КРАСКИ. Пелена спокойствия. Часть 1

Спустя полчаса, которые показались девушке полным рабочим днем без обеда и перерывов, вышла сияющая мисс Харви, хитро закусывающая пухлую нижнюю губку в красной помаде. Все обошлось, а значит она, Элис, через пару минут узнает страшную тайну, заставившую Оли так грозно прервать их смех.

Оливер проводил взглядом помощницу до дверей и, зависнув на расписании, принялся двигать встречи так, чтобы не навредить ни себе, ни корпорации, ни новому водителю. Владелец фирмы в который раз вспоминал добрым понимающим словом супругу, которая брала на работу исключительно опытных сотрудников, потому что он принимал по стечению обстоятельств исключительно младенцев экономического мира. И, казалось бы, уж водителя-то можно было найти хотя бы с собственным авто в наличии, но нет. Простой путь – явно не его.

– Хоть такси заказывай, как обычно, – усмехнулся начальник.

Тяжело вздохнув, он принялся отдалять неизбежные встречи на пятницу. И желательно, на последнюю пятницу сентября.

13

Светловолосая фея в очках окутала его какой-то мягкой, почти материнской, заботой, хотя всего лишь вынесла договор на подпись. Она очень удивилась, что Дениэл отказался читать юридическую кипу из двенадцати листов, без вопросов подписав каждый из них. Столько подписей он не ставил за всю свою жизнь в целом, сколько сегодня, разместившись на капоте дорогого авто. Голубоглазая девушка, представившаяся Элис Вейн, назвала себя секретарем корпорации. Она вынесла розовую бумажку на клейкой основе и прилепила на первый лист договора.

– Твоя первая поездка, – улыбнулась она. – Нужно забрать коробку и подписать документы. Доверенность в файле.

Путь в одиночестве показался ему тем самым благим совпадением, которое нужно было его воспаленному мозгу. Дениэл ответил улыбкой и принял задание, проводив взглядом полненькую девушку в ладном коричневом пальтишке до дверей здания.

– Что ж, приступим, – пробасил он.

Сейчас утренняя поездка вспоминалась ему, словно дурной сон. Как они вообще доехал до здания корпорации, молодой человек не мог взять в толк. Вероятно, ангелы донесли его до места, не разбив по дороге. Он снял автомобиль с ручного тормоза и направил по проезжей части, строго соблюдая правила дорожного движения.

Спустя пару часов машина стояла на том же месте, где Элис вручила водителю договор. Все, как обычно – мокрые ладони, влажная спина и грязное белье. Дениэл взял груз в трясущиеся руки и понес в офис.

Звонок, дверь, приемная.

Он стоял в большом светлом помещении, обставленном по периметру шкафами и тумбами с офисной техникой. Слева длинной змеей изогнулась секретарская стойка цвета платинового дуба, скрывая его новую знакомую так, что из-за нее торчала лишь макушка девушки, что-то пишущей за столом.

– Прекрасно! – Восхитилась она, лишь только завидела шофера в дверном проеме с коробкой в руках. – Ставь сюда.

Блондинка указала на пустую тумбу и, взяв канцелярский нож, принялась полосовать им бурый скотч. Тишина в офисе настораживала. Под потолком мерно жужжали лампы дневного освещения, а в остальном ее хватало ровно настолько, чтобы слышать звук работающих вентиляторов в системных блоках компьютеров.

– А где все? – Спросил Дениэл, отряхивая с пиджака мелкие капли дождя.

Но тут он понял, что под словом «все» он имел в виду начальника, потому что об остальных жителях «домика» он не знал ровным счетом ничего.

– Уехали на встречу, – смущенно скривилась Элис, словно выдала большую тайну. – Хочешь, я налью тебе чай?

Час назад большое желтое такси увезло генерального директора с его личным помощником на переговоры в Окленд. Мистер Траст взял с собой проектор, а значит назад их можно ждать только к позднему обеду. Сейчас секретарь смерила взглядом верзилу, растерявшегося от принятой дозы информации и напоминавшего обиженного ребенка, и снова приветливо улыбнулась. Он начинал ей нравиться, но вовсе не как мужчина – здесь ей вполне хватало внимания супруга – а, скорее, как ее сын. Ее родному сынишке Джереми было как раз четыре года, и новый шофер с грустными бровками домиком напоминал его своей потешной мимикой.

– Хочу, – обреченно вздохнул молодой человек и доверился той, что имела больший опыт работы в светлом офисе.

Вскоре перед его носом возник желтый с бурыми полосками бумажный стакан с замоченным в кипятке из кулера пакетом «Липтона». Сахар был добавлен по умолчанию. Дениэл его не употреблял, но предпочел не спорить, к тому же тот совсем не портил вкуса напитка. Поблагодарив Элис, он с удовольствием грелся в заботе, отпивая чай по глотку из картонной емкости. И от этого становился и сам более теплым и расслабленным.

– Канцелярия? – Озвучил шофер, заглянув в коробку, к которой вернулась девушка, едва освободила руки от чая. – Чем еще занимается фирма?

Элис отвлеклась от коробки и смерила его взглядом, каким награждают неизлечимых пациентов психиатрической клиники, но, не заметив подвоха в наивном взгляде бугая, поспешила уточнить, дабы не показаться невежливой.

– «Траст Инкорпорейтед» занимается строительными проектами. В нашем арсенале более полутора сотен зданий технического и экономического назначения. В попечительстве у корпорации имеется крупная фирма, занимающаяся строительством по новейшим технологиям и способам обработки поверхностей. Кроме того, торговые представительства занимаются поставкой материалов и сырья, а обширный отдел снабжения может смело соревноваться… – Элис замолчала и смущенно улыбнулась, после чего продолжила: – Я рекламирую фирму, да?

– Есть такое, – рассмеялся Дениэл. – Но делаешь ты это прекрасно! Если мне понадобится построить здание технического назначения, я теперь знаю, куда мне обратиться.

Звонкий смех блондинки прервала трель офисного телефона, и водитель, махнув рукой на прощание, сбежал обратно в серый дождливый мир.

Размах конторы поражал больше, чем величие особняка, вколачивая молодого человека по самые уши в болото никчемности и мизерного веса в жизни. Как он вообще оказался в этом параллельном мире, не имеющем ничего общего с реальностью? Хоть поездка в одиночестве и придала ему немного уверенности в себе, но и этого оказалось ничтожно мало, чтобы не робеть от кошачьего взгляда хрустальных глаз «Мерседеса» Эс-класса, стоявшего теперь в ожидании его, Дениэла. Молодой человек сжал в руках ключи от «мустанга», наслаждаясь шелковистостью дорогого пластика, и, глубоко вздохнув, загрузился в салон автомобиля.

За неимением иных развлечений, водитель отправился серфить интернет на важности и глупости. Последних оказалось гораздо больше, чем первых. На каждой странице, открываемой смартфоном, красовалась очередная история из жизни не совсем вменяемых людей. Кто-то нырял с камнем на шее, кому-то довелось пробить баллон с кислородом отверткой, иные выпрыгивали из автомобиля на ходу, а один сумасшедший в «Живом Журнале» даже пытался инсценировать собственную гибель, чтобы не платить налоги. Боже, зачем он это все читал?

Задняя дверь отворилась, выдернув его с просторов сети резким звуком.

– Домой! – Воскликнул мистер Траст, лучезарно улыбаясь в зеркало заднего вида. – Заскучал здесь?

– Я немного общался с Элис, – признался Дениэл, ответив на добрую улыбку начальника.

– Это прекрасно! – Кивнул тот, приветствуя коммуникабельность сотрудника. – Вот только мы с Лиз невольно ждем страшной новости об очередном переводе ее мужа в другой штат, он у нее военный, уже дважды отменяли переезд. Безмерно жаль будет терять секретаря, но она и так посвятила нам много времени.

– Хорошо, что пока она здесь, – ухмыльнулся водитель и поспешил уточнить, поймав удивленный взгляд шефа: – Элис очень добрая и заботливая.

Оставалось только догадываться, что произошло после того, как они с Лиз сбежали от горе-водителя на встречу, но его проницательность не вязались с массивной щетинистой челюстью мужчины. Усмехнувшись, Оливер вернулся к своему кейсу. Похоже, его простой с виду работник внутри совсем не так прост. Если он чувствует людей хотя бы в десятую долю того, как ощущала их его дочь, то сотрудничество с водителем могло оказаться весьма интересным и взаимовыгодным И странным, потому что потребует от начальника недюжинного самообладания, либо отваги для шага стать, наконец, искренним и живым, по крайней мере, с ним, с Дениэлом.

14

Прокатавшись сегодня в «Фонд» зря, Мелани погрязла в стадии недовольства собой и окружающими. Погода за окном не прибавляла позитива, забрасывая окна помещений косыми полосами воды. Хозяйка поместья промокла и замерзла, ей теперь казалось неудовлетворительным абсолютно все: от секретаря конторы до его директора, так опростоволосившегося на встрече с оформителями зала. Казалось бы, сама цифра ноль ничего не значит, если она не стоит лишней в конце трехзначного числа со знаком доллара на конце.

– Простите, это моя ошибка, – промямлила миссис Траст, бегло сворачивая дизайнерский план. – У нас благотворительная организация, мы не можем себе позволить расходы на такую сумму.

– Вы собираете ежегодно сумму гораздо большую! – Недовольно воскликнула невысокая коротко остриженная брюнетка со строгим взглядом и резкими жестами. – Или «Фонд Траст» настолько нищ, что считает сущие копейки?

Мелани поначалу растерялась от столь агрессивного поведения гостьи, но потом, когда та убралась восвояси, открыла переписку с наглой особой и поняла, что ошиблась не она. Эта мерзкая дама приписала ноль по пути к «Фонду», надеясь вытрясти из беспечных богачей кругленькую сумму. Разрываясь от негодования, миссис Траст написала письмо главе оформителей, стараясь употреблять только нормативную лексику. Ответ пришел незамедлительно с извинениями и обещанием принять меры, но день загублен, а время потрачено. Как и энергия. Ощущая себя опустошенной до донышка, Мелани простилась с Молли, попросив назначить встречу на неделе, и отправилась зализывать раны домой.

И вот теперь, стоя в спальне, она ненавидела эти занавески. Хоть что-то, что можно ненавидеть обоснованно! Эти убогие лавандовые портьеры не вписывались в общее роскошно-синее убранство комнаты. С рыком дикого зверя хозяйка поместья сорвала сущий кошмар с окна и метнула кучу тряпья в угол.

С абсолютно ровной спиной женщина присела на край кровати и принялась глубоко дышать, смешно выпуская воздух через свернутые в трубочку губы. Спустя пару десятков вдохов, она, наконец, успокоилась.

С этим Балом сплошные проблемы в этом году! У директора создавалось ощущение, что сама судьба не пускает ее туда, слишком уж много безрезультативных телодвижений.

– Ну уж нет! – Воскликнула Мелани.

Этот Бал не с той решил сразиться, не на ту напали! Она разъяренной львицей вылетела из спальни в рабочую комнату, откуда произвела партию эмоциональных звонков, после чего сообщила секретарю о смене планов и приоритетов.

– У вас ничего не выйдет! – Выплюнула она в тишину зеленой комнаты, обращаясь к потенциальным обидчикам, когда завибрировал мобильный телефон на столе. – Алло!

– Эй, полегче! – Воскликнул Оливер, и она поняла, что рявкнула в трубку, забыв смягчить тон. – Тяжелый день?

– Кошмарный, – выдохнула обессиленная супруга. – Готова к ужину на стороне.

– Согласен. Мы подъедем через… – И муж замолчал, соображая. – Скоро. Собирайся.

– Я попрошу Альфреда увезти нас, – совершенно неожиданно для себя приняла решение Мелани. – Так что поднимайся в спальню, я сориентирую его на шесть.

Спорить Оливер не стал, но удивился тону жены. Мелани, будучи женщиной до костного мозга, очень сильно зависела от эмоций и событий, на которые никак не могла повлиять. В первые годы формирования «Фонда» он пытался спасать ее от стресса, как это сделал с Полонски буквально недавно, но вскоре понял, что именно эмоции делают ее живой. И перестал седлать коня всякий раз, как супруга прилетала домой на метле после сложного дня. А вместо этого он просто предоставлял ей надежные объятия, вкусную еду из любимого ресторана, мягкий спокойный тембр голоса и, в исключительных случаях, горячую ванну. Этого вполне хватало, чтобы продержаться до конца марта, когда и была кульминация невроза в виде Ежегодного Благотворительного Бала. Этот год не отличался чудесами: все те же нервы, попытки держать под контролем весь Сан-Франциско и та же любимая женщина, вдохновляющая его на подвиги не первый десяток лет.

– Спасибо, Дениэл! – Произнес Оливер, когда «Мерседес» завернул под навес балкона. – Завтра в восемь.

Он надеялся, что завтра полуторачасового запаса им хватит на дорогу, с учетом того, что маршрут уже проторен. Владелец дома выбрался из автомобиля в мокрую реальность и хлопнул дверью дорогого авто.

Нужно будет придумать ей что-то приятное по окончанию подготовки, чтобы провести Бал на душевном подъеме. Он не сомневался в своей женщине ни на минуту: Мелани всегда находила оптимальный путь помощи миру стать лучше, но порой она забывала о самой себе.

– Можно я не буду переодеваться? – Вместо приветствия спросил он у пустой комнаты, но, получив жесткое «нет» из гардеробной, направился туда, где шуршала одеждой его супруга.

– Оливер! – Взвизгнула она, и шорох стих. – Ох, Альфред будет ждать…

Окончание фразы съел нежный поцелуй хозяина поместья, так вовремя пришедшего на помощь Мелани, чтобы спасти ее от самой себя.

За пять минут до назначенного времени чета Траст уже сидела на заднем сидении черного «Ленд Крузера». Тот самый случай, когда и начальник, и подчиненный предпочитали выходить заранее оговоренных часов, чтобы исключить ожидание. Оливер точно знал, куда они направлялись. Неприлично гигантский ресторан на северо-востоке Сан-Франциско, расположившийся как раз недалеко от темно-лазурного здания «Фонда», с неприлично дорогими расценками даже на воду. Но Мелани любила красоту и роскошь, которых была лишена в детстве, поэтому «Гай Юлий Цезарь» изредка баловал ее своими бордовыми стенами, протягивая позолоченную вилку для поедания обычных макарон.

Окинув взглядом супругу, мистер Траст заметил румянец на ее щеках, который тщетно пытался скрыть вечерний макияж. Легкое смущение еще больше красило ее, напоминая о долгом совместном выборе наряда в гардеробной. Он притянул к себе женщину и поцеловал в висок.

– Как ты? – Пробасил он ей на ухо.

– Сейчас чуть лучше, но в целом – ужасно, – призналась Мелани, тяжело вздохнув. – Просто какой-то нескончаемый поток ошибок, нестыковок и провалов. Я меняю тему Благотворительного Бала, Оливер. И спонсоров, соответственно.

Он отстранился от жены, изумленно вытаращив на нее глаза. До Ежегодного Весеннего Бала оставалось менее двух недель, организация завершилась пару дней назад, пусть и не совсем так, как хотелось бы для того, чтобы считать ее положительной. Но узрев в глазах жены непоколебимую сталь, он смирился с ее упрямством и сдался.

– Я готов помочь, если нужно, – с готовностью произнес супруг, представив объем предстоящих работ и количество ее бессонных ночей.

Теперь настал ее черед удивляться. Хоть Оливер и стоял за спиной хозяйки поместья непреступной стеной во всех начинаниях, Мелани готовилась к шквалу неодобрения, потому что вопрос, идущий под замену, был нешуточным. Но мужчина оставался непоколебимым в своем решении по поддержке.

– Спасибо, я ценю, – смиренно произнесла она. – А у тебя как дела на фирме?

– Я меняю офис, – обыденно сообщил Оливер.

– В каком смысле? – Не поняла жена. – Персонал?

– Нет, Мел, – усмехнулся он. – Я поручил Лиз найти нам здание под корпорацию. Надоела эта разрозненность, поездки из одного офиса в другой, бесконечные арендные платежи. И еще мне надоел мой кабинет.

– А с этим что не так? – Изумилась Мелани, но тут же осознала глобальность решения. – Боже, Оливер, это же полгорода! Куда ты их всех рассадишь? Вам понадобится целый деловой квартал для этого!

– Лиз найдет, я в нее верю, – задумчиво протянул тот, глядя в окно.

Сизые пасмурные сумерки разливались по улицам города вместе с бесконечным дождем, весь день льющим из дырявого неба. Светлые пятна фонарей мелькали с до противного мерной периодичностью, укачивая пассажиров на заднем сидении. Только сейчас мистер Траст сообразил, что ужасно устал от суеты и решения вопросов. Он попытался вспомнить, когда в последний раз они с супругой вместе отдыхали где-то за пределами Сан-Франциско, и, к сожалению, не смог. Странная штука – своя фирма. Ты открываешь ее в надежде получить больше времени на личные нужды, но в итоге получаешь еще больше вопросов к решению, еще больше этих самых нужд, которые неизбежно становятся твоими личными.

Вдалеке показалась ковровая дорожка ресторана неизменного винного цвета с неизменным навесом в тон над ней. Совсем скоро они зайдут в теплое уютное помещение с высокими потолками и закажут себе некую странность в тарелке с вычурным итальянским названием, а после, отдав за это стоимость нового смартфона, поедут по черничной синеве улиц назад в поместье, ставшее их крепостью.

Но на этот раз цикличность жизни, обычно закручивающая их в водоворот повседневных дел, недобро предвещала крутой вираж, предчувствие которого ни один из четы Траст не смог бы объяснить, спроси его. Но каждый ощущал на кончиках пальцев, что грядут глобальные изменения, которые раз и навсегда отучат их принимать привычное, как само собой разумеющееся.

15

Стук в дверь вернул ее к реальности. Отложив паяльник, Алекса рванула было к выходу, но в последний момент вернулась и выдернула инструмент из розетки. Повторный стук говорил о нетерпении мамы, никого другого за дверью быть не могло.

– Милая, ты там? – Раздался голос родительницы из-за двери.

Та рывком распахнулась, и встрепанная девочка предстала взору гостьи комнаты. Женщина оторопела от взбалмошного неопрятного вида малышки, но больше всего поражал ее дикий азартный взгляд, словно ту оторвали от ставки в казино.

– Алекса, что на тебе надето? И когда ты последний раз расчесывалась? – Воскликнула Мелани, но, дернув носом, поразилась еще больше. – Что за кошмарный запах?

– Это канифоль, мам, – выдохнула неряха.

Она хотела продолжить оправдания, но мать уже зашла в комнату, хотя дальше порога продвинуться не смогла, потому что пространство пола сплошь покрылось микросхемами, проводами и металлическими деталями, а там, где технического барахла не наблюдалось, растянулись во всю длину чертежи и зарисовки каких-то немыслимых механизмов. Девочка смущенно развела руками, растеряв азарт.

– Я думала, что ты будешь заниматься дипломным проектом! – Всплеснула руками хозяйка поместья. – Впрочем… Послушай, идем со мной!

Женщина не стала дожидаться речей, она юркнула в приоткрытую дверь, мелькнув подолом платья с принтом из крупных ирисов, и пулей вылетела в коридор. Алекса вышла за ней, закусив губу. Она не раз получала нагоняй за невообразимый бардак в комнате или грязные руки, но тяга к технике вынудили родителей смириться с выбором девочки физико-механического факультета. И сейчас она ждала очередного взрыва эмоций родительницы и последующую лекцию на тему опрятности и женственности. Или хотя бы неодобрительного цоканья языком. Но никак не того, что выдала строгая мама.

Платье в ирисах прошуршало в соседнюю комнату между механической берлогой и спальней родителей. Девочка понуро поплелась следом, словно на расстрел.

– Вот! – Взмахнула руками мать, оглядывая комнату для гостей, никогда не заполнявшуюся даже мебелью. – Хватит тебе места?

– Серьезно? – Ошалела Алекса. – У меня что… Теперь есть свой рабочий кабинет?

Она едва не заикалась от изумления и восторга, но мать пресекла ее счастье строгим взглядом, пригрозив пальцем для пущей важности:

– Нет, дорогая, это комната для гостей. Не знаю, чем ты там занимаешься – надеюсь, что дом ты не спалишь – но спать нужно в обычной спальне. Пока тебе нужна эта… Канифоль! – Выделила она слово, прозвучавшее из ее уст грязным ругательством. – …с такой отвратительной вонью, ты можешь пользоваться этой комнатой. Но временно!

Последние слова растаяли в объятиях дочери, предположительно где-то между ее густыми каштановыми волосами и нежной шеей, покрытой тонкой бархатистой кожицей.

– Спасибо, мама! – Оглушила она Мелани не только воплем, но и потоком позитивной энергии, выстрелив в ее сердце лучом любви, сопротивляться которому было невозможно. – Это то, что нужно!

– Расскажешь, чем ты занимаешься? – Смягчилась хозяйка поместья, оттаяв. – Я тебя последний раз видела в воскресенье днем, помнишь?

– Неужели ты соскучилась по мне за сутки? – Рассмеялась девочка, но тут же захлебнулась в эмоциях. – Обязательно расскажу! Мне прислали предложение на тендер в музей, у меня просто миллион идей по этому поводу! Я сейчас спаиваю около сотни схем, синхронизируя…

– Сегодня среда, Алекса, – не дала той закончить мать. – Среда.

Та изумленно выдохнула, но пробежав взглядом по лицу матери, оценивая степень гнева, сочла ситуацию относительно безопасной. Итак, она трое суток просидела в комнате, смутно вспоминая, чем питалась и как спала. И тут в нос ударил запах гари и кислоты, прилипший к ее одежде и рукам. Очень скоро дочь сообразила, что от нее требовалось в данную минуту и не стала играть с огнем.

– Полагаю, мне нужно принять душ и пообедать, – плавно произнесла девочка, угадывая реакции матери.

– Полагаю, это будет лучшим решением, – согласилась родительница, важно кивнув. – Жду тебя в гостиной через полчаса.

Девушки разбрелись по своим делам, чтобы встретиться в обусловленное время. Легкие шаги дочери послышались на каменной лестнице как раз вовремя: Мелани разливала ароматный овощной суп по тарелкам. Все-таки, Дороти была прекрасным поваром, и женщина не уставала поражаться ее кулинарным изыскам! Золотистый прозрачный бульон с разноцветным светофором картофеля и болгарского перца разливал по кухне такой насыщенный запах орегано и базилика, что невольно наворачивались слюни от аппетитной стряпни.

– Мам, ты не спишь ночами? – Спросила девочка, приглядевшись к уставшим глазам родительницы.

От этой внимательной малышки невозможно скрыть ничего! Владелица проблемного «Фонда» бодрствовала всего одну ночь из предстоящей череды подобных, а дочь уже узрела в этом маленькую катастрофу.

– Я отосплюсь перед Балом, милая, обещаю! – Любовно открестилась она и поставила перед Алексой миску с едой.

– Я могу тебе чем-то помочь? – Забеспокоилась та.

– Сейчас, пожалуй, нет, – отказалась мать и уселась за стол напротив родных карих глаз. – Но я буду иметь в виду, что ты готова бросить… Канифоль! …и помочь мне с Балом, если понадобится.

Опять она выделила неугодный ей дискомфорт тоном, словно это слово являлось ругательным. Алекса опустила взгляд в тарелку с обедом, готовая все-таки к лекции. Но нет, мама взяла ложку и принялась поглощать провиант, наслаждаясь приятным вкусом.

– Это такая смола для пайки, – буркнула девочка, но тут же предпочла сменить тему. – Как дела у мистера Кроненберга?

По испуганным глазам дочери, словно зеркало перенявшим ее состояние, Мелани поняла, что уставилась на девочку взглядом, не соответствующим штатному вопросу. Она довольно быстро подтянула эмоции и снова вернулась к обеду.

– С ним общается папа, милая, – пропела женщина, как ни в чем не бывало. – Почему ты спрашиваешь?

– Он добрый, – просто ответила Алекса. – Хоть и кажется сначала грубым и сложным.

Получив в ответ неопределенный взгляд и натянутую улыбку матери, девочка принялась за еду. Тонкий насыщенный вкус продуктов не вязался с простотой состава супа. Едва отправив в рот ложку, Алекса просияла лучистой улыбкой и уставилась на мать.

– Как же вкусно! – Воскликнула она. – Мама, ты просто волшебница! И когда ты все успеваешь? Ах, да, ты же ночами не спишь.

Мелани смутилась похвале и предпочла промолчать. Она и сама наслаждалась тем, что выходило из-под рук Дороти Льюис, не понимая порой, откуда у женщины такие способности к кулинарии. Более того, все те рецепты, которые брала у опытной кухарки хозяйка поместья, не имели и малой доли того вкуса, которым напитывали еду заботливые руки поварихи. Но сейчас признаться девочке в этом Мелани сил не изыскала, тем самым выбрав дальнейший путь во лжи, как обычно.

– Просто сейчас тяжелый период, дорогая, – мягко проговорила мать. – В следующий четверг Бал, мне нужно многое успеть сделать.

– Как Золушка, да? – Засмеялась Алекса, но тут же снова стала серьезной. – Я тоже хочу на Бал.

Она вспомнила свое отражение в зеркале и поняла, что Золушка из нее так себе. В свои неполные пятнадцать лет она была очень худой и угловатой, как мальчишка: половые признаки едва проглядывали. Стиль одежды и длина волос, конечно, обличали в ней девочку, но спутать можно было вполне.

Мелани внимательно глядела на дочь, оценивая возможности исполнения ее просьбы. Еще бы неделю назад ответом ей стало категорическое «нет», но сегодня она не чувствовала такого жесткого отрицания к выходу подростка в свет. Что-то изменилось в голове хозяйки поместья, но она пока не могла понять, что именно. Однако этот переворот мышления поспособствовал словам, которые стали девочке надеждой на желанное приключение.