Флориды
и равным образом, Луна, чей свет – лишь отражение солнечного, и силы пяти остальных планет: благодетельная сила Юпитера, сладострастная – Венеры, стремительная – Меркурия, гибельная – Сатурна, огненосная – Марса.
Существуют и другие посредствующие божественные силы [49], которые можно ощущать, но не дано лицезреть; таков Амур и остальные подобные ему божества – внешность их ускользает от взгляда, но власть известна каждому. Это она, повинуясь предначертаниям провидения, в одних местах воздвигла крутые вершины гор, в других распростерла ровную гладь полей; это она повсюду указала, где рекам течь, где лугам зеленеть, она научила птиц летать, змей ползать, зверей бегать, людей ходить.
XI.
Да, с ним происходит то же самое, что с теми несчастными, которые возделывают бесплодный и каменистый клочок земли, доставшейся им в наследство, – настоящую скалу, заросшую терновником. Их пустыня не способна родить ничего, и никаких плодов не увидишь там:
Все меж собой поделили овес бесплодный и плевел [50].Ничего не собравши с собственных полей, они отправляются на чужие и принимаются за кражи, срывая цветы соседей, для того, разумеется, чтобы перемешать эти цветы со своими волчцами. Вот точно так же и тот, кто сам беден достоинствами [51]…
XII.
Птица попугай – индийская птица. Размерами он лишь немногим меньше голубя, но цветом отличается от голубя: он и не молочно-белый, и не сизый, и не белый в сизых пятнах, не бледно-желтый и не пестрый, нет, попугай весь зеленый от пушка у самой кожи до конца крылышек, и только шея выделяется на этом фоне. Шею же окружает пунцовая полоска, блеском своим подобная золотому украшению, она служит попугаю и ожерельем, и венком. Клюв необыкновенной твердости: когда, стремглав бросившись с огромной высоты вниз, попугай падает на какую-нибудь скалу, клюв его, подобно якорю, принимает на себя всю силу удара. Впрочем, и голова не менее тверда, чем клюв. Когда попугая учат подражать человеческой речи, его колотят по голове железным прутиком, чтобы он как следует почувствовал, что такое властная рука наставника; это для него школьная розга.
Учится птенец, начиная с самого рождения в течение двух первых лет жизни, пока рот податлив и легко принимает нужную форму, пока язык гибок и легко приводится в движение; пойманная же в старости птица и бестолкова и забывчива. В любом случае особенно легко усваивает человеческую речь такой попугай, который питается жолудями и у которого на каждой ноге по пяти пальцев, как у людей. Не всем попугаям это свойственно, но все они обладают одной характерной особенностью: язык у них шире и больше, чем у остальных птиц. Потому-то они и произносят слова человеческого языка сравнительно легко: ведь плектр-язык [52] может ударяться об нёбо на довольно большом протяжении. То, что попугай выучил, он поет или, правильнее сказать, выговаривает, и выговор птицы до того похож на наш, что, услышав ее, каждый подумает: это говорит человек. А послушай-ка ворона, когда он пытается делать то же самое, – ведь он каркает, а не разговаривает. Впрочем, будь то ворон или попугай, безразлично, они произносят только то, что выучат. Научи его брани – и он будет браниться дни и ночи напролет, и уши прожужжит тебе своими проклятьями: это его песня, ее он считает своей трелью. Когда же он исчерпает весь запас выученных ругательств, снова повторяет ту же самую песенку. И если ты хочешь избавиться от этой брани, придется вырвать ему язык или выпустить его на волю как можно скорее, чтобы он улетел назад в свои леса.
XIII.
Нет, тот вид красноречия, которым наградила меня философия, совсем не похож на дар пения, которым природа наделила некоторых птиц; они поют недолго и лишь в определенное время: ласточки утром, цикады [53] в полдень, совы в сумерках, сычи вечером, филины ночью, петухи перед рассветом. Песни этих животных слышатся в разную пору и все звучат по-своему: петух подбадривает, филин вздыхает, сыч жалуется, сова пускает трели, цикада стрекочет, ласточка пронзительно свистит. Другое дело – философ: его речь, как и мудрость его, не иссякает со временем, внушает почтение слушавшему, приносит пользу понявшему, звучит на все лады.
XIV.
Вот какие истины услышал Кратет [54] от Диогена, частью же постиг их и собственным умом. Наконец, однажды прибегает он на форум, бросает имущество, словно груз навоза, скорее обременительный, нежели полезный, а потом, оказавшись в окружении огромной толпы, восклицает: «Кратет отпускает Кратета на волю». С той поры и до самого конца своей жизни он жил счастливо – не только что без единого раба, но даже голый и от всего, без изъятия, свободный. И до того завидной была его участь, что девушка знатного рода, отказав молодым и богатым женихам, сама остановила свой выбор на нем. Кратет обнажил свою спину, которая была украшена горбом, и, положив на землю суму с палкой и плащ, объявил девушке, что весь его домашний скарб – перед нею и что красоту жениха она уже видела; пусть же она как следует обдумает свое решение, чтобы потом не пришлось ей раскаиваться. Однако Гиппарха приняла все эти условия. Она ответила, что уже давно все обдумала как следует и как следует взвесила и что нигде не сумеет найти мужа ни богаче, ни красивее; пусть же он возьмет ее и ведет, куда захочет. Киник привел ее в портик, и там, в людном месте, средь бела дня, у всех на виду лег рядом с нею; тут же на виду у всех он лишил бы ее невинности, которую с самообладанием, не уступавшим его собственному, предлагала ему девушка, если бы Зенон [55] не растянул свой драный плащишко и не защитил учителя от любопытных взоров людей, стоявших вокруг.
XV.
Самос – небольшой остров в Икарийском море, расположенный напротив Милета, к западу от него, на расстоянии немногих часов плавания: в тихую погоду судно, идущее в ту или другую сторону, приходит в порт на следующий день. Земля эта плохо родит хлеб, непригодна для плуга, более благоприятна для маслин, и ни виноградарь, ни огородник не тревожат ее. Все полевые работы там состоят в окапывании и прививках, и, судя по сбору фруктов, остров скорее плодоносен, чем плодороден. Впрочем, жителей на нем много, и чужеземцы часто посещают его. Есть там город, далеко не отвечающий своей громкой славе, но свидетельствующий о былом величии своем многочисленными развалинами стен [56]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Во время молитвы древние сидели.
2
О каком городе идет здесь речь, неизвестно.
3
Рога оленей и других диких животных были обычным приношением богине охоты Диане.
4
Звериные шкуры также приносились в дар Диане или лесному богу Сильвану.
5
Имеется в виду, вероятно, алтарь из дерна.
6
Ср. «Апология», гл. 56.
7
Платоник Апулей называет Сократа, учителя Платона, своим предшественником.
8
Плавт, «Грубиян» (Truculentus), 489.
9
Разумеется, Сократ, живший двумя веками раньше Плавта, не мог знать его стихов, но мысли Сократа соответствует «вывернутый наизнанку» стих Плавта.
10
Гомер, «Илиада», III, 12 ел.
11
Вергилий, «Буколики», III, 27.
12
Инструмент, на котором, по словам Апулея, играл Гиагнис, представлял собою две дудочки, несколько напоминавшие современный гобой, в мундштуки которых дули одновременно. Первоначально в каждой из них было по 4 отверстия – соответственно числу свободных пальцев. Позже на стволы инструмента стали надевать особые передвижные кольца, закрывавшие все ненужные музыканту в данный момент отверстия, что позволило увеличить общее число последних.
13
Минерва (Афина) считалась у древних изобретательницей флейты. По другой, более распространенной версии мифа, состязание судили одни только Музы.
14
Апулей снова отступает от общепринятой версии, согласно которой не Музы. а сам Аполлон расправился со своим противником.
15
Знаменитый греческий флейтист и композитор конца V – начала IV вв. до н. э. родом из Фив.
16
См. прим. 50 к «Апологии».
17
Римляне обычно одевали покойников в тогу, а греки – закутывали в плащ.
18
Набатеи – арабское племя, проживавшее в начале новой эры в юго-западном Заиордании.
19
Арсакиды – парфяне, названные так по имени царя Арсака I (III в. до н. э.), основателя Парфянского государства.
20
Итиреи (или итуреи) – жители горной бесплодной области к северо-востоку от Палестины.
21
См. прим. 16 к кн. II «Метаморфоз».
22
Такой же точно рассказ находим у Плиния Старшего (VIII, 11).
23
Гимнософисты (буквально «нагие мудрецы») – древнеиндийские философы-аскеты, напоминающие современных йогов.
24
Никаких других упоминаний об этом «самом ученом и самом приятном из поэтов» не сохранилось.
25
Поликлет – греческий скульптор V в. до н. э., родом из Сикиона (город в северной части Пелопоннеса); жил целым веком раньше Александра. В действительности придворным скульптором Александра был земляк Поликлет а Лисипп.
26
Апеллес – крупнейший греческий живописец IV в. до н. э., уроженец города Колофона в Малой Азии.
27
Пирготель – прославленный греческий резчик гемм.
28
Плащ считался как бы обязательным для философа одеянием. Ср. «Флориды», IV.
29
Платье и обувь представителей различных сословий в Риме не были одинаковы. Так, сенаторы носили тогу с широкой пурпурной каймой и сандалии особой формы.
30
Солецизм – неправильный в синтаксическом отношении оборот речи.
31
В оригинале: torno et coturno vero comparatis. Слушатели ожидают от Апулея речи, отточенной и отшлифованной и, в то же время, исполненной высокого пафоса.
32
Т. е. лжефилософы. Ср. это место со второй половиной отрывка VII.
33
Возвышение, на котором сидели должностные лица при исполнении своих обязанностей.
34
Гиппий – греческий философ-софист середины V в. до н. э. Свой рассказ о нем Апулей заимствовал, вероятно, из диалога Платона «Гиппий меньший» (Hipp, rain., p. 368).
35
Здесь оканчивается в рукописях первая книга «Флорид».
36
Область на западе Пелопоннеса.
37
Писа – город в Элиде, близ которого происходили Олимпийские игры.
38
В оригинале: triplici licio, purpura duplici. Существует и другое понимание этого места: туника соткана в три нити, две из которых – пурпурные.
39
Чесалка и флакон с маслом (для умащения) – обычные банные принадлежности.
40
См. прим. 2 к кн. I «Метаморфоз».
41
Ветку лавра или мирта держали в руке, декламируя отрывки из эпических поэм. Обычно с такими декламациями выступали мальчики.
42
См. прим, 2 к кн. X «Метаморфоз».
43
Ср. «Флориды», XX.
44
Обращение, как явствует из дальнейшего, к наместнику провинции Африки Севериану. Повидимому, речь произносилась в Карфагене, в городском театре.
45
Наместники в провинциях сменялись ежегодно.
46
В Риме существовал строгий порядок и постепенность в переходе от одной должности к другой. Повидимому, Гонорин, состоявший легатом при проконсуле, уже прошел квестуру (или эдильство), и теперь ему предстояло баллотироваться на должность претора, а затем – консула.
47
Т. е. Марка Аврелия и Луция Вера. Совместный принципат этих двух императоров продолжался со 161 по 169 г.; к этим годам и относится та речь, из которой извлечен данный отрывок.
48
По-видимому, в прошлом и сам проконсул Севериан побывал в Африка в качестве легата при наместнике.
49
Учение о божествах среднего ранга, своего рода связующем звене между людьми и всемогущим богом, Апулей излагает в трактате «О боге Сократа».
50
Вергилий, «Георгики», I, 154.
51
Текст оригинала обрывается на середине фразы.
52
Плектр – палочка, которой ударяли по струнам кифары.
53
Удивительно, что Апулей среди птиц (aves) называет цикаду. Можно было бы думать, что это слово имеет здесь значение volucres, т. е. «крылатые» (все вообще, а не только птицы), и Флоридус (Флери) так и истолковывает его в своей подстрочной interpretatio. Однако у других авторов слово avis в таком значении, по-видимому, не засвидетельствовано.
54
См. прим. 90 к «Апологии». Ср. также «Апология», гл. 22.
55
Зенон из Китиона на острове Кипр (конец IV – начало III вв. до н. э.). основатель стоической школы, был одно время учеником киника Кратета.
56
Древний город Самос, некогда очень красивый и богатый, пришел в большой упадок после войн римлян с Митридатом и с пиратами (I в. до н. э.).
