Алв. Сага О Неправильных Богах. Часть 2. Сведение концов

За этой довлеющей суетой, до отлёта Элбор не успел выполнить только последней задачи. Переименовать флот он решил уже в прыжке до прибытия на Мать и наконец, нашёл возможность заняться этим важным делом. Как это сделать? А поступил главком вполне в духе Семьи. Он просто бросил клич всему народу с просьбой придумать красивые названия подобающие космическим скитальцам, не содержащие оскорбительных слов и понятий. Как то – Нечисть, Нечестивые,…набор был более чем внушительным. И уже получал первые доклады.

Фаворитом, как ни странно оказался «Кулак», по настойчивым просьбам экипажа, народа и его утверждению, флагман украсился красивым именем – «Несущий Отца». «Блеск Вуалей», «Красота и Любовь Двуединой»,…, «Искатель Новых Миров» – названия всплывали из пространства и глубин памяти. Командующий даже созвал утверждающий и сопоставляющий названия совет, а закрывая тему, походатайствовал о переименовании собственного корабля. Друга, с которым он воевал и командором которого до сих пор являлся. Его предложение приняли, а яростный боевой товарищ обрёл новую судьбу в имени – «Память Погибшим Героям Семьи». Девиз казался Элбору уместным, он потерял многое и многих, но «Память» уверенно и понесла его к Матери и новым свершениям. И так хотелось бы пожелать этому израненному утратами человеку, чтоб ему никогда больше не пришлось изменять названия своего флота обратно.

Баттл-звездолёты сменяли своё грозное реноме, а Семья обретала новую судьбу. В позитивном ключе происходили действительно грандиозные события. Однако все эти вещи уже проходили и мимо Алессо. Страданиям удалось заглушить улыбку радости. Машинально уточнив время, она поняла, что без малого пять циклотов развивает активную деятельность с момента прибытия. Но она совершила всё, что задумала, абсолютно всё! Оставалось последнее, на что её хватало. Румма сопрягалась с обручем и адресовала воззвание во все уголки Семьи. А в том и прозвучало всё то, что произошло!

Что оккупация, так и не начавшись окончена, и больше не будет ни захвата, ни насильственной «гуманной» переделки, ни показательных наказаний. Что линия Матери шлёт полное прощение пути Отца, и просит о том же. Что это вообще одно целое. Она просила Семью собраться на Алфее и принять правильные решения, достойно распорядиться наследием предков и не убивать общее будущее. А её и без того мощная прочувственная речь, незыблемо подкреплялась только что случившимися простыми вещами, обретая суть первозданной истины. Чистой истины, какой никто не в силах противоречить. Истины, которую давно искали! И именно такое вот сокровище сейчас дарила людям Верховный иерарх Народа и Румма всей Семьи Алессо.

В том пламенном призыве прозвенели даже извинения за разрушения на Родине, и в Семье не осталось ни одного сердца, до которого бы эта истина не докатилась. Дошла и согрела на веки вечные. Вот только никто в тот момент так и не увидел её собственной роли в содеянном. Как сущая Румма, она скромно опустила собственное участие, и говорила исключительно именем Матерей, желая несколько уравновесить и так превосходящие всё мыслимое деяния Отца. А её великий подвиг так и канул бы в безвестности, если б не один хитрый, внимательный и справедливый человек, который ещё на третьем циклоте убедился, что Двуединая спит тяжёлым сном праведников.

Вилдиго был уверен, Матерям дополнительный престиж абсолютно бесполезен и со вкусом вернул всё на свои места. С широкой улыбкой тот шёпотом прояснил картину для тьмы помещения, а слинком просто потряс пространство Семьи: – Спасибо Алессо. Вот это поступок. Нет, не проведёшь, это ты и твой подвиг. Спасибо вам всем. Вы истинные дети нашей Матери и Отца. А ты действительно Румма всей Семьи, и я это признаю́ перед всеми!

Признала сей факт и вся Семья. Признала, ощутив какого величия подвиг, во имя людей сегодня совершила первая в истории Румма с именем. Людей, не Богов. Не ощутила ничего только сама Алессо, у неё напрочь отключились ощущения.

Как позаботиться о себе с непроницаемой пеленой перед глазами? Как позаботиться о себе с отказывающим мозгом? Как позаботиться о себе и не выказать жалкой слабости? Сделав своё дело, Румма никого не предупреждая, тихо исчезла с мостика корабля. Алессо ни на что больше не хватало но, не привлекая внимания, она едва сумела активировать телепорт и добраться до рекреатора. Оказавшись там, надорванная немощная женщина, пренебрегая диагностикой, сломанной куклой плюхнулась на первый попавшийся топчан. Сквозь зыбко подступающий мрак и нарушая все медицинские протоколы, она успела мнемонически активировать расширенную процедуру полного восстановления. В диагностике она не нуждалась, Румма и без того знала, что вот-вот умрёт. Она только что завершила свой Путь Скорби.

Из самых лучших побуждений спасая её на Родине, Алв по иронии судьбы своим ударом угодил по уже травмированному первым посещением планеты месту. Тем самым усугубив тяжелейшую контузию в наличии до критических пределов. И фактически помимо всех прочих ранений, свои дальнейшие деяния она совершила в том состоянии, при котором впору лежмя-лежать и молиться, а не бегать, драться и манифестировать. На голом энтузиазме и ответственности. Возможно, Алессо и чувствовала, однако точно не знала, но её мозг уже претерпел необратимые изменения и быстро катился к распаду личности.

По той же иронии Алессо попала в принт-драйв, где восстановили и Алва. И так же само… умерла. А задействовать процесс она ухитрилась буквально за считанные секунды до того рокового предела, за которым наступает полный конец. Однако медицинская аппаратура людей в очередной раз доказала, что не зря называется великим творением. Почти разумные автоматы, не отпустили её ни в какие Чертоги, а быстро распринтеровали новые элементы погибших тканей на единственно правильных местах. Регенератор привёл органоиды всех клеток загубленного организма к обновлённому состоянию, подчистил запущенные токсины и продукты распада, да напитал недостающими для энергообмена сложными молекулами. Подкорректировать память медкомплекс не мог, правда, это не шибко и требовалось.

Ведь нарушение Руммы в том и состояло, что рекреации такого масштаба обязательным образом проводились под наблюдением людей. Но времени у той было в обрез, призвать кого-то не было сил, и уложилась она только тютелька в тютельку. Поэтому собственная смерть, восстановление и следующие три циклота жизни, самопроизвольно улетучились из её памяти без всяких корректировок. А впоследствии напоминать о таких простых вещах было попросту некому. Семья так и не узнала, как потеряла и снова обрела свою Румму. Однако та выжила и выздоровела, а в этом самое главное.

Так пусть же люди не теряют своих Румм, а Руммы… здоровья и жизней.

Чудеса, да и только, Алессо прозевала свою собственную смерть. Была ли она на том краю, узрела ли тень великолепия Чертогов Отца? Кто знает? Субъективно всё выглядело так…

…Она стояла на Родине над растерзанным мальчишкой, и неизвестно зачем, вкладывая собственную душу, пела песню без слов. Эта популярная песенка с давних пор радовала её и дарила хорошее настроение, но к проводам погибших людей отношения не имела никакого. Баллада называлась – «Гимн новых миров», и переливалась вариациями голоса. Так почему же она выбрала именно эту элегию. Да просто потому, что любила, нехитрая мелодия чем-то цепляла сердце и всегда свободно лилась в исполнении далеко не оперной дивы Алессо. Она не могла вспомнить, зачем поёт в принципе, но откуда-то веяло знанием, что сейчас эта песнь нужна абсолютно всем. Возможно, этот простенький мотивчик оставался единственной нитью удерживающей чью-то жизнь. Допеть её она должна обязательно. И песня не прервалась. Переливаясь обертонами, рапсодия звучала, звучала и звучала. Возможно, песенка и не отпустила за край…

Да, мир был бы много лучше, если б такие несущие радость мелодии звенели повсюду и обращали песней юдоль людей.

– На речке, на речке, на том бережочке,МЫЛА МАРУСЕНЬКА БЕЛЫЕ НОЖКИ.

Глава 23. Перезагрузка с некоторыми отступлениями

– МЫЛА МАРУСЕНЬКА БЕЛЫЕ НОЖКИ. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. – Надоевший Саше до зубовного скрежета любимый народный хит прошлого поколения звучал с кухни, где мама готовила ему завтрак: – Ну что она без конца слушает эту совдепию. Радиостанция «Маяк» как зациклилась на этом старье. – Не раскрывая глаз, он недовольно залез с головой под одеяло. Но настроение резко улучшилось, когда Саша унюхал, что именно она там готовит. В честь праздника мать наколдовала свои коронные и его любимые блинчики, а съесть их можно было целую тонну. Толкнув соню, она пошла ставить тарелки.

Саша вскочил, прищурился и поёжился. Было слегка прохладно, однако погода стояла великолепная, весеннее солнышко весело светило в распахнутое настежь окошко. Денёк со всех сторон намечался чудесный. Шёл месяц Май, а сегодня как раз было первое – праздник и, включая день наставший, выходных ещё оставалось целых три.

– Мам привет. – Саша бодро впрыгнул в спортивный костюм и выбежал на кухню: – Давай лучше послушаем румынов или Би-би-си, ты б ещё Зыкину врубила. Или хочешь, поставлю кассету, мне вчера новую записали. – Предложил он, схватил блинчик, и, не дожидаясь ответа, перестроил приёмник на радио Букурешт. Попал он удачно, радио выдало начальные аккорды Майка Шенкера и божественный голос Клауса Мэйна. С утра румыны бодрили группой «Scorpions».

– Доброе утро. Не хватай. Сядь и поешь нормально. – Мама шлёпнула его по загребущей ладошке и усадила за стол: – А песню оставь. – В отличие от сына хард-рок она не любила, однако чарующая мелодия «Fly, people fly» никого не оставляла равнодушным.

В стране царила гласность и ещё недавние «вражеские голоса» свободно пронизывали радиоэфир. Сашу это радовало, он мог беспрепятственно балдеть от своих любимых иностранных рок-групп. Впрочем, сегодня его радовало всё. Даже перестройка и по этой причине полное отсутствие соответствующей аппаратуры. Счастливым обладателем нового кассетника «Весна» их семья стала всего неделю назад. Разворотливый зампотыл воинской части отца по своим каналам пробил несколько единиц бытовой техники для военных, и офицеры разыграли внутреннюю лотерею, кому это выпадет купить. Папе повезло, ему достался магнитофон с приёмником. Приёмник пришёлся по душе родителям, а Саша получил возможность слушать свой любимый хард. Жаль писать это чудо техники не могло.

– Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.

– Мама, зачем ты разбудила меня ни свет ни заря? Сегодня же выходной. – Сынок глянул на настенные часы, те ещё не дотикали даже до 08.15.

– Генералы долго не спят. – Мать скопировала папу: – Ты что забыл, сегодня же парад, и ты сам напросился. Поел? Ну, тогда беги, а то разозлишь отца. Стой, да переоденься ты чучело гороховое. Куда ты в трениках? Позоришь мать.

– Как у нашего Алва́,Подурела голова,И с такой вот головой,Ходит Алв совсем дурной!

Катька Занозина, его соседка по дому, по классу и даже по парте не упустила случая докопаться к нему во дворе. Сейчас та обыгрывала дурацкую кличку, которую несколько дней назад ему прицепила англичанка.

Особо специализированной их школа не была, но по веянию новейших времён английский в ней давали с первого класса. Училка английского ему очень нравилась. Та никогда не гнушалась переводить с ним рок-композиции, ставила одни пятёрки и, наверное, поэтому он единственный из всей школы мог говорить на этом языке свободно. В тот день он разбирал с ней известную рок-балладу про эльфов, и препод шутя, обозвала его алвом. Она метко заметила совпадение его инициалов, личной росписи и свела любимых рок-эльфов к несколько иначе, но правильно звучащим алвам. И все бы ничего, прозвище ему даже понравилось – Алв, но свидетелем тому случайно стала Заноза по кличке и характеру. Долбаная Катька, пытаясь его достать, раззвонила об этом на весь класс, школу и всю его дальнейшую личную жизнь.

Саша быстро подобрал небольшой камушек и метко запустил в приставалу. Кайф, он попал в бедро. И просто хороший день стал вообще прекрасным. Та смешно подскочила и заткнулась. А Сашок полюбил подбирать камешки.

– На тебе поэтесса. – Злорадно отчеканил Саша, и на всю жизнь невзлюбил поэзию.

– Скотина мелкая. Хоббит ты, а не эльф. – От обиды Заноза издалека показала ему дулю. Саша сделал вид, что собирается броситься за ней и Катька, слегка хромая отбежала. Однако это было чистой воды представление. Худющую, занимающуюся спринтерским бегом, выше него на целую голову пигалицу ему было не догнать. Девочки в этом возрасте начинают развиваться раньше: – Ну, мама тебе задаст. – Выкрикнула она напоследок и окончательно скрылась за углом: – Последнего Саша не боялся. Если их высокоинтеллигентная классный руководитель и по совместительству мама Занозы узнает что та дразниться, то взбучку огребёт как раз Катька. А хоть та и стукачка, но на этот раз точно смолчит.

Вообще-то русичка Аглая Семёновна сильно не напрягала и была милейшим человеком, если б не один маленький пунктик. Десять минут каждого своего урока она обязательно посвящала не только основам великого и могучего, но и старославянского языка. Слова, из которого заставляла зубрить детей. Читать заунывные стихотворные былины было ужасно нудно, но Саша замечал, что начинает понимать эту древность без перевода. Впрочем, за этот пустяк она значительно завышала оценки, и все оставались довольны.

– Здоро́во Алв. – Грэй протянул руку и солидно поздоровкался. Друган и дальний родственник Саши был на целый год старше и гораздо опытнее. Ему было аж четырнадцать лет. Однако в школу его отдали чуть позже и так они стали одноклассниками: – За что ты её так? – Он усёк наказание Занозы.

– И ты тоже, ну какой я вам Алв? – Возмутился Саша, но кардан корешу пожал. И про Занозу: – Задрала коза драная. Выхухоль комнатная, всё время цепляется.

– А чё, клёвая погремуха. Мне даже больше нравится, чем Грэй. – Грэй был Грэем, потому что Гриша, но не только. Фамилия Григория была – Серый, что по-английски тоже Грэй. Также допускалось Грэг, Грей и Грев, а за Грэгуара тот мог и накостылять.

– Ну ладно, Алв так Алв. – Легко согласился Саша: – Но чего эта-то лезет? Намылил бы ей жабры, так ведь не догнать. Отловлю как-нибудь и надаю по шеям.

– Да сохнет она по тебе. Я сам недавно подслушал, как она мамку науськивает, чтоб вас вместе садили.

– Да ну её к чёрту. Беспонтовая она, сам знаешь. Ничего из неё не выйдет. – С видом повидавшего жизнь ловеласа поделился ошеломительной новостью пубертатный подросток. Заноза в их классе считалась непутёвой и к центровым тёлкам явно не относилась: – А ещё она барабанит. Кто ты думаешь, настучал и Аглае и моим предкам, что мы проказёнили историю? А потом сдала, что мы курим. Помнишь когда Репа сигарету «More» принёс?

– Да, беспонтовая. – С тяжким вздохом согласился второй знаток женщин: – Ну что пойдём? А то опоздаем. – И друзья двинули.

– Достал? – Поинтересовался Саша. Интерес был не напрасен, под него были заточены все ближайшие события.

– Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. – Невнятно ответил Грэй.

– Что-что? – Не понял тот.

– А то, три бомбы. – Отозвался братан. Страну поддерживало ускорение, и в магазинах было хоть шаром покати. Бомбами на сленге городка назывались – ноль семьдесят пять бутылки таких отвратительных белых «чернил», что при цене всего в рупь двадцать, это вино избегали употреблять даже сшибающие деньгу местные алкаши. Однако единственно «Столовое» и то не всегда, можно было обнаружить на прилавках.

– Договаривались же четыре. Как раз на десятку. Может не хватить. – Обеспокоился Саша.

– Хватит. Одну отмёл Борька за услуги. Мне бы не продали. – Грэй несколько дней выпасал возле магазина, однако бомб так и не завезли. Но за одну бутылку он упросил старшего брата, курсанта высшего мореходного училища, тайно от родителей купить пойло. Даже такую дрянь в те времена продавали из-под полы по два пятьдесят. Как раз на червонец.

– Ну ладно. Хватит, так хватит. – Успокоился Саша. Десяток пацанов их двора решили сами впервые устроить маёвку. Обо всех деталях конечно, не оповещая предков. У всех были свои тайные обязанности. Некоторые чтоб зажарить били вольготно бегающих в частном секторе кур. Другие втихаря их мариновали. Ну и так далее. А им с Греем поручили самое трудное, достать горючее, и сейчас этот тяжкий груз свалился с их плеч. Проблема была почётной и ответственной, ведь к ним обещали примкнуть Мурка и Крепа. Маша Сурко и Света Крепилова считались самыми центровыми девками на районе, а Крепа под большим секретом даже нравилась Саше. Всё было на уровне и складывалось великолепно: – Хорошо, Репа захватит ещё парочку «More», а Жираф обещал взять магнитофон. Ты записал кассеты?

– Да, лови. – Грей жестом заправского фокусника вынул из кармана пару кассет и отдал Саше. Его папа был моряком дальнего плавания, и дома у того стояла самая настоящая двухкассетная пишущая дека – «Grundig». За такое сокровище на тот момент Саша мог бы кого-то и грохнуть. Но впрочем, ему корефан никогда не жилил, и по первому требованию делал записи с кропотливо обмениваемых на сходке дисков рок-исполнителей: – Новый «Judas Priest» и прошлогодний «Nazareth». Еле достал, всего два диска в городе.

– Спасибо. – Надёжно упрятав сокровище, Саша расплылся в улыбке. Дело было сделано. Жизнь прекрасна: – Слушай, а зачем тебе этот парад? Раздолбали бы хрустиков, да и рванули бы прямо сейчас. А так только время теряем.

– Хочется. Всегда мечтал на такой технике прокатиться, а когда ещё удастся? Успеем. Договорились же, все к двум и соберутся. Самое то. Там же всё на часок, а мы уже почти пришли. – Несмотря на папины амбиции, на Майскую демонстрацию напросился совсем не Саша. Его упросил Грэй, и Сашок не мог ему отказать. Они всегда выручали друг друга, а тем более после записанной музыки. Гришу просто тянуло к громоздкой военной технике, а отцовскую часть всегда привлекали участвовать в военных парадах.

Настоящие тягачи везли муляжи тактических ракет, плюс за ними катили небольшие самоходки с заглушенными пушками. Воинское подразделение гордо носило форму ВДВ, и напоказ в основном выставляло десантную технику. Однако под большим «зуб даю» в городе каждая собака знала, что часть была секретной, ракетной, ядерной, стратегической и стояла в дальнем от города конце Дольменов. Куда направлены ракеты горожане, конечно, не представляли, но весь город шушукался про давно и плотно происходящую в этой части чертовщину. То ли узбек какой-то дьявола призвал, то ли американцы невидимую бомбу с отравой сбросили. Байки конечно, а отец под подпиской упорно молчал. Но то ж Дольмены, про них всегда что-то такое болтают.

Сынок проявил интерес к установкам. А папа, мнящий его будущим генералом, был только рад привить сыну любовь к армии. С трудом и риском нажить крупные неприятности он договорился, что того провезут по парадной площади спрятанным на самоходке. Оставалось лишь захватить и пристроить туда же Грэя, но это были уже сущие пустяки. Для хитрого Саши операция была проста. Он и сам не имел ничего против техники, правда, в несколько ином варианте. Ну, там заграничные машины или аппаратура. Хотя и милитари в слабых дозах тоже некисло. Ничего, прокатимся и всё успеем, самому интересно даже. День сегодня просто дарил ощущение счастья: – Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.

– Что ты сказал? – Саша не расслышал, бубнёж толпы заглушал Грэя: – Я тебе говорил, что не хочу в это военное училище. Мне даже в школе не дают запустить волосы, а там вообще стригут налысо. Не пойду я ни в какую армию, там кроме папы одни придурки. А я не хочу командовать и убивать людей.

– Я сказал, что мы уже пришли. Вон твой пахан на другой стороне площади, перебираемся. – Грэй вертел шеей, выискивая знакомых: – О, а вот стоит банда хрустиков. Пусть видят, как нас провезут на танке. А там твоя Крепа, помашешь ей рукой?

Хрусты были пацанами с соседского района, примыкающего к конфетной фабрике, за что и получили название – хрустики. А Саша с Грэем происходили из условно военного квартала, за что прозывались – хлястики. И сегодня ровно в полдень они сговорились зарубиться в футбол. На бабки, на ту самую десятку, призванную компенсировать купленные бомбы. Хрусты не были борзыми нарывалами, это был братанский хутор, но забивались на бабосы районами они чуть ли не каждую неделю. Футбол, баскетбол, карты, споры.

Саша шесть лет занимался футболом, и команда хлястиков просто порвёт соперника. В этом он был уверен. На воротах у тех чистая дырка, а у них бригада, включая его самого, собиралась о-го-го. Играть договорились восемь на восемь, и у хрустов сегодня шансов не было. Десятка считай в кармане. А ещё прийти и поболеть, выразила желание Крепа. Саша не подавал виду, но был счастлив, он думал, что болеть та будет только за него. День насущный преподносил исключительно приятные сюрпризы.

Сейчас они у всех на виду быстренько влезут в самоходку, проедутся, раздеребанят на куски «конфеток», а затем втихаря от родаков рванут на пикник в Дольмены. Некоторые пацаны побаивались туда даже захаживать, и мистическое место придавало особый шик такой маёвке. Саша не дрожал, они с Грэем уже облазили монастырь, и компашка успеет выбраться до темноты. Пятачок мероприятия был хитро выбран между морем и городом на окраине Дольменов. И люди вроде под боком, и в таинственном мире. Да и, в конце концов, с другой стороны Дольменов как-то же стоит папина база?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.