Вселенные. Сборник рассказов

Уже третий день пошёл, как Ази беспорядочно шаталась по Городу и не находила никого живого. Вообще никого. Даже признаков их пребывания в городе. Даже мёртвых тел не было.

– Да вы бы хоть трупаков оставили, что ли! Я бы притворилась, что попала в компьютерную игру, мародёрствовала себе, веселилась… Хотя, на кой фиг мне ценности. Для меня же всё бесплатно! Вахахаха!

Девочка разгладила на себе чёрное пыльное платье одной очень известной и дорогой марки. Марки, которая сейчас, в общем-то, стоит ровно столько же, сколько и остальная одежда. Столько, сколько и квартира в небоскрёбе в центре. А именно – ровно нуль. Ничего.

Платье было прикольное, но ничем особым не выделялось. И как оно могло стоить в своё время столько бабла?! За что? Может оно сделано из ткани, которую ткут эльфы? Ушами. А нить для этой ткани вытаскивают из задницы единорогов сами ангелы. А чёрной она становится, когда проходит через василиска, от клюва до самой жопы. Фу, блин.

Платье чуть выше середины бедра, прямого покроя, с коротким рукавом, чёрное. В общем, выглядело как удлинённая футболка, только из материала типа шёлка.

– Коко Шанель бы мной гордилась. Ах, как идут к высокой моде армейские берцы. Они тоже чёрные. А ещё в них удобно воровать платья…

Ази довольно ухмыльнулась, остановившись посреди полупровалившейся дороги. Достала из рюкзака пластиковую бутылку, открутила крышку.

– В жопу фэшн! Теперь я законодатель мод! Всем носить армейские сапоги и длинные футболки! Сжечь все вязанные бабушкиным крючком сапоги! В топку тряпки кислотных цветов и леопардовых принтов! Утопим стрёмные тапки Валенсиага в торфяных болотах! Вернём обратно к унитазу коврики-жилетки из цветных кучерявых кошек и мужских париков!

Ази подняла в небо бутылку апельсинового сока, закончив свой тост. Затем сделала глоток, причмокнув от удовольствия. И поперхнулась, услышав посторонний звук. Замерла на месте, не смея даже бутылку сока закрыть.

Этаже на третьем. Разрушенная и осыпавшаяся высотка справа.

Ази метнулась за ближайший уцелевший угол, способный сокрыть её от посторонних глаз. Чуть выглянув из укрытия, она следила за выбитыми окнами, зиявшими наружу осколками стёкол и арматуры. Но там было пусто, ни теней, ни мельканий, ни отблесков. Но звуки всё равно откуда-то шли.

И они были странные… Не такие, как если бы кто-то там ходил, а… Невозможно объяснить, но что-то знакомое.

И от этого стало вдруг страшно.

– Хотите найти кого-то живого? Тогда мы идём к вам… А не надо было жаловаться. На тебе, дура, наелась?! Иди, знакомься теперь, спасительница мира херова… - бурчала девочка себе под нос, не отрывая взгляда от окон. Но там по-прежнему никто не появился.

– Ладно, чего в самом деле сидеть, да? Надо пойти и нарваться уже на неприятности. А то третий день как под копирку – идёшь, ругаешься, жрёшь, спишь. Фу так жить. Пора действовать!… Но, блин, как палево-то, божечки…

Пригнувшись, перебежками от одной смятой машины к другой, она добралась до входа в высотку.

– Где у меня тут кнопка "сохраниться"? Чё, нету? Говённая игра, дизлайк разработчикам и одна звезда приложению.

Девочка решительно заползла в здание.

Достав из кармана перцовый баллончик, она двинулась вперёд по коридору. Аккуратно переступая через разбитые куски стен, обвалившийся потолок и разломанную мебель, Ази добралась до комнаты третьего этажа, откуда всё громче раздавались странные звуки.

Это… Это словно…

Ази ввалилась в проход не скрываясь.

Ну, так и есть, птица! Сова. А если быть точнее…

А чё здоровая-то такая? Размером с лошадь! Не, серьёзно, целая лошадь! Североамериканская совка, размер дофигаиксиксикс-эль, чернобыль-версия.

– Мне одной кажется, что мироздание поторопилось с эрой постапокалипсиса, когда всякие твари, заряженные радиацией по самую жопу, начинают выбираться из чрева прОклятой земли? – шёпотом выругалась Ази и, сунув баллончик в карман, шагнула в комнату.

Огромная рыжая сова, перестав плескать по сторонам широкими крыльями, замерла на месте. Тяжёлая пыль тут же начала оседать на перья, скрадывая переливы цвета. Сова медленно втянула голову в плечи, пока девочка разглядывала со спины её мощные крылья, растянутые в разные стороны.

– Даааа… Ну, и как тебя так угораздило?

Птица внезапно дёрнулась, выстрелив головой вверх, одновременно резко повернув «лицо» на 180 в сторону гостьи.

– Ох ни черта ж себе!!! Иди ты!! – Ази отшатнулась, выпалив со страха все ругательства, которые нашлись на языке.

– Офигела что ли, так пугать!!!

– Уууууууууурррррррръ… – потупила глаза сова.

– Да ладно, не в обиде. Погоди-ка, щас распутаем тебя. Ты только это, верни себе лицо обратно взад…

Девочка грохнула на пол походный рюкзак. Покопавшись в содержимом, достала складной швейцарский ножик. Сова лицо возвращать отказалась, пристально следят за каждым движением человека.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда… – подходя к птице, Ази показала ей ладони, зажав раскрытый ножик двумя пальцами правой руки. Птица смиренно прикрыла глаза, но еле заметные движения торчащих ушей из перьев выдавали лёгкую степень недоверия. Ази осмотрела сеть, вычислила, где можно разрезать её так, чтобы она сползла с птицы, и при этом не пришлось пилить каждую грёбаную ячейку.

Резанув лезвием три раза, девочка отскочила назад.

Птица подобралась в кучку, втянув крылья и голову.

И, словно капля вязкой жидкости, начала вытягиваться во весь рост, плавно занимая всё пространство от пола до потолка. Не достав сантиметров десяти кончиками ушей до потолка, птица наконец выпрямилась. Запрокинув голову, она начала раскрывать гигантские крылья. Зрелище захватывало дух. От кончика пера одного крыла до противоположного было примерно два роста Ази, плюс-минус ещё половина её ноги.

– А теперь, я должна сказать «я чувствую тебя, брат» с дурацким акцентом, – сова в ответ дёрнула ушами из перьев и моргнула попеременно каждым глазом. - А, ты наверно не видела этот фильм. В общем, я Азиза, Ази. И, похоже, что нас только двое, живых. Про всю планету говорить не стану, но за город отвечаю. Третий день шарюсь по окрестностям, и никого кроме тебя.

– Ухух… – птица мигнула.

– Я так понимаю, что ты меня вполне понимаешь.

– Ухух, – птица снова мигнула в ответ.

– Имя есть? – в ответ птица издала звук, очень напоминающий пронзительный детский крик.

– Фу, не делай так больше никогда. И особенно никогда по ночам, и особенно никогда если я буду рядом спать. Жесть какая…

– Уууууууууррррррррррръ…

– Буду звать тебя… – сова выжидающе замерла, склонив голову набок. Глаза заинтересованно мигали веками.

– Чёрт, прям фантазия на тебе отказала, не поверишь.

– Вахах! – сова распахнула клюв и запрокинула голову.

– Это что, ты надо мной смеёшься?! – сова, вернув голову на место, в ответ мигнула одним глазом.

– Ну и фиг с тобой, хоть кто-то надо мной смеётся за последние три дня… И на этом спасибо.

Ази вдруг почувствовала, насколько на самом деле ей не хватало чужого общества, кого-то постороннего. Плечи девочки поникли, на глаза навернулись слёзы.

– Ууууурурурурурррррь… – сова раскрыла одно крыло, дотянулась до уже рыдающей девчонки, подтянула её к себе, завернув в перья, как в ковёр.

– Я в порядке… Честно… Буду звать тебя… Ох, ты ж, мать честная… – Ази взглянула в глаза птицы и почувствовала, как тонет в пустоте миров.

Глаза птицы, словно адская чёрная дыра в космосе, засасывали душу всё глубже в неизвестность. Девочке казалось, что она наяву видит круговорот из мириад тысяч звёзд. Вот Млечный Путь, вон созвездие Большой Медведицы, а здесь любимые Алькор и Мицар.

Тьма вселенской пустоты поглощала Ази так гладко и так тихо.

– Ааааййй-ааааййй-ааааййй! – Ази проснулась от резких звуков. Сова встревоженно трясла её за предплечье, ухватив лапой рукав, и издавая встревоженные ястребиные вскрики.

– Я в порядке! В порядке! Просто, показалось, что у тебя в глазу соринка… В общем, я буду звать тебя Нефть.

– Иииииийй? – если бы у птиц были брови, сова сейчас этими бровями потолок бы пробила.

– Ну, потому что глазюки у тебя чёрного цвета, вязкие словно нефть, – сова прищурила левый глаз. Имя ей явно было не по нраву.

– Ну, смотри, ещё есть варианты: Космос, Чёрная Дыра, Роснано… – принялась загибать пальцы девочка. На последнем варианте сова издала звук, очень похожий на чих.

– Ну а я тебе что говорю, Нефть – лучшее имя. А! Ещё есть Торф! – Сова, широко распахнув клюв, показала язык и сделала вид, что срыгивает.

– Ладно-ладно, Нефть… Ну, если хочешь, давай сократим до Нефь?

– Ухух!

– Ну, тогда пошли, что ли? Пора исследовать этот Радиатор Спрингс, убить пару зомбаков, вскрыть пару могил, своровать пару пачек патронов. Если повезёт, починим свой личный робото-спутник…

– Иииииийй?…

– Таааа… Забей, это я глупости говорю. Из прошлой жизни, вспомнилось просто…

Вселенная № восемь. Или «Аноракхи»

Он уныло брёл по раскалённым пескам Арахниды*.

*Планета-пустыня Арахнида славится своими изуверскими условиями. Местные жители называют её также Арахна. Сами жители при этом зовутся арахнами. Удивительное буйство фантазии, не правда ли?

Первые люди, высадившиеся на планете, обнаружили из живого только приспособившийся вид неизученных паукообразных. Собственно, это всё, что успели обнаружить недо-колонисты перед скоропостижной кончиной от невыносимой жары и отсутствия жизнеобеспечения. Собственно, поэтому и пауки остались неизученными. Занавес. Зато планетку без имени стали называть Ад. Между собой, хоть и в научных кругах. До присвоения официального имени она не дотягивала в размерах по ГОСТу.

Через несколько сотен лет на планете высадилась новая порция завоевателей. Откуда взялись, за каким чёртом попёрлись в эту адскую задницу никто не знает. Более того, ходила молва, что сами колонисты тоже ни фига не задумывались перед полётом.

Одним словом, женщины.

Проснулись как-то солнечным утром, и решили – айда покорять новые миры. И погнали куда глаза из-под нарощенных ресниц глядят, куда интуиция женская подсказывает, наводя красоту за пультом управления ханом*, не путая рычаги тормоза и газа, болтая по системе межсвязи с подружками-коллегами.

*Хан – межпланетное средство передвижения.

Существует мнение (научно не доказанное, но очень распространённое), что этой партии новеньких удалось прижиться только потому, что действительно женщины.

Первый отряд состоял исключительно из особей мужского пола. Видимо, что-то не так с бытующим мнением о преимуществах носителей тестостерона… Думать об этом можно бесконечно, спорить тоже. Однако, факт – женщины единственные, кто там живут и по сей день.

Спустя пару тысяч лет население приняло окончательную форму, способную беспроблемно наслаждаться существованием в песках. Женщины генетически преобразили своё потомство, выведенное в сотнях ячеек инкубатора.

Они кропотливо добавляли и удаляли из хитросплетений ДНК необходимые звенья, всё теснее сближаясь с «аборигенами» членистоногими.

Итоговым результатом экспериментов пугали не только капризных детей, не желающих ложиться спать вовремя, или есть то, что приготовила зеро-няня. Но также и взрослых мужиков, застуканных за пристальным изучением чужих округлостей, не принадлежащих жене.

– Угораздило же… – только и бормотал себе под нос Серый.

В мире Марх царил безусловный матриархат, о котором начальство забыло его предупредить.

Разумеется, не потому, что Серый на прошлом корпоративе в честь Нового года пел матерные частушки про руководство административного отдела межпланетных связей, упившись до созвездия Водолея.

– Чистое недоразумение, Серёжа! - сдавленно кряхтел главный администратор по зеро-связи, которому на корпоративе больше всех частушек досталось. Но Серый отчётливо слышал, как на заднем фоне ржало двадцать шесть единиц персонального состава.

– Лети, говорят, настраивай политические отношения… Повысим тебя, говорят, до гамма-администратора, если уговоришь главную матарх принять отряд учёных с кучей пробирок, бешеными глазами и кучей эротических фантазий…

Серый уже вторые сутки брёл по пескам, даже не смотря в навигатор. Системы, разработанные дома, ни черта не фурычили на этой забытой мужскими богами планетке.

Высадившись на планете, Серый первым делом, припал к ногам местного населения.

Открыв запорные шлюзы, он вывалился наружу. Помимо матриархата, его также забыли предупредить об атмосферном давлении и наличии кислорода… Поэтому с криком «один шаг для Центра обработки данных административного отдела налаживания ааайплеаать» незадачливый космонавт рухнул со ступеней на раскалённый песок. Когда он поднял от земли шлем и взгляд, его уже окружали кольцом арахны.

В голову упирался десяток лёгких копий.

Тут надо объяснить, почему космонавт слегка испугался. Во-первых, конечно, потому что арахны подло использовали эффект неожиданности, а не потому, что парень был слегка трусоват. Во-вторых… Арахны.

Прекрасные экземпляры чудовищной красоты. Смесь точёных фигур амазонок и чего-то ещё, из детских кошмаров, что имело 10 волосатых проклятых паучьих лап.

Формула кентавра прочно соединила две противоположности в один устрашающе прекрасный сосуд. Верх – тонкий стан прекрасной девушки. Загорелая ровная кожа, переливающаяся крупицами золота на вечно сияющем солнце. Идеальной формы грудь с шоколадного цвета острыми сосками. Обнажённая, да. Видимо, это одно из примитивных проявлений феминизма. Лица, как у фарфоровых кукол. Волосы у каждой особи разные, тут всё как у обычных женщин. Кудрявых немного… А из цветов и стрижек всё то же самое, как у наших.

А на прекрасных лицах глаза… Вооот такие огромные чёртовы глазюки, ни зрачков, ни белков, ни хрена. Смотришь в них – как в чёрную дыру глядишься, того гляди и высосет твой разум через уши…

А низ от… Тут вот надо тоже ремарочку вставить…

– Вы, примитивные, неспособные к выживанию в условиях, чуть сложнее, чем в вашей квартире с мамочкой и женой, создания. Не удивительно, что вы так и не дошли до исследования изначальных жителей планеты. Это не пауки, дорогой, – матарх смотрела снисходительно, беззлобно щурясь от проникающего света яркого солнца.

Но. Ничего не мешало ей сократить расстояние в 30 метров за один прыжок и откусить желудочными хелицерами голову незадачливого парня, раскусив ими позвонки за раз.

Арахны, как и все членистоногие, имели хелицеры. Но, в отличие от своих более понятных соратников по «членистым ногам», хелицеры арахн находятся на животе. Это позволяет захватывать добычу передними педипальпами, подтаскивая её к хелицерам. В свою очередь, эти жуткие жвала перемалывают добычу в фарш, пригодный для потребления прямым способом в пищеварительную систему. Для этого на животе имеется отверстие, укрытое от внешней среды заслонкой из пластины прочного хитина. Она отодвигается в сторону при необходимости. Надо ли говорить, что Чужой по сравнению с этими созданиями искусственной эволюции, просто мимимишечка и душка…

– Это сольпуги, дорогой. Особые животные. Выносливей, удивительней, прекрасней пауков. Они любят солнце, могут передвигаться по песку со скоростью 16 километров в час, прыгают в высоту на один метр. Великолепные хищники, обладающие самой развитой трахейной системой из всех паукообразных. Сольпуги даже со скорпионами управляются легко. Также легко, как прокусывают человеческий ноготь или кость мелкой птицы. Это сыграло очень большую роль в становлении нашей цивилизации, как видишь.

– Да, дорогой, – кривляясь, копировал интонации матарх Серый.

–А ещё, эти удивительные животные могут жрать без остановки. Если рядом будет еда и сольпуга её найдёт, то будет совать в свою топку, пока не лопнет, и ноги в разные стороны! О, а беременные сольпуги ещё прожорливее, хотя куда, казалось бы, да?! А во время спаривания бревно бревном же! Такое инертное, что самец на себе это бревно таскает! А во время брачного периода агрессивная, как сука! А эти такие спокойные только потому, что спариваться не с кем! Уже пару тысяч лет. Да кто вообще по своей воле захочет с ними… Ой, да фу!… Они же при любом контакте топырят свои педипальпы, раскрывая жуткие желудочные хелицеры как пасть, и издают мерзостный скрип этими жвалами. Это у них обнимашки такие блин. Атакующая стойка, между прочим, та же. Обосраться вообще можно! Лучше кастрация на живую без анестезии разводным ключом и детской лопаткой. Этот звук теперь меня всю жизнь преследовать будет в ночных кошмарах…

Серый всё брёл, и брёл, толкая ногами миллиарды золотистых песчинок. Солнце палило нещадно. Голову пришлось обернуть единственной вещью, без которой можно было обойтись в этот момент.

Ещё никогда Серый не был так рад тому, что носит семейные трусы.

К чёрту эстетику! Будь благословен человек, придумавший семейки! Каждый мужик всегда должен помнить о том, что у него, чисто гипотетически, есть шанс оказаться на планете, где нет ни хрена, кроме песка и солнца. А зонтика нет. Зато есть семейные трусы! Семейные трусы – последний оплот человечества… Которое тут не прижилось ни фига.

– Феминистки членистоногие, укушенные в голову…

Постаравшись как можно более кратко описать цель своего визита, и при этом ни разу не посмотреть на грудь матарх, Серый ожидал решения за дверями Зала Света. В коридоре. Сидя на полу. Сначала не понял, а потом вспомнил, что у арахн нет пятой точки, в общепринятом человечеством смысле.

– Зато не сидят на жопе ровно, - пробормотал Серый под нос, и невесело улыбнулся.

– Заходи, аноракхи.

*Аноракхи – чужак на арахнейском. Да, и язык у них свой.

Аноракхи зашёл в Зал, встал за установленные 30 метров до ложа матарх. Приближение на сантиметр ближе грозило мучительной смертью от копий десятка лёкширкх*.

*Лёкширкх – охрана матарх. Кстати, матарх это верховная самка. Ну, так, на всякий случай говорю.

– Высочайшие атмах сообщили мне через нити судьбы, что мы готовы открыть свои радушные объятия твоим соплеменникам, – при слове «объятья» матарх сделала неуловимое движение педипальпами, которое совсем не выглядело как радушный настрой… Скорее, как готовность к обнимашкам, которые с тем же успехом могли быть элементом молниеносной атаки с последующим торжественным поеданием парламентёров…

– … Только при одном условии, – Серый затравленно посмотрел на хелицеры. – Если ты, аноракхи, выдержишь священное испытание атмах. Тебе нужно продержаться в пустыне, без посторонней помощи 40 дней и ночей. Выживешь – мы позволим твоим изучить планету и нашу цивилизацию. Сдохнешь – станешь праздничной закуской для жриц атмах.

И пошёл Сергей… На фиг пошёл, прямо скажем. Вот прям из зала сразу и пошёл. Чаем не напоенный, ужином не накормленный, напутственным словом не обласканный. Спасибо, что не обняли напоследок. Нити судьбы блин. По любому из жопы паутину тянут! А строят из себя до фига сольпугу.

– Подыхать, так с музыкой! – решил Серый вслух, и запел.

I tried so hard

And got so far

But in the end

It doesn't even matter

I had to fall

To lose it all

But in the end

It doesn't even matter

Отбив ритм невидимыми палочками, он побрёл дальше. До конца испытания оставалось 37 суток и 20 часов.

Стихи: группа Linkin Park, песня «In the end»

(Покойся с миром, наш кумир, мы будем любить тебя всегда)

Сказка № девять. Или «Чайная лавка бабули Сиенчжи»

В чайной лавке было тихо. Занавешенные выцветшими гобеленами огромные окна, еле-еле пропускали тусклый солнечный свет.

Пахло пылью, благовониями, китайским чаем с ягодами, немного затхлостью. Повсюду были расставлены резные древние сундуки абсолютно разных размеров. Целая армия сундуков, сундучков и сундучищ. Стоя друг на друге, они создавали иллюзию колонн, уходящих в небо. Высокие потолки терялись в темноте. На сундуках были гравюры из древних китайских легенд. Среди полчищ сундуков вы никогда не найдёте двух похожих. В Китае достаточно легенд о роде Сиенчжи, чтобы разрисовать ими всё их имущество, передающееся из поколения в поколение, и ни разу не повториться.

Говорят, этот род ведёт своё начало от зарождения Доисторического Китая. А ещё некоторые шепчутся, что первые каменные орудия, найденные в Шанчэне на юге Китая, оставили более двух миллионов лет назад именно предки рода Сиенчжи. В общем, много чего говорят об этом роде. И что с демонами и духами водятся, и что домашних драконов держат, и что обладают тайными знаниями, и что вместо будильника у них сама Лунь-няо. Но в глаза ни о чём не спрашивали. Вдруг неправда, и как жить-то потом?

Парочка молодых людей ввалилась в лавку, глупо хихикая, толкаясь и вообще всячески веселясь. Дело-то молодое, каждому лет 20.

Они шли по узкому коридору, выводящему посетителей в зал. Коридор казался несколько кривоватым из-за того, что-то слева, то справа росли колонны сундуков, помимо разбросанных полок со статуэтками, фигурками, сосудами, чашами, коробочками, монетами, картинами и прочим барахлом. Это напоминало сорочье жилище – настолько много было всего, и всё такое яркое, блестяще – звенящее, притягивающее взгляд.

С любопытством озираясь, молодые люди иногда аккуратно дотрагивались до самых интересных вещей кончиками пальцев. Девушка, невысокая тонкая особа, с огромными карими глазами и пушистыми ресницами, замерла около фигурки лисицы с девятью хвостами.

– Смотри, кицунэ! – девушка показала пальчиком на фигурку, закрытую стеклянным колпаком от внешнего мира.

– Да откуда в Китае кицунэ? Не путай свою любимую Японию с моим любимым Китаем, – смеясь, остудил её парень. Светловолосый, голубоглазый и невероятно высокий (по меркам Китая, разумеется), он неизменно привлекал внимание всей улицы маленьких местных жителей. Они провожали его с восторженным придыханием. А некоторые особо ретивые даже предлагали своих дочерей для замужества.

– Это не кицунэ, это…

– Яо-ху, – звонкий старческий голос не дал свершить молодому человеку ликбез над своей девушкой.

Молодые люди повернулись на звук. Голос пришёл из глубины зала, к которому вёл кривой коридор. Они двинулись на предположительный источник звука, осторожно ступая по коврам. Коридор вывел их к комнате с высокими потолками. В глубине комнаты, под занавесями из тончайшего тюля и тяжёлых гобеленовых штор стоял низенький чайный столик тёмного дерева. Подле него были хаотично разбросаны подушки. На одной из них сидел человек. Круглое лицо было испещрено морщинами. Глаза были блаженно закрыты, на губах блуждала улыбка. Человек был полностью замотан в цветастый плед, разукрашенный орнаментами с изображением птиц и удивительных садов. Каждое движение человека заставляло нарисованных птиц расправлять яркие крылья и пёстрые хвосты, а цветочные бутоны распускаться ярким цветом, переливаясь оттенками.

– Ох… – удивлённо отпрянула девушка.

– Это древняя техника вышивания «шёлк по шёлку». Она требует великого мастерства, и результатом являются потрясающие «живые» объёмные картины на ткани. А всё остальное – иллюзия, глупышка, – успокоил девушку парень.

Человек на подушках хитро приподнял правую бровь, и с пледа слетела маленькая птичка. Она пересекла пространство комнаты в три взмаха пёстрых крыльев, подлетела к носу парня, и клюнула в самый кончик. Не то чтобы больно, но дико обидно. Девушка звонко рассмеялась.

– Не будь таким самонадеянным, мальчик, – зазвенел вновь голос из-под пледа, где всё ещё не хватало одного рисунка.

Из-под пледа торчала крошечная рука, державшая длинную трубку. Исходящий из табачной камеры дымок пах ягодным чаем. Чашка трубки была сделана в виде головы китайского дракона, и имела глубокий зелёный цвет обработанного нефрита. Тонкий изогнутый мундштук был длинной с руку человека, державшего трубку. Парень искренне залюбовался изящной работой мастера.

– Савинелли-старший лично изготовил по спецзаказу для меня. В честь открытия в 1876 году первого магазина.

– О… – ответил парень, сравнив в уме, где 1876 год и наш, 2018. – Так это, вам сейчас …