Ты в своем уме, Кать?

Магдалина Шасть

Ты в своем уме, Кать?

Светка

Светка с тоской посмотрелась в зеркало и протяжно вздохнула. Чёртова аллергия! Мерзкие мошки! Нижняя часть миловидного личика напоминала тяжёлую бульдожью пасть, особенно, если повернуться влево. Еще и чешется. Охренеть! Слава богу, что она работает медсестрой и может использовать медицинскую маску. Хоть какой-то бонус. Хоть какой-то. А ведь всё так красиво начиналось! Захотелось разрыдаться и побежать на реку топиться.

Коротыш. Воспоминание №2

В прошлом году Светлана вынуждена была взять академ. Внутренняя электропроводка будущего светила оперативной хирургии и топографической анатомии внезапно коротнула, и лампочка внутри светлой во всех отношениях головы погасла с подозрительной вонью. Короче, Светка нажралась бабушкиных таблеток от давления и проснулась в реанимации уже совсем другой девочкой – бледной, немощной и, казалось, навсегда погасшей, гражданкой без прошлого, по которой плачет дурдом.

– Светочка, Светочка, зачем же так? – уже пару минут суетливо гладила ее своей сухой и горячей ладонью по покрывшемуся испариной плечу мать, кандидат наук, мастер спорта, королева по жизни и лауреат чего-то там, для которой дочь-суицидница казалась каким-то невиданным доселе позором семьи и ее личным педагогическим фиаско.

– А ничего! – злобно зашипела в ответ еще совсем недавно миролюбивая и покладистая, до тошноты, Светочка, сиротливо сжавшись в комочек под застиранной больничной простыней с синим штампом в углу. Она резко развернулась в сторону неимоверно раздражающей ее родительницы, – Нормально надо дочерей воспитывать! Нормально, слышишь ты?

– Да мы, да я, – кандидат педагогических наук, охреневшая от неожиданного дерзкого выпада своей послушной и всегда вежливой девочки, на несколько секунд совершенно растерялась, – Что ж ты говоришь? Да разве не нормально?! Да я столько литературы перелопатила по педагогике! Да ты…

– Любить надо дочерей! Книжки она читала, – невежливо перебила жалко оправдывающуюся родственницу ненавидящая весь мир Светка, сурово сдвинув белесые брови и недружелюбно уставившись на несчастную воспаленными глазенками, – Толку от твоих книжек, только гнобила меня. Ты вообще знаешь, чего я хочу? Хоть раз спрашивала?

– Я? Да я, – мать шумно вдохнула, набрала полную грудь воздуха и медленно, с чувством собственного достоинства, выдохнула. Уж, что-что, а ставить домашних на место она умела, – М-да. Быть благодарным – удел сильных, – она осуждающе покачала гордо посаженной головой в такт своим полным сакрального смысла словам и, манерно всплеснув изящными, ухоженными руками, словно подражая начинающей актрисе в дешевом драмтеатре, повысила голос почти до крика. – Забыла уже? Забыла? Как за мужиком чужим таскалась? Шалава. Дай тебе волю, ты бы так и осталась никчемной мойщицей уток, лишь бы к женатику своему поближе быть. Спасибо мне скажи!

– Спасибо. Уходи.

– Смелая такая? Смелая?! Да кто ты без меня? Кто ты без отца? – уже не на шутку разошлась обиженная фурия, покрывшись багровыми пятнами до самого декольте и брызгая во все стороны ядовитой змеиной слюной, стараясь задеть посмевшую ей противоречить соплячку как можно больнее.

– Человек я. Человек. Понятно? – устало прошептала слабеющая, теряющая уверенность в себе Светка, чувствуя, как её неумелая защита снова проваливается в яму самоуничижения.

– Человек, – с издевкой передразнила её злобная мамаша, интуитивно почувствовав своё превосходство, и перешла на уничтожающий, скрипящий, зомбирующий волю шепот, – Одна тебе дорога, милая, одна, слышишь? Под мостом будешь по рукам ходить, без образования, без поддержки! Дура! Знаю я из-за кого ты корчишь тут больную! Думаешь, придет к тебе? Никому, кроме нас с отцом, не нужна. Никому, поняла?

Молоденькая медсестра в белой медицинской шапочке ненароком прервала очередную порцию нравоучительной брани, готовой опрометчиво сорваться с губ матери, оскорблённой эгоистичной и неблагодарной дочерью. Флакон с прозрачной жидкостью в руках хорошенькой медсестрички недвусмысленно намекал на необходимость очередной лечебной процедуры.

– Ты отдыхай, Света, это у тебя от шока, – моментально взяла себя в руки еще пару секунд назад яро беснующаяся родственница, важно поднимаясь со скомканной неуютной постели и нарочито величественно покидая платную одноместную палату. Злая, что не удалось закончить свою мысль, женщина неодобрительно сверкнула красивыми голубыми глазами в сторону душевнобольной Светки и вышла.

– Какая у Вас мама красивая, прям у-ух, – восхищённо присвистнула добродушная сестричка, дружелюбно улыбнувшись депрессивной пациентке ослепительно белыми зубами.

– Ага, ненавижу её! – Светкины веки вдруг в один миг покраснели, скулы затряслись, а голос предательски задрожал от неуклонно подступающего приступа, – Ненавижу ее. Лживую, ли-ли-лицемерную!!!

– Я лучше доктора позову. Сейчас-сейчас! – девчонка в белом халате изменилась в лице и проворно попятилась к выходу, опасаясь очередной истерики, так и не поставив психованной пациентке капельницы, – Антон Сергеевич!

Мгновением позже, усмиряющее гордыню колдовство, привычным теплом защекотало пугливую Светкину вену, опрокидывая больную, мятущуюся душу в потустороннее царство вечного покоя и единства со всем сущим.

Виталик, а куда мы едем? Воспоминание №1

Когда Виталик приехал к ней на прошлой неделе в компании малознакомого приятеля, такой бесконечно родной, но в тоже время холодный и недоступный, она, уверенная, что обязательно услышит извинения и предложение начать всё заново, ни секунды не сомневаясь, села в машину, как последняя лохушка.

– Поехали в объезд, – авторитарно заявил водителю здоровенный детина с квадратной челюстью, которого Светка, очарованная обаятельной улыбкой симпатичного парня, изначально проигнорировала, и уровень кортизола в её крови заметно подскочил. Однако, привыкшая доверять партнёру без оскорбительных проверок, она, как, впрочем, и всегда, промолчала.

Мимо, с пугающим грохотом, проносились тяжелые фуры, город остался где-то далеко позади, а дорога сделалась заметно уже, когда незадачливая пассажирка вдруг вспомнила, что не взяла с собой никакой тёплой одежды. Что она будет делать в лесу в легкой майке? Кормить комаров? А ночью? Неужели они едут в лес? Какого черта? Лысый затылок, покачивающийся в такт гудящего мотора, и толстая мужская шея на переднем, пассажирском сидении нервировали девушку всё больше и больше.

– А куда мы едем? – испуганно пропищала она, потряхиваемая мелкой дрожью, минут через двадцать, когда тревога стала гнетуще невыносимой, а пейзаж и вовсе незнакомым.

– Тут недалеко, – улыбчиво подмигнул ей любимый в зеркало заднего вида, и встревоженная девчонка, тщетно стараясь расслабиться, заёрзала на сидении, как взволнованный ребёнок.

Они знакомы чуть более года, но повода усомниться в себе он, вроде как не давал. Или давал? Да, Виталий был патологически обидчивым и мог вспылить по поводу и без, но назвать его подлецом язык не поворачивался. Да и не могла она, умненькая девочка из интеллигентной семьи, повестись на уголовника, тьфу-тьфу-тьфу. Эта неожиданная, скороспелая любовь, вытащившая Светлану из почти пятигодовалого омута со взрослым, находящимся в перманентном состоянии развода, женатым любовником, словно божий знак показала, чего ей действительно хочется в отношениях с мужчиной, а именно: быть для своего избранника единственной и по-настоящему ценной. Правда, Светкина ценность, если приглядеться, выражалась для Виталика исключительно в ревнивых истериках, но эмоции не могут врать, конечно, не могут! Не бывает ревности без любви!

– Боишься? – неожиданно повернулся к Светлане пугающий её до колик в животе пассажир и плотоядно осклабился, – Правильно делаешь. На вот, хлебни, – он протянул ей бутылку дешёвого коньяка, которым время от времени угощался по дороге, – Пей, говорю, пей. Солдат ребенка не обидит.

Насмерть перепуганная девчонка, первой мыслью которой было отказаться от алкоголя и выпрыгнуть на обочину, тем не менее доверилась судьбе и покорно приняла протянутую ей бутылку предательски дрожащими руками.

– На, вот, конфеткой закуси, – снисходительно предложил Светлане детина и протянул ей надкушенный шоколадный батончик, развернувшись грубо выструганным лицом вполоборота. Красноватый шрам во всю щеку делал его и без того некрасивое лицо ещё более зловещим, – А то свалишься совсем.

За окном уже добрых минут десять мелькали лишь деревья и кусты, а относительно ровный асфальт сменился сухим, разъезженным в хлам глиноземом, поэтому пытаться как-то повлиять на ситуацию было, скорее всего, глупо и поздно. Стараясь не разбить на кочках зубы, Светка аккуратно поднесла дурно пахнущую бутылку к губам и сделала один, максимально большой, глоток, брезгливо игнорируя закуску. Немного подумав, она отпила ещё пару маленьких, закашлявшись и чуть не захлебнувшись.

– Конфеткой-конфеткой! Вот молодёжь. Всему вас учить,– рассмеялся корявый монстр хриплым басом, на что Виталий лишь молча покачал головой, выражая всем своим высокомерным видом крайнюю степень пренебрежения к происходящему. Светке он больше не подмигивал, отчего та поняла, что примирения не будет.

Помирать, так с музыкой. Подозрение, что бывший друг, хотя в то, что Виталик считает себя бывшим всё ещё не хотелось верить, намерен её обидеть, постепенно обретало черты непоколебимой уверенности. Ну, так, чёрт побери, в этом случае лучше встретить судьбу пьяной!

Съехав в придорожные кусты, Виталий резко развернул руль влево и, не обращая внимания на царапавшую автомобиль растительность, стал медленно продираться к освещенной солнцем полянке, попеременно то газуя, то тормозя, отчего Светку затошнило.

– Приехали, – наконец, оповестил он равнодушным тоном и заглушил мотор, – Теперь можно и выпить.

– Ты же за рулём? – робко выдавила из себя девчонка, с ужасом наблюдая, как в пересохшей от алкогольной жажды ротовой полости Виталика исчезает добрая порция крепкого мужского напитка. Коньяк она не любила за горечь и поэтому искренне не понимала, как можно пить его такими жадными глотками практически без закуски.

– Заткни её, – обращаясь к дружбану, произнес любимый и родной Виталий, с отвращением кивая в сторону шокированной предательством подруги, – Только для тебя и привёз, – и открыл дверь. Рой мелких комаров тут же проник в пропахший алкоголем салон, вместе с душным ароматом разнотравья. Светка обреченно вжала голову в плечи, не веря своим ушам.

– Ну, чё? Потопали? – как ни в чем не бывало подмигнул ей новоиспеченный кореш с похабной ухмылкой и тоже открыл свою дверь. Охренеть, прогулка, что и ни говори.

Ни живая ни мертвая Светка выползла из машины на дрожащих ногах, как в тумане. Бежать-бежать-бежать, однозначно, но… как и куда? Убогая сторожка с гостеприимно распахнутой дверью напомнила ей испуганное девичье лицо с широко раскрытым в безмолвном вопле ртом. Грубый мужской гогот и пронзительный женский визг, доносящиеся с той стороны, ставшей вовсе не радужной, действительности, наполнили и без того убитую горем душу животным ужасом.

– О, шмареллы! – довольным тоном провозгласил слегка захмелевший Виталик и метнулся в сторону домика, игнорируя спутников.

– Ну, чё ты? Идём, не ссы! – почти доброжелательно осклабился криворожий детина и гостеприимно протянул Светке огромную ладонь с толстыми пальцами, похожими на сосиски, словно джентльмен.

– Я, это, в туалет бы…, – застенчиво запищала девчонка, опасливо отодвинувшись назад.

– Вон, – угодливо развёл руки в стороны вежливый мужик, – Ссы, где хочешь! – и заржал.

– Витёк! – заорал кто-то незнакомым пропитым голосом, – Иди сюда, смотри какие дойки!

– Я сейчас, – попыталась улыбнуться Светлана, как можно раскованнее, и потрусила к ближайшим кустам, то и дело боязливо оглядываясь.

На несколько минут увлечённый поджидающими его дойками Витёк предсказуемо отвлёкся, и хитрая Светка опрометью метнулась в сторону зарослей, сдирая кожу с голых ног сухими сучьями. Она почти не задумывалась, что будет делать, когда добежит до просёлочной дороги, ведь и ежу понятно, что места здесь малообитаемые, но, когда выскочила из терзающих её тело кустов наперерез убитой “Ниве”, в отчаянье замахала водителю расцарапанными руками в слепой надежде. Бородатому мужичку средних лет, по-видимому, рыбаку, не оставалось ничего, кроме, как притормозить.

– Ты чего тут под колеса бросаешься? – забурчал он сварливо, неодобрительно рассматривая понемногу начинающие кровоточить ссадины по всему Светкиному телу.

– Пожалуйста-пожалуйста, возьмите меня с собой! Пожалуйста! – Светка в панике затеребила запертую дверную ручку, чувствуя, как к пересохшему от страха горлу неуклонно подкатывает колючий, нервный ком, и, когда недоверчивый рыбак, после полуминутного раздумья, неловко потянулся и гостеприимно приоткрыл для неё пассажирскую дверцу, проворно забралась на сиденье и жалко скрючилась, – Можно я назад перелезу?

– У, милаха, видать, попала ты, – понятливо насупился водитель, на всякий случай поднимая стёкла, и поспешно тронулся, сам невольно заёрзав в тревоге, – Мы тут свернём, не хочу номерами светить, может, ты преступница какая, – заявил он метров через сто и съехал на одному ему видимую дорогу прямо в лес. Придорожная зелень мигом скрыла машину от посторонних глаз, – Тут срежем, а там и асфальт, – он заметно расслабился.

Сердце в Светкиной груди ныло и болело, когда мужичок на “Ниве” вывез её по кромке леса на трассу, не задавая лишних вопросов. Дрожь понемногу отпустила, сменяясь невероятной усталостью…

– А тебе куда надо? – наконец, обратился к ней сердобольный рыбак, когда машина набрала солидную скорость, – Мне-то, в Сосновку.

– В город надо, – торопливо откликнулась погрустневшая Светлана, с ужасом понимая, как далеко её увезли, – Тут автобусы ходят?

– Какой автобус? Ты себя в зеркало видела? Отвезу тебя, только заправлюсь.

Как хорошо, что она взяла с собой сумочку. Как хорошо, что в ней кошелек с деньгами. Как хорошо! Будет, чем заплатить чудесному мужичку. Что же это за жесть, которая чуть было с ней не приключилась?! Виталик, любимый, родной Виталик, хотел отдать её своему ужасному другу? Серьёзно? Как же общаться с ним теперь? Как встречаться? Как любить? Всё? Роман закончен? А был ли роман? Теперь, видимо, всё. Теперь всё. Он никогда не полюбит. Он не любит. Да, не любит! Как же жить теперь с этим всем? Девушка поёжилась. Заплакать? Её чуть было не изнасиловали! Блять, ёб твою мать! Как же так? Дать на бензин? Блять, потом. Как же так можно?

От души поблагодарив мужичка и попытавшись сунуть ему в карман помятую тысячную купюру, от которой тот с возмущением отказался, Светлана вышла возле своего подъезда.

– Эй! – тихонько окликнул её спаситель.

Девушка апатично, как зомби, обошла машину спереди и уныло уставилась на водителя сухими глазами. Жизни что ли поучить решил?

– Есть люди, а есть падлы, – опустив стекло и заговорщицки подмигивая, объяснил мужичок Светке свой поступок, – Я никогда падлой не был, и жизнь хочу человеком прожить. Не водись, милаха, с падлами!

Когда следующим вечером Виталик заявился к ней с букетом садовых ромашек, Светлана почувствовала себя нехорошо. Как будто накануне ничего особенного не произошло, любимый парень улыбнулся обворожительной белозубой улыбкой, и потянулся вкусными губами к её задрожавшему от обиды и боли рту. Светка едва увернулась.

– Привет. Что случилось? – обиженно насупившись, совершенно искренне удивился Виталик. Ей показалось, или он ехидно поглядывает на неё сверху вниз?

– Что случилось? – пораженная наглостью садиста, Светлана посмотрела на него в упор. Он издевается? Или и правда ничего не помнит? Чёрт. Какая разница, если всё произошедшее вчера до сих пор стоит перед заплаканными Светкиными глазами? – Хорошо время провели, со шмареллами?

– А, ты про это? Ребята со своими девушками приезжали. Круто отдохнули. Ты зачем убежала? Очень зря. Оттянулись супер. В квартиру-то пустишь?

– То есть, ты привёз меня туда для своего дружбана и считаешь, что всё нормально?

– Да я пошутил! Ты сама начала, первая. Не нужно было кокетничать с ним, я разозлился. Ты решила на лестничной площадке отношения выяснить? Концерт устроила?

– Кокетничать? В чём моё кокетство? Что опять не так? Причём здесь концерт?

– Ахуеть. Нормально. Она не понимает. Коньяки с чужими мужиками распивает, ещё и выделывается. Не понимаешь ничё, ты? Мозги есть? – без предупреждения переходя в наступление, по своему обычному сценарию, ещё пару секунд назад ласковый и добродушный парень сурово сдвинул красивые, густые брови и отступил на шаг назад.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.