Летаргия

– Мой дом в двух кварталах от участка, может, это не безопасней, но значительно ближе и населенней, чем этот домик в лесу, – успокоил он.

Мы ехали по тем же улицам, но теперь в обратном направлении. Солнце слепило, прорываясь зайчиками сквозь редкую осеннюю листву. Мне было спокойно с ним, и, кажется, даже тревоги за собственную жизнь были успешно перебороты навалившейся усталостью. Твидовый пиджак Ларри смягчил его крепкое плечо, и я уснула совсем ненадолго, вдруг ощутив себя невероятно комфортно рядом с этим мужчиной.

– Просыпайся, мы приехали, – Ларри заботливо прошептал в макушку, вскоре уже вдыхая запах моих волос.

Двор окружали старинные жилые здания двадцатых годов. Ни в одной из этих многочисленных квартир просто невозможно было остаться наедине с собой. Подобная архитектура всегда отталкивала меня – законченного интроверта. Но сегодня был тот редкий случай, когда вид плотно заселенного квартала давал мне надежду дожить до вечера. В кармане задребезжал телефон. Я машинально взглянула на экран, стремительно считав имя «Лукас». Впрочем, быстроты Ларри было достаточно, чтоб со мной на пару узнать имя звонящего. Само собой, он не подал вида и, нежно обняв меня за талию, повел к высокому подъезду.

На ступеньках телефон завибрировал снова. Упорно игнорируя Лукаса, человека, время от времени скрашивающего мое одиночество, работавшего в одном со мной отделении и гулявшего на сторону от своей жены, я все же не могла скрыть досаду и смущение. Ларри не выказывал раздражения, но, когда надоедливые звуки смолкли, облегченно вздохнул. Мы вошли в просторный лифт, напоминающий размерами грузовой, и Ларри нажал кнопку с числом «двенадцать». Скрипучие двери закрылись, и лифт качнуло, заставив нас снова приблизиться настолько, что поцелуй оказался неизбежен. Мои руки просочились в густоту его кудряшек, и их мягкость на пару с мягкостью его губ буквально выбили из-под ног почву. Лифт остановился, в кармане плаща дребезжал телефон, но никто из нас более не желал обращать внимание на все безобразие, происходящее вокруг. Лифт открывался и, не дождавшись нас, закрывался. Под натиском Ларри он открывался снова, и все повторялось. Наконец мы сделали усилие над собой и оказались на лестничной площадке, все еще не имея сил оторваться друг от друга. В его руке зазвенели ключи, а в моем кармане ненавистный телефон с еще более ненавистным Лукасом. Я не видела помещение, куда мы вошли, оно лишь озарило мои полуприкрытые глаза обилием дневного света. Вскоре входная дверь была захлопнута, мой телефон выловлен из глубокого кармана и выключен одним ловким движением Ларри. А дальше я ощутила под собой мягкий диван и невероятно приятную близость упругого тела.

Ларри не был молодым юнцом, и многие пряди его светло-русых волос казались значительно светлее из-за прикосновения редкой седины. Но особые требования профессии и образ его жизни не давали мужчине отрастить животик и забросить упражнения в спортзале. Он был среднего роста и довольно среднего телосложения, но напряженные мускулы делали его тело рельефным и еще более желанным.

Откинувшись на спину, он облегченно вздохнул, убирая со взмокшего лица прилипшие волны волос.

– Этот день был лучшим за последние десять лет моей жизни, – послышался его мягкий голос.

Я усмехнулась, не желая признаваться, что, как сейчас, у меня не было ни с кем и никогда.

– Мне надо идти, – повернулся он на бок.

Я же от этих слов захотела раствориться в его серо-голубых глазах, чтоб не расставаться с ним никогда.

– За подъездом наблюдение, и ты всегда можешь позвонить мне лично. И не стесняйся пользоваться городским, если нет желания включать мобильный.

– Лукас…

– Мне не обязательно знать о нем, если этот человек останется исключительно в твоем прошлом, – перебил меня Ларри.

Он торопливо одевал рубашку и вскоре уже застегивал на торсе оперативную кобуру, что большую часть времени была прикрыта твидовым пиджаком. Как много я бы отдала, чтоб остановить его и вернуть в кровать, но, помимо нашей страсти, Ларри имел страсть очищать город от криминала – намного более давнюю страсть, возможно, страсть всей своей жизни.

Он снова наклонился, и его поцелуй в который раз растревожил меня, словно тот, первый, этим утром в машине.

– Спи, ни о чем не думай – ты в безопасности…

– А ты? – я приподнялась на диване.

Он улыбнулся моей заботе.

– Если до сегодня дожил, то и до завтра доживу. Только теперь у меня больше стимулов.

Он захлопнул за собой дверь. И еще какое-то время я слышала, как он напевал какую-то мелодию, а громадное здание разносит ее эхом. Подъехал лифт, заскрипели двери, и Ларри уехал. Я осмотрелась в просторном зале, связанном с кухней одним пространством. Вокруг была простая светлая мебель, несмотря на довольно изящную лепку под высоким потолком, от которого практически во всю стену били дневным светом длинные окна. На противоположной стене огромная абстрактная картина, а рядом дверь в тесную спальню и ванную комнату – вот и все, что нужно одинокому полицейскому.

«Надеюсь, одинокому», – поправила меня наученная горьким опытом логика.

Раздобыв в спальне футболку и шорты, я ненароком осмотрела шкаф на наличие женских вещей. Не обнаружив ничего подозрительного, я бросила взгляд на одинокую тумбочку у кровати – ни фотографий, ни намека на частую гостью, лишь стопка книг.

Вполне опрятно заправленная широкая кровать выдавала одиночное место для сна – что ж, может, именно здесь закончится и мое одиночество тоже, через край наполненное ложью себе и другим.

Через минуту в моих руках включился снова телефон. Восемнадцать пропущенных от Лукаса! Он никогда мне не звонил так часто, даже когда упорно добивался нашей близости. Вдруг телефон снова принялся жужжать, на этот раз я решила поднять трубку.

– Алло?

– Эмма, Эмма! Ты где? Что случилось? У твоего дома полиция! Там все окружено, вход перемотан лентами! Ты где? Я сейчас же приеду! – тараторил он как заведенный.

– Лукас, между нами все кончено!

Мой голос был, как никогда прежде, полон уверенности и спокойствия.

– Что ты имеешь в виду? – оторопел он.

Даже не видя его, я тут же представила, как тонкие брови взлетели к безупречной укладке черных, как воронье крыло, волос, а нос стал еще острее.

– Все кончено, Лукас. Забудь меня и номер моего телефона. Я не надеюсь избежать с тобой встреч на работе, но отношения, выходящие за рамки нашей профессиональной деятельности, с этого момента перестают существовать.

– Я ничего не понимаю… Ты сейчас в шоке? Что, в конце концов, стряслось?

– Я просто наконец влюбилась.

Он молчал, лишь играя со своими выдохами и вздохами.

– Прощай, Лукас. Я кладу трубку.

– Постой, постой… А как же мы? Разве мы не были влюблены?

– Мне трудно говорить за себя. Возможно, когда-то я и… Но ты точно далек от влюбленности, раз до сих пор женат.

– Я объяснял тебе сотню раз, мой брак не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

Слыша эту фразу далеко не в первый раз, я в первый раз от нее скривилась – вдруг мне стало противно это слушать.

– Ну все, хватит! – я положила трубку и с облегчением вздохнула, но вскоре тот снова задребезжал.

Поставив на беззвучный режим, я бросила телефон в подушки дивана и подошла к окну. Вдалеке прорывалась сирена полицейской машины. Удивительно, я никогда не слышала их прежде, точнее, не различала в шуме большого города. Теперь же мне казалось, что в каждой из них Ларри, он спешит на опасное задание, заставляя меня волноваться.

Усталость взяла свое, и, легко перекусив, я упала на диван. Восемь новых вызовов от Лукаса заставили улыбнуться. Только встретив Ларри, я поняла, что никогда не любила нашего главного хирурга. Его настойчивый флирт на ночных дежурствах однажды перерос в нечто большее, и это нечто мне каждый раз в течение двух лет не хватало мужества прервать.

Я опустила веки, и я провалилась в сон, порою все еще слыша полицейские сирены.

В комнате было темно и тихо, когда я открыла глаза. Оглядевшись, я поняла, что Ларри еще не пришел. Тревога мгновенно расползлась по телу, и я схватила телефон. Взглянув на время, я тут же ему набрала. Пока звучали длинные гудки, в голове мелькали разнообразные сценарии, почему старший следователь полиции в половине двенадцатого ночи был еще не дома.

– Я еду, – прозвучал мягкий голос, который буквально спас меня.

– Жду, просто волновалась.

Он улыбнулся на это – я слышала.

Уже в следующую секунду я перебирала продукты в холодильнике, удивляясь датам их срока годности. Здесь не было овощей или фруктов, здесь было практически нечего даже мазать на хлеб, кроме орехового масла, которым я уже перекусывала в обед.

– Ларри, что это за безобразие? Ты вообще живешь здесь? – возмутилась я вслух.

Высокие окна манили сверкающими огнями города. Отсюда я без труда видела противоположные здания с такими же квартирами, как и эта. Через дорогу моргал китайский ресторанчик, а за ним аллея с фонарями, что утекает блестящим асфальтом вглубь города.

С другой стороны двери зазвенели ключи, и в комнату зашел Ларри. В его руках был бумажный пакет, из которого торчала бутылка вина.

– Привет, – он оставил неуклюжий пакет на столе и поцеловал меня. – Я в душ, а ты разложи все по тарелкам.

«Лапша из китайского ресторана! В такое время, судя по всему, только он и работает…»

Ужин оказался лучше, чем я предполагала, а остроту китайской кухни усмирило холодное вино.

– Твой дом разминировали, но пока поживи здесь, – отпивая вино, он профессионально сверлил меня взглядом.

– Мне бы не мешало взять оттуда немного своих вещей…

– Завтра можем съездить к тебе вместе.

– Ты их посадишь? – выдержав паузу, вкрадчиво спросила я.

– Надеюсь… – немногословно ответил он, почему-то переведя взгляд в даль длинного стола, отделяющего кухню от зала.

– Я переживаю за тебя. Твоя профессия…

Ларри заулыбался и, сделав громкий вдох, прервал меня:

– Моя работа – моя жизнь. Так много женщин хотели нас разлучить, и ты видишь, что из этого вышло, – он развел руками, презентуя свои холостяцкие хоромы.

– Но ты должен обещать, что будешь предельно осторожен! – разволновалась я.

– Я всегда осторожен!

Он не хотел продолжать выбранную мной тему, не хотела и я. Обойдя стул, я обняла его, утонув щекой в его пышных волосах.

– Что между нами происходит? – словно извиняя свои приставания, прошептала я.

– Не знаю, но мне это определенно нравится…

Он старался отвечать моему пылу, но было совершенно ясно: этот день оставил Ларри без сил. Мы добрались до кровати, и после нескольких долгожданных поцелуев его дыхание стало глубже, а губы расслабленней – он засыпал.

Такой чужой еще этим утром, сейчас он был мне роднее всех. Его профиль в свете окна украл мой взгляд надолго.

– Эмма? – сонно протянул он.

– М?

– Ты дышишь мне в лицо…

Я уткнулась в подушку, чтоб заглушить свой смех. Ларри расплылся в улыбке, не имея сил открыть уставшие глаза. Еще очень долго я трогала его волосы, вдыхала его запах и наблюдала за его мирным сном. Это походило на сумасшествие, еще никогда в этой жизни меня не посещали такие чувства.

Меня разбудили монотонные капли дождя. В руке осталось осязание кучерявых волос, и, клянусь, я еще слышала ментоловый запах Ларри. Ровный и довольно низкий потолок моей городской квартиры, серые от хмурого утра окна, тупое жужжание автострады. Где я? Где Ларри?

Я приподнялась на кровати, поняв, что все произошедшее было лишь сном. Я не была врачом, не жила в доме за городом, да и звали меня вовсе не Эмма.

Глава 2

Майя

Я никогда не отличалась фантазией. Все мои сны были черно-белыми, преимущественно дурными и выпадали из памяти уже к обеду. Если собрать и сравнить их с тем, что произошло прошлой ночью, то это приключение не походило на сон вовсе.

Мне повезло, что сегодня воскресенье, и не повезло одновременно. Погрузившись в работу, появлялась хлипкая, но все же надежда забыть, приспособиться и остыть от эмоций ночи. С другой стороны, как только один лишь нейрон вспоминал ночное приключение – все клетки организма перенимали его будоражащие волны, и теперь я уже совершенно точно не могла сконцентрироваться на чем-то дольше минуты. Вскоре накатившие волны превращались в цунами, неистово вырывающие меня в другую реальность. А Ларри? С Ларри я и подавно не знала, что делать. Он только что был здесь, рядом со мной, и вдруг его нет. Более того, Ларри никогда не было! Эта мысль убивала изнутри и сковывала грудь тисками, вызывая невыразимую боль тоски.

Я решила не вставать с постели. Мной овладела хандра, и, заварив кофе, я снова прыгнула под одеяло, где уже пригрелся Маркиз. Пришлось его подвинуть, на что он недовольно мяукнул и принялся лизать бок, где его успела коснуться моя невежественная рука.

Стояла золотая осень, но сегодня она была коричнево-серой и промозглой. Я облокотилась на спинку кровати, обняла кружку ароматного напитка и закрыла глаза. Я снова сидела с Ларри в автомобиле, и он задумчиво смотрел куда-то, а с минуты на минуту должна была завизжать сирена, что напугает меня. Ларри заботливо промокнет намокшую одежду салфетками, а потом… По телу пробежала чувственная волна!

«Это невозможно, так не бывает! Как мозг мог придумать все это? Ну ладно сюжет, любой голливудский фильм вполне мог так начинаться, но ощущения, мысли, в конце концов чувства? Как я могла влюбиться за одну ночь в человека, которого не существует, которого никогда не знала?»

Ларри не казался мне знаком, он отнюдь не был прототипом популярного человека. Более того, я знала точно, что никогда не встречала мужчину, даже приблизительно похожего на человека из сна. Вдруг мозг отказался верить логике, и я припала к постели, спешно разыскивая светлый кучерявый волос, случайно упавший с его головы.

Это походило на сумасшествие, когда я, наконец, бессильно упала в подушку и… почувствовала его запах.

«Я так сойду с ума», – довольно четко пронеслось в голове.

Мне не хотелось открывать глаза, потому что когда я не видела свою квартиру, я тут же переносилась в уже полюбившуюся квартиру Ларри. Дождь работал на пользу, и вскоре я снова ощутила сонливость, как вдруг за стеной раздался грохот.

– Сколько можно? – вырвалось вслух. – Как выходные или глубокий вечер, так он вечно там чем-то гремит!

О сне можно было забыть.

«Искать! Надо искать! Его не может не быть! Мы просто когда-то где-то потерялись!» – пришла вдыхающая в меня надежду мысль.

Схватив с тумбочки ноутбук, я уселась в подушках, полная намерений в какой-нибудь социальной сети непременно найти его, мужчину из сна.

Я штудировала страницу за страницей – ни одного совпадения не обнаружилось. Ларри из соцсетей были различного возраста, внешности и даже пола. Несколько страниц принадлежали породистым собакам, одна – упитанному коту, но ни одного кудрявого следователя, да что там, просто ни одного кудрявого!

«Неужели в мире так мало кудрявых?» – я задала вопрос гуглу.

Появилась интересная статья, обещающая раскрыть процент уникальных людей в мире. Что ж, почему бы не отвлечься от старшего следователя?

Согласно написанному только двадцать процентов людей на планете не имели зубов мудрости. Я вспомнила, как однажды стоматолог, удивлённо рассматривая мои снимки, несколько раз подряд переспросил, не выпадали ли мои зубы мудрости. Тогда же выяснилось, что у меня их не существовало вовсе. Теперь я входила в исключительные двадцать процентов, что вызвало улыбку во все двадцать восемь зубов. Кудрявых по статистике было всего одиннадцать процентов от всего населения планеты, светловолосых с рыжиной лишь один-два процента, обладателей голубых и серо-голубых глаз оказалось лишь восемь процентов, а значит, Ларри был настоящей редкостью.

Раз у меня не было реальных шансов найти человека из сна, возможно, я могла разыскать объяснение подобным снам. Вскоре средь бесполезных ссылок я наткнулась на весьма любопытный чат о сверхъестественном. Регистрация не отняла много времени, и вскоре я уже знакомилась с необъяснимыми явлениями, прилетающими со всех концов нашей большой страны. Средь полтергейстов и домовых, заблудших приведений, астральных пришельцев и самого дьявола не нашлось ни одного сна, реальность которого была бы неотличима от бодрствования. И хоть некоторые из активных участников чата о сверхъестественном постоянно выходили из своих тел и бродили в невидимых глазу мирах, их истории мало походили на то, что я пережила прошлой ночью. Но, может, кто-то все же пережил и молчит в страхе остаться непонятым?!

Я принялась перебирать возможную формулировку объявления, и фраза «до жути реальные сновидения» показалась мне максимально подходящей. Через несколько секунд новый пользователь чата по имени Майя опубликовала объявление, полная версия которого звучала так: «Если у кого-то случались до жути реальные сновидения, прошу связаться со мной для обмена опытом». Чат ненадолго замолчал, затаилась и моя надежда. Но спустя всего пару минут виртуальный Инкубус написал: «Я только что слышал, как изнутри гудит планета! Кто-нибудь еще это слышал?»

Нахмурившись, я отошла от компьютера и в преддверии обеда приготовила завтрак. В этот необычный день не смотрелись фильмы, не читались книги, и не слушалась музыка. Любой намек на романтизм вызывал во мне воспоминания и будоражил с головы до пят. Я решила переключиться на поиск в интернете схожих сновидений и теорий их возникновения.

Самая первая статья выбранной тематики заставила меня отшатнуться от монитора.

«Сны, которые видят люди, больные шизофренией…»

Об этом я как-то не подумала! И, сделав глубокий вдох, я опустила взгляд в статью.

«Шизофрения – это тяжелое психическое заболевание, и чем дольше человек болен данным расстройством, тем насыщеннее он видит сны. Цвета становятся ярче, а переживание эмоций в разы сильнее, чем в повседневной жизни. Чаще всего больным сняться несвязанные между собой пугающие образы. Бывает, в снах присутствует жесткое и насильственное содержание. Сопровождаются эти сновидения сильными переживаниями давно забытых, а порой даже несуществующих эмоций и чувств. Еще одним признаком данного психического заболевания является посещение сновидцем нереальных или параллельных миров.

Нужно обратить особое внимание на психическое состояние, если вам снится один и тот же повторяющийся сюжет. Доктора медицинских наук связали факт повторяющихся в течение одной ночи сновидений с острой формой шизофрении…»

Меня бросило в холодный пот, и я отошла от ноутбука. Работа психологом не делала меня особенной, и я прекрасно понимала, что если больна психически, то не смогу самостоятельно признать это. Однако также я понимала, что симптоматика столь тяжелых заболеваний не приходит исключительно во снах, стало быть, должны были иметься и другие проявления. Но их не было. Я не слышала голосов в своей голове, не разговаривала со стенами, вела себя обычно и по отзывам друзей достаточно вменяемо.

Успокоившись, я снова подошла к компьютеру.

«Цветные сны, – заявлял популярно-научный портал, – в которых отчетливо видно, в какой цвет окрашены все его детали, являются свидетельством психического расстройства, ведь больным шизофренией цветные сны снятся в двадцать раз чаще, чем здоровым людям…»

– Приплыли, – ругнулась я вслух.

Я снова отвела глаза от экрана и переключилась на спящего Маркиза.

– Давай, просыпайся! Ты же не собираешься проспать всю свою жизнь… Хотя я бы, наверное, не отказалась…

На что толстый ухоженный кот в полоску приоткрыл один глаз и любопытствующе взглянул на меня, будто что-то понял.

«Переживание абсолютной реальности того, что происходит во сне, – есть признак психического расстройства, – продолжал давить на мозоли портал. – Очнувшись после такого сна, больные еще долго не могут понять, происходило все во сне или наяву. Феномен впервые был описан Ф.М. Достоевским в романе "Братья Карамазовы", где Иван Карамазов не мог понять, в действительности ли он беседовал с чертом или это ему привиделось…»

В статье так же рассказывалось про людей с биполярным расстройством, отличием сновидений которых являлось переживание во сне необыкновенного счастья и любви. Здесь были сны больных анестезией, сопровождающиеся деперсонализацией. Знакомые места и близкие люди в таких снах воспринимались ими как что-то чужое и незнакомое. И наоборот – чуждые места могли показаться родными и знакомыми с самого детства.

– Что ж, либо этот сон имеет сверхъестественную природу, либо за одну ночь у меня обнаружился целый букет психических заболеваний, – прокомментировала я ситуацию, тут же повернувшись к Маркизу, чтоб слова были хоть кому-нибудь адресованы.

Жить одной – занятие довольно приятное, хоть и осуждаемое со стороны родителей и давным-давно семейных друзей. Однако я никогда не собиралась жить с теми, с кем жить мне не хотелось, а значит, мою нынешнюю ситуацию можно было считать одной из наиболее удачно сложившихся.

День протекал неторопливо, мне почти никто сегодня не звонил, и мало кто писал в интернете. Чат о сверхъестественном с повисшим там вопросом от нового пользователя Майи молчал. Хотя всего строчкой ниже бурлило обсуждение. Оказалось, что звуки из недр земли слышали аж тридцать восемь человек – все из разных городов нашей страны, а некоторые даже из различных климатических зон.

Я занялась уборкой дома и подготовкой к рабочей неделе, что ненадолго, но отвлекло. Затем был ужин на китайский мотив, бокал вина и космическая фантастика по телевизору без намека на романтизм.

Видимо, я уснула, и на улице уже светало, когда я открыла глаза. На груди появилась тяжесть, и я попыталась прогнать обнаглевшего Маркиза, но вместо кота нащупала чью-то руку. Подскочив на кровати, я резко повернулась и увидела Ларри. Он открыл сонные глаза и приподнялся.

– Что с тобой?

– Сон плохой приснился, – просипела я, не веря глазам.

– Хм, иди ко мне, – Ларри раскрыл объятия.

Я бросилась к нему и крепко прижалась, вдыхая полные легкие запах его кожи.

«Так, главное теперь не спать!» – прикинула я, поглаживая реальное тело вполне реального Ларри.

– Я так скучала…

– Когда ты успела? – сонно пробормотал он.

– Не знаю, Ларри, даже не спрашивай…

Я прильнула к его губам и целовала их, сколько могла. Ларри окончательно проснулся и перенял инициативу.

Вскоре крепкие руки страстно подхватили меня, самые милые на свете кудряшки вновь защекотали шею, а все наши действия снова потеряли контроль.

– Что ты со мной делаешь? – шептал Ларри.

Я хотела бы знать не меньше него, но у меня теперь совсем не было сил, чтоб выплыть из этого океана любви и блаженства.

– Ларри, что это за город, что за страна? – спохватилась я, спустившись с небес на землю.

Он нахмурился, повернул голову и пристально взглянул мне в глаза. Я поняла, что прозвучала не слишком вменяемо, и быстро исправилась.

– Почему мы до сих пор не смогли найти друг друга в этом городе?

– Потому что ты слишком законопослушная горожанка.

Я звонко рассмеялась.

– Если бы знала, давно б что-нибудь украла.

Теперь смеялся Ларри.

– Кражами у нас занимается Родригес, ещё тот Казанова.

– Да у вас все отделение не промах, я посмотрю.

– На самом деле подобное поведение мне не свойственно, – Ларри расплылся в улыбке. – Я никогда ещё не путал личную жизнь с работой.

«Молодец ты, Ларри, не то, что я…»

На тумбочке шарманкой завелась повторяющаяся мелодия. Ларри потянулся и отключил будильник.

– Я сделаю тебе кофе, или ты еще поспишь?

– Как? Ты уже уходишь? – от возмущения я тут же подскочила.

– День полицейского начинается рано, а заканчивается поздно…

– Но ты совсем со мной не бываешь!

– Главное – не сколько, главное – как! – тихо произнес он, снова склонившись над моими губами.

– Мне тоже скоро на работу, только вот хотелось бы заехать домой, – начала я прокручивать в голове свой обычный день, постепенно забывая, что работа в больнице всего лишь сон.

– Ты пока под домашним арестом, – поцеловал меня Ларри, засунул ноги в тапочки и вышел из спальни.

– Надо как-то сообщить в больницу об этом, чтоб меня не уволили, – я крикнула ему вслед.

– Еще вчера сообщили, – раздалось из соседней комнаты. – Так ты будешь кофе или еще поспишь?

– Буду, буду!

Вскоре комната наполнилась приятным ароматом. Лари поставил на тумбочку мою кружку и начал одеваться. Я не могла отвести от него глаз. И когда он снова склонился ко мне, я запустила руки в его пышные волосы и томно прошептала:

– Не уходи!

Очевидно, сорвавшейся с губ фразой я больше умоляла себя остаться в этом мире, чем Ларри не покидать свой дом.

– Это ты никуда не уходи, а я вернусь!