В лабиринте версий

– Хорошие люди эти китайцы, – задумчиво сказала она, садясь на стул.

– Кофе будете? – предложил Ты.

– Мне кофе нельзя, – грустно ответила Калиста Никоноровна.

– После китайского чая можно, – авторитетно заявил Трубопроводов.

– Тогда с удовольствием. А у тебя остался еще этот чай?

– Его лучше пить вечером, – сказал Ты.

– Тогда я пойду, посмотрю телевизор, – разочаровано сказала Калиста Никоноровна, удаляясь в комнату.

– А ты не хочешь немного китайского чая? – спросил приятеля Трубопроводов.

– Спасибо, не хочу.

– А я без него с ума бы сошел с этой грымзой. А так… – он хитро улыбнулся.

– Ладно, – сказал Ты, глядя на часы, – мне пора.

– Да ладно тебе, посиди еще.

– Нельзя. Начинается футбольный сезон.

– Ну и что? – не понял Трубопроводов.

– Ах да, ты же не знаешь…

Никто не знает, где и когда зародилась эта замечательная игра, получившая в Москве название Милицейский футбол. Правила ее просты. На поле выходят две команды игроков. В центре поля появляется объект задержания, в последнее время это какой-нибудь нелегал из стран Азии или с Кавказа. В годы советской власти в роли объекта часто использовались враги народа. По сигналу судьи команды вступают в игру. Задача – используя только дубинки и ноги доставить объект в ворота противника. Будучи все как один поклонниками этой игры, сотрудники милиции прилагают все силы для того, чтобы сначала попасть в команду, а потом уже выиграть главный приз чемпионата. Для того чтобы поддерживать себя в форме, они постоянно тренируются на улицах городов и сел, а непосредственно перед чемпионатом тренируются на любом попавшемся на глаза подходящем объекте.

До начала чемпионата оставалось каких-то несколько недель, так что на улицу без особой надобности лучше было не высовываться.

Ужин состоял из яичницы и китайского чая, слегка подогретого в микроволновке. Трубопроводову готовить было лень, а Калиста Никоноровна вновь отдалась болезни. Она и к столу вышла только потому, что иначе осталась бы не только без ужина, но и без чая.

На это раз телевизор пустился в долгую полемику о значении смайликов в творчестве Тургенева и Павла Лунгина. Быстро устав от этой философии, Трубопроводов отправился спать, но спать ему не дала Калиста Никоноровна. Всю ночь она, как заводная прошагала по дому с воображаемым знаменем в руках и горланя пионерские песни. Под утро она совсем потеряла голос, и ее рот извергал пугающее до глубины души нечеловеческое шипение.

Уже светало, когда она, наконец, угомонилась и пошла спать. Вышла из комнаты она только вечером следующего дня и сразу же спросила:

– А что мы будем есть?

– Жареную картошку, если вы ее почистите, – ответил Трубопроводов, съевший несколько купленных в буфете пирожков.

– Я – старая больная женщина…

– Тогда ничего, – прервал он ее излияния.

Поняв, что спорить бесполезно, Калиста Никоноровна принялась за работу. После жареной картошки был чай.

Утром Трубопроводов, как ни пытался, не смог отделить сон от яви.

Все, как обычно, началось с разговора с телевизором, который на этот раз потянуло на притчи.

– Случилось так, – рассказывал телевизор, – что в одном царстве молодой, но могущественный царь, взойдя на престол, объявил себя богом. Конечно же, и до него, и после, в мире были цари, провозглашавшие себя богами. Но в том царстве считалось, что сам бог слишком небеснолик, чтобы лично говорить с народом. Поэтому от его лица к народу обращался верховный жрец. Шло время. Цари сменяли друг друга на престоле. Царство росло, подминая под себя соседние территории. И вот уже не только царь, но и верховный жрец, объявив себя наместником бога, стал слишком небесноликим, чтобы обращаться напрямую к народу. За него стали говорить слуги или простые жрецы, которые тоже вскоре причислили себя к миру небес. Между безмолвным миром богов и народом оставались только мелкие чиновники, ставшие полноправными хозяевами того царства. Это положение не устраивало только народ и кое-кого из богов. Но народ боялся восстать против своих небожителей, от имени которых действовали чиновники, а боги вынуждены были молчать, так как им при рождении начали отрезать языки.

Потом был какой-то человек в дурацкой одежде. Он, сидя на ковре, рассказывал:

– Наш мозг сам ткет реальность из окружающий нас иллюзии, и мы видим, как морковь становится розой, которая превращается в драгоценность, но только затем, чтобы рассыпаться в прах. Такова природа вещей. И мы властны лишь сознательно следовать этой природе.

Каждому его слову сопутствовало соответствующее превращение. Морковка на глазах у всех (в доме были еще какие-то люди) превратилась в розу, затем в ювелирное изделие тончайшей работы, чтобы сразу же после этого превратиться в пыль…

Утром, чтобы окончательно не сойти с ума, Трубопроводов объявил субботник.

– Кто не работает, тот не ест, – заявил он Калисте Никоноровне, – будем убирать дом.

– Тебе не стыдно заставлять меня работать? – спросила на всякий случай она.

– Это в терапевтических целях, – ответил Трубопроводов.

Весь день они драили дом. Вечером, почувствовав приятную усталость, они вместе приготовили ужин, во время которого допили остатки чая.

Когда заполярные вернулись домой, они не поверили своим глазам. Умирающая не так давно Калиста Никоноровна, гуляла с папиросой в зубах по двору и мило беседовала, причем это был диалог двух воспитанных существ, с соседским котом Маратом.

– Как вам это удалось! – с благоговейным чувством спросил Заполярный у Трубопроводова, играющего в шахматы с телевизором.

– Это еще проще, чем проиграть этой штуковине, – ответил Трубопроводов, которому еще ни разу не удалось выиграть у телевизора, – достаточно периодически снабжать ее лекарством.

– Ты только посмотри, на эту благодать! – сказал Ты, останавливаясь возле дома, во дворе которого стоял огромный, настоящий деревянный сортир. – Знаешь, когда я впервые увидел его, я осознал, что если мы не попадем внутрь любым способом, можно считать, что жизнь прожита зря.

Это грандиозное деревянное сооружение, состояло из двух отделений – мужского и женского. Стоял сортир, разумеется, в глубине двора, но не заметить его было невозможно.

– Согласись, удобства обезличивают человека, – продолжил он, дав приятелю возможность насладиться этим великолепным зрелищем.

– С чего ты взял? – спросил Трубопроводов, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.

– Сам посуди. Что может рассказать о своем хозяине унитаз, в отдельной изолированной квартире со всеми удобствами, плюс туалетная бумага, если, конечно, тот не конченый засранец? Ничего. Максимум, что можно узнать, так это сколько он выложил за свой трон, да и то приблизительно. Другое дело настоящий деревянный выгребной сортир с гвоздем для бумаги, на котором томятся в ожидании своей участи страницы из книг, журналов, газет… Это сооружение, можно сказать, является истинным зеркалом человеческой души. Достаточно зайти в такой туалет, чтобы понять, чем человек дышит, что читает, над чем задумывается в минуты кишечного расслабления, что пытается донести до своей истинной сущности, какими словами прикасается к самому центру своей души.

– Не слишком ли ты категоричен?

– Ничуть. Это было озарение, инсайд. Магомет увидел Коран, а я – этот сортир. И знаешь, что я сделал? Навел справки. Оказывается, в этом доме живет известный столичный мумуковед Ипатьев Сигизмунд Соевич. Он регулярно устраивает у себя мумуковедческие семинары. Ты слышал когда-нибудь о Мумуки?

– Нет, – признался Трубопроводов.

– Я тоже ничего о нем не слышал, но на всякий случай записал нас на очередной однодневный семинар, который начинается завтра утром. Сигизмунд Соевич любезно согласился предоставить нам на ночь кров, так что сегодня мы живем с тобой здесь. Я уже все оплатил. Идем.

Взяв Трубопроводова под руку, Ты повел его в дом. Их встретил высокий видный мужчина приятной гетеросексуальной наружности.

– А вы, надо понимать, тот самый выдающийся первопроходец? – спросил он у Трубопроводова, пригласив их в дом.

Не зная, что сказать, Трубопроводов замялся.

– Вот ваша обитель, располагайтесь, – сказал Сигизмунд Соевич, приведя гостей в небольшую комнату, судя по всему, бывшую детскую. Там стояло две кровати, тумбочка и небольшой стол. – Прошу простить за скромность обители. Надеюсь хоть немного компенсировать это ужином. Отказов не принимаю.

Надо заметить, что друзья и не собирались ему отказывать.

Ужин был обильный и вкусный. За столом хозяин расспрашивал Трубопроводова о путешествиях, и тому ничего не оставалось, как, краснея, пересказывать прочитанные когда-то книжки. Кроме самого Трубопроводова его ложь не смущала никого.

– Скажите, а вы давно уже занимаетесь проблемой Мумуки? – спросил Сигизмунд Соевич, когда все трое перешли к сигарам и коньяку.

– Если честно, то, узнав о ваших семинарах, мы решили, что нельзя вот так совершенно ничего не знать о Мумуки, – признался Трубопроводов.

– Что ж, вполне похвальный интерес, и вполне похвальная честность. Думаю, вы вполне можете получить необходимые начальные знания для участия в семинаре из брошюры, которую вы найдете в тумбочке. А теперь прошу меня извинить. Надо готовиться к семинару.

С удовольствием извинив Сигизмунда Соевича, друзья отправились к себе в комнату. Было еще относительно рано, но они забрались в постели. Ты взял брошюру.

– Почитать? – спросил он.

– Если не трудно.

– Краткое руководство для начинающего мумуковеда, – прочитал он.

КРАТКОЕ РУКОВОДСТВО ДЛЯ НАЧИНАЮЩЕГО МУМУКОВЕДА

Надо сказать, что то вопиющее незнание чего-либо о Мумуки, которое мы сегодня можем наблюдать практически во всех слоях общества, является более чем серьезным симптомом. Будучи прекрасным конспиратором и безжалостным хищником, Мумуки атакует свою жертву так, что та даже не подозревает о своем поражении. Непосвященный в дела этого монстра человек и в свободном состоянии практически не способен распознать своего врага, а, попав в лапы к Мумуки, он превращается в полностью беззащитное существо. Дело в том, что, захватив свою жертву, Мумуки надевает нечто похожее на шоры на сознание жертвы, после чего человек всю оставшуюся жизнь влачит существование его покорного раба, даже не сознавая этого.

Так кто же такой Мумуки? И что мы о нем можем знать? Несмотря на то, что Мумуки превосходно прячется в глубинах нашего сознания, кое-что о нем все же известно. С давних времен существовали антимумукские школы, позволяющие людям противостоять этому демону-паразиту.

В традиции древних толтеков, как объяснял дон Хуан Карлосу Кастанеде, под Мумуки понимается тот искусственный разум, что нам насаждают летуны. В даосской и в дзен буддистской традициях – это тот самый ум, который надо отбросить. В Христианстве – это демон искуситель, а в сатанизме – дух человеческой глупости. Ницше говорил о нем, как о демоне тяжести…

В традиции дзен-терроризма Мумуки – это демон мозгового секса или такой информационно-энергетический паразит, чьей средой обитания служит человеческое сознание. Мозговой секс – или секс между мозгами, названый в народе мозгоебизмом – это метод размножения Мумуки, который путем акта мозгового секса захватывает власть над все новыми и новыми сознаниями…

И далее в том же духе.

– Я же тебе говорил! – довольно сказал Ты, закончив чтение.

– Ты о чем?

– Такие мысли могут прийти только в голову человека, который ходит в настоящий сортир. Пойдем, осмотрим этот шедевр?

Как оказалось, это нелепое на первый взгляд сооружение на самом деле было продумано до мелочей. В сакральности замысла сортир ничем не уступал таким символам загадочности и успеха, как Сфинкс и пирамиды. Как я уже писал, сортир был разделен на два отделения: мужское и женское. В каждом отделении было по три удобных стульчака. Перегородок между стульчаками не было, что позволяло посетителям не лишать себя роскоши общения. Возле каждого стульчака на расстоянии вытянутой руки была полочка, где лежали салфетки с напечатанным на них текстом.

А с внутренней стороны входной двери висел лист ватмана, на котором крупными буквами, чтобы все могли разобрать текст, было написано:

«ХАТХА, МЕДИТАЦИЯ НА УНИТАЗЕ

Лучшее место для медитации – туалет. Если у вас есть удобное туалетное сиденье и крепкий замок на дверях, не стоит и говорить о том, какие великие мысли могут прийти к вам в голову. Мартин Лютер мечтал о протестантстве, сидя на толчке в Уиттеноергском монастыре и мы знаем, каким большим это движение стало.

Нет места лучше, чем туалет, где человек был бы столь восприимчив к внешнему воздействию. На втором месте стоит погружение в теплую ванну, на третьем – душ. Вот почему долгожданный телефонный звонок или звонок в дверь раздается именно при таких обстоятельствах. Чем беспомощней состояние человека, тем более восприимчив он. Обладая высшей степенью уединения, превосходящую ванную и душ, туалет непревзойден в привлечении сторонних впечатлений и мыслей. Те, кто позволяют другим видеть себя принимающими душ и даже занимающимися любовью, обычно проводят черту и отказываются от зрителей в туалете. Туалет – самый священный рудимент изоляции, доступной в этой перенаселенной окружающей среде.

Давление на позвоночник снижается при восседании на троне, ослабляя тем самым духовное и физическое напряжение. Гениталии полностью обнажены и не стеснены давлением одежды. Если помещение достаточно звукоизолировано или шум снаружи в достаточной степени скрадывает звуки, доносящиеся из туалета, то можно испускать неречевые высказывания с любой интенсивностью, частотой и из любого отверстия. Инфантильное освобождение от того, что мы вынуждены сдерживать все остальное время, доставляет как психологическое, так и физиологическое очищение желудка.

В таких благоприятных условиях для расслабления и восприимчивости мозг будет функционировать свободнее и шире охватит информационное поле. Многим читается лучше именно в туалете, ведь гораздо легче поглощать одно, испуская другое.

Некогда я был знаком с престарелым отшельником с блестящим образованием, построившим миниатюрный замок в лесах северной Калифорнии. До выхода на пенсию он управлял большой сетью театров в Англии. После переезда в США он купил небольшой участок земли в лесу, где произрастали красные деревья, и сам построил сказочную крепость из подручных материалов. Крошечные башенки и коньки возвышались над строением из дерева и камня, состоявшим из четырех комнат.

Чтобы упростить водопровод и газ, он соединил кухню и туалет, установив плиту рядом с толчком. Тут же находился стол, за которым он обедал. Таким образом, не вставая с унитаза, он мог готовить себе еду, переставлять ее на стол и принимать пищу. Соседи в округе называли его «грязным отшельником», несмотря на то, что он безупречно одевался и обладал высокоразвитым интеллектом. Когда же престарелый борец с предрассудками умер, его маленькая крепость была переделана, и сбоку к ней пристроили раздельный санузел.

Вероятно, строя совмещенные туалет и кухню, он хотел добиться большего, нежели просто удобства. Я часто задумываюсь как много людей, будь у них возможность, согласились бы есть одновременно с опорожнением желудка. Каракалла, Диоклет и Нерон поступали не только так, но и шли дальше. Туалет важнее, нежели просто трон. Это святая комната».

Антон Шандор ЛаВей. «Записная книжка Дьявола».

– А теперь посмотрим, чем здесь живут, – сказал Ты, закончив издавать характерный ректальные звуки. Сорвав с гвоздя салфетку, он начал читать:

«24 сентября 1235 года, за семь веков до нашего времени, генерал Йорицума расположился на привал со своей армией. Вдруг часовые увидели странное явление: какие-то таинственные источники света, петляя, описывали круги в северо-западной стороне неба. Это продолжалось до раннего утра. Генерал Йорицума приказал провести, как мы сказали бы сегодня, „полномасштабное научное расследование“, и его подчиненные приступили к работе. Вскоре отчет был готов. „Все, что наблюдалось, генерал, имеет совершенно естественное происхождение, – твердо заявили они. – Это ветер заставляет раскачиваться звезды“. Поведавший мне эту историю г- н Юдзука Мацумура из Иокогамы добавил с грустью: „Ученые, получающие зарплату от государства, всегда делают подобные двусмысленные заявления!“»

Жак Валле «Параллельный мир».

Закончив читать, Ты подтер задницу салфеткой, внимательно изучил образовавшийся на ней рисунок, бросил салфетку в дырку в стульчаке, и взял следующую.

– А что у тебя? – спросил он.

– Сейчас посмотрю, – ответил Трубопроводов, беря с полки салфетку.

«Вероятно, наиболее важные практические применения теория Сантьяго нашла в нейробиологии и иммунологии. Как уже отмечалось, новый взгляд на познание существенно проясняет загадку вековой давности о взаимосвязи между разумом и мозгом. Разум представляет собой не вещь, а процесс – процесс познания, тождественный процессу жизни. Мозг является специфической структурой, с помощью которой этот процесс осуществляется. Таким образом, взаимосвязь между разумом и мозгом – это взаимосвязь между процессом и структурой.

Мозг никоим образом не является единственной структурой, вовлеченной в процесс познания. Становится все более очевидным, что иммунная система человека, равно как и других позвоночных, представляет собой сеть не менее сложную и переплетенную, чем нервная система, и выполняет не менее важные координирующие функции»

Фритьоф Капра «Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем».

Закончив чтение, Трубопроводов подтерся. Ощущение было странным и в то же время волнующим. Сам акт этого подтирания превратился для него в очень важное, глубокое в духовном смысле действие, наполненное сакральным смыслом.

– С целью повышения культурного уровня населения необходимо обязать производителей туалетной бумаги печатать на ней высказывания видных деятелей науки, политики, культуры и искусства. Чтобы граждане могли непосредственно соприкасаться с мудростью лучших представителей человечества, – изрек Ты, надевая штаны, – пора спать. Надо еще успеть оформить эту мысль в качестве нового законопроекта.

– Надо вернуться, – решил Ты, когда до отправления электрички оставались считанные секунды. Незадолго до этого они сбежали из дома Сигизмунда Соевича, чтобы не «париться на семинаре», как сказал Ты. – Пойдем, – сказав это, он вскочил с сиденья и поспешил к выходу из вагона.

– Но следующая электричка будет только через вечность, – попытался возразить Трубопроводов, пока еще было не поздно.

– Плевать! Он не тот человек, за кого себя выдает.

– С чего ты взял? – спросил Трубопроводов, до конца не понимая, о ком идет речь.

– Такой туалет не может существовать у обычного мумуковеда. Мы просто обязаны вернуться. Пошли.

Они спрыгнули с поезда, когда он уже начинал медленно отъезжать от платформы. Еще немного, и разговор пришлось бы отложить на неопределенный срок.

– Вы? – удивился Сигизмунд Соевич, – но семинар уже закончился. К тому же я вас там не видел.

– Извините, профессор, но нам надо с вами поговорить. Дело срочное, не терпящее отлагательства, – сообщил ему Ты.

– Да? И о чем же вы хотите срочно поговорить? – Сигизмунд Соевич, совсем не скрывал своего нежелания вообще о чем-либо с ними говорить, не смотря на откровенно лестное обращение «профессор».

– О вашем туалете.

– Вы хотите в туалет?!

– Нет, но ваш туалет вас выдал, и если вы нас впустите… Хотя можете и не впускать, но тогда к вам придут другие, – поспешно добавил Ты.

– Хорошо, входите, – без всякого энтузиазма пригласил Сигизмунд Соевич, пропуская гостей в дом.

– Так что же все-таки поведал вам мой туалет, – спросил он, наливая гостям коньяк.

– А то, что мумуковедение – это далеко не призвание всей вашей жизни, а, скорее, ширма, которой вы пытаетесь отгородиться от ненужного любопытства, – медленно произнес Ты.

– Ну и что? В этом нет ничего предосудительного.

– Согласен. Но ваши поиски… Насколько они увенчались успехом? – спросил Ты, как-то особенно посмотрев в глаза Сигизмунду Соевичу.

– Откуда вам это известно? – удивился он, слегка побледнев.

– Я же сказал. Это написано у вас в туалете. Вам срочно надо обзавестись безликими удобствами ХХ века.

– Насколько я понимаю, это не все, что вы хотите мне сказать? – скорее не вопрошая, а прося, произнес Сигизмунд Соевич.

– Вы правы, но для этого мне нужно знать, что вы уже откопали.

– Одну минуточку, – сказал Сигизмунд Соевич и пулей вылетел из гостиной. Вернулся он буквально через мгновение с несколькими видеокассетами.

– Вы не против? – спросил он, включая видео.

– Ничуть, – ответил Ты.

– Прекрасно. Тогда прежде чем смотреть этот материал, ответьте мне на один вопрос: Что вы знаете о тайных обществах?

Трубопроводов, для которого весь предыдущий разговор был ни чем иным, как китайской грамотой, не сразу понял, что вопрос адресован персонально ему. В последнее время он много читал ставшую популярной литературу о всяческих масонах, иллюминатах и тамплиерах. Получив слово, он принялся, пересказывать прочитанное. Но, заметив, что его не перебивают не потому, что его слова являются откровением для собеседников, а исключительно из желания дать ему договорить, быстро умолк.

– А вы что скажете по этому поводу? – спросил Сигизмунд Соевич у Ты.

– Я ничего не знаю о тайных обществах, – ответил он.

– Так уж и ничего? – с наигранным удивлением переспросил Сигизмунд Соевич.

– Согласитесь, нельзя назвать тайным общество, о котором говорят даже по телевизору. Поэтому любое общество, о котором я хоть что-то знаю, перестает для меня быть тайным. Отсюда следует, что тайным может быть лишь то общество, о котором у посторонних нет никакой информации.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.