Бриллиантовый взрыв

Анна ждала, с трудом удерживаясь, чтобы не разрыдаться. Несмотря на лютый мороз, по левому виску скатилась горячая капля пота – от страха ее бросало то в жар, то в холод. Помогите, хоть кто-нибудь, стучало в голове.

Ее преследователь подбирался все ближе. Довольно высокий и крепкий, он шел, слегка пригнувшись, и Анна уже различала белый пар от его дыхания.

Всем своим телом она вжалась в снег. Холод пробирал ее все сильнее, и уже ноги и руки онемели, боль в колене почти не чувствовалась. Анна когда-то читала, что именно так умирают от обморожения – человек перестает ощущать свое тело, страх, боль, наоборот, происходит некое расслабление, пульс и дыхание замедляются, и он может даже почувствовать себя счастливым, потом начинаются галлюцинации, бред и, наконец, смерть.

Анне и вправду стало хорошо и очень захотелось спать. Это был плохой знак – очень плохой! – и надо был срочно что-то предпринимать. Лежать тут в надежде, что этот человек ее не обнаружит, по меньшей мере глупо.

Но что она может сделать? Ведь уже почти не чувствует своего тела.

Преследователь быстро приближался, методично расшвыривая ногой попадающиеся на пути ветки и снежные завалы, и тут Анна заметила, что в руке у него что-то поблескивает… часы, зажигалка, или… неужели нож?

Она стала шарить вокруг руками в поисках защиты, и, когда он был уже в двух шагах, ее окоченевшие пальцы наткнулись на толстую палку. В панике Анна вцепилась в нее, выскочила из-за куста и огрела преследователя по голове – откуда только у нее силы взялись.

Бандит охнул и осел в снег.

Тяжело дыша, Анна бросилась прочь, но пробежав несколько метров, ее ноги заскользили по льду, и она опрокинулась на спину.

Ручей, пронеслось у нее в голове, тут же всегда был ручей!

Узкое русло шло под небольшим уклоном, и Анна, попробовав подняться, снова упала и съехала вниз. Не поднимая головы, она стала вслушиваться – где-то в стороне шумел Ленинский проспект, по нему проносились машины. Анна тихонько всхлипнула. Нормальная жизнь совсем рядом.

Тем временем тот человек из «Мерседеса» уже пришел в себя, и она снова услышала его шаги.

Анна лежала в канаве, изо всех сил стараясь унять панику, а зимняя стужа отбирала приобретенное ею во время бега тепло. Ручей был неглубокий, но почему-то полностью не замерз, и Анна чувствовала, как юбка-тюльпан, будь она неладна, постепенно намокает.

Еще чуть-чуть, и ледяная вода сослужит этому бандиту хорошую службу, и нож не понадобится – она превратится в ледышку.

Впереди стояла высоченная ель, до нее было рукой подать, но ой как трудно добраться. Сжав зубы, Анна поползла и, наконец, ухватившись за бугристый ствол, медленно поднялась. Теперь единственным выходом было постараться добежать до дороги, но как? Ноги одеревенели.

Ты можешь, ты должна, приказала себе Анна, ты просто обязана вырваться из этого леса!

Преследователь затих. Анна, клацая зубами, старалась понять, где он, близко ли… Наконец, ясно осознав, что если сейчас же не сдвинется с места, то потеряет сознание, она бросилась бежать, больше не пытаясь укрыться. Перед глазами была только одна цель – Ленинский проспект, между деревьями виднелись его огни. Анна с шумом продиралась сквозь кустарник, наступая на ветки и шишки, и надеялась только на то, что сугробы и деревья помешают преследователю, и она успеет…

Сил совсем не осталось, остался только страх. И он гнал ее вперед.

Выскочив на дорогу, она тут же вытянула руку в надежде остановить хоть какую-то машину, но никто не останавливался, а сзади из кустов на нее наступала черная тень.

Тогда она сделала невероятное – шагнула на мостовую, затаила дыхание, сжала кулаки, хотела зажмурить глаза, но не стала.

Серый «Форд Фокус» с визгом затормозил и едва успел остановиться перед самым ее носом.

– Не уезжайте! – крикнула Анна, вцепившись руками в капот. – Мне нужна помощь!

Из окна высунулся перепуганный пожилой мужчина, на его нижней губе висела перекушенная надвое папироса:

– Ты что, мать твою, на тот свет опаздываешь? – заорал он, отплевываясь.

Анна рванула переднюю дверь.

– Пожалуйста, помогите! – взмолилась она и запрыгнула в машину. – Поехали, скорее поехали!

– Что? – возмутился пенсионер. – А ну-ка, вылезай немедленно, хулиганка!

Анна быстро вытащила из сумочки первую попавшуюся денежную купюру и помахала ею:

– Я заплачу. Довезете до дома, получите это.

Тот крякнул и моментально вдавил педаль газа в пол:

– Это совсем другое дело. Так бы сразу и говорила. А то я уж подумал…

– Быстрее! – перебила его Анна.

– Куда ехать-то?

– Ленинский, сто пятьдесят, – выпалила она, видя, как бандит, показавшись из-за деревьев, остановился и кому-то звонит.

– А что вы в лесу-то делали в такое время? – мужчина с любопытством посматривал на Анну.

– От маньяка бегала, – буркнула она, стараясь как можно быстрее наполнить теплом легкие.

Пенсионер зашелся сиплым смехом.

– То-то я вижу, у вас все колготки в дырках…

Анна кивнула и натянула на колени юбку.

– Ну вы и шутница…

Только когда они притормозили у ее подъезда, Анна взглянула на купюру – тысяча рублей за десять минут поездки! Теперь ей стал понятен резкий старт машины. Ну да ладно, решила она, отдавая деньги, в конце концов он, возможно, спас ей жизнь.

Радуясь, что не забыла со страху код домофона заодно с номером квартиры, Анна ввалилась в прихожую и включила свет – из круглого зеркала на нее глянуло существо с лихорадочными глазами, бескровными губами и с колтуном из мокрых волос на голове.

Но Мотильду ее вид не обманул! Счастливо хрюкая и поскуливая, она выскочила навстречу хозяйке и стала скрести лапками ее ногу, требуя взять на руки.

– Тише, Мотечка, потом, – пробормотала Анна, отстраняя терьериху, и не узнала собственного голоса.

Сбросив тяжелый, намокший полушубок на пол, она, прихрамывая, добралась до ванной, пустила горячую воду и, избавившись от грязного, увядшего навсегда «тюльпана», осмотрела повреждения – ссадина на щеке, порез на колене и несколько синяков.

– Жить буду, – поставила она диагноз самой себе, смывая со щек размазанную тушь.

Пока ванна наполнялась, Анна вывернула все содержимое из своей чудом уцелевшей во время погони сумочки и, отыскав айфон, набрала Иркин номер, та не отвечала. Тогда позвонила ей домой.

– Алло, – послышался сонный голос ее младшей сестры.

– Алина, привет. Это я, Анна.

– А-а, приветик.

– Позови, пожалуйста, Иру.

– Ее нет дома.

– Где ж ее носит? Телефон не отвечает.

– Не знаю, я только пришла, ее не видела.

– Ладно, спасибо. – Анна отложила мобильник и все еще дрожащими пальцами потерла виски.

Странно, удивилась она, уже без двадцати восемь, Ирка могла бы за это время не только до дома добраться, но и желтуху свою накатать.

Погрузившись в горячую воду по самый подбородок, Анна некоторое время не двигалась, пережидая болезненное покалывание во всем теле… холод постепенно выходил, а вот ужас, проникший гораздо глубже, в самые кости, отступать не торопился – она все еще дрожала и лязгала зубами.

В голове не укладывалось, как с ней могло все это случиться…

Похоже, в лесу ее пытались убить, а до этого она чуть не погибла на презентации. Но, если при взрыве мог пострадать любой, кто там находился, то в лесу охотились именно за ней.

Точно вспомнить лицо бандита, кроме его острого носа, она не могла, однако что-то в его облике теперь казалось ей знакомым.

Анна стала вспоминать машину, из которой он вылез – ничего особенного, обычный «Мерседес» черного цвета, таких в Москве пруд пруди, да и номера она не заметила, раззява.

Очень странно, похоже, ее с кем-то спутали? В таком случае еще можно как-то все объяснить.

И тут ее мозг взорвался – остроносый назвал ее по имени! Да, он сказал: «Анна, садитесь.» А если он знает, кто она такая, он может узнать, и где она живет!

А если уже знает?!

Ровно в этот самый момент, когда она испугалась, но еще не успела что-либо сделать, в дверь позвонили.

Глава 10

Изольда Бажова, с размаху открыв дверь, влетела в кафе «Земляничная поляна», чуть не сбив с ног выходившую пожилую пару. Это было просторное помещение с довольно кричащим декором, пестревшее громадными постерами с картинками из жизни американской молодежи шестидесятых годов. Играла тихая приятная музыка, стоял умопомрочительный дух сдобной выпечки и свежемолотого кофе, но на Бажову весь этот антураж не произвел никакого впечатления.

В другое время и при других обстоятельствах она ни за что бы не зашла в эту дешевую забегаловку, хоть она и располагалась в двух шагах от их дома. Как все уважающие себя люди, Изольда предпочитала элитные рестораны с авторской кухней.

Она обвела воинственным взглядом посетителей – стайку молодых парней, поглощающих пиво и уже порядком раскрасневшихся, женщину в возрасте, похожую на сову, влюбленную парочку у окна, державшуюся за руки, и еще нескольких ничем не примечательных, по её мнению, персон.

– Ты его видишь? – почти крикнула она, но ей никто не ответил.

Махович, обычно с трудом за ней успевавший, отстал всего-то на шаг, и большая стеклянная дверь чуть не расквасила ему нос. Выругавшись, он прошмыгнул вперед и оказался, наконец, рядом с Изольдой.

– Ну где тебя носит?! – она недовольно повела плечом.

– Тут я, тут, лягушенок.

– Так ты его видишь? – снова повторила свой вопрос Бажова, еле сдерживаясь.

Андрей, смешно вытягивая шею, принялся озираться по сторонам:

– Нет, не вижу.

Бажова испепелила его яростным взглядом.

– А где же он?!

– Значит, еще не пришел, – промямлил Андрей.

– Ну так позвони ему! – потребовала Изольда. – Уже без двадцати восемь, сколько нам здесь околачиваться?

Махович весь как-то сгорбился и понурился:

– Я думаю, не стоит его лишний раз беспокоить.

– Но мы ведь с ним совершенно четко договорились о времени. Он же сам сказал, что находится недалеко, и ему удобно сюда подскочить.

– Может же человек опоздать, – мямлил Махович. – Тем более в Москве жуткие пробки в любое время суток, сама знаешь. Иногда один квартал целый час занимает, особенно у нас в центре.

К ним подскочила молоденькая, стройненькая, смазливая официантка с рыжим хвостом на затылке.

– Курящий или некурящий? – спросила она звонким, как у пионера, собирающего всех на зарядку, голоском.

– Что? – опешила Бажова.

Девица смерила ее шиншиловую шубу до пят наглым взглядом, красноречиво говорящим: «и не таких видали».

– Я говорю, столик вам в зале для курящих или нет? – переспросила она и уперла руку в тощий бок.

Бажова была на взводе и поэтому тоже подбоченилась.

– Нам вот тот, – велела она и протянула свой указующий перст в сторону углового столика в окружении мягких диванчиков.

– Ладно, проходите, – неохотно разрешила официантка.

В другое время Изольда за подобную фривольность разметала бы весь этот клоповник, однако здесь у них была запланирована важная встреча, поэтому она сдержалась и проследовала к выбранному столику.

– Пепельницу! – приказала она наглой девице и откинулась на спинку дивана.

– Может, еще что-нибудь?

– Два кофе и как можно крепче. Да… и еще эклер.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Эклеров сколько?

Бажова поколебалась:

– Два.

Через пять минут у них на столе появились аппетитно пахнущие белые чашечки, шоколадные эклеры на блюдечках с голубой каемочкой и огромная пепельница в виде виноградного листа. Но тот, кого они ждали, все еще не объявился.

Бажова нервно барабанила пальцами по столу, от чего чашечки сотрясались, Махович же сидел тихо, точь – в-точь провинившийся ребенок, и исподтишка посматривал на мелькающий рыжий хвост.

И когда атмосфера между Маховичем, писательницей, и фланирующей мимо офицанточкой накалилась до предела, раздался густой бас:

– Изольда и Андрей?

– Федор Жилин?

– Да, Жилин, совершенно верно. Прошу прощения за опоздание…

Бажова поспешно приняла соблазнительную позу и радушно ему улыбнулась:

– Ничего, ничего… Спасибо, что приехали.

Жилин кивнул и взгромоздился на диван. Человек он был упитанный, даже тучный, и зачесанные на виски волосы с вертикальным пробором подчеркивали идеальный круг его лица. Одет он был на манер переросшего металлиста – поношенная черная косуха, выглядывающая из под нее черная же майка и вытянутые, изрядно застиранные, голубые джинсы.

– Ну так что у вас стряслось? – сразу приступил он к делу. – Какие трудности? У меня, к сожалению, максимум двадцать минут.

Бажова придвинулась поближе:

– Видите ли, у нас к вам очень серьезное дело!

Жилин обежал взглядом посетителей кафе и, видимо, не заметив никого и ничего угрожающего, достал пачку «Кента».

– Вы не возражаете, я подымлю немного? – спросил он чисто для проформы.

– Курите, пожалуйста. Я не имею ничего против, – заворковала Бажова. – Это вообще чушь – запрещать курить в общественных местах. Просто бред какой-то придумали.

Она тактично ждала, пока Жилин, зажав сигарету своими отечными пальцами, закурит.

– Я вас внимательно слушаю, – он водрузил локти на стол и шумно затянулся.

– Так вот, у нас, как бы это правильнее сказать… щекотливое дело.

– Щекотливое? – заинтересовался Жилин и впился взглядом в ее пухлые алые губы.

– Ну да. Мы подозреваем, что тут могут быть замешаны богатые и влиятельные люди. А они, как вы понимаете, не любят, когда их беспокоят, и тем более, когда лезут в их дела.

Сыщик кивнул, давая понять, что ему пока все ясно.

– Вы слышали про взрыв и кражу колье на выставке «Бриллианты, не доставшиеся диктатуре пролетариата»? – Бажова понизила голос почти до шепота.

И тут к ним снова подскочила вертлявая официантка.

– Чего желаете? – спросила она, с любопытством разглядывая нового посетителя.

Жилин ей ничего не ответил, только отрицательно качнул головой, все еще не отрывая взгляда от губ Бажовой. Девица фыркнула и спросила:

– Курить еще будете? А то я пепельницу заберу, они у нас пропадают.

Демонстративно вынув сигарету из пачки сыщика, Изольда опалила юную хамку гневным взглядом и, когда та удалилась восвояси, продолжила:

– Видите ли. Дело в том, что фонд Андрея Маховича как раз и занимался этим колье.

Андрей слегка склонил голову, давая понять, что Махович это он.

Жилин перебазировал взгляд своих глазок-гвоздиков на него, надолго не задержался и снова уставился на Бажову.

– Понятно, – наконец, проговорил он. – Так какое у вас ко мне дело? Я весь внимание.

Махович глотнул успевшего подостыть кофе и нервно выпалил:

– Мы хотим, чтобы вы нашли того, кто это сделал!

Жилин слегка вздернул скудную бровь.

– Я имею в виду того, кто украл колье, – пояснил Махович, понизив тон. – И саму драгоценность нашли тоже, естественно.

– Вы нас понимаете? – нетерпеливо спросила Бажова.

В этот момент многочисленная компания студентов за соседним столиком разразилась смехом, да таким громким, что все присутствующие смолкли и стали раздраженно посматривать в их сторону.

– Это колье очень важно для нас, и его пропажа может плохо повлиять на карьеру Андрея. Нам просто необходимо его вернуть! – быстро затараторила Бажова, когда гогот стих и тут же, спохватившись, понизила голос. – Мы, естественно, надеемся на полную, абсолютную конфиденциальность…

Воцарилась пауза, во время которой Махович мелкими нервными глотками поглощал свой кофе, Бажова барабанила пальцами по столу, а Жилин оценивающе рассматривал ее широкое золотое кольцо с перламутровой жабой.

– Это будет непросто, – протянул он.

– Мы понимаем, что это работа для профессионала. Но нам сказали, что вы как раз тот, кто нам нужен, – заискивающе заговорил Махович. – Вы раскрыли столько запутанных дел!

– Лучший частный сыщик в Москве, – добавила Изольда, хищно улыбнувшись. Она всегда считала, что мужики больше всего падки на лесть и монету. – Мы готовы на любые расходы.

При слове «любые» глаза сыщика и в самом деле заблестели:

– Хорошо, я попробую вам помочь.

Глава 11

«Рождественский сюрприз», как окрестила происшествие в галерее Леночка, переполошило все службы московской полиции.

Буквально летая по коридорам из кабинета в кабинет, секретарша старательно выполняла указания своего шефа – то нужно было куда-то дозвониться и что-то узнать, то вызвать кого-то на допрос. И если обслуживающий персонал выставки с готовностью оказывал помощь следствию, то с публикой было сложнее: те, что попроще, так называемая богемная прослойка, хоть неохотно, но соглашались сотрудничать, а вот именитые гости, вокруг которых и крутилась эта самая прослойка в надежде быть хоть чем-то им полезной, упорствовали, не собираясь ни перед кем отчитываться.

И вот теперь Леночке предстояло связаться с Василием Карецким, самим Карецким! От одной только мысли о нем захватывало дух, ведь это же был тот самый красавец-миллионер, сведения о котором ежегодно публиковались в журнале «Форбс», один из самых известных российских коллекционеров и по совместительству очень выгодный жених.

С замиранием сердца Леночка нажимала на круглые кнопки телефонного аппарата, набирая его номер. Ответа не было. Она повторяла вызов снова и снова и только раза с шестого, наконец, дозвонилась.

– Алло, – ответил бархатный баритон.

Леночка откашлялась:

– Добрый вечер, Василий Аркадьевич.

На том конце – тишина.

– Вас беспокоят из Отдела по расследованию особо важных преступлений.

Теперь горло прочистил Василий Аркадьевич.

– Да, – процедил он.

– Подполковник Галемба хотел бы еще раз переговорить с вами.

– Со мной? – удивился Карецкий. – Очень интересно.

Леночка хотела было сказать, что да, действительно все это очень интересно, но осеклась, все-таки она на службе.

– И когда же? – не скрывая сарказма, спросил Карецкий.

– Прямо сейчас, – отчеканила она.

– Ну хорошо, пусть приезжает.

– Нет-нет, вы не поняли. Вам надлежит самому приехать к нам.

После этих слов незамедлительно последовала реакция, к которой Леночка была готова, но все равно ей стало неприятно. Уж сколько она наслушалась разной нецензурщины за время своей работы в полиции и все равно каждый раз расстраивалась.

Стойко выслушав незатейливую тираду, Леночка невозмутимым тоном ответила: – Подполковник вызывает вас к себе и как можно быстрее. А приезжать вам или нет, сами решайте. Всего хорошего.

Закончив разговор, она облегченно вздохнула и бросилась в кабинет начальника, чтобы выполнить едва ли не самое важное его распоряжение – включить на полную мощность громадный обогреватель, чтобы комната к его приезду успела хоть немного прогреться, а он был уже в пути.

Не прошло и десяти минут, как Галемба уже восседал в своем кресле, усиленно разминая левую руку от локтя до кисти, а еще через пятнадцать минут на пороге появился злой Василий Аркадьевич.

– Ну? Что? – спросил он с вызовом и, не дожидаясь приглашения, развалился на диване.

Михаил Иванович и бровью не повел – как сидел, уткнувшись в бумаги, так и остался сидеть.

Подождав немного, Карецкий осведомился с напором:

– Так что вы от меня хотите?

Сделав слегка удивленное лицо, подполковник поднял голову и произнес:

– А… это вы, Василий Аркадьевич.

– Да, это я! – взревел Карецкий.

Галемба специально потянул паузу, разглядывая его нахмуренный лоб, высокий, аристократический, чуть тронутые сединой виски, крутой подбородок и жестко очерченный рот.

– Я не ждал вас так быстро, – спокойно продолжил Михаил Иванович, раскрывая перед собой свой любимый блокнот.

– А я и не собирался к вам вообще, – Карецкий брезгливо огляделся. – Но потом передумал.

– Очень хорошо сделали, что передумали.

– Так что вам, собственно, от меня понадобилось?

– Дело касается сегодняшней кражи. – Галемба откинулся на спинку кресла.

– Ну? – Карецкий нетерпеливо постучал пальцами по столу.

Подполковника это его «ну» сильно покоробило – мало того, что ввалился без стука, развалился тут, да еще и нукает! Впрочем такая реакция неудивительна, ведь только пару часов назад его обыскивали и допрашивали, но Михаил Иванович все-таки решил начать свое расследование именно с него. Во-первых, надо же было с кого-то начинать, во-вторых, как-то раз Карецкий уже проходил по одному щекотливому делу, выкрутился тогда, но с тех пор сохранились сведения о его обширных связях с преступным миром, а в-третьих, на него указал Махович.

– Как мне известно, вы уехали с места происшествия одним из первых и…

– Меня в чем-то обвиняют? – вознегодовал Василий Аркадьевич, вены на его шее вздулись и запульсировали.

– Ну почему же сразу обвиняют? Нет, просто следствию необходимо восстановить всю картину преступления полностью, до мельчайших деталей.

– Но какое имеет значение, когда я уехал? Я ведь был просто одним из гостей, и всех нас уже проверяли.

– Значение имеет все. Тем более, что преступник или, как мы предполагаем, преступники, как раз могли быть среди приглашенных. А то, что обыск не дал результатов, не может составить вам алиби. Мы подозреваем всех, кто там был.

– То есть, и меня?

– Как я уже сказал, каждого. И вот какой у меня к вам вопрос…

– Интересно.

– Видели ли вы что-нибудь странное? Может, что-то привлекло ваше внимание?

Василий Аркадьевич вскинул свои соболиные брови:

– Если бы я видел что-то, то сразу же сообщил бы.

– И все-таки, может, чье-то поведение показалось вам… необычным? Постарайтесь вспомнить.

Карецкий задумался, извлек из внутреннего кармана дубленки резной золотой портсигар, который был не хуже, а может, даже лучше и уж точно дороже тех, что демонстрировались на выставке и принадлежали Романовым, не спеша достал из него коричневую сигарету и прикурил зажигалкой, на вид тоже золотой.

– Нет, – произнес он, наконец, и выпустил в сторону подполковника струйку ароматного дыма. – Ничего такого я не заметил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.