Ее нежеланный лорд

К горлу подкатил тошнотворный ком, Бьянка замычала, замолотила руками по плечам парня – но тот только сильнее сжал ее, да так, что нечем стало дышать. Он толкнул Бьянку спиной к яблоневому стволу, прижал всем телом, и девушка, холодея от ужаса, вдруг осознала, что этот поганец, этот извращенец тискает, сжимает ее бедра.

– Перестань! – ей удалось наконец освободить губы. – Да как ты смеешь! Отпусти, придурок!

Но Левран не только не отпустил, наоборот, зажал ей рот потной ладонью, а другой рукой сжал грудь, да так больно, что слезы брызнули из глаз.

Да что ж это такое?

Бьянка мычала и вырывалась, пыталась брыкаться, часть ее ударов достигала цели, но только раззадоривала парня.

– Ах ты шлюшка, – прохрипел он, – маленькая сладкая шлюшка. Я тебе сделаю приятно, давай, не сопротивляйся.

– Пошел вон, козлина! – выкрикнула Бьянка. – Все расскажу твоему отцу!

– Да рассказывай. Кто тебе поверит?

От страха Бьянку тошнило, и перед глазами прыгали мушки. А силы… силы убывали, по мере того как Левран озверело стискивал ее ребра, прижимал к дереву. И потом полез под юбку. Вцепился в бедро так, словно хотел оторвать кусок мяса, дернул, стягивая, панталоны.

– Давай, раздвинь ноги, – хрипел ей в лицо, обдавая вонью. Почему-то у него постоянно воняло изо рта.

– Нет! – Бьянка яростно укусила его за щеку, отпрянула, ощущая кровь на языке.

А потом… он ее ударил.

Голова мотнулась, мир перед глазами поплыл, и Бьянка с ужасающей ясностью поняла, что падает… нет, уже упала на траву, и что тяжелая туша придавила сверху, и что отвратительные потные пальцы уже хозяйничают под нижним бельем, заставляя чувствовать себя грязной, отвратительно, тошнотворно грязной…

– Оставь меня, скотина, – из последних сил прохрипела Бьянка, – оставь!

И заплакала тихо, навзрыд.

Вот и все. Сейчас… сбудется тот кошмар. Посреди парка, считай, в доме приличных людей. Вот бы… просто исчезнуть. Чтобы ничего не чувствовать и не знать.

Она не сразу поняла, что изменилось. Дышать стало легко.

Потом…

– Тебе ясно сказали, что нет. Пошел вон, говнюк малолетний.

И сочный хруст, с каким обычно ломают носы.

Короткий вскрик, отборнейшая ругань.

– Ты, ты! Да кто ты такой? – визгливо выкрикнул Левран. – Мужицкое отродье!

– Пошел. Вон. Пока я не свернул тебе шею, ублюдок.

– Ты у меня получишь! – сорвался на фальцет Шико-старший. – Или сам хочешь развлечься?

Внезапно воцарилась тишина, и Бьянка услышала звук быстро удаляющихся шагов.

Пауза. Все замерло, остановилось. Даже сердце пропустило удар.

– Леди Эверси, – невозмутимо позвал Сандор, – поднимайтесь. Можете подняться? Он ушел, все. Вряд ли побеспокоит еще раз. Скорее, побежит за лечебным артефактом, морду выправлять.

Бьянка застонала и закрыла ладонями лицо. Она-то думала, что не может быть более стыдно, чем тогда, в спальне Ксеона. Оказывается, может.

– Ну же, – не унимался Сандор, – вставайте. Надо привести себя в порядок и возвращаться к гостям.

– Ненавижу-у-у-у, – проскулила она. – Это все… вы-ы-ы-ы. Из-за вас. Все меня теперь считают шлюхой, с которой можно делать все что хочешь…

И прикусила изнутри губу. Желание исчезнуть, обратиться дымком стало почти необоримым. А может, и правда, в пруд – и все? Все сразу прекратится?

Она задрожала, когда горячие руки подняли ее, поставили на ноги. Одернули задранный подол платья.

– Не троньте. Не троньте!

– Да я не трогаю, Всеблагий с вами, – в низком голосе медведя послышались нотки обиды.

– Ненавижу вас, – всхлипнула Бьянка, – это вы виноваты.

– Возможно. Ну так что с того?

Это было… настолько неожиданно, настолько возмутительно, что Бьянка отважилась открыть глаза. В темноте лорд Сандор был страшен, словно неведомое чудовище. Оборотень-медведь. Огромный, темный, в глазах – лихорадочный блеск и столь явное желание убивать, что Бьянка затрепетала. А потом вспышкой молнии – «ну так что с того?»

– Что с того? – Она задохнулась от внезапно нахлынувшей ярости. – Этот ублюдок едва не изнасиловал меня.

Чудовище ухмыльнулось.

– Так вам, Бьянка, все равно ведь терять нечего. Так ведь, м?

Она застонала. Да за что ж ей все это? Унижения. Оскорбления. Девушка благородных кровей не должна слушать… все эти гадости. Неужели Всеблагий так наказывает за то, что натравила механоида на жену верховного инквизитора? Глупая это была выходка, совсем дурная, но ведь она уже расплатилась сполна, или нет?

– Убирайтесь, – выдохнула она, глядя сквозь Сандора, – убирайтесь, а не то я…

– И что вы мне сделаете? – он усмехнулся.

– Я вам глаза выцарапаю.

– Если длины рук хватит, – язвительно заметил Сандор. – Впрочем, не буду вам надоедать. Только не бродите по саду в одиночестве, Бьянка. А то мало ли кто еще захочет попробовать ваших прелестей. С вашей-то репутацией.

Бьянке показалось, что еще чуть-чуть, и у нее начнут крошиться зубы оттого, как сильно она стиснула челюсти.

Хотелось визжать, орать, драться и царапаться. Искусать, наконец, этого медведя. Спас он ее, видите ли. А до этого… все переломал и растоптал в прах.

Она поняла, что сейчас попросту сорвется, скатится в пропасть самой банальной женской истерики.

Но ведь… она сильная? Она выдержит?

Кое-как взяв себя в руки, Бьянка холодно посмотрела на Сандора.

И так же холодно сказала:

– Благодарю вас, лорд Сандор, за помощь. А теперь оставьте меня. Я не желаю вас видеть. Никогда больше.

Мужчина хмыкнул и, развернувшись, быстро пошел прочь, сбивая на землю нежные лепестки яблоневого цвета.

Бьянка осталась одна и без сил привалилась к покореженному стволу. Теперь ее трясло, ноги подгибались, а голова раскалывалась от злой, тянущей боли. Она пощупала скулу, по которой прошелся кулак Леврана. И как в таком виде возвращаться на бал? Засмеют. Теперь уж точно сочтут гулящей девкой. Если даже этот медведь ее таковой считает… Но, Претемный его дери, кто дал ему право разговаривать с ней в таком тоне?

Она стиснула дрожащими пальцами яблоневую ветку.

Нужно немного передохнуть, вот и все. А потом заняться своим внешним видом.

* * *

Нарыдавшись вдоволь, Бьянка все же попыталась придать платью должный вид, и ей это почти удалось. Ну а то, что подол немного запачкался зеленью, – так это потому, что ткань замялась под ножку стула, когда сидела за столом с подругами. Она дрожащими руками поправила прическу, прислушалась. Из дома доносились звуки вальса, а это значило, что, возможно, на ее отсутствие не обратили внимания. Еще некоторое время Бьянка прикладывала к разгоряченным щекам прохладные цветки яблонь, потом решила, что идеала все равно не достичь. С тем и двинулась к дому, стараясь ступать осторожно и не споткнуться в темноте. Очень скоро она вышла на хорошо освещенную дорожку, встряхнулась и выпрямила спину. Вот и все. Злоключения остались позади. Ну а Левран… эта скотина будет помалкивать. Лорд Сандор, скорее всего, так подровнял ему нос, что сын виконта наверняка сидит теперь где-нибудь в глубине дома с ледяным компрессом и рассказывает своей матушке о том, как споткнулся о торчащий из земли корень и упал.

Бьянка пошла вперед быстрее и бодрее и вскоре добралась до старой беседки, увитой вечнозеленым плющом. Сквозь литые решетки что-то белело внутри.

«Наверняка кто-то из гостей уединился», – решила девушка и остановилась.

Ей вовсе не хотелось своим появлением прерывать… хм, ну мало ли чем они там заняты.

Бьянка внимательно прислушалась еще раз – из беседки не доносилось ни звука.

И только призывно белела ткань платья, как будто дергая за руку, заставляя свернуть с дорожки и сделать шаг туда, куда вовсе не следовало…

«Кто бы это мог быть?»

Хмыкнув, Бьянка снова двинулась вперед. Она просто прошмыгнет мимо и даже не будет заглядывать внутрь. Вдруг там влюбленная парочка. Хотя здесь скорее Верита и Лиззи будут шушукаться, обсуждая ее, Бьянку Эверси.

«Ну и Претемный с ними, – рассердилась Бьянка, – ноги моей больше не будет в этом доме. Лучше уж правда в монастырь податься. В конце концов, у меня есть старшая сестра, вот она пусть и продолжает наш славный род».

Гордо выпрямившись, девушка величаво проплыла мимо беседки, повернула голову, собираясь процедить что-то вроде «всем доброй ночи». И внезапно почувствовала, как слова застряли в горле, а ноги стали ватными и непослушными.

Ее очень хорошо было видно сквозь широкую входную арку.

Лиззи. В белом платьице. Она сидела на грязной мраморной скамье, совершенно неподвижно сидела, сложив руки на животе и уронив подбородок на грудь. Пышные юбки были бесстыдно задраны, а ноги совершенно неприлично разведены в стороны, как будто Лиззи, красавица и умница, предлагала себя каждому проходящему мимо мужчине.

– Лиззи? – оторопела Бьянка. – Лиззи! Ты…

Словно зачарованная, она ступила в тень беседки. Внезапно ей стало очень страшно, пожалуй, даже страшнее, чем когда шла похищать артефакты по заданию лорда Сандора. Во рту собиралась кислая слюна, стало нечем дышать.

– Лиззи, – громким шепотом позвала Бьянка.

А потом разглядела лицо, неподвижное, замершее. И взгляд тусклый, остановившийся.

– Лиззи! – А взгляд помимо воли опустился ниже, к шее.

Черные синяки. Глубокие царапины, порезы. Чьи-то страшные когти прошлись по белой коже. И бурые разводы на бедрах.

Бьянка попятилась, споткнулась, чуть не упала. Дыхание сбилось окончательно, но она все же нашла в себе силы отпрянуть и пуститься прочь по дорожке. С трудом соображая, куда бежать, Бьянка уже плакала навзрыд, не сдерживаясь. Как же так? Кто? Почему?!!

В какой-то миг она нырнула в тень и с размаху ткнулась лицом во что-то большое и твердое. И тут уж закричала во всю силу легких и кричала до тех пор, пока щеку не обожгло обидной болью от пощечины.

– Прекратите! – пророкотал Сандор. – Ну?!! Что случилось?

И тогда ноги подкосились. Бьянка повисла тряпочкой в мощных руках самого ненавистного мужчины.

– Лиззи, – всхлипнула она, – там, в беседке… она… кажется… мертва.

Глава 3

Служба тайного сыска и его крысиное величество

В мертвецкой было серо, холодно и неприятно. Пахло хвоей и тошнотворной сладостью, от которой сводит челюсти, а к горлу подкатывает содержимое желудка. Рой остановился на миг у входа, не удержался от соблазна вдохнуть побольше того, правильного и ничем не пахнущего воздуха из-за двери. Глупо, конечно, на час не надышишься, но от мысли о том, что придется сейчас беседовать с доктором и все это нюхать, уже мутило.

Он все же сделал над собой усилие и прошел внутрь помещения.

Мельфор, в длинном халате из беленого льна, как раз обтирал руки чем-то резко пахнущим. Девушка была распластана на столе, ноги разведены в стороны, и Рою инстинктивно захотелось чем-то ее прикрыть. День назад она была молодой, счастливой и живой. А теперь вот выставлена напоказ, и все в этом было неправильно.

– А-а-а, лорд Сандор, хорошо, что заглянули, – прошелестел Мельфор. – А я как раз собрался отчет писать. Нужно обсудить кое-что, прежде чем я это внесу в протокол.

Рой остановился рядом с неподвижным белым телом Лиззи, отметил про себя, что жертва похожа на Бьянку Эверси – до неприятных мурашек по коже, до липкого, мерзкого холодка по позвоночнику.

– Надругательство было? – спросил хмуро.

И посмотрел на доктора. Мельфор только передернул тощими плечами.

– Было, конечно, было. Скорее всего, сперва задушил, а потом… хм…

– Откуда это видно?

– Артефакторный анализ, лорд Сандор. И это все, вне всякого сомнения, я внесу в отчет. Есть еще одна маленькая деталь, именно ее я и хочу обсудить.

Рой еще раз обошел вокруг стола. Перед глазами стояло бледное лицо Бьянки, когда она безвольно обмякла у него в руках и потеряла сознание. Надо было признать, ночь оказалась слишком насыщенной событиями для девочки. И хоть и не хотел ее жалеть, хоть и убеждал себя в том, что наплевать и на Бьянку, и на все ее алчное семейство, – кольнуло под сердцем сладкой тянущей болью. Бьянка была такой маленькой, такой беззащитной и такой безрассудно смелой… Что едва ли не впервые в жизни Рой ощутил странное, совершенно нерациональное желание: сграбастать эту девчонку, утащить к себе в берлогу и никуда, никуда не отпускать. Сделать своей собственностью. И плевать, что он не будет ее первым мужчиной… Ему вообще было наплевать на факт наличия или отсутствия невинности.

– Вот, взгляните, – Мельфор указал на поперечный разрез под пупком мертвой девушки, – на самом деле рана очень глубокая, почти до позвоночника.

– И что? Зачем это было делать?

– Если бы я знал, лорд Сандор, если бы знал. Но самое главное, что тот, кто это сделал… вырезал у нее тот орган, в котором вынашивают ребенка. И унес.

– Очень весело, – вздохнул Рой. – В поместье Ларно забрался сумасшедший?

– Возможно, – доктор понурился, – а возможно, что и нет.

– Кому в здравом уме может это понадобиться?

В светлых глазах Мельфора скользнуло привычное уже отражение мысли.

– Вот именно это я и не хочу пока вносить в протокол. Знаете, артефакторика, то есть вещьмагия, может принимать весьма уродливые формы. Возможно, как раз этой части женского тела не хватало убийце для, гм, изготовления какого-нибудь артефакта.

– Не вносите пока это в протокол, – Рой задумчиво мерил шагами комнату, – пусть останется между нами. Тело приведите в порядок и выдайте родственникам для погребения. Претемный… все это очень плохо. Искать неведомого артефактора – сомнительное удовольствие.

– Единственный артефактор на все королевство – это королева, – почти прошептал Мельфор. – Вот почему я не хотел вносить это в протокол.

Рой поперхнулся воздухом.

– Да зачем ей это?!! У нее и так все есть. Хотела корону – получила корону, да еще и прекрасного мужа в придачу.

– Мало ли, лорд Сандор. Возможно, королева хочет создать мощный артефакт защиты. А что ей, ависийской ведьме, смерть какой-нибудь девчонки? Она поставила себе цель и спокойно идет к ней… Наняла кого-нибудь… И все, готово дело.

Рой нахмурился. Дело принимало какой-то уж совсем дурной оборот. И одна его половина вопила о том, что королева Льер Ависийская просто не может быть замешана в подобной гадости, а другая, осторожная и видавшая жизнь, нашептывала, что предположение, высказанное Мельфором, нельзя просто так взять и отбросить. В самом деле, откуда знать, что на уме у женщины, которую в народе прозвали ависийской ведьмой?

– Помалкивай об этом, – сказал Рой, – и ничего насчет вырезанного органа в протокол не вноси. Посмотрим, что будет дальше.

– Простите, лорд Сандор… а я могу это сказать верховному инквизитору?

– Отчего нет, – буркнул он сердито, – Аламар Нирс занимается магами. А вещьмагия – хоть и чуждая нам, жителям архипелага, но все же магия. Пусть тоже голову поломает, что со всем этим делать.

Он еще раз окинул взглядом неподвижное тело и понял, что невыносимо хочется глотнуть свежего воздуха. Рой не боялся трупов, но смотреть на мертвую Лиззи было неприятно.

– Так мы обо всем договорились, м?

– Конечно, лорд Сандор. Все сделаю, как вы сказали.

– Очень на это надеюсь, Мельфор.

И он уже собрался уйти, как вспомнил об одной незначительной детали. Быстро вынул из внутреннего кармана бумажник и отсчитал несколько купюр нежно-сиреневого цвета на стол с хирургическими инструментами.

– Это за усердие и за то, что позвал первым. Сходи отдохни. Вина попей. Небось снится по ночам… с такой-то работой.

– Не чаще, чем вам, лорд Сандор, не чаще, – рассмеялся доктор.

Он смел со стола купюры очень выверенным, отточенным годами движением.

– Спасибо, лорд Сандор.

– Да, еще забыл сказать, – Рой остановился уже на пороге, – поменьше думай, Мельфор. Порой даже думать бывает опасно.

* * *

Все услышанное и увиденное требовало некоторого осмысления. Поэтому, вынырнув из душной и пропахшей хвоей приемной, Рой двинулся прогулочным шагом к площади Святой Вильны, где располагалось заведение под названием «Луна и красотки». Он шел по притихшему в послеобеденное время городу, и мысли, размеренно крутящиеся в голове, не были радостными.

Королева Льер.

Предположение Мельфора, можно сказать, упало в унавоженную почву и уже давало сильные, сочные побеги.

Нынешний и совершенно законный король Шедар Фаблур женился совсем недавно на этой странной и страшной женщине. Смелый мальчик, ничего не скажешь, – приблизить к себе особу, которая сперва помогала узурпатору, принцу Ксеону, захватить трон, а заодно и убить собственного отца, а потом этого же узурпатора предала и убила. Причем убила так оригинально, что ошметки Ксеона собирали по всей округе близ дворца, дабы предать земле. Насколько Рою было известно, тело целиком так и не собрали, и в королевский склеп отправилось то, что удалось найти.

Но Шедар все-таки женился на Льер, ненаследной принцессе из враждебной Ависии. Он никого не захотел слушать, этот мальчик, который ухитрился сохранить чистоту помыслов. Заявил, что они с Льер любят друг друга и этого будет достаточно. Возможно, так было для него. А для нее?

Рой знал, что Шедар позволил жене заниматься вещьмагией. Также ему доносили, что королева порой пропадала в своей оборудованной лаборатории сутками. Шедар был уверен, что она готовит какие-то целебные артефакты. Так ли это на самом деле? Никто не знал, и никто не мог проверить. Впрочем, королева могла действительно заниматься чем-то в принципе полезным, но при этом ей понадобились особенные ингредиенты, которые она и добыла… хм, таким вот способом.

Хмурясь все сильнее, Рой торопливо шагал по вымощенному булыжником тротуару. У него были и другие версии случившегося. Во-первых, убийцей действительно мог оказаться какой-нибудь душевнобольной, случайно забравшийся в парк Ларно и совершенно случайно наткнувшийся на Лиззи, которая могла прогуливаться по аллее. Во-вторых, ее мог убить кто-нибудь из приглашенных – да хотя бы и тот придурок, что едва не изнасиловал Бьянку Эверси. Но против версии с сумасшедшим говорило состояние дорожки рядом с беседкой. Рой поутру все тщательно осмотрел и никаких признаков борьбы не обнаружил. А предположить, что Лиззи добровольно уединилась с неизвестным… Это выглядело весьма и весьма сомнительно. Против второй версии говорили свидетельства очевидцев. Они видели, как несся к дому молодой джентльмен, у него из разбитого и сломанного носа хлестала кровь, и первое, что он сделал, – это скрылся наверху, в доме, и его маменька трепетно остаток ночи прикладывала ему то исцеляющий артефакт, то пузырь со льдом. Конечно, он мог убить Лиззи еще до того, как встретился в парке с Бьянкой, но Верита Ларно и Дитор Шико в один голос твердили, что до того, как Бьянка ушла прогуляться в парк, Левран неотлучно был с ними. А Лиззи вроде как оставила компанию уже после того, как Левран вернулся, размазывая кровавые сопли.

На этом следствие, как говорится, зашло в тупик, и версия, высказанная доктором, начинала казаться весьма правдоподобной.

Кто знает, что на уме у женщины, которая запросто взорвала своего бывшего любовника и делового партнера?

Тут не разобрать, что на уме у любой женщины, не говоря уж о такой сложной персоне, как Льер Ависийская.

В это время Рой уже добрался до «Луны и красоток».

Заведение было старым и очень дорогим. Роль луны исполнял большой медный гонг, привезенный с Кетокана, самого южного острова Рехши, ну а роли красоток исполняли сами красотки. Самые дорогие и доступные женщины столицы, готовые удовлетворять самые оригинальные предпочтения клиентов.

Рою нравилось это заведение. Главная зала была декорирована бордовыми бархатными портьерами, в медных кованых подставках загадочно мерцали магкристаллы, рассыпая огненные искры по полированной поверхности гонга. На столах – тяжелых, из старого дуба – в прозрачных колбах тоже светились крошечные, стертые в пыль магкристаллы, создавая дивное ощущение того, что вокруг царит мягкая южная ночь. Звездная ночь, будящая самые откровенные желания и фантазии.

Рой молча миновал двух здоровяков – те лишь кивнули, давая понять, что узнали, – и прошел прямиком в зал. Из полумрака к нему тут же выплыла хозяйка и бессменная смотрительница этого заведения – Малышка Мими. Прозвище прилипло к ней еще во времена бурной трудовой молодости, да так и осталось, хотя она уже совсем не была малышкой, а скорее большой пышной булкой, зачем-то завернутой в цветастый шелковый халат.

Впрочем, даже в зрелом возрасте Малышка Мими следила за собой, была всегда ухожена и приятна взгляду. И Рой знал, кто из городских богачей к ней хаживает. В конце концов, мужчины хотят не только молоденького тела, но и задушевной беседы.

– Лорд Сандор! – голос Мими прокатился по коже бархатом.

Она удивительно подходила к этому месту – знойная, смуглая, с хрипловатым контральто, которое заставляло невольно думать о том, как звучит этот голос в постели.

– Малышка Мими, – Рой кивнул, не без удовольствия оглядывая хозяйку борделя.

– Давненько вы к нам не захаживали, – пропела Мими и фамильярно взяла его под руку. – Идемте, мой дорогой, драгоценный лорд Сандор. Ваш столик всегда ждет вас, равно как и ваша любимая комната.

Тут Рой подумал, что Малышка Мими – одна из немногих женщин, с которыми не хочется спорить. И двинулся вместе с ней к столу, накрытому ажурной скатертью.

– Вам как всегда? – темный бархатный взгляд Мими обещал неземное блаженство.

– Да, пусть принесут обед, бутылку игристого вельзенского… Шарлин свободна нынче?

– Ах, лорд Сандор, – с притворным возмущением воскликнула Мими, – я жду не дождусь, когда же вы смените ваши пристрастия и обратите взор на вашу скромную слугу! О-о-о, я бы и сама доплатила, чтобы заполучить вас себе!

– Весьма польщен, – Рой уселся за стол, – но если ты меня заполучишь, Мими, то мы перестанем быть хорошими друзьями. А ведь ты понимаешь, что иметь в моем лице друга куда полезнее, чем любовника?

Мими вздохнула. Она все понимала. В особенности то, что не просто так все неприятности – будь то финансовые неприятности или неприятности из-за клиентов – обходят «Луну и красоток» стороной.

– Вы жестокий человек, – прошелестела она. – Будет вам сейчас и обед, и Шарлин.

– Подожди, – Рой усмехнулся, – я все же сделаю тебе скромный подарок.

И, поднявшись из-за стола, достал из кармана плоскую коробочку. Приобрел давно и специально для этой знойной красавицы, да все не было времени вручить.

Он поманил к себе Мими, и та, возбужденно поблескивая глазами, медленно приблизилась. Так, что дух захватывало, когда роскошное тело зрелой женщины так красиво двигалось под тоненьким и мало что скрывающим халатом. Рой нажал на замочек, достал из коробки украшение – тяжелый кулон с ограненным лациумом. Кристалл, конечно, не был таким дорогим, как бриллиант, – но зато в потемках выглядел куда более эффектно. Играл и переливался, мерцал, словно яркая звезда. Вот такое двойное применение было у лациума: либо в голову механоиду, либо в драгоценную оправу.

– Ну-ка, Малышка, повернись ко мне спиной. Погоди, не трись об меня как кошка, мы же договорились… – И застегнул на шее Мими золотую цепочку.

Она инстинктивно накрыла рукой кулон-каплю и простонала:

– О-о, лорд Сандор… Как мне вас отблагодарить?

Он наклонился к ее уху, вдохнул аромат сандала и южных специй.

– Обед, Мими. И Шарлин. И мой номер. Все как обычно.

Спустя некоторое время начали приносить обед на две персоны. В бокал плеснули вельзенского, и Рой сделал большой глоток. После такой ночки… и утра в мертвецкой… хотелось выпить, и выпить так, чтоб просто уснуть, ни о чем не думая. Но думать было необходимо: королева Льер, зверски задушенная блондиночка, над телом которой неведомый убийца еще и надругался. Рою начинало казаться, что все происходящее – маленькие фрагменты чьей-то грандиозной игры. Знать бы чьей.

– Лорд Сандор, – Шарлин присела в светском поклоне.

И выглядел этот поклон более чем странно в ее исполнении: на этой молодой женщине не было ничего, кроме кружевных неприлично коротких панталончиков и корсета, красиво приподнимающего грудь.

– Садись, – он указал вилкой на стул напротив. – Ты сегодня ела?

– Спасибо, – она быстро кивнула, отчего красиво всколыхнулись ее густые черные локоны.

Несколько минут они молчали, орудуя приборами. Потом Рой налил женщине вина, поднял свой бокал.

– За встречу?

Шарлин подняла на него смущенный взгляд.

– Я уже начала беспокоиться. Думала, вдруг что с вами случилось.

Рой усмехнулся, окинул ее взглядом.

– Со мной, милая, вряд ли что может случиться. Меня при рождении прокляли так сильно, что это проклятие отражает и ножи, и стрелы, и пули.

Красиво изогнутые губы Шарлин испуганно задрожали.

– Не говорите так, пожалуйста. Вы ведь… знаете… знаете, как я всегда беспокоюсь…