Высокое сердце. Стихотворения

Высокое сердце

Стихотворения

Александр Николаевич Шатайло

© Александр Николаевич Шатайло, 2025

ISBN 978-5-0051-2232-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВЫСОКОЕ СЕРДЦЕ

Сегодня солнышко взошлонад тёмною страной:я Божий.я Внеземной.Полетит высоко моё сердце.Но хочется в небе«мёртвой петли».Чтобы было красиводля нашей земли.Высокое сердце…У Бога оно.Новыполняется сложная «фигура».Жизнь – это натура.Пугачёв здесь ни причём.Просто летаешь и всё тебе нипочём.Был бы крылат.(Бог и это простит!)Сашка-какашканад миром парит!Жизнь – это Высокое сердце.Сегодня Отцу выходитьв открытое сердце:Я – Мир.Буксующий и буксир.Всё во мне, всё извне,я в недрах, я в жарком любовном огне,мне мамонты снятся, галеоны на дне,сегодня так чисто на радиоволне,я в нересте, нежности, в рыжей копне,я в нелюдях, смертниках, в их поганой слюне,я в армии не был, но мужчина вполне,Памела в бикини у меня на стене,прорабы кричат – там, в вышине:давай поднимай свои не-боскрёбы, шагай по луне,зимою я часто виден в окне,я к бочке пивной спешу по весне,я в каше, я в масле, в десятом блине,душа не потёмки: стих равен длинеклинической смерти c концом – к новизне,но всю мою жизнь – невидимка во мне!Не я – Ломоносов.Не я – Шампольон.Один Саня Григорьев.У Лермонтова есть Пушкин.Но нет у «Роллингов» Джонса.Но в чём-то упрекает мужик.Но там,в поле тела, – страда!Сердце, как бригадир,сердце – у рта —микрофоном – на Мир:Люди!Я человек!Очень люблю я снег.Звёзды!Я человек!Вас не достигну вовек.Боги!Я человек!Мой короток век.Очень люблю я снег.А на снегу следыкошек и воробьёв,нравится рань темноты,треск нравится дров.Праздники на носу.Надо купить колбасу.А ещё забежать в библиотеку.Всего не прочесть человекуи всего не найти.Потомуи открылась в грудиинтереснейшая читальня:нет,я не Бальмонт*,                    я другой —я умер бы везде,но на земле – реальней,здесь Бог воскрес,здесь сердца бой…Здесь сердцу – даль,здесь – ожиданье:святая Церковь ждётХриста назад.Я в даль смотрю:честны мои признаньяживому сердцу,чем сегодня я богат.Я тоже жду,мой Брат,моя Сестричка!Я каждый день летаюна вокзал:а дома – видео с «клубничкой»,и получается,что я не ждал.А по-библейски мы не можем,мы сложные,тяжёлые,на солнышке лежим.Давайте Господу поможем,давайте Господу поможем,войдём в режим —больниц,дорог,автобусов,котельных,поймаем тактВысокий наконец!…Бог бился над землёй…но вдруг устал смертельно:«Не знайте ничего!Вот вам Начало и Конец».Ты слышишь,милая букашка?Как крылышки твои,бычок?Нет,не похожистрочки на подтяжки…На стенку «зайчика»пускает Бог!Сердцем, как мечом звеня,я на святых не ропщу…Люди, простите меня,если удар пропущу.*Я жалею,что жил на Земле.(К. Бальмонт)

О, БОЛЬ МОЯ!

Сердце,почувствовав вдохновение,требует строчек, сердцебиения.О, сердца авралы!Своего – мало.Беруу Христа,у Нашего Бога,беру у Лазопремного,беруу Пиаф,беруу Тукая,Есенинбыл прав,но хочется рая.Доколе ходитьпо берегу моря?!Нудить и нудить:«Отдайте мне Борю!»Никтоне вернётся.Никогоне вернут.Добавочных порцийземныхне дают.А я доедаюс тарелок людей.И веснабираю,и сердцеострей.Беруу Жигулина,беруу Барто,полноу Никулина,хоть нами смешно.Не скиснет Тушновойберёзовый сок!У Любы Орловойостался пирог.О, моря авралы!Борьба на борту.Но даже Харламовприсутствует тут.Но даже Покрышкинрасстрелян как лох:вдруг к «фоккерам» вышел…                              подставил свой бок…Так что же, так что же,планета Земля?!Ты Небу пригожа.Ты всех нас положишь…Наверно, не зря!Наверх всех свистая,ты всё же иная —какая, не знаю…Но всё же моя!…О, Боль моя!Ты жизнь иная!И верю, верю я,что есть они…объятья рая.И вертится Земля.

ШАМПАНСКОЕ С УТРА

Земля мой клубок распутала.Советским шампанским вынесла.Сама же ходит в распутницах,в домыслах да в вымыслах.Потягивается Дюймовочка,купается в росе.А первый лучик солнышкавошёл в водичку колышком,горит на карасе!Земной коры пригорочкиприманивают След.Я на Земле не ради «корочки».Я на Земле, как в ремесле.Я делаю на Земле свой дух.Ещё одну марку – в коллекцию.И мой белок не протух,и свет мой не знает электриков.Я на Земле,как джигит в седле.Я на Земле,я на Землес утра уже навеселе.

СПОКОЙНАЯ ВОЛНА

Я выйду к земным просторам,как к нежной мечте своей, —и рядом не щёлкнут затвором,не взмоют птицы с ветвей.Не будут мочить в сортирени в Грозном и ни в Кремле.Пушинками станут гири,покатятся по земле.Уйдут все тёмные власти.Но с ночи останется след:повадятся к нам напасти —из прошлых прожитых лет.Я вспомню… моргну стакану.(Оставит записку жена.)Жена тараканья прильнёт к таракану:– Любимый, нам квартирка нужна!Берите,пока я добрый,берите, пока чумной…А бабы… не все они кобры,вернутся они домой.А я заночую у Бога(богат раскладушками Бог).Лежит и не спит Серёга,уставился в потолок.Джордано лежит в темнотище,опять на костёр восходя.И Бог на него не свищет,но гонит под струи дождя.Допытываю Валентина:– Куда ты?– На новый срок.Просить ещё десятину…Да услышит меня Бог!Володе несут гитару —ведь горло, как лаз, не забьёшь.И Кедрин не ждёт удара,но прошлая жизнь, как нож…И, вновь открывая ранув божественном доме без сна, —толкаю звёздную раму —выпрыгиваю из окна —я выйду к земным просторам,я выйду к спокойной волне:и зверь, проходя вдоль забора —пути не отыщет ко мне.

ABOARD THE SHUTTLE

Китайским тайконавтам

Земля моя разбита.Бегут её полкина свежую палитрутоски, тоски, тоски.Земля моя раскрыта.Разжаты лепестки.Как зубы у Давидав Дахау под смешки.Стоит семья джигита.На дом глядит она:стена расстреляна, убита,и вытекает глаз окна.Шероховатость не изжита.И чёрт с ней!Только б не провал.Не трещина – как у корыта:чтобы народ не лютовал.Пустой карман – всё та же яма.А в яме – серенький волчок:глаза умны.Язык как пламя:«Тебя не съем.Ты сам едок.Ты мой щенок.Ты много значишь.Уж я то знаю: будет толк!»Кусни меня, зубок кусачий!Чтоб я взлетел под потолок!Чтоб трещину увидел,сито. —«О, тайконята! без вранья!»Но только вам видна с орбиты,всецелостность Земли видна.Земля не будет дождиком забыта.Сама для всех она щедра.Кругла, пострижена, омыта,но наши битые корытаторчат, как стёкла из ведра!В который раз бедна,хотя и плодовита.Сижу у тёмного окна:гуляет битая страна,но нет ни имени, ни вида!Страна моя разбита.Уставились зрачки,как в трещины корытауходят горны и значки.Беда прошла навылети вылетела грусть:в Нью-Йорке нету пыли,и с семечкой бабусь.Мне все пути открыты.Я в «Шаттле» знаменитом.Я вышел на орбитутоски, тоски, тоски…Ловлю Советские куски.

ГЛИССАНДО

Колючий ветер снегом запряжён.В Америку красивую влюблён.Америке достанется сокровищот поразительных чудовищ.Нет, я не он, не Рабинович.Я просто очень удивлён.Колючий ветер снегом запряжён.Но всё же чуточку смущёни даже капельку растерян.Мне хочется варить бульон.Чтоб запахи ушли за двери.Я в три часа варю бульон.(Вот будет праздник домовому!)Дом спит.Он в море погружён.Весь, с головой —ушёл под воду.Ночь заливала берегаи прогоняла души,и то же самое у кипятка —вся накипь просится на сушу.Когда сниму с бульона накипь,заправлю сладеньким лучком,я тихо подниму глубокий якорьи все мы тихо поплывём.Албанец, слесарь золотой,младая полька с дымчатым волчарой,индуска с электрической плитой,испанец с акустической гитарой.Мы все окажемсяв пути,того не зная.Лишь я,всем домом управляя,смотрю вперёди вижу маяки.Мы все упрёмся через часв живот Молдовы:албанец выйдет нюхать газ —но вдруг почувствует медовость.Овечью брынзу,винный хмель,томаты, баклажаны, яблоки.Соси, албанец,карамельконфетной кишинёвской фабрики!О пани, прошу,не рычи, —кругом вода, но потолки в порядке.(Индуска – кла-асс! она торчит,скача на мужниной лошадке.)Мы видим,что заплыли далеко.Как будто смерчнагрянул в Бруклини выбросилна берег(как в кино!)такие овощи и фрукты.Явилась грусть.Пришёл кошмар.Такого сродуне видали!Испанец, чёрный как кальмар,звонит мне в дверь,стучит, скандалит!Я объясняю:мол, люблюсвой берег очень зримо —варю бульон и не просплювсей накипи непереваримой.Не собирайтесь у двери.Бери свой дом —бери, рули!Какие страшные жильцы.Галдят и требуют обратно.…Но вот испанца грустные глиссандонесут наш дом все концы…

ЕСТЕСТВЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Боль моя,боль моя,ты ещё в детстве за мной приходила:на край света звала,всё звала… (Отпустила.)…Потянула с душеньки детство,как с берёзоньки кору:я подумал о смерти,я представил: умру.Но не смогя представить,что вот нету меня,что лежу я под городом,а подошвы звенят…Стало больнои грустно,ах, боже ты мой!Я ведь беленький, шустрый,не жадный, не злой.Я заплакал. (Мальчишка!)Но вздрогнул мой Мир:мама двери открыла,положила зефир.Тот, обычный,вкусный такой,белый, сладкий,лёгкий, двойной.Во дворе мальчишки с мячомослепили меня лучом.А старик, что на лавке сидел,знал про песню, но песню не спел.Песня сердца вернётся с годами.Побросают в нас годы камнями.Лишь теперь я могу понять,что на сердцеи чем это взять.И зовёт на примерку стиляТа, что в детстве меня посетила.И не так уже больно,                        и не так уже грустно.Походил я по камешкам,                                выровнял Чувство.По-другому теперь плачу я.Только хочется зефира детских лет.Запевай же песню, Земля!На край света уходит поэт.

ТУПИК

Горят задумчиво костры,дымят, как набивные трубки.Дай, осень, чуточку махры!Уж больно белые я вижу зубки.Уж больно бедные мои листы,и непригодные для чтенья,пока не знают вдохновеньяот пустоты, от пустоты…Уж больно бледные мои листы.Прилипли к переплёту,и не летят на три версты,пугаясь дыма и кого-то.Вся улица моя горькаот ядовитых шашек.Идёт шеренга тупика —а жителям не страшно!Горят осенние листы,ещё пригодные для чтенья.Летает ангел пустоты,во мне печаль и вдохновенье.Однажды улица моя блеснёт: разлюбит свой тупик,как шаль пудовую, как сон свинцовый,как влажные глаза, как одичалый крик,и всех пропустит, даже лист кленовый.А он, тупик, войдёт в менятаким же стройным рядом —кирпичиком, раствором,поворотом дня —спиною, а короче – задом,отчаеньем, что дальше не пройти,гремящим за стеной заводом,вселенским волком во плоти,весёлым на стене уродом.Картиной Репина «Приехали!» – сходи,держи верёвочку с концами – в воду.И тут ты, Сашка, не блеснёшь, —тупик как факт: сегодня ты умрёшь.Но, не давая мне проходу,дождётся он меня… с народом!