Одержимость

Три месяца пролетели как один день, и ничего особенного в это время не происходило. Конечно, если не считать нескольких убийств, носящих заказной характер (явно шел дележ империи Геннадия Воропаева!). Но меня эти разборки мало интересовали. А вот что касается дела «Меченосца», следствие, видимо, как и прежде, топталось на месте. Сам же убийца за все это время никак себя не проявил, – он как в воду канул!

Вскоре начался новый учебный год, и выпали первые дожди. Я читал установочные лекции, а потом обсуждал со студентами на семинарах проблемы мировой истории. Словом, день за днем была обычная рутина. Как вдруг однажды все изменилось…

Стоял серый будний день. После обеда меня в коридоре остановила студентка, которой почему-то не терпелось отработать свои пропуски. Мы прошли в свободную аудиторию. Потом я проверил наличие у нее конспекта, но как только она начала рассказывать тему пропущенного занятия, я почувствовал вибрацию своего мобильного телефона, – достал его из кармана и посмотрел на экран. Высветился неизвестный номер, но, судя по первым цифрам, абонент явно был из центрального региона. «Наверняка, это спам», – подумал я и решил не отвечать. Но так как телефон не переставал звонить, а это мешало мне слушать студентку, я все-таки нажал на кнопку и поднес его к уху. Вопреки моим ожиданиям, это оказался вовсе не банальный «массовый обзвон» какой-нибудь столичной организации в поисках новых клиентов, – услышал я совсем другое:

– Это Василий? – прозвучал женский голос, полный формальной вежливости.

– Да, а кто спрашивает? – насторожился я, глядя на студентку, которая тотчас затихла.

– Я звоню по поводу Владиславы Смирновой…

Я знал только одну женщину по имени Владислава и подумал, что таких совпадений просто не бывает.

– Что-то случилось?

– Сегодня она поступила в нашу больницу…

– А что с ней?

– Она – в коме. Я обзваниваю номера телефона, который был при ней – в поисках ее родственников. Вы – из их числа?

Я был совершенно сбит с толку этим известием и с трудом подбирал слова для ответа:

– Нет. Я не ее родственник. Она сирота и, насколько мне известно, близкой родни у нее нет, хотя я точно этого не знаю. Мы едва знакомы.

– Значит, вы не знаете никого из ее родных?

– Но я же вам сказал…

– Ладно. Спасибо, – та женщина, видимо, уже хотела повесить трубку, но я в последний момент остановил ее.

– Постойте. А где вы находитесь?

– ГКБ №61.

– А город? – осведомился я.

– Москва.

– Ничего себе! – усмехнулся я, хотя для меня это и не стало полной неожиданностью (номер телефона был из столичного региона). – А как же она там оказалась?

– Мы этого не знаем, – голос в телефоне начал терять свою официальность и вежливость. – Гражданка Смирнова поступила к нам в больницу, будучи в бессознательном состоянии.

– Я не понимаю. Она что, получила какую-то травму?

– Сейчас она – в коме, – это все, что мне известно, – сказала как отрезала та женщина и снова задала тот же самый вопрос. – Так, вы знаете кого-нибудь из ее родственников?

– Нет, – отозвался я.

– Всего хорошего, – сказала она и повесила трубку. А я всерьез задумался, глядя в сторону.

– Василий Иванович, – чтобы привлечь мое внимание, заговорила студентка, про которую я чуть не забыл.

– Да, продолжайте, – сказал я, стараясь слушать ее, но при этом думая совсем о другом. После перерыва у меня были еще два занятия, – я пытался отвлечься беседой со студентами, но, то и дело, мыслями возвращался к этому звонку и известию о состоянии Владиславы.

Некоторое время в моем сознании шла мучительная борьба. Я не знал, как мне быть теперь. Может, просто забыть? Зачем вообще я ответил на этот звонок? Счастье – в неведении! Но ведь эта женщина – совсем одна. У нее никого нет. Она потеряла родных еще в детстве, многого натерпелась в своей жизни, а теперь оказалась в беде. Кома – это не шутки, это угроза жизни!

Нет, забыть об этом я не мог. И надо было что-то предпринять. Но что я мог сделать, будучи на расстоянии шести тысяч километров от Москвы? Ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в столицу нашей Родины…

Глава четвертая. На Воробьевых горах

Я взял отпуск за свой счет и купил электронный билет на самолет, а на другой день отправился в аэропорт, откуда несколько часов спустя вылетел в Москву. Будучи на борту самолета, я все еще колебался и обдумывал правильность принятого решения, хотя уже было поздно и невозможно повернуть назад. «Куда меня опять несет? Зачем мне это надо?»

На самом деле, помимо жалости к этой женщине, еще кое-что заставило меня все бросить и лететь на другой конец страны. Это было любопытство, которое вызывало ее внезапное исчезновение и такое же неожиданное появление в Москве. Я чувствовал, что за всем этим что-то кроется, и мой интерес исследователя, конечно, был подогреваем этим чувством. И все же я до последнего сомневался в правильности своих действий…

Прошло больше 8 часов, и вот, наконец, самолет совершил посадку в аэропорту Шереметьево. Потом я добрался на поезде до Москвы, остановился в дешевой гостинице, где переночевал, а утром следующего дня отправился в больницу, которая находилась, если не ошибаюсь, в районе Хамовники.

Москва мало изменилась с тех пор, как я ее оставил. Все те же нависающие громады домов и спешащие по своим делам горожане! Правда, людей на улицах стало еще больше. Да, Город неизменно заманивал в свои сети, и число его жертв неуклонно росло… Разрасталась столица и уже не умещалась в отведенные ей границы, поглотив значительные территории Подмосковья.

Весьма противоречивые чувства всегда во мне вызывал этот Город. На самом деле, я многому научился за те несколько лет, проведенных в столице! Москва – это «мои университеты», хотя я там всего лишь работал юристом. Именно в Москве я приобрел бесценный жизненный опыт и впервые открыл в себе способности писателя, хотя, конечно, довольно скромные на тот момент.

В то же время вспоминаю о тех годах я всегда с грустью. Изнанка мира, – того, в котором мы живем, – нигде так отчетливо не открывается, как в большом, шумном и суетливом месте, таком как Москва. Здесь все обостряется, – чувства и переживания людей, их борьба за существование, тяга к развлечениям и, наконец, порочность человеческой природы! Наверное, стоило пройти через испытание Городом, чтобы понять ценность тихой и спокойной жизни…

В городской больнице я узнал, что Владислава до сих пор не приходила в сознание, но ее состояние, – со слов врача, с которым мне удалось побеседовать, – значительно улучшилось.

– Она поступила к нам, будучи в глубокой коме, – даже зрачки ее не реагировали на свет. Но теперь все показатели – в норме, ее жизни ничто не угрожает, – говорил он.

– А что же стало причиной этого ее состояния? – осведомился я.

– Эпилепсия, – отвечал врач. – Прямо посреди улицы случился с ней припадок. Еще хорошо, что мимо проходили люди, вызвавшие скорую помощь… А вы, простите, кем доводитесь ей?

– Я просто друг, но мне небезразлична ее судьба. И, если вас не затруднит, пожалуйста, позвоните мне, если…, то есть когда она придет в себя…

Я оставил ему свой номер телефона и вышел из больницы, не зная, что делать дальше. Мой отпуск был взят всего на неделю, и через несколько дней мне уже надо было возвращаться. И вот я оказался в состоянии полной неизвестности и неопределенности. А вдруг она за это время так и не очнется? Тогда весь этот путь я проделал впустую и деньги выбросил на ветер!

Размышляя об этом, я спустился в подземку, намереваясь отправиться в свою гостиницу, но потом передумал и сошел на станции «Воробьевы горы». Чтобы хоть как-то скрасить оставшееся время своего незапланированного отпуска, я решил прогуляться по столице. Благо, что оказался почти в самом центре города, и стоял теплый погожий денек «бабьего лета».

***

Я вышел из метрополитена, следуя указателям, ведущим на смотровую площадку. Асфальтированная дорожка привела меня к скамейке, на которую я опустился, любуясь природой и наслаждаясь пением птиц. Листья на некоторых деревьях пожелтели и опадали, а ветер, подхватывая, кружил их в воздухе. Я оглядывался по сторонам и думал, что совершенно бездарно провожу свои дни: «И что я тут делаю? Для чего мне понадобилось приезжать в этот город? Чтобы послушать пение птиц в этом парке? Этой женщине я все равно не в силах помочь! Как глупо! Это ребячество, да и только…».

Чуть поодаль от того места, где я сидел, находилась беседка с белыми колоннами. В этой беседке были какие-то девушки, которые оживленно о чем-то перешептывались, но звук их голосов не доносился до моего слуха. Одна из них вдруг подошла ко мне и что-то спросила. Но я так был погружен в свои мысли, что не расслышал ее слов и уставился на нее с недоумением.

– Мне ваше лицо знакомо. Вы, случайно, не актер? – повторила она свой вопрос. Это была совсем юная девочка со стройной фигурой и отнюдь не яркой внешностью, просто и скромно одетая.

– Нет. Вы ошиблись, – сказал я, покосившись на нее.

– А, может, мы встречались раньше?

– Это исключено! Я вчера только приехал в Москву…

– Так, значит вы тоже иногородний? Какое совпадение! А вам, случайно, не доводилось бывать в Сергиевом посаде?

– Бывал, но давно, больше десяти лет назад, – я отвечал на ее вопросы, а сам про себя строил догадки: «Что же стоит за столь внезапным появлением этой девицы? И к чему она ни с того, ни с сего подошла ко мне? На проститутку вроде не похожа! Что ей нужно от меня?»

Я оглядывался по сторонам и обратил внимание на беседку, где находились девушки, которые не сводили с меня глаз.

– Что здесь происходит? – осведомился я, когда девица вдруг присела рядом со мной на скамейку. – Это что, программа «Розыгрыш»?

– Нет, – она покраснела от смущения.

– А там кто? – я кивнул в сторону беседки. – Ваши подруги? Что все это значит?

– Я просто… – она запнулась, еще сильнее покраснев. – Мы можем просто немного поговорить, а потом я уйду?

– А зачем вам это?

Она замялась, потом, понизив голос, таинственным шепотом проговорила:

– Меня не примут в студенческий клуб, если я провалю испытание…

От такого ответа я несколько растерялся, а потом все же нашелся:

– А… в чем состоит это испытание?

– Проверка коммуникативных навыков. Словом, мне надо разговорить первого встречного человека, мужчину…

– И как долго нам надо общаться?

– Полчаса, но уже меньше осталось, – она посмотрела на свои наручные часы. – Я прошу – не уходите, подыграйте мне немного, и потом я от вас отстану.

Взгляд ее больших черных глаз был столь выразительным, что я не смог ей отказать.

– Хорошо. Я согласен подыграть вам, но при одном условии…

Она испуганно посмотрела на меня. А я рассмеялся:

– Да, не волнуйтесь вы так! Я просто хотел попросить вас провести меня до университета. А то я здесь, на Воробьевых горах, никогда раньше не бывал. Хотя, конечно, тут везде указатели, и вообще в Москве трудно заблудиться, но все же…

Она тотчас заулыбалась:

– Так даже лучше. Идемте вместе. Нам – по пути.

Мы поднялись со скамейки и направились в сторону смотровой площадки. И вскоре поравнялись с тем местом, где находились подруги этой девушки.

– Так, как вас зовут? – осведомился я у нее нарочито громким голосом.

– Елена, – представилась она.

– А по батюшке как?

– Николаевна, – с некоторой запинкой отозвалась она.

– Так, значит вы, Елена Николаевна, в Москву приехали из Сергиева Посада?

– Да, – удивленно проговорила она. – А вы откуда знаете?

– Так ведь вы же сами давеча заговорили об этом городке! – сказал я и, обернувшись, заметил девиц, идущих следом за нами на некотором отдалении. «Ну, надо же: они не отстают!» – подумал я и проговорил вслух:

– Студентка, комсомолка и красавица? Я угадал?

– Да, – она запнулась. – То есть я в комсомоле, конечно, не состояла, я родилась уже в новом столетии…

– Ну, это понятно, – я усмехнулся. – А как насчет «красавицы»?

Ей, кажется, почудилась издевка в моем вопросе, и она сухо проговорила:

– По-моему, я недурна собой, но внешность – не главное, как говорит моя мама.

– Ваша мама – по-видимому, мудрый человек. Редко можно встретить женщину, которая бы не ставила во главу угла свою внешность! Где она работает?

– В районной администрации.

– Чиновница, значит. А ваш отец?

– Давайте, не будем об этом, – вдруг изменившимся голосом проговорила девушка.

– А, стало быть, для вас это болезненная тема! – догадался я. – Извините. Но я ведь о вас ничего не знаю, а нам надо еще пятнадцать минут о чем-то говорить, – между тем, ваши спутницы не отстают…

Тем временем, мы поднялись на смотровую площадку, с которой открывался чудный вид на Город. С одной стороны, комплекс небоскребов «Москва-Сити», с другой – стадион «Лужники». Любуясь красотами российской столицы, я чуть не позабыл о своей спутнице; она меж тем решила продолжить прерванный разговор:

– А вы в первый раз в Москве?

– Нет. Я бывал здесь и прежде. И даже жил в этом Городе. Но с тех пор много воды утекло!

– А почему уехали?

– Извините, но я не хочу говорить об этом, – я повернулся и, мельком глянув на нее, увидел вдалеке хорошо узнаваемое здание сталинской высотки со шпилем. – Так, вы в МГУ учитесь? На каком факультете?

– Факультет искусств.

– В МГУ есть и такой? А я знаю только о юридическом, философском и филологическом, а также о факультетах журналистики и психологии…

– В МГУ много факультетов! – улыбнулась девушка.

– А почему вы выбрали именно «искусства»?

– Наверное, из-за любви к творчеству, – сказала она серьезно.

– А что именно вас увлекает? Какие искусства? Живопись, скульптура?

– Моя специальность – дизайн. Ландшафтный дизайн и дизайн интерьера. Но вы разве что-то в этом понимаете?

– В дизайне – нет. Это как-то связано с живописью?

– В основном компьютерная графика, но навыки рисования тоже востребованы.

– И вы явно добились определенных успехов, раз сумели поступить в «главный вуз страны»! Не хотите похвастаться своими достижениями?

– А зачем? Я даже не знаю, кто вы! – сухо заметила она.

– Я преподаватель, правда, работаю не в МГУ, а в филиале Дальневосточного университета. И вот приехал на несколько дней, поскольку узнал, что одна моя знакомая больна и находится в тяжелом состоянии…

– Это вы что, на ходу придумали? – недоверчиво осведомилась девушка.

– А почему вы так решили? Что, мои слова не похожи на правду? Впрочем, даже я сам, мой разум, кажется, все еще отказывается верить в реальность происходящего. В то, что я все бросил, пролетел через всю страну, чтобы повидать женщину, которую едва знаю…

– А что с ней, с этой женщиной?

– Она страдает эпилепсией, а сейчас находится в коме. Это все, что мне известно…

– Бедняжка! – искренне проговорила девушка. – Вы сказали, что едва ее знаете, и, тем не менее, приехали издалека, чтобы повидать ее. Почему?

– Это трудно объяснить. В ней есть что-то особенное…

– Она вам нравится?

– Да. Но это скорей любовь брата к сестре, чем плотское влечение. Мне жалко ее – она многое пережила в своей жизни. И, между прочим, побывала в заложниках в театре на Дубровке в 2002 году…

– Я тогда еще не родилась, но о том, что случилось в те дни, слышала. И она пережила весь этот ужас? – девушка покачала головой.

– Более того, ее мать погибла там – видимо, задохнулась, когда пустили газ. Так что Владислава, – это имя моей знакомой, – осталась без родителей (отец погиб в Чечне в 2000 году). Впрочем, все это рассказала мне она сама, но у меня нет оснований не доверять ее словам…

Мы шли по Университетской площади, пока не добрались до главного корпуса МГУ, а потом свернули на проспект Вернадского. Девушка внезапно оживилась, она расспрашивала меня о моей знакомой, а потом сама стала рассказывать о себе. Оказалось, что она совсем не знает своего отца, который бросил ее мать, когда та забеременела. Так что маленькая Лена воспитывалась матерью-одиночкой… В общем, эта девушка поведала мне обычную историю жизни в одной из тех неполных семей, которые в нашей стране не являются редкостью. О своей матери она неизменно отзывалась с теплотой, хотя чувствовалось, что эта женщина явно была строга со своей дочерью и никаких вольностей ей не позволяла. Впрочем, теперь, вдали от родного дома, все могло измениться…

Заговорившись, мы потеряли ощущение времени и пространства, – я даже не понимал, куда иду, а она шла «на автомате» к своему общежитию, где ей предстояло провести следующие несколько лет, – в компании подруг (тех, что теперь порядочно отстали от нас). Я обернулся и с удивлением заметил, что нахожусь на незнакомой широкой улице с многополосным движением, а потом взглянул на часы.

Девушка тоже обратила внимание на время.

– Думаю, испытание вы прошли, хотя, конечно, это все странно. Я сам не состоял в студенческих клубах, но никак бы не подумал, что там предъявляют такие требования при приеме.

Так, оно и оказалось в действительности. (Впоследствии, много лет спустя, Елена сказала мне, что это была лишь шутка ее подруг, – те, видимо, просто разыграли ее!).

– Вот, мое общежитие, – она кивнула. – Я вам благодарна за то, что вы выслушали меня. Иногда, знаете, хочется выговориться, а вблизи нет человека, способного слушать…

– Пожалуйста, – усмехнулся я, оглядываясь по сторонам. – Рад был вам помочь. Ладно. Всего доброго, – я уже хотел отправиться в обратную сторону, но она вдруг остановила меня.

– Как вас зовут? – спросила девушка.

– Василий.

– А фамилия?

– Арсеньев.

– А вы есть в соц. сетях? – осведомилась она, почему-то густо покраснев.

– В соц. сетях… – я задумался. – Да, есть у меня аккаунт, а вот времени на него нет. Да, и не люблю я эти сети!

Я хотел еще что-то сказать, но в этот момент внезапно зазвонил мой мобильный телефон. Тогда я ответил и услышал голос врача из городской больницы:

– Вы просили позвонить, если наша пациентка придет в сознание…

– Так, она очнулась? – обрадовался я. – Спасибо вам за эту новость. А я могу повидаться с ней?

– Она сейчас в отделении реанимации и интенсивной терапии, а туда пускают только родственников, – сообщил доктор.

– Так, у нее ведь нет родни, насколько я знаю. Может, в порядке исключения? Поймите, я приехал сюда издалека и всего на несколько дней. Как же мне быть тогда?

– Ладно. Приходите завтра после обеда, что-нибудь придумаем, – он повесил трубку, а мне хотелось поделиться своей радостью с новой знакомой, но… той и след простыл. Я огляделся по сторонам – она, видно, скрылась за стенами своего общежития.

Тогда я поспешил в обратную сторону, а вскоре забыл о курьезном случае с этой девушкой, как и о ней самой, так что много лет спустя, при нашей новой (и весьма драматической) встрече, узнал ее далеко не сразу…

***

На другой день я снова пришел в больницу. После некоторой заминки меня все-таки пустили в палату к больной, которая накануне вышла из комы. Палата эта была рассчитана на несколько человек, но теперь в ней находилась только одна Владислава. Она лежала, бледная, заметно похудевшая, с усталыми глазами, которые при виде меня вдруг вспыхнули огоньками. Она явно была удивлена моему появлению.

– Это вы? Когда мне сказали, что какой-то мужчина спрашивал о моем состоянии, я никак не могла подумать, что увижу вас. Неужели вы пролетели через всю страну ради меня?

– На самом деле, после того, как мне позвонили из этой больницы и рассказали о вашем состоянии, я не мог усидеть на месте, – не глядя на ее изможденное лицо, проговорил я. – Но, надеюсь, теперь с вами все будет в порядке. Врачи говорят, вы идете на поправку. Главное – не надо нервничать и все близко к сердцу принимать. Ничто в этом мире недостойно ваших страданий!

Я умолк.

– Спасибо, – тихо отозвалась Владислава, и у нее на глазах при этом вдруг выступили слезы. Я испугался, заметив, что у нее участилось сердцебиение (судя по показаниям одного из тех приборов, которые бывают только в отделении реанимации). Потом она немного успокоилась, а я собрался уходить и спросил на прощанье:

– Вы вернетесь в наш «маленький Париж», когда поправитесь?

Она ничего не сказала в ответ, только слегка качнула головой, улыбаясь при этом…

На другой день я покинул столицу и ночью отправился в обратный путь, возвращаясь в тот городок, который годом ранее стал моим временным пристанищем.

Конец первой части

Часть вторая. Демон

Глава первая. Ночной спектакль

Прошло два месяца. Стояла теплая зима, когда дожди чередовались со снегами. О Владиславе не было никаких известий. Я не знал, выписали ее из московской больницы или нет, и где она теперь. Но, по крайней мере, в нашем городке я ее не встречал и начинал уже забывать о вышеописанных событиях.

Однажды мне нездоровилось, – заразился от студентов или простудился, доподлинно неизвестно, но мое состояние было таким, что пришлось идти за больничным листом. В последующие дни я почти не выходил из своей квартиры и лечился как таблетками, так и народными средствами.

Дом, где я жил, был панельного типа, советской постройки, а квартира, которую нанимал как арендатор, была однокомнатной, но довольно просторной; в ней имелась гостиная, что одновременно служила мне спальней, небольшая кухня, санузел и прихожая. В гостиной многое осталось еще с советских времен: диван, который раскладывался и собирался, ковер под ногами, мебель, даже телевизор без пульта управления, – на всем можно было поставить знак качества и слова «сделано в СССР».

В то утро я встал с постели поздно, уже в десятом часу, – сначала сделал физ. зарядку, потом на кухне приготовил себе завтрак, а, утолив голод, вернулся в гостиную, где снова лег на диван, под одеяло, – легкое недомогание и сильный озноб заставили меня укутаться теплее. Я лежал и смотрел телевизор, где шла какая-то утренняя передача на одном из федеральных каналов, – картинка шла, но я ничего не слышал, и мне совсем не хотелось вставать и прибавлять звук (тем более что и без слов было понятно почти все!). Так продолжалось некоторое время, потом вдруг ожил мой мобильный телефон. Меня редко, кто тревожил звонками, а потому я не торопился подниматься из-под одеяла, – в надежде, что вскоре мне перестанут докучать. Однако, поскольку звонивший не унимался, я все-таки встал и подошел к тому месту, где лежал телефон. Номер был скрыт, и я удивился, когда, поднеся к уху, услышал в своем мобильном незнакомый женский голос, назвавший меня по имени и отчеству.

– Да. А кто это? – осведомился я.

– Владислава, – сказала она.

– Ах, это вы! – я засмеялся. – Сто лет проживете, – я не узнал вас! Как у вас дела?

– Я надеялась, что вы мне позвоните, – хотя бы, чтобы задать этот самый вопрос! – выговорила она, и в ее голосе звучали при этом недобрые нотки.

– Да я бы с радостью вам позвонил, если бы знал ваш новый номер телефона! – я оправдался на этот раз.

– Ах, да, – дрогнул голос женщины. – Мой номер изменился. (В этот момент я закашлялся). А что это вы? Болеете?

– Немного простудился, – сказал я, борясь с приступом безудержного кашля. – Третий день – на больничном…

– И о вас некому позаботиться? – спросила она вдруг. Меня этот вопрос немало повеселил:

– А что, я сам не в состоянии о себе позаботиться?

– Ну, нет. Так дело не пойдет! – сказала она решительным тоном. – Назовите мне свой адрес, я приеду и помогу вам хотя бы по хозяйству…

– Боюсь, это не очень хорошая идея, – заметил я. – Мне вы вряд ли поможете, а вот сами можете заразиться!

Этот аргумент на нее, однако, не подействовал, она продолжала меня уговаривать, и я, в конце концов, сдался и назвал свой адрес.

Этот звонок меня застал врасплох, я растерянно прокручивал его в голове и проклинал самого себя за то, что поддался на ее уговоры. Теперь мне ничего другого не оставалось, кроме как ждать эту незваную гостью… В квартире был полный бардак, и я, превозмогая свое недомогание и борясь с приступами кашля, постарался навести хоть какой-то порядок, а заодно проветрил все помещения, а потом пошел на кухню и принялся за стряпню. В конце концов, подготовившись к приходу незваной, но такой настойчивой гостьи, я вернулся в гостиную и снова лег на диван, дожидаясь ее. Но она появилась только под вечер, – в седьмом часу, когда за окном на землю уже опустились сумерки, раздался звонок в дверь, и я пошел открывать.

На лестничной площадке стояла высокорослая женщина с румяным, раскрасневшимся от мороза, лицом, которое сияло ослепительной улыбкой, – она приветствовала меня, и я впустил ее в свою квартиру. Владислава пришла не с пустыми руками, а с полными сумками (видно, она думала, что мне есть нечего, а потому накупила продуктов). С самого начала она повела себя по-хозяйски и, сняв верхнюю одежду, тотчас осведомилась, где что находится. Я ей все быстро показал, после чего она прошла на кухню и стала выкладывать продукты на стол, потом заглянула в холодильник, не преминув сообщить мне о «мыши, которая там повесилась». Я заметил, что ужин приготовлен, но она, проверив мои кастрюли и сковороду, сказала, что этого мало, что мне нужно лучше питаться, и заявила, что мне непременно нужно попробовать ее «фирменное блюдо». В последующие полтора часа она занималась своим кулинарным шедевром, а мне ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать, пока этот процесс закончится…