Мгновение вечности

– Однажды была такая ситуация, – начала рассказывать Лили, вызвав этим тихий стон Грейсона.

– Не повторяй историю о твоих мурашках, дорогуша. В тот день просто было прохладно на улице, вот и все.

– Вовсе не было холодно, – возразила Лили, с силой защелкнув крышку ланч-бокса. – Наоборот, было даже довольно тепло.

Грейсон вздохнул, но ничего не сказал.

Лили наклонилась чуть ближе ко мне.

– Это было около полугода назад. Тогда только что умерла собака Эбигейл Хопкинс, и она из-за этого выплакала все глаза.

– Эбигейл очень привязалась к своей собаке, – подтвердил Грейсон, после чего Лили бросила на него неодобрительный взгляд за то, что он прервал ее.

– Во всяком случае, однажды лучшая подруга Эбигейл заявила, что та настолько сильно скорбела о своей собаке, потому что сама отравила ее.

– Шоколадом, – снова вмешался Грейсон. – Он смертелен для собак.

– Во всяком случае, история быстро разошлась, – быстро продолжила свой рассказ Лили. – Слухи подняли на уши всех защитников животных. Это зашло так далеко, что Эбигейл даже получала письма с угрозами за то, что она якобы накормила свою собаку шоколадом.

Я потерла лоб, удивляясь, как эта собачья история связана с моими двоюродными братьями.

– Во всяком случае, однажды мы все стояли на школьном дворе, и над Эбигейл издевалась пара девочек. Я стояла рядом и видела, как лучшая подруга Эбигейл в паре метров от нее спокойно наблюдает за этим. И в этот момент, – она снова начала шептать, – к ней подошел Блейк.

Автоматически я посмотрела на Блейка, который стоял с телефоном в руке рядом с фонтаном и что-то писал, в то время как его брат, прислонившись к дереву в другом конце школьного двора, был полностью поглощен девушкой, которая, по-видимому, флиртовала с ним.

Лили понимала, что напряжение нарастает.

– И что же тогда произошло? – спросила я.

– Блейк подошел к лучшей подруге Эбигейл и посмотрел на нее. Он больше ничего не делал, он просто пристально смотрел на нее. – Лили вдохнула так глубоко, что белая блузка ее школьной формы натянулась на грудной клетке. – Я стояла совсем рядом, и у меня бежали мурашки по всему телу, как будто температура вдруг снизилась на несколько градусов. И дело было не в ветре, – она быстро взглянула в сторону Грейсона, который лишь вяло усмехнулся. – А потом…, – Лили подняла на меня свои карие глаза и коротко сглотнула, – потом лучшая подруга Эбигейл призналась перед всеми, что она выдумала отравление собаки только для того, чтобы отомстить Эбигейл за то, что та поцеловала Томми Джонсона. И что теперь все должны прекратить нападать на Эбигейл из-за мертвой собаки.

– Внимание, он идет сюда, – внезапно шикнул на нас Грейсон и сел прямо, причем его кадык нервно подпрыгивал вверх и вниз. Лили проследила за его взглядом и слегка побледнела, увидев, что Блейк убрал телефон и направился прямо к нам.

– Ты думаешь… он слышал, что я говорила о нем? – прошипела она Грейсону, не отрывая взгляда от Блейка.

– Нет, но он заметит, что мы очень странно разговариваем друг с другом, – прошипел Грейсон в ответ, не шевеля губами. При этом он позволил своим глазам восхищенно скользить сверху донизу по телу Блейка. Я не могла его винить, но попыталась выглядеть сдержанно, когда мой кузен подошел ко мне.

– Поздравляю, тебе удалось это, – поприветствовал он меня, глядя на меня так пронзительно, что я невольно задержала дыхание.

– Что удалось? – спросила я, отмечая при этом, что не только остальные девушки во дворе, но и Престон обратил внимание на наш разговор. Впрочем, он снова отвлекся, потому что к нему между тем подошел худощавый парень. У него были длинные волосы, которые он завязал в небрежный узел, и он беспрестанно барабанил пальцами по бедру.

– Добраться до школы, – сказал Блейк, скрестив руки перед грудью так, что его мышцы заметно выделялись. – И при этом сегодня.

– Ты разочарован этим? – спросила я и попыталась расслабленно положить ногу на ногу, хотя внутри я была далека от спокойствия.

Ухмылка скользила по его лицу, что выводило меня из себя гораздо больше, чем если бы он открыто смеялся надо мной.

– Нет, скорее удивлен.

– Так же удивлен, как и я вчера?

Он невозмутимо смотрел на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты мог бы спокойно сказать мне, кто ты, – сказала я, хотя мне было ясно, что он точно знал, что я имею в виду.

Он пожал плечами и сделал шаг ко мне.

– Ты не спросила меня, кто я, Джун.

Странно, но когда я услышала свое имя из его уст, мой пульс тут же ускорился.

– Это правда. Наверное, наш разговор о маньяках с топорами слишком отвлекал меня, чтобы задать тебе этот очевидный вопрос. – Мои слова были пропитаны сарказмом, и глаза Блейка на мгновение засияли весельем, прежде чем он снова стал серьезным.

– Мой отец попросил меня сыграть роль твоей няньки и отвезти тебя домой после школы на мотоцикле.

Я откинулась на спинку скамьи и приподняла одну бровь.

– А после этого ты прочитаешь мне сказку на ночь и уложишь меня спать?

Грейсон резко втянул воздух рядом со мной, но я его проигнорировала. Я заметила, как Лили тихо хихикнула.

Блейк проигнорировал этих двоих и пристально посмотрел на меня.

– Не волнуйся, это не зайдет так далеко. Так что я буду ждать тебя на стоянке после школы.

– Очаровательно с твоей стороны, но я вернусь домой и без тебя, – робко возразила я, надеясь, что Лили сможет сказать мне, на какой автобус нужно сесть, чтобы вернуться в Грин-Манор до наступления темноты.

Я видела, как Грейсон рядом со мной почти с ужасом наблюдал за нашим диалогом. Думаю, он никогда не слышал, чтобы кто-то так разговаривал с рок-звездой Блейком Бофортом. Лили, напротив, только удовлетворенно подняла одну бровь, по-видимому, одобряя мое поведение.

Блейк едва заметно покачал головой.

– Я что, зря таскал с собой второй шлем?

– Наверняка есть еще кто-то, кого ты можешь взять с собой, – сказала я, поднимаясь, когда прозвонил звонок на следующий урок. При этом я заметила, что разговоры на школьном дворе почти полностью прекратились и все девушки вокруг смотрели только в нашу сторону.

– Но я возьму с собой не кого-нибудь другого, а тебя. Ровно в 16 часов на стоянке перед школой. И не опаздывай. – С этими словами он повернулся и ушел, просто оставив меня стоять.

Я раздраженно посмотрела ему вслед.

– Нам пора на урок английского, – сказала Лили, поднимая Грейсона, который по-прежнему сидел на каменной скамье как вкопанный. Даже пчела, опасно прошмыгнувшая мимо его открытого рта, а затем нацелившаяся на цветущий куст азалии, казалось, не беспокоила его.

– Невероятно, – пробормотал он. – Мало того, что он хочет взять тебя с собой на своем мотоцикле, так еще и вблизи этот парень выглядит даже лучше, чем я думал.

После английского у меня было еще два урока истории, пока наконец не начался долгий обеденный перерыв. Лили оказалась отличной компанией и терпеливо обходила со мной огромную территорию, пока мы оба избегали темы кузенов. У меня не было никакого желания говорить о них после высокомерного появления Блейка, и Лили, похоже, чувствовала то же самое. Она рассказала мне о завтрашней поездке к каменному кругу в Бодмин-Мур, которую учитель литературы каждый год проводит со своими выпускными классами, поэтому сегодня у нас не будет домашнего задания.

– Эти камни действительно классные, – сказала Лили, сидя со мной и Грейсоном в кафетерии и с наслаждением поедая маффин. – Обычно я не воспринимаю всерьез всякие мифические истории, но там почему-то чувствуется та самая древняя энергия из кельтских сказаний.

Грейсон сделал глоток эспрессо и поднял темную бровь.

– Там у тебя тоже мурашки по коже?

– Это был вовсе не ветер! – Лили отломила кусок от своего маффина, чтобы бросить его в Грейсона.

– Вкусно, спасибо, – сказал он, засовывая его себе в рот.

– А почему ты, собственно, была там, если только выпускные классы ездят на экскурсию? – спросила я, доедая остаток своего салата. Еда в кафетерии была действительно хорошей, и мой салат был очень вкусным. Неудивительно, что ученики все еще стояли в очереди за едой.

– Родители ездят туда несколько раз в год. Мои братья любят это место.

– Может быть, отсюда и пошли твои мурашки по коже, – насмешливо сказал Грейсон. – Потому что ты была там со всей семьей. От этого даже у меня мурашки по коже побежали бы.

Лили рассмеялась и покачала головой.

– Ты невыносим. – Потом она посмотрела на меня. – Завтра в автобусе я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной, Джун. Тогда этот идиот может полностью отдаться прекрасному чувству того, что он – единственный ребенок.

– Мне нравится быть единственным ребенком, – тут же ответил Грейсон. – У моих родителей есть только один человек на свете, которому они могут подарить всю свою любовь.

– А как же друг другу? – спросила Лили, и я улыбнулась, наслаждаясь тем, как беззаботные поддразнивания пролетают туда-обратно.

– Кстати, об автобусе, – вернула я разговор в нужное русло и откинулась на спинку серого стула. – Ты можешь сказать мне, как отсюда вернуться в Грин-Манор?

Грейсон вытирал рот белой салфеткой и остановился на середине движения.

– Значит, ты в самом деле не хочешь ехать с ним?

– Определенно нет. – У меня не было никакого желания позволять Блейку командовать мной. – Разве ты не слышал, как он разговаривал со мной утром?

– По крайней мере, он говорил с тобой, – сказала Лили. – Это уже победа в мире Грейсона.

– Более того, это начало очень большой любовной истории, – со вздохом сказал Грейсон.

Я допила свою колу и нахмурилась.

– Ну, в моем мире нет. И поэтому я поеду домой на автобусе.

Глава 7

После того как автобус исчез за поворотом, я достала из кармана куртки телефон и открыла Google Maps, чтобы убедиться, что я иду в правильном направлении. Дорога неуклонно петляла, и я пыталась вспомнить, проезжала ли я здесь во время поездки на мотоцикле с Блейком. Но дело в том, что его близость настолько отвлекала меня, что я ничего не помнила.

Нет, дело не в его близости, поправила я себя. Должно быть, это было связано с непогодой – под проливным дождем здесь все выглядело иначе.

Карты подтвердили мне, что я иду в правильном направлении и прогулка до Грин-Манор займет еще около тринадцати минут. Как раз в тот момент, когда я поправляла свой увесистый рюкзак, мне позвонила мама.

– Привет, мама, – поздоровалась я, пыхтя, так как школьные учебники, которые я получила, с каждым шагом становились все тяжелее. Да и уклон тоже нельзя было недооценивать.

– Здравствуй, золотце мое, – сказала она. – Почему ты так тяжело дышишь? Ты что, овцу сейчас несешь? Или… я ведь ни от чего тебя не отвлекаю?

– Мама! – воскликнула я в ужасе. – Я иду домой. – Чтобы не хрипеть ей все время в ухо, я пошла немного медленнее. Рядом с дорогой росла дикая лаванда, и ветер принес с собой запах моря.

– Рада, что ты уже называешь это место домом. Но скажи, может быть, ты уже познакомилась с парнем? Каким-нибудь хорошеньким англичанином?

Моя мать знала о случившемся с Джаспером, и она считала, что не стоит скорбеть слишком долго, лучше сразу броситься в очередную авантюру.

– Я здесь всего один день, – ответила я, покачав головой.

– Хорошо, тогда завтра я спрошу еще раз, – весело сказала она. – Как прошел твой первый школьный день?

– На самом деле хорошо. Я уже познакомилась с двумя одноклассниками, которые действительно очень милые.

– А как у тебя дела с дядей Эдгаром? Ты хорошо с ним ладишь?

Я глубоко вздохнула.

– С ним – да.

– Но?

– Ты знала, что Блейк и Престон тоже живут здесь? Они почему-то остались на второй год. – Я невольно сглотнула при мысли о близнецах. – Престон довольно очарователен, но Блейк какой-то странный.

– Ну, он англичанин, золотце мое. Иногда они должны быть немного странными.

Я подняла одну бровь.

– И ты это говоришь, хотя папа тоже англичанин?

– Иногда твой отец тоже странный, золотце.

– Да, например, относительно тети Катарины, – пробормотала я тихо.

Мама вздохнула.

– Ты же знаешь, что твой отец не любит говорить об этом. Я сама была в Корнуолле только на похоронах твоего деда, когда Катарина и твой отец пытались возобновить отношения. Но старые разногласия снова и снова давали о себе знать.

– И что это были за разногласия?

Она помедлила.

– За несколько лет до своей смерти твой дед вел себя несколько странно. У него были перепады настроения, он становился отстраненным и говорил какие-то непонятные вещи. Твоя тетя настаивала на том, что дед страдал болезнью Альцгеймера[3], а твой отец считал, что это шизофрения. Они не могли договориться о том, как ухаживать за ним, и постоянно возникали бурные дискуссии. В то время как твой отец слушал голос разума, тетя Катарина была подвержена своим эмоциям. – Она ненадолго замолчала, и тишина стала несколько напряженной. – Дорогая, прости, но мне сейчас нужно на встречу с агентством. Может, поговорим в другой раз?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Уильям Сомерсет Моэм – английский писатель, пик популярности которого пришелся на 1920-е и 1930-е годы.

2

Синдром Туретта – расстройство центральной нервной системы, из-за которого человек живет с множественными тиками: двигательными и голосовыми.

3

Болезнь Альцгеймера – хроническое заболевание нервной системы либо возникающее вследствие старения, которое вызывает медленное повреждение нейронов и отмирание тканей мозга.