодным приехал домой, помолился и набросился на рыбий хвост. Четверг Петрова поста, можно есть рыбу больным и ослабленным. Жадно глотаю, почти не жую, час дня, ел вчера кое-как вечером и вдруг чувствую – что-то не то. Как я не хотел есть, выплюнул все изо рта. А там острые как иглы неприметные кости. Одна, вторая, третья… Ем дальше, а кости еще и еще. Я сразу все понял, для чего свечку великому заступнику ставил.

Десять лет назад, после тринадцатилетнего голода, тайком от взглядов людских, никому не говоря о такой Божьей милости, научился заново есть рыбу. Обед. Открыл банку консервов. Помолился, перекрестил. Ем. И вдруг чувствую – во рту что-то твердое как камень. Выплюнул все на стол, а там острейший рыболовный крючок, точнее его нижний фрагмент. Еще миг и я проглотил бы его, а дальше хирургия и разодранные щипцами внутренности. Не веря собственным глазам, верчу его в руках и вдруг слышу.

– Не трогай его, он перекрестил еду, – это голос моего духовника.

– Ну и что, а я хочу… Пусть сдохнет, – голос его супруги, матушки Тамары.

Смотрю на свой «улов» этого года и вспоминаю, как вот также набросился на рыбу голодный Эдик, сын прихожанки Наталии в Мариуполе. Она ушла из собора вместе с сыном без благословения моего духовника. Прошло лет пять и сын попал на операционный стол. Рыбная кость пробила кишечник. Операция. Наталья собирала деньги хирургу. Эдика увидел через неделю. Потрясенный произошедшим и белый как смерть. Им и в голову не пришло связать такую нелепость с проделками двух, всеми уважаемых людей. Но в моем городе рыбными костями занимался только мой духовник и его матушка.

Как только заказчикам в Мариуполе стало ясно, что всю наживку я выплюнул и меня не потащить в операционную, как наивного Эдика, лоб сковала острая боль. Пришлось пить обезболивающие. А процесс шел своим чередом. Наутро острая боль в кишечнике. Бегу в туалет. С меня все летело, воздух и каловые массы вперемежку. И так мне давно не делали. Прошло полчаса. Снова бегу туда же. И вижу, что все выходит так, что если бы я проглотил те кости, она бы непременно впилась в стенку кишечника. Дальше все как у Эдика. Странная колющая боль в животе, УЗИ, хирург и прочие мелочи в виде потрошения кошелька и осложнений после операции. Вот радости бы было. Но не сегодня.

В порыве благодарности подошел к иконе Николая Угодника, благодарю его. А в ответ слышу.

– Тебя спасла твоя свечка, а не я.

Но иголки так и продолжали впиваться мне в глотку. Что может быть романтичнее трясущего душу Петрова поста.

Все бьется, рвется, обжигается,

Петров пост начинается.

В первых числах января семнадцатого года отсутствие финансов вернуло нас на приход, с которого нас изгнали. В Спасо-Преображенском храме нашему возвращению были не рады. Зоя сразу закатила истерику и сказала:

– Или я или он.

Ярослав надулся, Фотиния замерла, Валера нас просто не заметил. И это при том, что читал я за них три службы подряд. Пропускать службы для регента и ее чтеца было делом обычным. Новый год, понимаете ли, кому эти службы нужны. Настоятель платил Зое всего двести пятьдесят за приход. А Снегурочка получала от деда Мороза совсем другие фантики. Нарубив новогоднего бабла, они пришли только на Рождество и окаменели. Этот *** вернулся!

Стычки, вспышки слева, вспышки справа следовали одна за другой. Зоя то требовала удалить меня, то не приходила вовсе. На третью службу она просто остановила литургию после первого антифона (псалма), оделась и ушла домой. Я сидел на скамейке запасных и не высовывался. Ярослав тоже засобирался домой. Валеры не было. Священник белый как смерть вышел из алтаря. Его буквально трясло. Служба была сорвана.

Под общее недовольство и гул я подошел к Ярику и попросил его не уходить только Бога ради. Вдвоем мы легко пропели всю литургию до отпуста. Мне было жалко священника, об которого вытерла свои ножки регент и старушек, многим из которых было далеко за восемьдесят.

Сдаем не глядя

В феврале я на пять дней поехал в Питер к блаженной Ксении Петербургской. Просить ее помощи выбраться из этого ада. Вдобавок ко всему замучил цистит, врачи и лекарства не помогали, я чудом доехал до вокзала. Преподобный Леонтий Михайловский, земли Ивановской чудотворец, сказал мне со своей иконы.

– Возьми с собой в Питер мою книгу. Приедешь к Ксении, прочти у ней в часовне мне акафист и положи незаметно книжку на надгробие, когда будешь прикладываться. В это дело сам не лезь. Ксения поможет.

Не выдержав всего, что увидел в Питере, а там во многих церквях перестали поминать Патриарха, как и в лобовском храме, написал письмо в Московскую Патриархию. Текст письма.

«Кому:[e-mail], [e-mail]

суббота, 25 февраля 2017 г. в 18:14

Ваше Высокопреосвященство, благословите! Я прошу Вас передать мое сообщение Его Святейшеству Патриарху Кириллу (напрямую писать бесполезно – оно навсегда останется на компьютере секретаря).

Пишет Вам прихожанин прихода Преображения Господня в пос. Лобово Ямского района Ивановской области Локтев Олег Степанович – мои полные данные в конце письма. Настоятель: протоиерей Михаил (Спиридонов). Адрес: Ивановская область, Ямской район, п. Лобово, ул. Байковая, д. 38, Спасо-Преображенский храм.

Но вначале подобное сообщение по Вашей СПБ епархии. С 2001 по 2009 год стоял на подсвечнике блаженной Ксении в соборе Мариуполя и однажды услышал от нее: «Когда будет невмоготу, доедь ко мне и отстой три дня у меня на могиле. Стой и молись»! Стоял с 20 по 23 февраля этого года. Только 23 февраля священник поминал Патриарха и Вас на молебне, первые три и не подумали выполнить свою обязанность. Меня это очень удивило. Живут, катаясь на иномарках, живут, как сыр в масле и буквально плюют на своих архипастырей. А если поймаешь, тут же ответят: «Что вы! Всегда поминаю Его Святейшего, вы ослышались». И начнется травля.

Двадцать пятого (на Иверскую) пришел в храм на службу поселка Лобово. Священник приезжает когда ему вздумается, а может и вообще не приехать даже на великий праздник Покров, службы не было в 2015 году, ездил в Питер, покупал авто, ведь Богоматерь может подождать (это его единственный приход). Возбужден, говорит клиру – Валерию (Фамилию не знаю) и Виталию Зенькову: «Владыка (епископ Ямской Давид Монашевич готовит указ по епархии о непоминовении на службе Патриарха Кирилла». В этот день и священник и клир вместо Патриарха Кирилла поминали .... кого бы Вы думали? Низложенного Патриарха Иринея Иерусалимского. Это было просто дико. Вместо Патриарха, законно избранного и никем (собором) не низложенного, поминали «мученика за веру, в клетке томящегося и борца против зажигалок в кувыклиии». Это слова батюшки Михаила.

Сколько мы не ходим в этот храм, слышим только одно: «Кирилл предал православие, целовал руку папе, теперь он ему раб, он католик, и его митрополит Иларион католик, тот носит облачение католического кардинала» и все в таком духе. Мы устали от такого безумия.

Когда мы пришли в храм в 2014, всенощная не служилась, только литургия. Священник пояснил: «Народ вечером не хочет идти, я дома по благословению владыки все вычитываю».

Спустя год за то, что в храме мной по благословению настоятеля стала читаться всенощная, а священник стал служить всенощную в храме, а не дома, регент Зоя-Марина (манатейная монахиня, сбежала из монастыря, уроженка Западной Украины, сейчас имеет второго мужа и ждет шестого ребенка – рожающая монашка), просвирня и матушка изгнали нас с мамой из храма под предлогом моего сатанизма (читал службу с ноутбука, которую профессионально составляет священник из Воркуты, его благословили на это: сайт «ПОСЛЕДОВАНИЕ. РУ.» для районов Крайнего Севера. Клир просто объявил бойкот вечерней службе.

Больше года мы ездили в город на воскресную литургию и причастие, пока не закончились деньги (один проезд на двоих 300 рублей). Пришлось вернуться в январе в этот храм, а в нем поминают патриарха Иринея вместо законного Патриарха Кирилла.

Нас в этом храме ненавидят, не здороваются и просто отворачиваются. Если мое письмо попадет к владыке или настоятелю отцу Михаилу, меня изобьют до смерти или просто убьют. Из храма трижды гнали, в поселке говорят в глаза: «Подожди, мужики соберутся, они тебе голову разобьют»!

И последнее. Если будете официально проверять, весь приход хором взревет: «Этот с Украины нас оболгал, он такой и он растакой, а еще он ....» Если на приходе появится незнакомец (ка), а чужих здесь нет, они тут же все поймут и будут поминать патриарха Кирилла, уехали проверяющие, поминаем патриарха Иринея Иерусалимского.

Подлость и мстительность этих людей не знает границ. Когда нас выгнали, я проклял прилюдно рожающую монахиню за то, что довела мою мать до предынфарктного состояния. Мама едва не умерла. Умрет, я один на Земле. Граждане РФ гонят русских руками украинцев, получивших русское гражданство. Простите, но в Вашей стране не народ, а кодло какое-то. Они почти все ненавидят русских людей, и чем страшнее наше горе, тем сильнее жестокость этих людей. Пнуть и унизить считает своим долгом большинство. Но если есть волосатая рука, перед тобой эти же люди будут пресмыкаться и угождать. Раб Божий Олег.

Простите, что укорачиваю свою жизнь своими же руками. Но это все правда, за которую здесь гонят и убивают. А владыка Давид все будет отрицать, да у него связи среди десантников, те долго думать не будут. Простите меня за вторжение, но я думаю, что поступил правильно, написав Вам это письмо».

Когда отец Михаил в первый раз перестал поминать Его Святейшество, в конце службы возникла пустота. Нечто подобное я испытал в ДК «Искра» Мариуполя, где собиралась по воскресеньям протестантская община. Я зашел погреться, ждал автобус из парка. у друга скоропостижно умерла мама. Воздух в зале был наполнен не благодатью православной церкви, а мельчайшими осколками битого стекла. Они висели в воздухе и ими же люди дышали все время «службы». После физической смерти оно станет реальным и осязаемым, и вдох-выдох будет вызывать острую боль. Стекло будет резать легкие. И вот тоже самое произошло на православном приходе. Благодати больше не было. Она ушла. Потому как безосновательно перестали поминать главу Церкви Русской.

После второй такой службы я плюнул на себя и возможные последствия, сел за ноутбук и написал письмо церковным властям. Из-за того, что произошло после службы. Отцу настоятелю вдруг стало плохо в алтаре. Спустя полчаса после причастия оно все оказалось на полу.

– Отец Михаил вышел из алтаря весь белый. Сказал, что ему было очень плохо, он чуть не умер и его вырвало, – рассказала мне через неделю Нинель Францевна.

Плохо было всем. Но никто не понимал причины. Нет поминания Патриарха как главы церкви, значит не будет и благодати. Служба мгновенно превращается в безблагодатное сборище. И рыгать будем и вешаться пойдем, внезапно заболев раком или еще какой неизлечимой хворью. Если это не остановить и не покаяться, то придет конец церковной жизни. Зосима (Сокур) в своем завещании, обращаясь ко всем нам, говорил: «Строго держитесь Русской Православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси». А здесь, в России, это не ценят. Патриарх это корень земли Русской, без него церковное дерево засохнет. Бесплотной смоковницей будет.

Начался Великий пост. В конце марта в храм приехал благочинный отец Василий. Он деликатно обрисовал обстановку, не упомянув виновника «торжеств» и напомнил, что Патриарх глава церкви и он должен поминаться на службе. Затем священники и Зоя уединились в столовой.

Пока я не появился на приходе, всем было наплевать, что творит настоятель, как служит или не служит вовсе Зоя, а она могла запросто проспать всенощную и великого праздника. Ждут, ждут, а ее все нет. Идут к ней домой, а Зоя спит. Будят, та ничего не помнит, с трудом встает, собирается и идет на «службу». Главное было в том, что отец Михаил мог уплачивать епархии ежегодный налог, так называемую десятину, которую в церкви платят все: приходы, монастыри, епархии. Не платит, а только собирает одно лицо – Московская Патриархия. Сумма, которую платит за отца Михаила предпринимательница из Ярославля, составляет шестьдесят восемь тысяч рублей. Он же платил счета за отопление газом и иногда счета за электричество. Иначе мы просто сидели бы в холоде и топили два-три раза в неделю прожорливую буржуйку, которая плохо греет, но съедает чудовищные порции дров. Дай Боже здоровья и спасения этому человеку.

Зою предупредили. что если она не перестанет лгать и брыкаться, пусть ищет другое место. Никто плакать не будет. Священнику сказали следующее: «Или поминать Патриарха или за штат». Его запретят в служении, пока не одумается.

– Что мне делать? – спросил он меня после отъезда благочинного.

– Поминать Патриарха.

И гражданин РСФСР Михаил Спиридонов, как он сам себя называет, принялся поминать Патриарха Кирилла, правда, с явной неохотой и дрожью в голосе. Спустя три недели Валеру, поминавшего Иерусалимского Патриарха Илию, свезли в сумасшедший дом. Надолго. Когда за ним приехала скорая, фельдшер спросил чтеца возрастом в пятьдесят пять лет, сколько ему? Тот ответил:

– Один год.

Он пролежал на Союзной (психиатрическое отделение с закрытым режимом, фактическая тюрьма) с конца апреля до начала зимы и только предынфарктное состояние спасло его от дальнейшего лечения «распада личности». А мне вновь пришлось петь и читать одному. Зоя и Ярослав прибегли к своей обычной тактике – они словно испарились, решив взять меня измором. Один долго не продержится. Или выматерится во время службы или кого обидит, словом, сорвется. Ждать им пришлось больше года.

Корень зла крылся, конечно, не в отказе от поминания Патриарха во время богослужений, а в болезни настоятеля. Имя ей доверчивость прелести. Он жадно пил из всех гнилых потоков, что изрыгал на Московскую патриархию и простофиль Интернет. «Третий Рим» и ему подобные сайты пришлись по душе недоучившемуся семинаристу. После двух лет заочного сидения в бурсе отец Михаил ушел на приход. Теория закончилась, перешел к практике.

– Те москвичи, которые взяли карту москвича, чипированы. Они уже несвободны в своих действиях, потому что они уже приняли образ печати антихриста и их можно везде отследить.

– Если вы возьмете биометрический электронный паспорт, то во время съемок на фотографию вам на лоб поставят печать сатаны, чип, это полная погибель души и тела. В это время изменяются мозговые оболочки и человек превращается в зомби. Поэтому принимать электронные паспорта ни в коем случае нельзя. В них уже стоят три шестерки и вы не сможете даже перекреститься.

– Батюшка, у меня есть электронный паспорт, дома лежит, и ничего, я хожу в церковь и крещусь, – возразила ему с клироса Зоя.

– Э, это не те паспорта. Их только сейчас начали выдавать, – невозмутимо парирует батюшка.

Потоки ужаса время от времени лились на доверчивых бабушек. Пророчества шестилетнего мальчика, монаха-схимника с горы Афон и еще Бог весть кого. После таких откровений выходили они с перекошенными лицами и глазами, полными болью. Они понимали, что батюшка приболел и взять с него нечего.

– Антихрист придет в 2021 году, а в 2027 уйдет. Запас сухих продуктов в доме должен составлять сорок пять дней.

– А потом чего? – не выдержав, спросил я его.

– А потом все. Конец света, – не моргнув глазом отвечал батюшка.

Его невозможно было остановить. Сейчас 2023 год, где тот «антихрист»? Российскую Федерацию отец настоятель не признавал, это лжегосударство, говорит он, так и ходил с советским паспортом. В Интернете есть статья с таким же провокационным названием.31 Путина убили в 2008 году, это двойник. Его просто показывают, а он не правит, говорил мне в машине батюшка. И для пущей важности добавил, что ему это по секрету фээсбэшник сказал. Я помалкивал, это было извращение моих слов о приемнике Ельцина в 1991 году совсем другому человеку.

– Специально смоделированный лазерно-радиоэлектронный луч производит изменение волновой структуры ДНК человека с внесением в саму ДНК человека тех самых слов из печати антихриста. Слова отступления от Господа прописываются в человеческую ДНК. Вот почему спасение невозможно уже при жизни. Сама печать вносится лазером на руку и на лоб, а изменение ДНК клеток перестраивают все клетки ДНК организма с введением в каждую клетку организма слов печати. Ошибаются те христиане, думая, что только через чип принимается начертание. С любой электронной картой в руках, проходя через турникеты, кассы магазинов, оборудованных лазерно-электронным лучом, возможно нанесение начертания. Задумайтесь о том, какие карты готовят нам власти мирового правительства, – вещал с амвона вместо проповеди отец Михаил.32

Были еще сообщения батюшки о чуде-мальчике Славике Крашенинникове, об откровениях «афонского старца Гавриила», отца Элпидия, греческого иеромонаха. Всех этих тошнотворцев после исследования отвергло не только русское, но и вселенское православие. А вот проповеди дня, какие священник должен говорить в храме, отец Михаил составить сам не мог. Однажды, не выдержав пустоты после литургии, попросил его благословения и иногда сам готовил и говорил проповеди. Но по большому счету они никому не были нужны. Народ их просто не воспринимал. Тогда я стал читать жития святых дня и пояснял им некоторые важные моменты службы, что они означают. Проскомидия, литургия оглашенных, верных. Азы православия за десять минут до причастия.

Но и меня не раз заносило. Горе нам от языка нашего. Мой словарный запас был засорен вульгаризмами и это портило весь мой ликбез. Чувствовалось, что в храме нет настоящего священника, который бы душу положил за свою грубую и неграмотную паству и свою церковь, которая разваливалась прямо на глазах. С крыши лились потоки воды, с потолка летела штукатурка, в алтаре и летом и зимой пол был влажный и местами с плесенью. Но настоятеля это вообще не волновало. Зато старушка из актива, Таисия, узнала, что на счету церкви было больше трехсот тысяч и вдруг они просто исчезли. Антихрист украл. Она ездила в налоговую и ей показали документы. Черным по белому. Триста тысяч. Их бы хватило на капитальный ремонт крыши, но настоятель молчал. Молчал и актив, желавший жить спокойно.

– Ах, оставьте нас. Мы только на бумаге, – сказала одна из них.

Денег не было. И обворованная церковь продолжала стоять, все больше и больше ветшая и приходя в полную негодность. Видно, настоятель не только на словах готовился к приходу антихриста. Запасался впрок чем мог. Дело все-таки серьезное. Продержаться до второго пришествия и сразу в очередь за венцом.

Весной из храма на несколько месяцев уехал на заработки пономарь Вадим. И мне пришлось еще и пономарить. Пол в алтаре без окон был не достелен до конца. Треть алтаря оставалась с каменным настилом 1911 года. Утром на Радоницу батюшка послал меня вылить воду из термоса в рукомойник. Я ни разу в том углу не был и не знал, что пол внезапно обрывается. Полет, опухшая подвернутая нога, нечеловеческая боль. Я понял, что мне здесь ждет. Просто так в алтаре никто не падает. Мое падение развеселило священника и он вновь остался в алтаре один. Вообще, странная психика у батюшки. Любое горе, несчастье чаще всего вызывали не сострадание, а улыбку или даже смех настоятеля. Мы так и не смогли привыкнуть к этому. Это ненормально. Может, у него была справка? Но потом я понял: это одна из форм жестокости души. Ее неразвитость. Он веселился от души при виде человеческого горя. Смеялся он и во время евхаристии, смеялся на Страстную. Смеялся на великие праздники, на всенощных. Малейший повод и батюшка заливается счастливым смехом. Видимо, Голгофа оболганного плотника его вполне устраивала.

В апреле мы получили вид на жительство. Это означало, что мама получит русскую пенсию вместо украинской. Правда, в урезанном виде. Минимальную. Десятого июля она уехала в Мариуполь с надеждой продать нашу квартиру в двадцати пяти километрах от линии фронта. А я отправился к психологу. Он стоял в обходном листе для получения инвалидности. Нам не на что было жить и я решил попытать счастья – получить пенсию из-за больного позвоночника, который не давал мне возможности сидеть больше двух часов, не говоря уже о тяжелой физической работе. Все службы в храме я читал сидя. Стоять сил у меня не было лет двадцать. Но вслед за настоятелем очередь поиздеваться надо мной наступила и для врачей.

Яма, желтый дом, Театральная 21, финал

На Театральную можно было идти только после церковной службы в соборе. Остался один в Лобово. Мама уехала в Мариуполь продавать квартиру. Теперь все сам. Двое суток почти не спали, собирались, как бы чего не забыть. На душе непередаваемо тяжело. Словно похороны. Таким я и вошел к молодой женщине в маленький кабинет.

– Подождите в коридоре. Я вас вызову.

Жду. Наконец, дверь открывается.

– Входите. Присаживайтесь.

Называю себя и собираюсь подать амбулаторные карты (их три), но врач останавливает.

– Не доставайте. Просто расскажите о себе, что с вами.

Первое, что говорю: провожал маму в дорогу, пришел измученным и уставшим. Но врач делает вид, что мои слова к делу не относятся. Рассказываю где учился, сказал, что тогда стал верующим, описал свои болезни, лечение антибиотиками и последовавший дисбактериоз, который в России считается следствием заболеваний, а не самостоятельным диагнозом. Говорю, что спасает только церковь. Не она, давно был бы мертв. Врач удивленно смотрит на меня.

– Вы грамотный человек и ходите в церковь? Это только для темных старушек и недалеких людей. Полный обман самого себя, – врач смотрит на меня, как на душевнобольного.

Молчу. Говорю дальше о последствиях лечения простатита антибиотиками, многолетнем голоде, сколько лечусь, о диспансерном наблюдении, о полной неудаче всех видов лечения под наблюдением двух опытных врачей. О том, что превратился в развалину. Психолог поднимает на меня глаза.

– У вас налицо психосоматическое расстройство. Вы описываете психосоматику. Если вас лечат двадцать лет и не могут вылечить, значит вы психически больной. Вам делали колоноскопию?

– Нет. Делали анализ на бактериальные посевы.

– Это совсем не то.

Собираюсь показать.

– Нет, не нужно. Это не то. Посмотрите на себя, вы как будто в вакууме. Вы меня не слышите. Вы весь в себе. Это симптомы психического заболевания.

От неожиданности заключений становится холодно. Словно получив чей-то приказ, врач начала планомерно давить и размазывать сидящего напротив человека. Неужто это все мое? А врач продолжает.

– Вам нужен опытный психоневролог. Ищите. Я поясню вам. Мне помогла методика создания положительного мышления Луизы Хей. С ее помощью можно выкарабкаться из очень серьезных заболеваний. Создание позитива через самовнушение достигается аффирмацией. Это неточный перевод с английского, учитывайте это.

Перебиваю.

– Я все это проходил на других авторах. Ничего оно не даст.

Врач обиженно смотрит на меня. Ее диагноз стремительно подтверждается.

– У меня были ужасные проблемы. Я готовилась два месяца к очень тяжелой операции по ее методикам. И я справилась. Мне удалили матку. Правда, кусочек оставили.

– Слава Богу, – отвечаю ей.

– Давайте, я запишу название, – отмечая свою полную бесправность в этом кабинете, говорю ей.

Она встает и достает из шкафа книгу: Луиза Л. Хей. Исцели себя сам. 2003 год. Беру ее в руки, листаю, записываю название. Увидев, что цель достигнута, я совершенно раздавлен, начинаются тесты. Но и они перебиваются все время психологом.

– Вам может помочь психоанализ Зигмунда Фрейда.