Приключения вампирши Элеоноры

Злата Линник

Приключения вампирши Элеоноры

Часть первая

На свою судьбу я не жалуюсь, могу сказать, что по-своему вполне счастлива. Во всяком случае, с этим согласились бы многие женщины, с грустью отводящие глаза от витрин дорогих магазинов. Да, это тоже счастье – когда можешь зайти в любой из них и купить все, что захочется, не особенно придавая этому значения. К моим услугам все удовольствия большого города – концерты и спектакли, где цены на билеты превышают все возможные пределы, элитные клубы, вечеринки, магазины для избранных. На меня смотрят с восхищением мужчины и с завистью женщины – те самые, которые меня прежнюю не удостоили бы даже презрительной усмешки. Комплексы и сомнения – они навсегда остались в глубоком прошлом. Я могу позволить себе любой каприз, даже то, что шокировало бы любого из обычных людей. Например, сидеть, свесив ноги, на подоконнике девятого этажа и пускать мыльные пузыри или с милой улыбкой выложить какому-нибудь самоуверенному дураку все, что я о нем думаю.

А сколько в мире самых обыкновенных вещей, каждая из которых способна стать настоящим маленьким праздником. Например, любимая мелодия, которая случайно прозвучала из чьего-то открытого окна, пламя свечи или теплый весенний ветерок. Я уже не говорю о букете полевых цветов, принесенном с прогулки, или о чашечке кофе, выпитой за столиком уличного кафе. Каждая минута может принести с собой много радостного и удивительного, надо только уметь разглядеть это. Мало кто из людей знает, как прекрасен мир в ночные часы: весной, когда влажный воздух полон запахов земли, травы и первых листочков, осенью, когда во всем ощущается удивительная гармония и немного философское спокойствие. Особенно я люблю лунные зимние ночи: воздух удивительно чист и свеж, звезды на темном небе такие яркие и праздничные, а снег скрипит под ногами. Мне нравится выходить на улицу прямо в вечернем платье и танцевать на только что выпавшем снегу. Мои туфельки почти не оставляют на нем следов, а то, что всем окружающим кажется лютой стужей, лишь прибавляет мне сил. Снежинки кружатся, сверкают в лунном свете и падают мне на открытые плечи. Они сверкают на них как дорогие бриллианты и не тают.

Понимать и любить жизнь я начала только после того, как ее потеряла…

* * *

Молодой бизнесмен Сергей Антонов отправился на встречу с конкурентами. Он получил письмо с претензиями, что их новый магазин отбивает покупателей у сети, торгующей аналогичными продуктами. Хозяин этой сети магазинов предложил встретиться и обсудить ситуацию. Сергей особенно не беспокоился. «В конце концов, все мы люди и всегда сможем договориться по-хорошему – размышлял он. Мы же не на Диком Западе, поделим сферы влияния, бумагу какую-нибудь подпишем…» Но вместо конкурента, господина Козлова, с которым он собирался цивилизовано договариваться, его ждало четверо парней самого бандитского вида, которые ничего не объяснив, стали требовать с него большую сумму денег и совали какие-то бумаги на подпись. А потом произошло такое, что не снилось Сергею даже в самых кошмарных снах.

* * *

В ту ночь я возвращалась с одной закрытой вечеринки, где прекрасно повеселилась. Было уже довольно поздно, под утро, и я мечтала только о том, чтобы лечь спать и проспать весь день до вечера. До моего жилища было довольно далеко, и я решила устроиться на дневной отдых на одном милом старом кладбище. Могилы и покойники – какие пустяки, тем более, что в будний день кладбище практически не посещается, а сторож в эту его часть даже не заглядывает. Если же кого-то не устраивает мое общество – может убираться прочь, никого не держу.

Мое внимание привлек унылый гранитный монумент годов пятидесятых, на котором красовалась надпись, что здесь покоится светило биологии, а также прекрасный семьянин. Непонятно, откуда здесь на заброшенном участке свежие комья земли, да и памятник стоит как-то криво… А, впрочем, меня все это совершенно не касается. Я поудобнее устроилась и приготовилась сладко задремать, как вдруг рядом раздалось нечто такое, что было здесь абсолютно неуместно. Рядом кто-то дышал!

А кому здесь, под землей дышать, да еще в таком месте, где живым находиться не положено? Ну-ка, посмотрим, кто здесь со мной, так, представительный пожилой мужчина – нет, этот лет пятьдесят уже как не дышит. А рядом? Но тут прямо у меня под ухом раздался звонок сотового телефона. Это еще что за безобразие, поспать не дают!

Не успела я как следует обдумать эту мысль и как следует рассердиться (а на сытый желудок рассердиться значительно труднее) как моя рука совершенно автоматически нашарила телефон, взяла его и поднесла к уху. В трубке раздался наглый мужской голос:

– Ну что, мужик, убедился, что мы тут не в игрушки играем? Давай, подписывай все быстренько, гони бабки, а то сейчас уедем, а тебя так тут и оставим. Усек? Эй, как там тебя, Сергей, а ты, часом, не помер там со страху? Алло, алло!

– Алло! Ответила я. Какие деньги, какой Сергей? Что вы мне спать мешаете?

– Ой, а вы кто? Что вы там делаете? А это телефон девять восемь два…

– Я Элеонора и сейчас, между прочим, спать хочу.

– Девушка, не глупи, у нас деловой разговор и вообще отключись от линии, нечего подслушивать!

Ну, ничего себе, меня не принимают всерьез!.. Но тут дыхание лежащего рядом стало тяжелым, а потом и слишком частым. Ах да, как же я забыла, он живой, следовательно, ему нужен воздух, а здесь он уже заканчивается. Надо срочно что-то делать! Нужна вентиляция!

То, что вампиры намного сильнее обычного человека – чистая правда, во всяком случае в отношении меня. Я подняла руку и без особого труда пробила крышку и двухметровый слой смерзшейся земли. Ну да, я могу сделать ее и длиннее, чем два метра, что в этом особенного? Вытянув руку подальше, я пошевелила пальцами. Терпеть не могу, когда земля под маникюр забивается! Ничего особенного я не имела в виду, но сразу после этого до меня донеслась сначала волна ужаса, а потом и самые разнообразные эмоции и звуки – громкий визг, тихое журчание и, наконец, звук двух моторов, которые мгновенно взревели и затихли вдали.

В дыру хлынул поток холодного воздуха. Все-таки, из-за кого весь этот шум? Рядом со мной, а, если быть более точной, то подо мной лежал молодой мужчина лет двадцати с небольшим, в хорошем костюме, донельзя порванном и перепачканном. Лицо его носило следы самой жестокой драки, а руки были основательно сбиты. Похоже, он сопротивлялся до последнего, что невольно вызвало у меня уважение.

Что-то мне это совсем не понравилось – живого человека в гроб запихать и деньги требовать… Между тем небо стало светлеть; для человеческого глаза это было еще неощутимо, но я все-таки не человек. Надо срочно устраиваться на дневной отдых, да и этого Сергея не оставлять же здесь, я не так воспитана.

Далеко идти не пришлось, здесь недалеко у меня постоянное убежище. Это и в самом деле бывшее бомбоубежище, которое сначала было переоборудовано под склад какой-то фирмы, а потом там некоторое время жил один бывший военный. Оттуда его вскоре и отвезли в психушку; ему везде мерещились не то монстры из фильма ужасов, не то злобные инопланетяне, явившиеся из дальней галактики по его душу. Так что мне досталось вполне уютное помещение под землей – с холодильником, электроплиткой и даже телевизором. Здесь я храню свое скромное имущество – одежду, косметику и все, что надо женщине, даже если она и вампир.

И вот, минут десять спустя, я со всеми удобствами растянулась на тахте, а спасенного оставила приходить в себя на полу перед телевизором. Наступал день, и я почувствовала, как погружаюсь в сон.

* * *

То, что вы, люди, называете сном, не имеет ничего общего с тем, как спят вампиры. Сознание уходит далеко-далеко и в то же время оно не упускает ни одной мелочи из того, что происходит рядом. Поэтому мы, вампиры, даже спящие, очень опасны. Вместе с телом погружается в сон и все, что еще было в них человеческого, оставляя лишь инстинкты хищного зверя.

…Где-то рядом просыпались люди, с неохотой вылезали из своих теплых постелей и, ведомые чувством долга, спешили на работу. Под крышей дома напротив дремали голуби, а в подвале предавалась тихой панике мышь, угодившая в ловушку.

…Я, саблезубая кошка, вышла на охоту. Я не голодна, но близость добычи возбуждающе действует на нервы; пусть все эти мелкие зверьки прячутся и пытаются убежать, никто не уйдет от моих лап с длинными острыми когтями. В лесу жарко, пахнет землей и прелыми листьями, а через эти запахи пробивается один удивительно приятный, ведь это моя добыча. Глупая, она приближается сама, она не знает, что я здесь в засаде и жду ее. Ну, иди же сюда, чтобы я смогла достать тебя одним точным прыжком, а потом…

– Ты что?!! Перестань!!!!

Где это я и кто кричит? Рядом чье-то лицо, совсем белое, а глаза полны ужаса. Это дичь из моего сна, но почему она продолжает мне сниться? Наконец я прихожу в себя и медленно отпускаю полузадушенного парня. Вкуса крови во рту нет, значит, я проснулась вовремя.

– Ты что, с ума сошел, меня будить? Я записку написала, вот лежит, неужели не прочитать было?

– Записка? Эта: «Меня не буди, пока не высплюсь, я опасна и агрессивна». А я думал, ты так шутишь. Ну, у тебя и хватка…

– Ладно, раз уж ты меня разбудил, давай знакомиться. Ты, значит, Сергей, а я Элеонора, вампир, между прочим.

– Так это ты меня оттуда вытащила, спасибо, а я уж думал, мне крышка.

– Ага, точно, крышка.

– Так ты, что, вправду вампир? Настоящий?

В ответ я обаятельно улыбнулась, одновременно приведя клыки в рабочее состояние. В зеркале я себя, по понятным причинам, увидеть не могу, но, по словам очевидцев, глаза у меня в таких случаях светятся красным цветом и вообще, вид становится весьма устрашающий. Вопрос отпал сам собой.

– Сергей, а как ты на кладбище оказался? Что это за люди, и почему они от тебя денег требовали?

– Магазины «Для дома для семьи», может быть, слышала? Мы с друзьями открыли свою фирму, торговля продуктами, а вся фишка в том, что они отечественные ну, цыплята из Синявино, картошка из области, все от производителя и цены соответственные, то есть, ниже, чем у других; для среднего класса и менее обеспеченных слоев населения. Месяц назад второй магазин открыли. В общем, с долгами рассчитались, стали раскручиваться, планы строить, тут-то на нас и наехали.

– Кто? Мафия?

– Нет, этим мы заплатили, да они много и не взяли, посмеялись, что бизнес больно несерьезный. Нет, это конкуренты забеспокоились. У них тоже продукты, но импортные, уцененные, не первой свежести.

– Понимаю, сама когда-то продукты покупала.

– В общем, докопались до нас капитально, проверки всякие насылали: СЭС, налоговую, пожарных. Только мы не такие уж и лопухи; Валерка, друг мой, юридический закончил, а я на бухгалтерских курсах учусь, так просто мозги не запудришь. Тогда от нас потребовали отступного, вроде, у них из-за нас прибыль падает. Это называется упущенная выгода. Мы согласились, пообещали им заплатить; решили, что всегда лучше по-мирному разойтись. Только, понимаешь, они времени нам совсем не дали, а такую сумму наличными за пару дней не достанешь, все в дело вложено. Квартиру заложить, так она не моя, там мама с бабушкой живут. У ребят такой возможности тоже нет. Я думал, встречусь, уговорю подождать недельку; сами же бизнесмены, должны понять. Вот, собственно, и все… А ты, значит, здесь живешь?

– Ну, вроде того. Как тебе моя квартира?

– Круто! Много заплатила?

– Не так уж дешево, зато спокойно. Замок на двери, например, не просто кодовый, а реагирует только на мои отпечатки пальцев и на определенную температуру тела; я ее могу менять как угодно.

Да, мы, вампиры, и мысли читаем. Мой спасенный сначала с интересом разглядывал помещение, машинально прикидывая его стоимость. Потом до него постепенно дошло, что он находится в обществе вампира, а значит…

– Слушай, а ты меня не…?

– Не стану, успокойся, у меня специфический вкус, я выбираю себе жертв, то есть, извини, объекты по профессиональному признаку.

– Это как? Новых русских, что ли? Они едят хорошо…

– Ты лохотронщиков видел? Подходит к тебе любезный молодой человек, сует в руки карточку, потом радостно сообщает, что ты выиграл виллу на Канарах, а потом не успеешь оглянуться, как остаешься с пустыми карманами.

При слове «лохотронщики» по лицу Сергея пробежала тень, а руки непроизвольно дрогнули, но он тут же спохватился.

– Видел, сам как-то еле отделался, так пристали, что-то про кругосветный круиз мозги пачкали. Там один был, спорить готов, гипнотизер.

– Блондинистый такой, в длинном синем плаще? Так он никого дурить больше не будет. С прошлого вторника.

Сергей только открыл рот, чтобы мне ответить, как вдруг его сотовый телефон опять зазвонил. Пока в голове молодого человека проносились самые разные мысли по поводу того, кто это может быть и стоит ли отвечать, я выхватила телефон из его кармана. Говорил знакомый мужской голос:

– Алло, Сергей, это ты?

– Нет, это Элеонора. Ваш Сергей подойти не сможет и деньги вам теперь вряд ли отдаст, да и бумаги подписать у него получится (тут я старательно изобразила довольное чавканье). Не верите – спускайтесь ко мне, сами знаете, куда, только сперва поешьте, как следует.

– А… зачем?

– Как это зачем – чтобы кровь была вкуснее. И не вздумайте напихиваться гамбургерами из ларька, у меня от них изжога.

Мой собеседник старательно шевелил мозгами, по всей вероятности, не привыкшими к этому занятию; я буквально слышала, как они со скрипом ворочаются в его голове. Наконец, вспомнив недавно просмотренный ужастик, он выдал гениальную идею:

– А мы перед тем, как туда лезть, чесноку наедимся и кресты у нас с собой серебряные, так что ничего ты нам не сделаешь.

– Молодой человек, вы что, не слышали: «Чтобы это работало, надо в это верить». Кресты вы покупали в ювелирном возле метро, причем, выбирали по принципу, чтобы покруче и потяжелее. В церкви же ни вас, ни крестов ваших, ни разу не было. Кстати, насчет серебра: его там хорошо, если шестьдесят процентов. А от чеснока, которым от вас и так несет на километр, только живому человеку худо станет, например, Светочке, с которой кто-то надеется встретиться сегодня вечером. Сказать, где она живет?

– Все понял, без проблем, мы вас не видели, вы нас не знаете, мы тут вообще не при делах, мы только на разборку подписывались, а все остальное не наша забота.

В заключение собеседник издал громкое «Уф!» и отключился.

За несколько лет до описанных событий

…Она брела, от слез едва различая перед собой дорогу. Ведь говорили же, тысячу раз говорили: не ввязывайся ни в какие уличные лотереи, но так хотелось чего-то чудесного, что бы враз изменило ее жизнь. Вот оно и изменило – бесследно исчезли деньги, собранные на зимние сапоги и те, на которые предполагалось купить продукты. Теперь о покупках придется забыть, хватило бы до конца месяца, а он только начался. А какой скандал ждет ее дома, подумать страшно! В кои-то веки ей доверили самой сделать серьезную покупку, а она вместо этого… Теперь ей не доверят купить и буханки хлеба.

Ей так хотелось, чтобы все недавние события оказались просто дурным сном, кошмаром, чтобы время вернулось назад всего-то на полчасика и тогда она никогда, больше никогда и близко к ним не подойдет. Обманули, ее облапошили как последнюю дурочку, да еще и посмеялись над ее доверчивостью. Особенно тот, со светлыми серыми глазами, который вначале казался таким симпатичным, так по-доброму улыбался: «попробуйте, такой милой девушке обязательно повезет». А ведь клялся и божился, что у них все честно и даже порывался показывать какие-то документы. Стыдно, ужасно стыдно, скорее домой, забиться в самый темный угол и неделю, нет, месяц и носа не высовывать на улицу…

Немного ближе к описанным событиям

Я снова здесь, на этой узкой улочке рядом с рынком. Несмотря на поздний час они все на месте. А вот и тот, сероглазый, демонстративно трясет за руку какого-то невзрачного субъекта и преувеличенно радостно верещит: «Поздравляю вас, вы выиграли автомобиль „Жигули“! Сероглазый идет мне навстречу. Узнал ли он меня? Нет, он видит молодую даму в умопомрачительной шубке и в туфельках на шпильках. Богатая и скучающая молодая женщина, непонятно как оказавшаяся здесь. Он шагает мне наперерез и сует в руку какую-то карточку.

– Это вы мне, а что это?

– Наша фирма проводит рекламную лотерею – мы разыгрываем товары и услуги. Позвольте посмотреть на номер вашего билета. О-о-о! вы выиграли наш самый главный приз – путевку на двоих на Средиземное море!!!

По закону жанра из толпы выныривает толстая тетка, разрисованная как матрешка.

– У меня тот же самый номер – голосит она. Путевка моя!

– Ну, раз так – „примирительно“ произносит сероглазый, устроим небольшой аукцион. Та, у кого с собой на данный момент больше денег, получает путевку. Так, у вас пятьдесят рублей, прекрасно, а что у вас, дама, у вас сто, великолепно! Деньги можете сдавать на хранение мне до конца игры, у меня не пропадут, я ведь не хочу потерять работу. А что у вас, пятьсот рублей, замечательно! если у кого-то есть с собой валюта, то она тоже может участвовать.

– Вы знаете – тихонько говорю я – деньги, которые я взяла с собой, закончились, но у меня есть еще в машине, это совсем недалеко.

– В принципе это не положено – так же тихонько отвечает мне сероглазый, но лично мне будет приятно, если главный приз достанется вам, а не этой работнице прилавка. Я ведь тоже по диплому инженер, а в вас чувствуется женщина с образованием. Пойдемте, я вас провожу.

Разрисованная тетка старательно разыгрывает возмущение, но потом „соглашается“ немного подождать, а я заворачиваю за угол, пересекаю один проходной, двор затем другой. Он идет следом как привязанный, радостно подсчитывая, сколько можно слупить с этой богатой дурехи и сколько из этого утаить от своих „сотрудников“. Заходим за угол старого гаража.

– Так, где же ваша машина, дамочка? – в голосе звучит почти детское разочарование: – неужели машину угнали и все достанется кому-то другому?! Нет, точно дуреха, нашла, где машину оставлять!

В ответ я улыбаюсь ему, демонстрируя пару великолепных клыков. В глазах его сначала вспыхивает безмерное удивление – нет, такого не может быть, это неправильно! затем приходит страх и желание бежать отсюда, бежать сломя голову. Но разве от меня убежишь?

Раз! Я провожу пальцами по его спине, и когти безо всякого усилия распарывают кожаную куртку и все, что одето под ней. Еще парочка рывков в разные стороны, но всякий раз я оказываюсь у него на пути и улыбаюсь ему, улыбаюсь во весь рот.

– Куда же вы? Неужели вам не хочется моих денег?

Ему уже не до денег и вообще ни до чего. Окончательно потеряв голову от страха, он падает передо мной на колени, прямо в снег и жидкую грязь и что-то неразборчиво лепечет про семью, маленьких деток и больную маму. Обычного живого человека он бы, может, и разжалобил…

– Какие дети, да и ты женат не был, а маму в последний раз навестил год назад и то, чтобы квартиру на себя переписать. А ну, вспомни, ведь я тебя тоже просила. И другие тоже. Встань, или так и хочешь умереть в этой луже?

До него доходит, он вскакивает и кидается на меня, думая только о том, чтобы вырваться туда, в обычную жизнь, которая кажется ему теперь такой прекрасной. Но мне надоело с ним возиться, и вскоре все закончено. Соленая жидкость льется прямо мне в горло, я пью, захлебываюсь, и не могу оторваться. Уходит усталость, уходит холод, который уже ощущается где-то внутри. Поток энергии переполняет меня, хочется танцевать прямо здесь, в этом грязном дворе. Я молодая, я сильная, я такая живая!

Оторвавшись наконец, я снова смотрю ему в лицо – „Вы проиграли, все деньги и приз переходят к этому человеку. – Но как же?! – Девушка, вы же в курсе, что это игра, правила вам тоже были известны. Отойдите, не мешайте работать!“

На какое-то время я, вероятно, теряю контроль над собой, так как то, что лежит у моих ног, теперь даже и отдаленно не напоминает молодого мужчину, совсем недавно пытавшегося выудить у меня деньги.

Но дела на сегодня не закончены. Наскоро привожу себя в порядок, подбираю сброшенную шубу. Какая жалость, что не воспользоваться зеркалом…

Они ждут и, чтобы не терять время, обхаживают какую-то бабулю с хозяйственной сумкой. Бабуля радостно кивает и мысленно уже тратит свой выигрыш. В списке покупок фигурирует игровая приставка для правнука и фирменные тапочки деду.

– Ой, вы про меня еще не забыли? В машине что-то случилось с замком, ваш коллега пытается его открыть, но одному не справиться. Вы только подождите, хорошо?

От толпы отделяется верзила в темной вязаной шапочке, надвинутой на глаза. „Нет, бывают же на свете такие дуры, доверила машину незнакомому человеку, а он явно ее уже обчистил и прикарманил себе все деньги. Ну, пусть только попробует не поделиться!“

Он почти не удивляется, когда странная дамочка вдруг лезет к нему с нежностями в темном дворе. Но то, что следует потом, для него уже за гранью разумного. Он сперва изо всех сил пытается оттолкнуть меня, отбросить от себя, но куда там, я намертво приросла к нему. Движения верзилы делаются все более суетливыми, а затем он сдается и пытается что-то сказать. Что-что?!! Он тоже хочет стать вампиром. Размечтался, да ты хуже всякого вампира, лохотронщик!

…Ну вот, милицейский патруль найдет верзилу со свернутой шеей – обычные бандитские разборки, а дырочки от клыков к тому времени будут уже совсем незаметны, да и кто будет присматриваться?

Поднимаю голову и встречаюсь с взглядом удивительных золотисто-карих глаз. Мудрых и немного грустных глаз древнего, очень древнего вампира.

– Девочка моя, ты молодец, ты прекрасно со всем справилась. Так значит, это они и были? Но ты опять забыла одну существенную деталь.

В руках у него полиэтиленовый мешок, туго набитый бумажными деньгами – рубли, доллары, какие-то незнакомые купюры, в уголке блестят старомодные золотые сережки – все это дневная добыча лохотронщиков. Про деньги я и не вспомнила. Мне немного неловко и я на автомате выдаю:

– Ну да, они нам пригодятся, жить-то на что-то надо.

При слове „жить“ уголки губ моего собеседника чуть-чуть приподнимаются в грустной улыбке.

– Там еще была женщина, кажется, их называют завлекательницами, размалеванная такая.

– Да, соглашается он. Была… А теперь нас ждут развлечения. В ночном клубе неподалеку отсюда новая концертная программа, но перед этим тебе надо заглянуть в салон красоты, я уже договорился, никаких зеркал.

На улице толпа уже разошлась. Старушка с хозяйственной сумкой бродит и причитает:

– Ой, господи, что же это делается, ни денег, ни сережек золотых. Вот так пошла бабка за покупками.

На ее причитания никто не реагирует – кто-то торопится по своим делам, а кто-то к таким зрелищам давно привык.

Открываю полиэтиленовый пакет и подхожу к ней.

– Возьмите ваши сережки и ваши деньги. Это было не всерьез, понарошку, но в следующий раз жулики могут быть настоящими и ничего назад не отдадут. Вы поняли?

– Поняла, спасибо, доченька. Вот глупая бабка, думала и вправду разбогатела. Ой, постой, подожди, это не мои деньги, здесь больше и денежка вон иностранная!

Но нас здесь уже нет. Сегодня нам здесь больше нечего делать.

Настоящее время

– Ну, ты и выдала! Я и сам едва не поверил. Слушай, умыться бы…

– Там за дверью душ есть и раковина. Там еще аптечка, от старого хозяина осталась, может еще годится, а я посмотрю тебе что-нибудь переодеться.

В дальнем углу у меня настоящая костюмерная, ее, наверно, хватило бы, чтобы обеспечить небольшую киностудию. Есть наряд состоятельной дамы – вечернее платье, шубка, еще одно платье, деловой костюм… нет, в мои джинсы он, точно, не влезет. Наконец из кучи свитеров и топиков был вытащен спортивный костюм. Вроде, должен подойти.

– Элеонора! – Раздалось из ванной. – Я вот думаю… Они теперь будут считать что ты меня… ну, что я вроде дохлый, то есть, сорри, носферату.

– Настоящим носферату ты стал бы только на следующие сутки, да и то после… некоторых мероприятий. А сейчас лежал бы преспокойно в темном углу и привыкал к этой мысли. А о тебе дома-то не волнуются?

– Мама с бабушкой у тетки в Ярославле. Как тут заварушка началась, я их сразу и отправил. А вот ребята – Валерка, Толик, они, точно, с ума сходят… Ой, тебе что, плохо – бледная какая-то и глаза покраснели. Да что с тобой такое?

1– А это значит, что я с тобой заболталась и опаздываю на завтрак. Ну, кушать мне пора. Значит так, ты сиди здесь, а я пойду в один бар, там лохотронщики собираются и не только они. Может, что-нибудь и про твоих знакомых узнаю.