bannerbanner
Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых
Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

Внимание: не все деструктивные люди носят маски. Например, параноидов мы сразу видим такими, какие они есть на самом деле: агрессивно-минорными, удушающе-контролирующими – и вместе с тем по-своему притягательными своей «основательностью», «брутальностью», «серьезностью». Другое дело, что на этом этапе мы не предполагаем, каким образом вся эта «обстоятельность» разовьется спустя энное время.

…Фантастическое искусство маскировки нарциссов и социопатов – а скорее, полное перевоплощение в героя ныне разыгрываемой «пьесы» – отмечают и многие читатели. Неотразимый может сыграть любую эмоцию. Например, Вальмон цинично расписывает, как во время бесед с мадам де Турвель намеренно вызывает у себя слезы:

«К счастью, я довел себя до того, что и сам плакал: вновь завладев ее руками, я омывал их слезами. Но она была так поглощена своим страданием, что не заметила бы моего, если бы я не прибег к этому способу обратить на него ее внимание».

Просто фантастика, как самому примитивному из хищников удается подстроиться под не самого примитивного из нас и создать имитацию настоящего чувства! Между тем у этой магии есть объяснение. Послушаем Сэма Вакнина:

«У многих нарциссов есть «эмоциональные резонансные таблицы». Они используют слова, как другие используют алгебраические знаки: со скрупулезностью, осторожностью, тонкостью кустаря. Они ваяют из слов тонко отлаженные ревербации боли, любви и страха. Нарциссы близко изучают людские реакции и подстраивают свои вербальные выводы соответствующим образом до тех пор, пока их словарь не напоминает словарь их слушателя. Это самое близкое расстояние, на которое нарцисс способен подобраться к эмпатии».

«При создании прекрасной копии чего-либо или кого-либо у человека возникает галлюциногенный эффект, – пишет Роберт Грин. – И хотя эта копия являет собой что-то вроде макета, люди принимают ее за правду, потому что она имеет внешнее сходство с реальным прообразом. Это излюбленный метод мошенников и аферистов, которые мастерски обманывают людей, подсовывая им «куклы», фальшивки, правдоподобно копирующие реальный мир».

«Нарциссы обучены соответствовать ожиданиям близких людей, – пишет доктор психиатрии Елена Емельянова. – Поэтому, как только у них завязываются партнерские отношения, они начинают стремиться к тому, чтобы выглядеть в глазах партнера «хорошими». Они скрывают свои истинные чувства и выражают только то, что, по их представлению, ожидает партнер. Они демонстрируют партнеру свои достижения и умения, будто убеждают, что тот выбрал качественный «товар».

На этапе Разведки и в процессе Обольщения хищник изучает ваши ценности и убеждает вас, будто разделяет их. Нередко в своих историях вы упоминаете, что агрессор подкармливает зимой птиц, привечает бездомных кошек, жертвует на благотворительность… И это сбивает нас с толку. Ведь не может же бессердечный человек сочувствовать сиротам и песикам! Еще как может. Если надо произвести неизгладимое впечатление. Вот, например, как это делает Вальмон:

«Я поручил одному доверенному лицу найти в окрестностях какого-нибудь несчастного, нуждающегося в помощи. Вчера мой доверенный доложил мне, что сегодня должны описать всю движимость целой семьи, которая не в состоянии уплатить податей. Я постарался убедиться, что в этом доме нет ни одной девушки или женщины, чей возраст или внешность могли бы сделать мое поведение подозрительным, и, когда все сведения были собраны, объявил за ужином, что завтра иду на охоту.

Вот я и в деревне. Вижу какую-то суетню, подхожу, расспрашиваю. Велю позвать сборщика податей и, уступая великодушному состраданию, благородно уплачиваю пятьдесят шесть ливров».

Невероятно циничный поступок! Но мадам де Турвель видит только его благородный фасад…

«Однажды в разговоре с коллегой я поделилась, что не знаю, как лучше отпраздновать день рождения дочки. И тут опять, откуда ни возьмись, появился Михаил и начал рассказывать мне, что у него есть дочь, и она одного года рождения с моей, и разница между ними всего 20 дней.

При этом он поведал мне, как снял целый детский клуб, нанял аниматоров и показывал фотографии с кучей красивых и счастливых детей, поздравляющих его дочку. А когда Миша сказал, что взял её из детдома, моему восторгу не было предела: я всю жизнь мечтала усыновить ребенка. Для меня это было подвигом. А Михаил уже успел его совершить!

Вторым прекрасным шоком было для меня, когда моя начальница невзначай рассказала мне, что он помогает домашним животным. И на данный момент у него четыре собаки, пять кошек, шесть кроликов, целый выводок кур, гусей и коза. И он сам за всем этим делом ухаживает! Когда я спросила про это всё у самого Миши, он скромно ответил, что ребенку нужно счастливое детство, полное братьев наших меньших, и экологически чистые продукты. Если сказать, что я испытала сильный прилив восторга, – это ничего не сказать!»

Другой действенный прием Обольщения – раскаяние в прежнем образе жизни. И этому раскаянию хищник, дескать, не в силах противиться, встретив столь исключительную особу, как вы. Такую тактику в числе многих использует виконт де Вальмон. Ах, под влиянием мадам де Турвель он пересмотрел свою жизнь и ужаснулся своему прошлому!

«Он сам признаёт за собою немало дурных поступков, кое-что ему зря приписано молвой, – пишет обрабатываемая женщина подруге. – Но я видела мало мужчин, которые говорили бы о порядочных женщинах с большим уважением, я бы сказала – почти с восторгом. Доказательство – его поведение с госпожой де Мертей. Не знаю, но мне кажется, что человек, способный испытывать такую прочную дружбу к столь уважаемой женщине, не может быть нераскаянным распутником».

Другая вариация игры в раскаявшегося грешника: «У меня еще не было женщины, ради которой хотелось бы свернуть горы. Но теперь, когда есть ты, все будет по-другому».

Фишка некоторых хищников – намеренно неуклюжее обольщение в стиле «я старый солдат, не знающий слов любви». Вот откровение одного из таких «романтиков», который прочитал мою книгу:

«У меня убойная тактика. Никаких розовых соплей. Суровый немногословный дядька, умеющий слушать, поддерживать и управлять беседой. «Розовые сопли» – очень дозированно и намеренно неуклюже, словно для меня это внутренний подвиг и как будто случайно вырвалось. Так же дозированно милые глупости. Но совершенно безумные. Типа в три часа ночи приехать за 150 км просто посидеть на лавочке и покурить. Скромный глупый веник, сорванный в соседнем огороде, естесно, прилагается».

Своеобразно – сурово, мрачно и брутально – обольщает и параноид. Он не искрится и не переливается, как нарцисс, но видится нам «серьезным», «основательным», дает ощущение «каменной стены», «мужского плеча». В отличие от социопатов, нарциссов и пограничников, число секс-партнеров которых может исчисляться десятками и сотнями, параноид слывет однолюбом, стремится к «серьезным» отношениям, заточен на брак. Все это делает его весьма привлекательным в глазах немалого числа женщин. А то, что он с первых же встреч выказывает ревность, подозрительность, стремится контролировать, выдвигает требования, обязательные к исполнению, – так некоторые, наоборот, трактуют это как доказательство серьезных намерений человека.

…Чтобы дожать трофей, хищник не гнушается ничем. Например, Вальмон является к уважаемому духовному лицу – отцу Ансельму, которому сообщает о желании уйти в монастырь, но напоследок просит организовать ему встречу с мадам де Турвель, дабы испросить ее благословения. Отец Ансельм, обманутый, как и все прочие, помогает Вальмону. Едва явившись пред очи жертвы, виконт затевает адскую бомбардировку манипуляциями.

«Я продолжал самым нежным тоном: «Значит, правда, что вы бежали от меня?» – «Отъезд мой был необходим». – «Значит, правда, что вы удаляете меня от себя?» – «Так надо». – «И навсегда?» – «Я должна это сделать».

Нет нужды говорить вам, что в течение этого краткого диалога голос влюбленной недотроги звучал сдавленно, а глаза на меня не поднимались. Тогда я, решив, что надо внести некоторое оживление в эту тягучую сцену, с негодующим видом встал и произнес: «Ваша твердость возвращает мне мою. Пусть будет так, сударыня, мы расстанемся; разлука наша будет даже большей, чем вы думаете, и вы сможете сколько угодно радоваться делу рук своих».

В ход идет сразу несколько манипуляций: угроза разрывом навсегда, вменение вины и резкая перемена тона – от меланхолически-участливого до негодующего – с целью эмоционально раскачать жертву (известный метод «добрый следователь – злой следователь»).

«Несколько удивленная укоризной, звучавшей в моем голосе, она пыталась возразить: «Решение, вами принятое…». «Оно лишь следствие моего отчаяния, – с горячностью прервал я ее. – Вы пожелали, чтобы я стал несчастным, и я докажу вам, что это удалось вам больше, чем вы рассчитывали». – «Я хочу вашего счастья», – ответила она. И дрожь в ее голосе выдавала довольно сильное волнение».

Вот оно, вменение вины. «Ты сама во всем виновата», «погибели моей хочешь», «если бы ты на самом деле хотела моего счастья, то…». И жертва бросается доказывать, что ею движут лишь самые благие намерения…

Ну а теперь самое время дать огня. Страсть плюс отчаяние – вот отличный рецепт убойного коктейля эмоций.

«Тут я бросился перед ней на колени и вскричал трагическим голосом: «Ах, жестокая, может ли быть для меня счастье, если вы его не разделяете? Как могу я обрести его вдали от вас? Нет, никогда, никогда!» Признаюсь, что, зайдя так далеко, я весьма рассчитывал, что мне помогут слезы, но потому ли, что я не сумел достаточно взвинтить себя, потому ли только, что слишком напряженно и неустанно следил за каждым своим движением, – разрыдаться мне не удалось.

И вот за недостатком чувствительности я решил прибегнуть к запугиванию. С этой целью я и продолжал, изменив только звук голоса, но оставаясь в прежней позе: «Здесь, у ваших ног, клянусь я либо обладать вами, либо умереть!» Когда я произносил эти последние слова, взгляды наши встретились. Не знаю, что эта робкая особа увидела или вообразила в моих глазах, но она с испуганным видом вскочила с места и вырвалась из моих рук, уже обвивших ее. Правда, я и не пытался ее удержать, так как неоднократно замечал, что сцены отчаяния, разыгрываемые чересчур пылко, становятся, затягиваясь, смешными или же требуют уже подлинно трагического исхода, к чему я отнюдь не стремился. Однако, пока она выскальзывала из моих рук, я пробормотал зловещим шепотом, но так, чтобы она могла меня расслышать: «Итак, значит, смерть!»

Мадам де Турвель – в точности как и Лиза в «Пиковой даме» Чайковского – принимает эту угрозу за чистую монету. Четырехмесячное сопротивление хищнику увенчивается его триумфом…

Бывают обольщения… без обольщения. Роковой может идеализировать и без припаданий к земле – но вы и так чувствуете себя невероятно польщенной уже одним фактом его внимания.

«Он очень красиво за мной ухаживал – охапки роз на всю его аспирантскую стипендию, когда не было денег – букетик фиалок, шоколадки, кофе. Он был немногословен, комплиментами не сыпал, о любви не говорил, но рассказывал убедительно что-то такое, что мне казалось интересным. Плюс у него были аристократичные манеры (которые потом куда-то подевались). Я в него влюбилась не с первого взгляда, а со второго, наверное».

Хищник может вообще «не марать рук» обольщением. За него все сделает «массовка», которая красноречиво даст вам понять, какой приз в лице неотразимого вы выиграли в жизненной лотерее. Яркий пример такой тактики: пикник, который во славу себя любимого устраивает Гога, он же Жора. Друзья поют ему дифирамбы в присутствии Катерины и Александры, а сам Гога как бы и ни при чем.

Вариация этой же тактики – инсценировка собственной востребованности и «трофейности».

«На форуме ко мне прицепился безликий ник, девушка проявила недюжинную настойчивость и пригласила меня в лесби-клуб. Там я познакомилась с изумительной девушкой и в ее компании провела весь вечер, начисто позабыв о девице из Интернета, которая к тому же и сама не думала проявляться.

Но под самый конец вечеринки вдруг прогремело объявление, что в диджейской меня ждет Люда. Мне она категорически не понравилась, поэтому я быстренько сбежала.

Но вот прошла неделя, и я наткнулась на форуме на пылкое признание в любви… в адрес Люды! Некая поклонница писала о своих чувствах цветисто и слащаво. Отчетливо помню, что признание, написанное явно напоказ, меня покоробило, еще я удивилась, что кто-то может так страстно влюбиться в такое серое не пойми что, как Люда.

А еще через сутки мне позвонила сама Люда и… призналась в любви. В стиле «я редко произношу это слово, для меня это так серьезно… но когда я увидела тебя, то поняла, что… что… что…».

Вечером я снова обнаружила на форуме «открытое письмо», адресованное Люде неизвестной поклонницей. На этот раз я уже внимательно прочла это послание, из которого следовало, что Люда – абсолютное сокровище, за обладание которым не жалко и жизнь отдать».

«После рассказа Инны об ее бывшей – «обеспеченной красавице из коттеджа» я поймала себя на мысли, что постоянно думаю о том, что же могла найти в этой неказистой девочке взрослая (!) красивая (!) обеспеченная (!) замужняя женщина? Вариантов было два: либо темперамент, либо прекрасную тонкую душу».

Какую бы тактику ни использовал хищник, часто вы чувствуете горячее стремление «не разочаровать» его, «оправдать доверие», «доказать, что есть хорошие женщины» – т. е. подтвердить его идеализированное представление о вас.

«Он при каждом удобном случае заводил разговор об отношениях. Но не о наших, а о каких-то абстрактных отношениях абстрактных мужчины и женщины. О том, что все женщины дуры-бревна-истерички. Он как бы намекал: «Не будь такой, как все, не разочаруй меня». И я поневоле начинала спорить, доказывать, что не все женщины такие, бывают другие, ну вот хотя бы я».

Хищник может вас обольщать, и палец о палец не ударяя! Вернее, это будет так выглядеть.

«Через месяц Виорелу потребовалось мое присутствие при выборе сначала одних стройматериалов, потом – других. В разъездах мы провели вместе два дня. Общение стало более живым и непосредственным, однако по-прежнему чисто деловым. Никаких подкатов ко мне Виорел не делал, однако я интуитивно почувствовала, что в воздухе пахнет сексом, что я очень привлекаю его как женщина. Но словесных подтверждений этому не было. Наоборот, Виорел много рассказывал про семью, детей, а о жене отзывался с почтением – мол, она хорошая хозяйка и мать, но он ее не любит и не любил никогда.

Я чувствовала, что его интерес ко мне выходит за рамки дружеского, и сама не заметила, как стала терзаться загадкой: правда ли это или мне показалось. И это при том, что я категорически не рассматривала Виорела даже для секса! Женат, неинтересен, несимпатичен… Но странное дело: он не шел у меня из головы…

Через неделю он пришел ко мне сам. Впоследствии Виорел рассказал мне, что такой тактики ни одна женщина не выдерживает дольше двух-трех дней и «сама бросается». Что, мол, я единственная, кто продержался неделю, поэтому он и решил сделать первый шаг, т. к. почувствовал, что «не срабатывает».

На этапе Обольщения хищник, как правило, тщательно следит, чтобы ни одно словечко или деталь не вступили в диссонанс с созданным им прекрасным образом. Но надо быть мегапредусмотрительным стратегом и настоящим виртуозом зла (например, как маркиза де Мертей), чтобы не проколоться хоть в какой-то мелочи. Поэтому тревожные «звоночки» вовсю позвякивают уже на этом этапе…

«Николай всеми правдами и неправдами знакомился с моими друзьями, изучая мои френд-листы в соцсетях. Зачем ему это было нужно, я узнала несколько месяцев спустя – чтобы организовать травлю меня руками тех, кого я считала своими близкими…»

«На исходе второй недели нашего тесного общения мы сидели с Вадимом в кафе. Он постоянно отвлекался на телефонные разговоры, виновато объясняя это важными рабочими делами. И дела действительно были наиважнейшие: он выстраивал схему, по которой часть дохода фирмы уходила бы в его карман, минуя хозяйский.

Что меня особенно поразило: этого человека Вадим называл другом. И именно он предложил ему место директора в одной из своих фирм – после того, как Вадим три года безуспешно и не слишком активно искал «достойную» работу».

«Меня коробила его привычка без умолку трещать и стремиться привлечь к себе всеобщее внимание. Часто он сам себя хвалил – например, рассказывал, как быстро вливается в любую компанию, как его помнят продавщицы и официантки…

Он словно соперничал со мной за внимание моих же подруг. Однажды он больно задел меня тем, что якобы мои друзья позвали его на одно мероприятие, а про меня сказали: ну и Настя пусть приходит, уж ладно. Когда я пересказала его слова подруге, она удивилась и сказала: такого не было, вас звали вдвоем, а его пригласили, потому что он сейчас твой мужчина, это он что-то надумал и непонятно зачем тебе наговорил».

«Меня с самого начала напрягло, что он не был на похоронах своей матери, которая, с его слов, была ему самым родным человеком. Мотивировал это тем, что смысла не было, ведь «человека уже не вернешь».

Часто агрессоры проговариваются о своей истинной сути, бахвалясь своими проделками в отношении других людей, пересказывая нам это как комичные случаи из своей жизни.

«Наша новая соседка, 65-летняя Мария Ивановна, оказалось высокой, грузной женщиной со злобными глазками-буравчиками и злорадной улыбкой на сжатых губах. Оказалось, что она по суду разъехалась с мужем и дочерью, и ей запретили приближаться к внучке. Но она все равно подкарауливала ее около школы и «открывала глаза», какая потаскуха ее мать. Вскоре Мария Ивановна со злобным смешком рассказала, как она «уела» дочь. Незадолго до этого дочь второй раз вышла замуж, хотя теща преследовала ее жениха россказнями о распутстве своей дочери.

Зная, что дочь с мужем должны вернуться из свадебного путешествия, Мария Ивановна за десятку наняла мужчину, чтобы он инсценировал интимную сцену. Требовалось, чтобы дочь застала их полураздетыми. Мария Ивановна просто сияла от самодовольства, рассказывая, какие глаза были у ее дочери, когда она увидела мать в одном белье в обществе полуголого мужчины на 20 лет младше. Она считала, что «уела ее так уела».

Этот рассказ стал для нас тревожным сигналом, что новоселка попытается задать жару и нам. Так оно и произошло».

«Когда я рассказала Игорю про то, как меня кинул на деньги бывший, он очень возмутился и предложил помочь мне вернуть их. Я поинтересовалась, как он это сделает, ведь все законные способы уже исчерпаны, а незаконными я действовать не хочу. И Игорь сказал: «Я могу стать его другом, а потом так его подставить, что костей не соберет». И рассказал историю, как один человек обидел его папу, Игорь подружился с этим человеком, нашел его слабое место – тот проводил махинации за спиной своего шефа. И, подгадав удачный момент, того парня подставил, его уволили. Парень до сих пор не знает, кто его сдал. Он жаловался Игорю, а Игорь его еще и пожалел».

Сушкова, страстно влюбившись в Лермонтова, тоже не придала значения некоторым несостыковкам и «черным предчувствиям»:

«…На другой день Лопухин был у нас; на обычный его вопрос, с кем я танцевала мазурку, я отвечала, не запинаясь:

– С Лермонтовым.

– Опять! – вскричал он.

– Разве я могла ему отказать?

– Я не об этом говорю; мне бы хотелось наверное знать, с кем вы танцевали?

– Я вам сказала.

– Перестаньте шутить, мне, право, тяжело; ну скажите же мне, с кем вы забывали меня в мазурке?

– С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

– Это уж чересчур, – вскричал Лопухин, – как вы хотите, чтобы я вам поверил, когда я до двенадцати почти часов просидел у больного Лермонтова и оставил его в постели крепко заснувшего!

– Ну что же? Он после вашего отъезда проснулся, выздоровел и приехал на бал, прямо к мазурке.

…Притворная болезнь Лермонтова, умолчание со мной об этой проделке черным предчувствием опутали все мои мысли; мне стало страшно за себя, я как будто чувствовала бездну под своими ногами, но я так его любила, что успокоила себя его же парадоксом: «Предпочитать страдание и горе от любимого человека – богатству и любви другого».

Многие жертвы отмечают еще одну деталь, вызывающую недоумение и… любопытство: несмотря на накал эмоций, неотразимый не тащит вас в постель. При этом он разжигает вас словами, взглядами, прикосновениями. «Моральная устойчивость» столь горячо влюбленного и, надо думать, сексуально опытного человека, строящего долгосрочные совместные планы, сбивает с толку. Но у хищников на этот счет готовы объяснения, которые на первый взгляд кажутся правдоподобными.

«Я сама завела разговор, почему Николай меня не целует. Я сделала вывод, что не нравлюсь ему как женщина, что он просто дружески со мной общается от доброты душевной. Но это же абсурд! Чтобы дружески общаться с женщиной, не надо проводить с ней семь дней в неделю, везде таскаться за ней как хвостик и спрашивать у нее о серьезности ее намерений!

Николай нехотя объяснил, что бывают женщины, с которыми хочется сразу раз и в койку, а бывают такие, с которых хочется пылинки сдувать и лишний раз прикоснуться боязно, чтобы не оскорбить. Вот типа такого отношения у него ко мне. Что он будто бы сам сильно этим удивлен и не помнит, чтобы когда-то такое было.

После моих расспросов он начал меня потихоньку целовать в щеку, брать за руку и даже обнимать, но опять же не запросто при встрече, что, казалось бы, естественно… а как-то с раскачки, поползновениями, словно заставляя себя».

«Михаил утверждал, что со мной у него такое необыкновенное единение, что секса ему даже и не хочется. Есть удовольствия и посильнее, например такое чудесное общение. И я думала: боже, какое благородство, какая возвышенность, наконец-то хоть кто-то не хочет тупо трахаться.

Но когда Миша был рядом, меня начинало трясти. Я хотела его безумно! Я, тихая особа очень строгого воспитания и жизненных принципов, ловила себя на мысли, что готова по всем статьям только от разговора с ним. Он смотрел, а я сходила с ума… Его дыхание меня возбуждало сильнее, чем что бы то ни было. Я сгорала. А он только держал меня за руку, нежно и преданно смотрел…»

«Вадим рассказал, что у него было 200 женщин, но он считает свой опыт ущербным, чувствует себя сексуально закомплексованным «чмо» и совершенно не представляет, как правильно ласкать женщину. Это было что-то новенькое, поэтому я сочла, что Вадим в своем стиле «прибедняется».

Потом он рассказал, что ему очень тяжело сблизиться с женщиной в сексе, что ему требуется не меньше полугода, чтобы полностью изучить ее, и вот тогда она останется им довольна.

Он вел себя как снежный принц: целовался дозированно, никогда не увлекаясь и не стремясь к естественному развитию событий. Инициативу практически не проявлял, позволяя ласкать себя. Мне это было в диковинку, и я с интересом наблюдала за его реакциями».

Грамотно проведенное Обольщение увенчивается тем, что хищник достигает первой промежуточной цели – вызывает у жертвы сильную привязанность к себе. Чаще всего вы сами открываете ему свои чувства, но если мешкаете, вас «ненавязчиво» подталкивают к признанию. Например, вкрадчивым голосом говорят: «Нуу, я не знаю, как ты ко мне относишься… может, я для тебя никто». Или спрашивают в лоб: «Ты меня любишь?» А то говорят и так: «Я же вижу твои чувства ко мне, зачем ты их так упорно от меня скрываешь?»

Послушаем Екатерину Сушкову, из которой Лермонтов буквально выбил признание в любви и обещание порвать с женихом:

«Лермонтов приехал к самой мазурке; я не помню ничего из нашего несвязного объяснения (тоже характерная деталь! – Т.Т.), но знаю, что счастье мое началось с этого вечера. Он был так нежен, так откровенен, рассказывал мне о своем детстве, о бабушке, о деревне, такими радужными красками описывал будущее житье наше в деревне, за границей, всегда вдвоем, всегда любящими и бесконечно счастливыми, молил ответа и решения его участи, так, что я не выдержала, изменила той холодной роли, которая давила меня, и, в свою очередь, сказала ему, что люблю его больше жизни, больше, чем любила мать свою, и поклялась ему в неизменной верности».

…По большому счету, агрессора надо распознать и бросить на этапе Обольщения. Поэтому давайте проработаем тревожные звоночки, которые с большой долей вероятности вскоре сольются в набатный бой. Важно: оценивайте человека только по совокупности признаков!


Итак, как чувствуете себя вы:

– пребываете в очень непривычном для себя состоянии, словно бы в измененном сознании:

«Все наше общение было для меня каким-то мистическим и опьяняющим. Весь наш с ним мир был наполнен звуками, запахами и счастьем. Рядом с Артемом у меня словно появлялись какие-то сверхспособности, как будто бы открывались другие энергетические каналы – это было очень мощное состояние измененного сознания».

На страницу:
4 из 6