Северная страна

– Ну, допустим, – продолжала она свою мысль, – некоторые люди заглядывают в себя, изучают себя, анализируют. Давайте назовем это спуском. Они спускаются к себе на пятый этаж, некоторые на седьмой. А я уже на десятом и не могу остановиться, понимаете? Вы же знаете, доктор, что не все выбираются на поверхность живыми, ну или здоровыми. А я нахожусь тут так долго, что кажется уже не смогу жить на поверхности.

– Вот для этого вы сюда и приехали, дорогуша, – сказал доктор Швит как всегда надменным тоном и посмотрел на ее в упор. Его черные маленькие глазки никак не подходили к непропорционально большому носу и тонким губам.

– Нет уж извините, я приехала сюда не по доброй воле, – разозлилась Констанция, слегка повысив голос.

– Ну не в этом суть, деточка. – он поспешил сменить свой тон. – Суть в том, что мы обязательно вам поможем. Пройдя весь наш курс и выйдя отсюда, вы не только снова сможете жить на поверхности, но и найдете друзей и единомышленников. Вы никак не будете от них отличаться, поверьте мне. У нас самые высокие показатели реинтеграции.

Она ничего не ответила. Оставшиеся тридцать минут он расспрашивал про ее самочувствие: хорошо ли она питается, что ей сниться и не мешает ли ей по ночам соседка-крикунья.

– Мне хочется писать, доктор. Много и постоянно – сказала Констанция, после некоторой паузы. – Пальцы хотят бить по клавишам или набирать слова в блокноте телефона. Я закрываю глаза и пишу, пишу, пишу. А открываю и вижу только жетлый потолок. Что со мной доктор.

– Покажите мне, что из последнего вы написали?

Она протянула ему треугольный кусочек бумаги, вырванный наспех из тетради медсестры.

Давно не курю, но покурила бы в мыслях. Давно не писала, но нет материала.

Давно не ходила босиком по асфальту, но нет и асфальта.

Хочется бежать, но некуда.

Много любви, но не кому дать.

Пришло время получать, но не у кого брать.

* * *

Закат мое любимое время суток.

* * *

– Хорошо, очень хорошо, Констанция, – сказал доктор Швит, пряча бумажку себе в карман. Он закрыл свой блокнот, сложив его слева на диван, что означало – сеанс на сегодня окончен.

В реабилитационной клинике В.И.К. лечили от всех возможных и невозможных болезней. В клинике был свой устав и своя медицина, которая менялась, чаще чем настроение подростка. Директор клиники ВИК, дядя психиатра Швита, заведовал ею уже пять лет и зарекомендовал себя в обществе как ответственный гражданин. Он изобретательно и успешно лечил болезни, никому не изведанные, но современные и актуальные. Эта клиника всегда отвечала нуждам прогрессивного общества, пользуясь поддержкой государства, что позволяло избегать независимые проверки в течение многих лет.

* * *

Через две недели Констанции разрешили писать. Как-то в понедельник, после завтрака, к ней пришла медсестра и принесла настольную лампу, а также тетрадь и две ручки. Во вторник пришли рабочие и сняли замеры.

В пятом корпусе палаты были не стандартно узкие, вытянутые. В палате Констанции справа от входа стоял старый деревянный комод с двумя дверцами, над которым висела настенная хрустальная лампа. Чуть дальше, вдоль правой стены, стояло большое винтажное кресло. Оно когда-то было мягким и красным, а сейчас походило на высохший на солнце томатный сок. Слева от входа, был узкий стенной шкаф с белой дверью, дальше стояла деревянная кровать.

В конце палаты было окно, а под ним невероятных размеров чугунная батарея. Она плохо грела, но убрать ее совсем было нельзя. Краска на оконных рамах высохла и облупилась. Когда становилось совсем невыносимо, Констанция забиралась на подоконник и часами дергала за высохшие кончики.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.