Рассказ о «Пурге» – выездном измерительном пункте

Работы по подготовке и проверке телеметрической аппаратуры, установленной на специальную головную часть ракеты, которая должна быть запущена, и телеметрического оборудования, которое устанавливалось непосредственно на ракету, шли по плану. Проводить их помогали представители промышленности. Небольшая заминка всё-таки была.

После окончания автономных испытаний проводятся испытания комплексные на выездной телеметрической позиции. Рядом с пусковой установкой запись комплексных испытаний будет производиться именно старыми станциями БРС-4. Поэтому в перерывах между этапами автономных испытаний телеметрического оборудования головной части изделия я сделал тестовую ленту и несколько раз проверил работоспособность ламповой части устройств воспроизведения системы Спектр-Б1. В это время в дивизии, как это всегда бывает при подготовке ракеты к запуску, с военными дивизии проводились учения. В один из дней после окончания текущих работ я приехал в гостиницу, и надо же такому случиться, снова столкнулся с комендантом. Первым его вопросом был – почему я не на гауптвахте, после чего он лично меня туда отвёл. Сдал помощнику дежурного по комендатуре, что-то ему рассказал и ушёл. Помощник дежурного по комендатуре был лейтенантом, выпускником параллельного курса Харьковского училища. Нельзя сказать, что во время учебы мы были друзьями, но были знакомы. Меня определили на офицерскую гауптвахту. Так как других офицеров-арестантов там не было, мне досталась отдельная камера. Вечером помощник дежурного по комендатуре сменился. Его сменщик тоже был харьковским. В общем, друг друга мы все знали, а время было советское. После смены он сходил в магазин, взял «зелёного змия». Привел с собой ещё одного харьковского лейтенанта. Затем мы «зелёного змия» приговорили. Потом появился спирт. Закуска (ужин), оказывается, на гауптвахте бесплатная. А много кушать при пьянстве – баловство. Утром на гауптвахту пришёл мой начальник. Сказал, хватит отдыхать, пора на работу. Коменданту здешний генерал уже объяснил, что срывать запуск ракеты нельзя. На мой скромный вопрос, откуда генерал обо мне знает, получил ответ, из которого, судя по всему, можно было понять, кто я, кто мои родители и кем будут мои дети. Но я ничего не понял. И мне, честно говоря, это было не особо нужно. А вот сидеть таким образом на гауптвахте понравилось. Но не всё коту масленица. Через час был на рабочем месте. Вокруг сооружения ходили военные в полевой форме. Стояла пара грузовых машин. Судя по всему, учения были в разгаре. После окончания автономных испытаний уже подготовленную к испытательному запуску головную часть ракеты, оснащенную телеметрической аппаратурой, специальным автомобилем вывозят в позиционный район. Устанавливают на ракету и проводят комплексные испытания. Стоит напомнить, что при запуске изделия в войсках оснащенная телеметрией головная часть ракеты применяется в упрощённом, по сравнению с полигонными испытаниями, виде. Вывоз головной части и ее установка на ракету производятся в соответствии с определенными нормативами, безукоризненность выполнения которых проверяется специально назначенными на учения офицерами-посредниками. Как правило, эти действия выполняются ночью, после чего проводятся комплексные испытания. При этом задействуются находящиеся на выездной телеметрической позиции станции БРС-4. После окончания этих испытаний телеметрические ленты с записью их результатов привозятся в сооружение, где находится система Спектр-Б1 для их обработки и анализа. После проведения этих действий специальная комиссия делает заключение о готовности изделия к запуску с испытательными целями. Исходя из опыта предыдущих работ по приему и обработке телеметрической информации, проведенных нашей частью, в том числе и на этом объекте, специалистами управления была подготовлена новая методика проведения репортажа о старте и полете ракеты. Путём объединения телефонных каналов выездной телеметрической позиции (ВТП) и нашей аппаратной. При этом данные ВТП будут более оперативными, а наши данные более полными в связи с возможностью проведения декоммутации информации. Пошел обратный отсчёт: 3, 2, 1 – старт. На осциллографах станции ПРА и системы Спектр-Б1 появилась картинка, подтверждающая факт приема информации о полете ракеты, по которой можно было вести репортаж. 10 секунд, полет нормальный. 20 секунд, полет нормальный, 30 секунд, полет нормальный. 60 секунд, полет нормальный. 2 минуты, полет нормальный. 3 минуты, полёт нормальный. После 10 минут полета репортаж продолжили специалисты измерительных пунктов космодрома Байконур. Через 2 часа для первичной обработки были привезены магнитные ленты со всех станций БРС-4. Информация с этих лент была тут же расшифрована, декоммутирована и записана на внутренний магнитофон системы Спектр-Б1. В связи с тем, что пуск прошел успешно, большого количества графиков для анализа начального участка полета не потребовалось. Вообще вдвоём с начальником обработку было производить веселее. Тем более что, в отличие от прошлой работы, он уже немного освоился, и в конечном итоге все работы мы выполнили к десяти часам вечера. После этого отключили наземное согласующее устройство, навели порядок, магнитные ленты сдали под роспись местному дежурному по части.

Он пошёл сдавать ключевые блокноты в секретный отдел, а я на заехавшей за мной автомашине нашей части повёз грузить в эшелон наземное согласующее устройство. Договорились на следующий день утром встретиться в гостинице. Магнитные ленты сдали под роспись местному дежурному по части. Утром нас уже ждал УАЗик, водителю которого было приказано отвезти нас на военный аэродром города Энгельс, куда должен был прилететь самолёт с Байконура. Для того чтобы переправить магнитные ленты с записью информации на вычислительный центр космодрома, мы забрали у дежурного сданные ему вчера под охрану магнитные ленты. Добрались до Энгельса, сели в самолет и поздно вечером были уже в Ленинске. Сразу сдали магнитные ленты. Когда выходили из управления, дежурный сказал, что на следующий день нам необходимо прибыть к начальнику 2-го отдела. Утром снова прибыли в управление. Прошли к начальнику второго отдела полковнику Порошкову. Он поинтересовался, как прошла работа, какие есть трудности, как мы справляемся со своей системой Спектр-Б1. Хватает ли у нас рук сразу нажимать на все кнопки? Мы ответили почти хором, что очень трудно работать без операторов. На это он ответил, что руководство уже подумало об этом, и на следующую работу нам в помощь выделят одного из опытных операторов вычислительного центра. После чего поинтересовался, есть ли уже у нас билеты до станции Карталы, где будет проводиться следующая работа. Мы чуть ли не хором ответили, что только собираемся за ними ехать. Он сказал, что это очень хорошо, а билеты нам уже заказаны – на нас двоих и на оператора, который поедет с нами. Воинское требование на этого сотрудника уже выписано. Оно у него в столе. Открыл ящик письменного стола и достал воинское требование на проезд от станции Тюратам Кзыл-Ординской области до станции Карталы Челябинской области на имя Урядник Марины Владимировны, оператора системы Спектр вычислительного центра, супруги первого заместителя командира нашей части. Честно говоря, мы сразу немного сдрейфили. Ведь теперь у командования части будет полный отчет о любых наших ошибках на этой работе. Однако потом начальник сказал, что я сам подал пример, когда взял в Кострому свою супругу. В общем, мы съездили на железнодорожную станцию, взяли билеты и через 3 дня все уже ехали в Челябинскую область, город Карталы, где Главнокомандующий запланировал очередной учебно-боевой запуск ракеты.

По прибытии на место мы разместились в гостинице.

Эшелон с техникой выездного измерительного пункта пришёл через 4 дня после нашего приезда. После его разгрузки в позиционном районе дивизии, недалеко от шахты планируемой к запуску ракеты, была организована выездная телеметрическая позиция, на которой были установлены станции приема телеметрической информации БРС-4, станции измерения параметров траектории «Кама» в комплекте с вычислительными станциями «Кедр», автомобильные приемники сигналов службы единого времени «Беркут». Два автомобиля-гостиницы 15т117, в которых была размещена часть личного состава выездного измерительного пункта. Автомобиль столовая-клуб 15т118 для их питания во время подготовки к выполнению измерительных работ. Для тех, кому не хватило места в агрегатах 5117, был организован палаточный городок. Для питания проживающих в палаточном городке была установлена полевая кухня. Отдельно был организован полевой автопарк. Запуск ракеты был назначен на 9 августа. Оставалось чуть меньше месяца на подготовку и проверку её телеметрического оборудования, устанавливаемого для контроля параметров изделия в полете.

Система Спектр в этом соединении уже стояла. Ранее из этой дивизии уже производились запуски ракет ещё до того, как был сформирован выездной измерительный пункт. Однако в отличие от Татищево станции ПРА здесь не было. Комплект системы Спектр-Б1 был довольно старым. Примерно такого же возраста, как в Костроме. Он уже 3 года стоял бесхозным. Вместе с нами в командировку приехал офицер 3-го управления Байконура, который когда-то раньше именно с этим экземпляром системы работал. И хотя сама система не была за ним закреплена, он должен был нам её передать. Для выполнения работ рядом с сооружением, где была размещена система, необходимо было установить станцию БРС-4, как это было в Костроме. Разница была в том, что в этой дивизии на вооружении стояли ракеты «Сатана», как в Державинске. Соответственно, их подготовка к запуску требовала выполнения примерно такого же объема работ, как и там. Но ничего. Глаза пугают, а руки делают.

Для того чтобы подготовить к учебно-боевому запуску ракету из этой дивизии, необходимо было установить на неё габаритно-весовые макеты атомных бомб. К моменту запуска габаритно-весовые макеты должны быть проверены и установлены на место боевых блоков, а на платформу головной части ракеты установлено телеметрическое оборудование, как это было на предыдущих работах. Проводятся автономные и комплексные испытания. После этого вся головная часть устанавливается на ракету, ещё раз проверяется, комиссия делает заключение. И всё, можно пускать.

Наша работа как всегда заключается в подготовке и представлении для анализа графиков контроля автономных и комплексных испытаний изделия. Но на этот раз всё пошло немного не по плану. Началось всё с того, что один из местных сотрудников, уже в возрасте, готовившийся выйти на пенсию, заявил, что для подготовки нового вида изделия его необходимо переучить, так как без этого он может допустить ошибку при его сборке. Слава Богу, что в эту командировку прибыли офицеры сборочной бригады второго управления Байконура, одному из которых было поручено обучать этого сотрудника и контролировать его действия при подготовке данного изделия. Началась подготовка головной части. Мой начальник получил секретный прибор и ключевые документы к нему. Для их хранения командование местной части выделило сейф, который находился в том же сооружении, где нам предстояло работать.

Мне теперь было намного проще. Техника была исправна. Расчёт укомплектован оператором в соответствии со штатным расписанием. Работы начались по плану. Но чудес не бывает. При производстве работ на полигоне тестирование телеметрической аппаратуры производится в ходе их выполнения. Это позволяет в оптимальные сроки подготовить изделие к запуску. В данном случае это правило была нарушено. Проверка установленной на головную часть телеметрической аппаратуры началась только после того, когда все работы по сборке, запланированные на текущий день, были выполнены, то есть по окончании рабочего дня. В общем, всё было как обычно. Одни сотрудники управления проводили проверку телеметрического оборудования головной части ракеты, запуская специальные тесты. Мы делали графики их выполнения. Другие сотрудники проводили их анализ. Общего руководства, как обычно в такой ситуации, не было. Поэтому от момента запуска теста до окончания его анализа тратилось в три раза больше времени, чем на полигоне. Мы уже думали, успеем ли закончить до начала следующего рабочего дня. В 10 часов вечера на командирском УАЗике приехал Урядник – узнать, почему его жена до сих пор не вернулась в гостиницу. Он-то, воспользовавшись своим служебным положением, и взял на себя общее руководство проведением работ. И надо сказать, правильно сделал, у него это получилось. Сначала он договорился с офицерами, которые проводили проверку головной части, о необходимости согласования их действий с нашими. Затем поручил это впредь каждый раз выполнять моему начальнику. Потом стал руководить нами. Супругу поставил. управлять магнитофонами, меня – кнопочными пультами, моего начальника – графопостроителями. На себя взял согласование наших действий с действиями офицеров управления, занимающихся тестированием головной части. Впредь он поручил это делать моему начальнику. В общем, к четырем утра была выполнена работа, завершить которую планировалось только вечером. Мы стали слегка опережать график, а пока работы продолжались строго по расписанию.

25 июня перед началом совещания заместитель командира части зачем-то отправил одного из офицеров назад в гостиницу. Когда тот вернулся, явно сконфуженно что-то ему передал. После этого начальник скомандовал всем «смирно» и объявил, что приказом Главнокомандующего мне присвоено очередное воинское звание. Затем, немного смущаясь, вручил мне уже бывшие в употреблении, достаточно помятые погоны старшего лейтенанта. При этом сказал, что Военторг в это время ещё закрыт, а раз погоны уже ношеные, значит следующее звание получу точно вовремя. После окончания совещания он зашёл в уже открывшийся Военторг и поехал на выездную телеметрическую позицию вручать погоны остальным офицерам, моим ровесникам

Автономные и комплексные испытания в сооружении в установленный срок мы выполнили. Они своевременно закончились. Начались приключения.

Для продолжения работ головную часть необходимо было вывезти к пусковой установке и установить непосредственно на ракету. Всё это делалось в соответствии с действующими нормативами в рамках проводимых учений. Дело в том, что головная часть крепилась к ракете специальными пироболтами. С виду это обычные болты, но внутри каждого из них есть небольшой пороховой заряд. Когда ракета разгонится до нужной скорости и выработает всё топливо, ее двигатели выключаются, а порох в этих болтах подрывается. Пироболты разрываются пополам. После этого головная часть ракеты полетит дальше, а корпус ракеты, под тяжестью своего веса затормозит и упадет вниз.

Уже когда головная часть будет установлена на место и местные военные доложат об этом по команде своему начальству, планировалось провести комплексные испытания телеметрического оборудования. Перед этими испытаниями, пока местные военные будут устанавливать на ракету головную часть, у нас намечалось целых два дня отдыха. Я даже не обратил внимания на то, что в конце рабочего дня к моему начальнику подошёл местный офицер, тот самый, который требовал специального обучения для участия в испытательных работах. Ну, подошёл и подошёл. Мало ли, что ему было надо. После этого мой начальник встретил в данном военном городке своего однокурсника и вечером собирался зайти к нему домой в гости. Так как сам он не пил вообще, спросил у меня, где можно купить хорошего вина. Я ответил, что на весь городок есть только один гастроном.

В одиннадцать часов вечера моего начальника стали искать все местные дежурные службы.

Нашли меня. Спрашивают, где он. Я отвечаю, что знаю только о том, что он встретил своего знакомого и собирался пойти к нему в гости. Был вечер. Все были в спортивных костюмах. Ко мне зашёл офицер, проживавший в соседней комнате, в которой был телефон, и сказал, что наш командир объявил сбор. Все должны прийти к нему в номер, а я обязательно в военной форме. Когда я переоделся и поднялся к нему на этаж, он задал мне один вопрос: где я взял для себя такого начальника? Я уже хотел было ответить матом, но понял, что случилось что-то серьёзное. Оказалось, что это действительно так. Дело в том, что тот самый капитан, который в конце рабочего дня подходил к моему начальнику, оказывается, был ответственным за крепление подготовленной вместе с нами головной части к самой ракете. Для этого он получил пироболты (естественно, что эти болты имели гриф секретности). Когда рабочий день закончился, не желая задерживаться на службе, он попросил моего начальника спрятать их в сейф, предназначенный для хранения ключевых документов. Я не знаю, о чем при этом думал он и зачем на это согласился мой начальник, но, когда головную часть вывезли в позиционный район для установки на ракете, этого капитана на месте не оказалось. Плановый этап учений срывался. Доложили дежурному по РВСН генералу. Тот сказал, что, если до утра учения не войдут в график, он доложит об этом Главнокомандующему. И тогда взысканий будет столько, что мало никому не покажется. Местного капитана нашли дома, где он заявил, что пироболты передал моему начальнику и теперь он за них отвечает. В общем, шефа подставили. Получалось, что он срывал плановый этап учений целой ракетной дивизии. Местному капитану было всё равно. Крайнего он нашёл. В тюрьму теперь за срыв учений не посадят, а самому ему через месяц уже исполняется 40 лет. Предельный возраст службы для младших офицеров. Майором он не стал, поэтому увольняется из армии и воинских взысканий, даже самых суровых, теперь уже не боится. Зато взыскание от Главнокомандующего замаячило моему начальнику. Повторялась почти такая же история, как в Костроме с замполитом. Только куда с большим ажиотажем и выходом на более высокий уровень руководства. По той же методике, что и в Костроме, стали искать местного офицера – ровесника моего начальника, который закончил Харьковское военное училище в один год вместе с ним. Таким офицером оказался командир одного из полков. В это время он был уже полковником. Ведь это мой начальник долго перехаживал в капитанах. Позвонили ему, и через 10 минут он на служебном УАЗике доставил моего руководителя на наш объект, рядом с которым уже стоял вертолет, в коем находился офицер, специально посланный за пироболтами. В общем, на этом ситуация разрядилась. Учения ракетной дивизии вошли в график. Главнокомандующему РВСН об инциденте дежурный по виду войск докладывать не стал, хотя моему начальнику это ещё аукнется.

А жизнь продолжалась.

В один из дней на выездной телеметрической позиции после проведения техобслуживания остался спирт. Поздно вечером офицеры решили его выпить. Выпили все, включая дежурного по ВТП, показалось мало. Решили съездить в ближайшее село за водкой. Так как водитель уже спал, за руль машины решил сесть сам начальник выездной телеметрической позиции. Решено – сделано. Поехали в ближайшую деревню, взяли водку. Вернулись, выпили. Решили еще покататься на машине, однако дежурный офицер, мой ровесник, тоже только что получивший очередное воинское звание старшего лейтенанта, был против. Его послали (куда обычно посылают, когда выпьют). Он обиделся и ушёл. С пистолетом. Некоторое время шел по широкой степи. Добрел до железной дороги. Двинулся вдоль неё. Добрался до ближайшего разъезда. Там дежурила пожилая женщина. Юра зашёл в дежурное помещение, сказал, что ему очень нужно добраться до Харькова, и попросил остановить какой-нибудь поезд ему для этого. «Что ты, сынок, – сказала старушка. – Здесь поезда не останавливаются. Иди на станцию, купи билет и поезжай». «Шалишь, бабка», – произнёс Юра и достал пистолет. Бабуля встала из-за стола и исчезла. Судя по всему, она побила мировой рекорд по бегу на средние дистанции для женщин. Добежала до ближайшего посёлка, зашла в отделение милиции и сообщила, что на разъезд напал вооружённый уголовник. Юра был в технической форме, и она наверняка приняла её за тюремную робу. А он уже спал и во сне видел город Харьков.

В это время к разъезду подъехал бронетранспортёр. В нем находились майор и лейтенант внутренних войск, приехавшие забирать того, за кого приняли Юру. Лейтенант взял автомат. Выбил ногой дверь и ворвался в помещение разъезда. От шума Юра проснулся. Увидел перед собой лейтенанта в расстегнутой рубашке, вспомнил, что он уже старший лейтенант и решил сделать младшему по званию замечание. Задал вопрос: почему тот ходит расстегнутым? Столкнувшись вместо вооруженного преступника с уставной требовательностью, лейтенант опешил. Но в это время в дверь вошел майор. Юру вытащили из-за стола, забрали пистолет. Затолкали в БТР и увезли в неизвестном направлении. Но Юра был офицером Министерства обороны СССР. Документы оказались при нём. Как ни странно, но найти ближайшего общего начальника для офицера Министерства обороны и офицеров Министерства внутренних дел в те времена оказалось весьма проблематично, хотя доклад прошёл мгновенно. При советской власти это умели делать. Через час нашему командиру прямо в номер гостиницы звонил дежурный секретарь ЦК КПСС с рассказом о случившемся. После возвращения из этой командировки будет разбор полётов. А пока Юру выпустили. Пистолет вернули на выездную телеметрическую позицию.

В общем, в данной командировке было слишком много приключений.

Однако всё когда-то заканчивается. После установки головной части и в следующую ночь проведения автономных и комплексных испытаний непосредственно на изделии утром нам привезли магнитные ленты с их результатами. Обработать их полным составом расчёта не составило особого труда. К концу рабочего дня все графики, необходимые для анализа этих испытаний, были получены. Наша работа по подготовке изделия к запуску была закончена. Осталось ждать сам пуск, который состоялся строго по плану 9 августа 1984 года. Обработать информацию со всех станций и подготовить магнитные ленты для передачи на вычислительный центр Космодрома полным составом расчёта тоже не составило особого труда. 10 августа военный самолет доставил и магнитные ленты, и нас из Челябинска на Байконур. Ещё один учебно-боевой запуск ракеты был выполнен и обеспечен нами телеметрическими измерениями.

По возвращении нас всех ожидал разбор полетов.

Командир части был еще в отпуске. На начальника штаба пришёл приказ об увольнении из армии в связи с достижением предельного возраста службы в Вооруженных Силах. Через две недели после нашего прибытия пришёл эшелон с техникой. После его разгрузки исполнять обязанности командира части стал майор Урядник. Его обязанности до выхода из отпуска командира части он поручил мне.

12 сентября прибыл эшелон с нашей техникой и личным составом из Карталов.

Через пару дней пришло распоряжение начальника управления: командиру части и его заместителям, а также всем, кто был в этой командировке на выездной телеметрической позиции, прибыть к нему для разбора

С утра все поездом поехали на 42 площадку, где находилось Второе управление. Я как исполняющий обязанности заместителя командира дернулся туда тоже. Прибыли в приёмную. Сели. Ждём. Появилось наше командование части – Урядник и замполит. Мне сразу посоветовали уматывать. Я спорить не стал, но спрятался за дверью. В приёмную вышел из кабинета начальник управления. Поздоровался с Урядником и замполитом, пригласил их зайти к нему кабинет. После чего сказал офицерам, причастным к инциденту на ВТП: «Ну и вы заходите, старший лейтенант, лейтенант, младший лейтенант». Всех перечислил, уменьшив на одну ступень в звании. Все вошли в кабинет. Дальше в течение получаса оттуда раздавался крик, состоявший в основном из непечатных слов. Когда мат утих, прозвучала фраза: «Всё это происходит из-за того, что вы, товарищи офицеры, совершенно безграмотны. Вы ничего не знаете. Ответьте мне, чему равен интеграл x по dx?» Сидоров тихо ответил: «Икс квадрат пополам». Тогда начальник управления сказал, что это ерунда, и потребовал ответить на вопрос, чему равен интеграл арктангенс x по d косинус x. Наверняка он сам не знал. Честно говоря, я до сих пор не знаю. Но спрашивал уверенно, после чего ещё полчаса непечатно объяснял значение этого интеграла.

Потом задал ещё один вопрос: «Кто президент Франции?» И когда Юра с перепугу ответил ему, что Жорж Помпиду, еще пять минут неприлично ругался. После этого ответа замполит, в обязанности которого входило поддержание политической грамотности всего личного состава части, казалось, стал проваливаться под стол.

Затем все присутствовавшие на ВТП во время инцидента были предупреждены о неполном служебном соответствии. Это очень серьезное взыскание. После этого начальник управления сказал, что все, кроме заместителей командира нашей части, свободны. В это время в его кабинете решалась судьба моего начальника после произошедшего с ним инцидента в Карталах. Надо сказать, что ему повезло. Его перевели в управление на должность секретаря парткома. Там тогда такая была. А языком молоть – не мешки ворочать. В отделении я снова остался единственным офицером.