Зоя – любовь Тумана

Все дружно засмеялись, каждый понял, о чём речь.

– А там и некуда деваться ей будет, либо позор на всю жизнь, либо при муже таком, красавце жить, да радоваться!

– Это дело! – пьяный угар делал своё дело. – Можете припугнуть, чтоб не орала на всю деревню, как потерпевшая.

– Будет сделано, – кривляясь, гоготал Гошка, подёргивая взад – вперёд острым подбородком.

Выпив по очередной стопке водки, они переглянулись и после утверждающего кивка Егора отправились исполнять свою задумку.

Выжидая недалеко от клуба, когда же начнут все расходиться, мерзлининская компания увидели жертву в том самом пальто. Немного погодя, девушка, не подозревая, что обрекая себя на несчастье, направилась домой одна. Парни чуть посторонились к забору, чтобы она не сразу их заметила. Когда она поравнялась с ними, они внезапно окружили её, закрыв сначала рот, а затем и припугнув ножом. По дороге продолжали издеваться над ней, то пиная её, то переталкивая между собой, как беззащитного котёнка.

Скованная страхом, девушка ничего не могла сделать: ни дать отпор такой толпе, ни крикнуть, ни даже попытаться предпринять попытку к бегству. Но, когда они вплотную подошли к хате Гошки, которая находилась на краю деревни, забыла и о чувстве самосохранения и пыталась закричать, хотя понимая, что теперь это уже бесполезно, надо было раньше пытаться спастись, пока они шли по жилой местности.

Издавая истошный ужасающий крик, который оглушив её саму, показался визгом странной птицы, в ответ она почувствовала резкий удар в лицо и то, как падая, ударялась о землю. Это ощущение абсолютной беспомощности она испытывала впервые. В какой – то момент ей захотелось просто умереть, лишь бы не попадать в эту перекошенную тёмную хату, которую она вообще считала заброшенной.

Но пьяных парней происходящее лишь забавляло и раззадоривало ещё больше. Не обращая внимания на плач и уговоры девушки, они сначала втолкнули её в сени.

– Надо же подарок упаковать как – нибудь, преподнести красиво! – окончательно одурев от опьянения, проговорил один из них.

– Почему бы и нет! – они стали стягивать с неё пальто и платок, а она начала сопротивляться изо всех сил.

Андрей схватил нож и начал хладнокровно резать пальто прямо на ней. На истошный крик, переполненным смертельным ужасом, из самого дома выскочил Егор.

– Какого черта! Вы, что, свинью мне решили тут зарезать или девушку привести? – и тут он застыл, увидев кто перед ним.

– Вы чего, совсем бараны! Недоноски! Вы куда смотрели, когда брали её? – Все взглянули, не очень понимая, чем он недоволен, и не сразу сообразили, что перед ними не Зоя, а посиневшая от страха Маруся.

– Так, быстро все в дом, скоты! – зарычал на них Егор, понимая, что пора брать ситуацию в свои руки.

Парни продолжали переглядываться, не очень понимая, как им вести себя дальше. Реакция Егора говорила лишь о том, что они где – то действительно перегнули палку. Маруся заметила их растерянность, и на мгновенье ей показалось, что давний назойливый поклонник её сестры будет её спасением, но не знала, на сколько она на самом деле ошибается.

Егор усадил дрожащую Марусю на табурет, а сам сел перед ней, подав ей кружку воды, попросил успокоиться и выслушать его внимательно.

– Что же мне, хорошему и уважаемому человеку, теперь с тобой делать? А? – сделал он вид, будто не расслышал её ответ.

– Отпустить, – громко всхлипывая, повторила она.

– Как же это я тебя отпущу? Тогда я рискую перестать быть добрым и хорошим. А мне бы этого очень не хотелось. А вам это нужно, ребята? – обратился он к своим архаровцам, а те, как нашкодившие щенки, соглашаясь, в такт покачивали головами.

– Я никому ничего не скажу, – понимая, что это скорее совершенно бесполезно, но попыталась спастись нелепым обещанием, в котором Егор не нуждался.

– Нет, тебе никто не поверит, ни мы, ни они. Пальто ты не могла так порезать, лицо… Ну, можно предположить, что упала. В общем, картинка тут не сойдётся никак.

Маруся, сильно ссутулившись, лишь едва заметно покачивалась. Озноб усиливался.

Егор встал, обошёл вокруг её. Маруся боялась, что он сзади накинется и начнёт её душить. Его речь звучала так, будто он собирается её убить. Но пока ничего не происходило, кроме издевательского бесполезного допроса.

– Ну, так что делать будем, хлопцы? – дал он и им пищу для размышлений.

– Давай избавимся, и дело с концом, – Андрею уже надоела эта затянувшаяся драма. Веселье для него закончилось, голова начала трезветь. Он уже хотел отправиться спать.

– Я от вас сейчас избавлюсь, а завтра за это медаль получу. – Егор продолжал демонстрировать своё недовольство. – Вы мне так и не ответили, куда смотрели?

– Так пальто, – испуганно хрипел Гошка, криво вытягивая костлявые руки.

– Ах, да! Весомый аргумент, – будто передразнивая эти самые руки, кривил лицом Егор. – Марусь, пальто Зоино?

– Нет, – не понимая о чем ведут речь, ответила она.

– А у тебя откуда? – склонился он над нею.

– Папа купил, на рынке, в среду, – Маруся моргала опухшими глазами.

– А Зоя сегодня где? – задал он вопрос Марусе, но адресовал каменный взгляд на парней.

– Нет… Два месяца уже. Давно приезжала… – всхлипы не давали выговаривать длинные предложения.

– Значит, её вообще в деревне нет? – уже зная ответ, громко и твердо произнёс он.

Только сейчас Маруся начала догадываться о происходящем, понимая, кто на самом деле должен быть сейчас на её месте. Не понимая ещё, спасла ли она сестру сложившейся ситуацией или погубила себя, она все же будто охладела к происходящему. Страх за чужую жизнь утихомирил собственные эмоции и притупил чувство самосохранения, и она уже просто ждала развязки, не особо полагаясь на счастливое спасение.

Пораздумав, он вновь сел перед ней, уперевшись животом в спинку стула, а руки сложив на ней.

– Ну, так вот. Я могу тебя отпустить. Но не просто так, понимаешь, о чем я? – та лишь отвечала кивками головы. – Твои все равно заметят, как ты неаккуратно ходишь по улицам, так что пей сейчас водку, глотай её как воздух, и внимательно запоминай, что я тебе говорю. Скажешь, что тебя мучил Туман, знаешь такого? Матвей Туманов? (она положительно кивнула) Ни при каких обстоятельствах не произносишь наших имён. В ином случае, ты и не заметишь, как окажешься снова здесь, либо в другом таком же красивейшем месте, суток трое ты помучаешься, а потом с моего позволения может и помрёшь. Если хоть раз кому заикнёшься, пострадают все – и сестра, и вся твоя семья. Я не люблю, когда обо мне плохо думают, и тем более, когда плохо говорят.

Скрипучий голос выпиливал фразы, которые вызывали лишь отвращение и отторжение, но огромное желание покинуть этот дом и эту компанию, заставило Марусю соглашаться на все условия.

Немного погодя они отпустили её домой.

Маруся, шатаясь, со всех ног бежала мимо кладбища, которое в обычное дневное время вызывало жуть, но сейчас она боялась иного. Ей было страшно, что отморозки передумают оставлять её в живых и погонятся следом. Она бежала на огромной скорости, но ощущение создавалось такое, что на каждые три шага уходит по часу, а дорога непонятным образом лишь удлинялась. Она ничего не слышала, кроме шума от своих ног, но из-за страха продолжали мерещиться голоса мерзлининской компании. И теперь само кладбище будто являлось местом спасения. Маруся уже мысленно представляла, как прячется в ямках между бугорками могилок, где этим извергам сначала придётся хорошо постараться, прежде чем найти ее.

Через некоторое время она радовалась, что не нужно было осуществлять этой задумки, так как она, запыханная, жадно глотая воздух, уже стояла на пороге собственного дома, прямо глядя на перекошенные от боли и испуга лица дорогих родителей. Поняв, что теперь ей точно ничего не угрожает, она упала, потеряв сознание. Будто бы внутренний голос шепнул ей: «Теперь ты в безопасности! Можешь отдохнуть…»

Когда отец увидел дочь в таком виде, ему тоже стало плохо с сердцем. Услышав от Маруси, кто с ней так поступил, он с топором ворвался в дом Тумановых и кинулся с ним же на спящего в своей кровати Матвея. По счастливому стечению обстоятельств, в доме гостевала семья двоюродной сестры Софьи, они и кинулись на защиту парня. К утру приехала и милиция. Матвея забрали в участок до полного разъяснения случившегося. Выяснилось, что помимо семьи сестры матери, в этот вечер в доме была Степина семья и некоторое время присутствовала Людмилка. Все подтвердили, что Матвей не отлучался из дома. Всё это и спасло его от гибели.

Однако оставался вопрос, кто тогда обидел Марусю. Но девочка чётко помнила, чем ей угрожал Егор, и не стала выдавать своих обидчиков. С ней даже работали психологи, но ссылаясь на состояние алкогольного опьянения, допустили, что возможно, это был человек, похожий на Матвея, но точно не он. Одно успокаивало отца семейства, что кроме морального и гематом на голове, никакого физического вреда его дочери не нанесли. Она долго потом находилась на реабилитации. Но все, что произошло на самом деле, осталось её тайной.

Зое, которая приехала ненадолго после промежуточных экзаменов решили сначала ничего не говорить. Однако утаить в маленькой деревушке такое событие не удалось, и дабы она не воспринимала всерьёз, все, что досочинили сельчане, мама рассказала ей вкратце, но попросила, чтобы Марусю по этому поводу сестра не беспокоила.

Матвей в то время снова находился в армии, и Егор тоже поспешил уйти туда, дабы не попасть ненароком под руку председателю, надеясь, что за время его отсутствия эта история утихнет.

Сам председатель усилил контроль в деревне, даже устроив на некоторое время комендантский час. Со временем действительно стало жить спокойно, но никто не подозревал, что истинной причиной этого было отсутствие основной массы банды Егора, и его самого в том числе, а не усилия Захара Петровича.

***

Встреча Зои и Матвея состоялась примерно через два с половиной года. Зоя по возвращению в родную деревню, приступила к работе по профессии, исполняя обязанности агронома и учётчика, при этом со всей самоотдачей погружалась во все дела отца, так ей все было интересно и любопытно.

А Матвей уже как несколько месяцев работал трактористом. Поначалу они и не признали друг друга, встретившись в конторе. Но затем, когда вновь пересеклись в поле на собрании, оба невольно улыбнулись, соприкоснувшись уже повзрослевшими взглядами, вспомнив ту самую историю на пруду. Без слов они поняли, что думают об одном и том же. Но в какой – то момент их переглядывание заметила бдительная Людмилка, и быстро подхватив его под руку, всем своим видом дала понять, что у них совсем уже все серьёзно. Помня прежнюю шумиху, она все же надеялась, что у её Тумана никогда не будет повода для общения с председательскими дочками. Но Матвей с той же улыбкой посмотрел на Людмилку, затем снова на Зою, и спокойно перевёл своё внимание на речь председателя. Светка, подруга Зои, взяв её за локоть, тоже посмеивалась:

– А вот он и женишок хиленький, хорошо, что не наш. Пусть Людмилка об него и трёт свои ножки всю жизнь, что ещё хуже.

– Свет, не будь злодейкой! – ухмыльнулась Зоя.

– А чего это ты его защищать-то стала? Забыла, что чуть не утонула из-за него, а то б и дурочкой осталась на всю жизнь!

– Да ладно тебе, детьми ж совсем были, забыть уже пора! Давно уже было – то…

– Ну да, велика честь о таких-то думать. Но все равно – держись от дурачка подальше, а то мало ли чего им в голову придёт: ему – для потехи, а ей – для отместки.

– Чего ей мстить-то мне, не поняла?

– Ты гля, как вцепилась в него, точно кошка когти в кусок мяса впустила. И как ей батька дал разрешение с простаком любовь крутить?

– Хватит батьку перебивать, – шикнула на них стоявшая рядом мощного телосложения тётка.

Зоя ещё раз вскользь окинула взглядом эту пару, будто подсмотреть, как на самом деле выглядит эта любовь со стороны, но, испугавшись, что заметят, как она за ними наблюдает, попыталась закрепить внимание на указаниях отца.

Так бы все и закончилось, возможно, если бы неизведанная сила руки Судьбы не внесла бы свою лепту в сценарии жизни совершенно чужих друг другу людей. В тот вечер, Зоя и думать забыла обо всех, кого днём видела на работе. Домашние дела, помощь по хозяйству не давали ей скучать. А отсутствие в деревне ненавистного поклонника, который в это время служил в армии, положительно повлияло на общее состояние девушки, и поменяло её образ жизни. Но, несмотря на это, привычка сидеть дома осталась. Маруську, наоборот, невозможно было удержать вечерами. В один из вечеров Зоя вновь осталась одна, дочитала до конца очередную книгу и рано легла спать. В эту ночь её посетил более чем странный сон.

Перед прудом, в той самой берёзовой лесополосе, на дереве она увидела висельника. Сильно испугавшись, она все же пыталась рассмотреть, кто именно это. В какой – то момент силуэт сильно напоминал Матвея Туманова. Очнувшись, она много раз перекрестилась. Понимая, что не может справиться со своими страхами, перелегла в кровать к сестре, мысленно благодаря её за то, что она уже дома, и крепко обняла Марусю, будто ища в ней спасение от нагнетённого кошмаром ужаса. Та, с трудом приподняв голову, лишь приоткрыла один глаз, спросив, чего она так дрожит. Но сама, приблизительно понимая сквозь сон, в чем может быть дело, ответила на её объятие и подвинулась, чтоб сестре не приходилось лежать на самом краю.

Наутро Зоя поинтересовалась, к чему может живой человек сниться покойником, на что получила ответ от старушек, по пути провожающих коров в стадо, что этот человек будет жить долго, возможно даже очень счастливо. Это немного успокоило девушку.

После этого сна отношение Зои к Матвею странным образом поменялось, она будто по – другому стала смотреть на него. Какое – то постоянное чувство тревожности и переживаний за него смешались, и постепенно начала проявляться к нему неловкая нежность. Наблюдая за его общением с Людмилкой, она думала, что действительно они будут счастливы вместе. Ему по душе все её капризы и выходки, а она всегда – всегда умело этим пользовалась. Значит у них любовь, большая и настоящая. Глядя, как его ладонь скользила по её талии, ей казалось, что и она ощущает это прикосновение. Но сама Зоя понимала, что ей пока не суждено задумываться о подобных радостях.

***

Матвей вернулся с ранней утренней косьбы. Ночные гулянья, без которых не могли проходить молодые холостяцкие годы, хотя и приносили свою порцию радости, но изрядно изматывали его организм. Увидев, что матери нет ни во дворе, ни дома, он решил позволить себе поваляться лишний часок в постели. Вот-вот должен был окончательно вступить в свои права полуденный зной, выпустив на волю потоки солнечных лучей, прожаривающих воздух.

Надеясь, что дремота овладеет им достаточно быстро, утопив его в сладком и крепком сне, он улёгся поудобнее на живот, уткнувшись носом между подушкой и стеной. Его взору уже представали какие-то смутные сюжеты, состоящие из картинок прошедших событий, переплетающиеся с планируемыми делами, которые обсуждались накануне на вечерних посиделках. Из глубины сна мелькали лица знакомых и друзей, слышались голоса, но их речь порой невозможно было разобрать. Вечно смеющееся лицо Людмилки мелькало перед ним, она задавала непонятные вопросы, на которые, однако, Туман находил ответы, и как ни странно, не слыша и не осознавая собственной речи, присутствовала полная уверенность в правоте каждой сказанной фразы. Диалог становился все звучнее, слова доносились, словно эхо из холодного колодца, однако Матвей начал прилагать ещё больше усилий, чтобы расслышать, о чем именно его спрашивают. Будто кто – то со стороны прибавлял и убавлял звук общей картинки, как на радиоприёмнике.

Но тут он понял, что его сон оборвал громкий хлопок входной двери. Это вернулась мать, и в дом она зашла не одна. Соседка ещё в сенцах всхлипывала от смеха, рассказывая, как стала свидетелем смешной сцены. На базаре едва не обдурили Петьку Таратошку. Односельчане, с целью установить справедливость так накинулись на продавца, чтобы проучить мошенника, что тот вряд ли пожелает появиться в их деревне ещё раз.

Суть разговора заключалась лишь в том, чтобы просто было о чем посудачить в однообразные сельские будни, но достаточным, чтобы Матвею стало досадно от того, что его пробудили из – за такой глупости. Не любил он слушать бабские разговоры.

Это не было и характерной чертой Софьи Григорьевны, матери Матвея. От многих сельских баб она отличалась мудростью и рассудительностью, хотя сама являлась коренной жительницей Колокольца. Однако её жизнь складывалась не самым лёгким образом. Рано овдовев, ей пришлось одной взращивать своего орлёнка-сына. Позже слегла её мать, которую ей тоже пришлось дохаживать самой, обходясь по большей части без посторонней помощи, рассчитывая лишь на свои силы. Не было привычки на что-либо жаловаться и уж тем более чем-то не довольствоваться. Но с присущей ей житейской мудростью, она обладала умением поддержать любой разговор, не навязывая своей позиции, либо острословного мнения. Вот и щебечущая соседка Галочка не могла наболтаться с учтивой слушательницей.

Собеседницы не знали, что молодой хозяин находится дома. Сонливость вновь возобладала сознанием Матвея так, что ему и лень было давать о себе знать, не дай Бог внимание тёти Гали переключить на себя! Он решил не нарушать её журчащий разговор, надеясь под него снова заснуть. Лёгкая ухмылка проскользнула по его лицу, а глаза вновь накрыло лёгкое покрывало дремоты.

Но ненадолго Матвею пришлось окунуться в волны лёгкого сна, будто кто-то с силой вытолкнул его из него. Матвей, понимая, что теперь уже точно неудобно выдавать своё присутствие в доме, решил продолжать смотреть в потолок и ждать, когда все само собой закончится.

Его ничего не привлекало в беседе женщин на кухне, пока речь не коснулась председателя и его дочерей. Галочка рассказывала, что старшую вот-вот Захарка замуж выдаст за лётчика, с каким она дружила, пока училась в городе:

– Не хочет, чтоб доча в навозе копалась, городскую решил из неё сделать…

Услышав имя Зои, он вдруг ярко восстановил её образ в памяти. Вспомнил, что есть моменты, которые и его связывают с этой девчонкой. Тот весёлый розыгрыш на пруду, случайные короткие встречи и взгляды… Он вдруг чётко вспомнил её ясные глаза и пухлые щеки… «А ещё у неё красивые алые губы», – думал он.

– Интересно, кому она такая досталась? Глянуть бы одним глазком, чем он от наших отличается, раз среди своих не нашла она себе пару по душе. Хотя – лётчик! Это многое объясняет.

– Зойка в отца – горделивая, поверх голов смотрит. Поздоровается сквозь зубы и идёт как пава. Маруська-то ближе к народу, – не могла успокоиться Галка.

– Нормальная Зоя девчонка. Зато не вертит хвостом перед всеми, не красуется. Характер спокойный, простой. Если дурак никакой голову не вскружит, как это часто бывает по молодости, то тот ещё толк будет с девчонки, – отстаивала её Софья Григорьевна.

– А, ты так думаешь? – не без удивления выслушала её соседка.

– А что ж тут думать – то. Оно все как на поверхности видно. Отцу заместо сына отрада. Из такой и жена, и хозяйка, и председательша хорошая выйдет, – не отступала она.

Матвею от слов матери так тепло в области груди стало, слух обострился. Взгляд нарисовал одну невидимую точку на потолке, на которую смотрел он не отрываясь.

– Хотела бы ты себе такую невестку, всем хороша и люба тебе, – подкольнула её Галочка.

– Да брось ты, соседка, не дури, – не обращая внимания на её колкости, продолжила Григорьевна.– Мой только за юбки цепляться умеет. За Люськину уцепился как репей и рад – радёшенек. Зеркала придётся в доме большие вешать с такой невестушкой. Сейчас такие мужики, им, что проще подавай, да покраше, как будто воду с лица пить. Да и Бог с ними, пусть сам выбирает. Я ему указывать и наказывать не буду, в этом деле сам себе знаток.

– Как по- доброму слова твои звучат, как песня! Но на твоём месте я и сыну её пропела, пусть бы подумал, – не угоманивалась соседка.

– Да о чём ты, Галка. Такая умница, как Зоя и сама не поглядит на такого оболтуса, как мой Матвей.

Оба рассмеялись в этот момент, и вышли из дома. Чем закончился этот разговор, Матвей не знал, но после услышанного ему остро захотелось увидеть Зою и понять, чем она так нравится его матери. Мысли как-то поменялись под влиянием материнского мнения, которое высказала она, говоря о Людмилке. Он и не знал, что она так думает о его подруге. Ему показалось это несправедливым, ведь та слыла первой красавицей в деревне, и стоило бы годиться, что она всегда отдавала предпочтение никому иному, а именно её сыну. А не называть родного сына оболтусом! Зацепило это его самолюбие. Как так? Хотя он и вспомнил, что в действительности он её никогда не добивался, она как-то сама по себе всегда была рядом и всех щемила, кто неровно дышал на её возлюбленного. Может из-за этого мать посчитала своего сына слабохарактерным и решила, что на него никто больше не посмотрит. Тем более какая-то там Зойка, существование которой его мало беспокоило до этого момента.

Сам не понимая почему, но вечером на улице он как-то по-другому смотрел на свою Людмилку. Слова матери, как ежиные иголки впились в его сердце. Он вроде и пытался их вытащить, но в процессе, при любом прикосновении они как будто ломались из-за своей природной хрупкости, и их острые концы навсегда занозами застревали в глубине его сердца, изменяя привычное доселе отношение к ней. Если бы мама ему в лицо сказала, что ей не нравится Людмилка, возможно бы он воспротивился и шёл бы наперекор её мнению. Но он был удивлён, что она никогда ничего не говорила против Людмилки, молча соглашалась с его выбором. Однако выяснилось её предположение, что её сын обречён на жизнь с пустышкой, наделённой лишь внешней красотой.

Он сам сейчас мало осознавал, что слова матери начали точить его сердце, но, как и любая болезнь начинается с незаметного заражения, и не сразу даёт о себе знать острыми симптомами, так и происходило с внутренним миром Матвея Туманова. Червоточина забралась в его душу. С этого вечера его отношение к давней подруге уже не было прежним. Он вглядывался в неё, пытаясь за её кукольной внешностью разглядеть хоть какие-то признаки внутренней красоты. Сознание искало опровержение материнским словам. Не видя ничего плохого в её характере, он, однако, не находил ничего душевного. В какие – то мгновенья ему казалось, что мама все же ошиблась, но мысль, что может пойти что – то не так в его жизни уже всерьёз беспокоила его всё больше и больше.

Очень скоро стала понятна истинная причина душевных переживаний молодого человека.

Вечерами он все чаще искал глазами в толпе ту, что вызвала незнакомую смуту в его душе, хотелось разглядеть её лицо, понять, чем именно она вызывает к себе такое уважение, считаясь гордой и неприступной. Ведь она такая же обычная девчонка, как и все в селе. Или нет? Не получалось у него в этом разобраться, не видел он давно объекта своего интереса, что, конечно, ещё больше разжигало его интерес. Но днём она пропадала на работе, где им не приходилось пересекаться по роду деятельности, а вечерами, как им было замечено позже, она попросту не покидала стен своего дома.

– Оно и понятно, – думал он, – не положено засватанным невестам по вечерам гулять.

В один из вечеров, увидев Асю, соседку Березниных, в компании самой Маруси, он не смог больше сдерживать своего любопытства. Саму Марусю он трогать не хотел, её компания была ему не по возрасту, и лишнее внимание к себе привлекать не было желания. В конце концов, он был уверен, что пара наводящих вопросов утолит это самое любопытство, и он больше не будет интересоваться жизнью Зои, совершенно чужого ему человека. И все вернётся на свои места.

Но надо было как-то отделаться от Людмилки. И почему-то именно в этот момент он вспомнил, как матушка назвала его репеем, прицепившимся к Людмилкиной юбке. Он решительно вырвал свой локоть из кольца её рук. На её удивление и вопрос: «Куда это ты?», он, оскалившись, резко ответил так, чтобы это не звучало как оправдание:

– Сейчас… – хотел что-то добавить, но передумал.

Людмилку поразил этот показательно-грубый тон. Он и раньше не был чересчур ласковым и тем более покладистым, но любое его действие сопровождала либо шутка, либо просто улыбка. Угрюмость-не его черта. Это её и задело. Такая перемена в его поведении говорила о многом, но о чем именно, приходилось только догадываться. Поэтому Людмилке оставалось лишь наблюдать за любимым, чтобы хотя бы догадаться, что с ним происходит.

Подруги, окружавшие Людмилку, сочувствующие, но и одновременно со смешливыми лицами, посмотрели на неё, пытаясь сгладить сложившуюся неприятную ситуацию. Однако, каждая из них по- своему и в разной степени радовались, что их подруга оказалась в столь неловкой ситуации. Такое было большой редкостью. А сама Людмилка прекрасно это понимая, завела другой весёлый разговор, дабы не подавать вида, что это её расстроило, время от времени все же поглядывая за Туманом исподтишка.