Все связано. Роман

– Да.

– Тогда надо доучиться до конца четверти, а потом взять академическую справку и продолжим тебя учить.

– А можно мне немного побыть сегодня? – спросил Артем.

– Посиди, если хочешь, – разрешил преподаватель.

Артем сел за парту и стал смотреть на преподавателя. Теперь наконец Артем мог спокойно рассмотреть его вблизи. Преподаватель был таким же, как в описании, которое прочитал Артем. Он был как из другого мира. Даже когда шутил и улыбался, чувствовалась глубинная печаль. Иногда он садился за рояль и аккомпанировал ученикам. Постепенно на Артема стали наплывать волны спокойствия и счастья. Они исходили со звуками из рояля и из блокфлейты преподавателя, когда он показывал упражнения ученикам. И, хотя преподаватель был грустным, даже намека на грусть внутри себя Артем не ощутил. Как будто музыкант забирал грусть и потом переадресовывал ее куда-то, где она исчезала. Артем невольно включил в свою мысль фразу из найденного текста. Занятие закончилось. Артем поблагодарил преподавателя и пулей скатился вниз с третьего этажа. Списал расписание общих предметов и двинулся домой. Все получилось хорошо, вот только Артем не знал, чем мотивировать переход в другую музыкальную школу, как это объяснить родителям и в музыкалке.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ ПРО ВОСКРЕСНОЕ УТРО АРТЕМА И ВОСКРЕСНОЕ УТРО МУЗЫКАНТА

В это декабрьское воскресенье Артем проснулся рано и стал размышлять о прочитанном, то есть об описанных в тексте событиях и о том, как он в них включится. На самом деле он уже активно включился в события, взяв и прочитав текст, и, тем более, познакомившись с музыкантом. Размышления привели его к грустному выводу, что для полного понимания прочитанного и, тем более, успеха действий, нужны знания, и для того, чтобы изучать высшие материи (или действия и взаимо-/противодействия Высших сил?), и, тем более, влиять на эти процессы, прежде всего нужны базовые знания, а в них у Артема были пробелы. Осознав сей грустный факт, для начала Артем решил подкрепиться, отправился в кухню, выпил какао и съел круассан, после чего решительно взял учебник математики за 6 класс и углубился в чтение. Он положил перед собой тетрадь и решил с самого начала учебника все не просто прочитать, а понять, выучить и прорешать. Вскоре он обнаружил, что для понимания программы 6 класса ему не хватает знаний, надо взять учебник 5 класса, начать с него. Мысль, что он не знает таблицу умножения, которую проходили в начальной школе, Артем старательно гнал прочь, но этот факт становился все очевиднее. Артему вдруг стало ужасно стыдно. Он понял, что необходимо вернуться к самому началу. «Хорошо, что есть интернет. Когда родителей не будет, всю программу освою, сейчас мне будет легко.» А пока для начала Артем решил выучить таблицу умножения. Когда-то он ее не доучил, а потом привык пользоваться калькулятором телефона. Таблица училась довольно легко, на самом деле он почти всю ее знал, но, не доверяя себе, тыкал в калькулятор, даже не пытаясь применить то, что знал. А ведь это у меня так не только с этой таблицей, с другими предметами может, тоже так… Все это кажется бесполезным, – рассуждал дальше Артем. Лет через десять достаточно будет подумать и ответ сразу появится в голове, но… если кому-то будет выгодно, появится неправильный ответ, а даже и не заметишь… и начнешь что-то делать себе во вред… Надо все решать самому, – решил Артем, а то станешь хуже любого робота. Его энтузиазм к ученью вдруг стремительно вырос, с таблицей он быстро закончил и стал «развлекаться» упражнениями на устный счет. А ведь это реально нужно, например, в магазине, а я всегда полагался на продавцов и кассиров, а ведь у них свой интерес, да и машина может ошибиться, – от этой мысли Артем встряхнулся и посмотрел на улицу. Было все так же сыро и грустно. Несмотря на плохую погоду, он решил предложить родителям сходить в магазин за продуктами, чтобы применить навыки устного счета на практике.

Родители с удовольствием отправили его в «Три семерочки», ехать или куда-то идти самим им не хотелось, а точнее – было много других дел.

* * *

Ефрем в воскресенье проснулся, как назло, рано. Он не выспался, всю ночь провел среди людей и событий из прошлого. Люди и события образовали одну цепь, цепь была с шипами, а он не был звеном цепи, он был обмотан этой тяжелой цепью. Когда он хоть чуть-чуть шевелился, все звенья цепи приходили в движение, а их острые шипы начинали колоть музыканта. Ах вот как, оказывается, все связано. Надо освободиться от цепи – выпутаться или устранять звенья, – подумал он. – Но если устранить эти звенья, могут появиться другие, более острые и тяжелые. Надо выпутываться. А для этого надо выходить в астрал. Можно, конечно, попробовать это сделать во сне, но Ефрем не очень владел техникой осознанных сновидений, а главное – боль от цепи была так сильна и цепь так прочна, что он был уверен, что у него не получится применить эту технику. Надо выходить в астрал. С этой мыслью Ефрем встал. Он решил не пить лимонный сок, и без того было кисло, сделал капучино в кофеварке Крупс и закурил. Кофе не принес облегчения. Все тело, исколотое иглами, болело. Боль не давала сосредоточиться. А он понимал, что для того, чтобы освободиться, надо вспомнить все. Надо вспомнить все с самого начала, все действия. И надо почитать работы математика, который так много значил для Алисы. Распределить звенья цепи по временным промежуткам и плоскостям. Понять. Наверное, надо было встретиться с ним… А теперь уже поздно. Хотя в астрале можно… А с Адамом и Алисой… он не смог даже продолжить мысль. Ему вдруг стало очень страшно и опять захотелось напиться. Но это будет конец, остановиться не удастся, он это знал. Надо взять себя в руки. Музыкант допил кофе и почти повернулся к окну, но вдру замер. Он не знал, чем заняться. Для начала он решил нанести все звенья цепи из сна на лист бумаги. Каждое изображение почему-то получалось искаженным и как будто глумливо подмигивало, от чего боль сразу усиливалась. Лист бумаги оказался слишком маленьким. Надо купить большой лист, – подумал Ефрем. Адам и Алиса не выходили у него из головы. «А может быть, позвонить им? Хуже не будет, наверное, – пришла ему в голову недопустимая мысль. Тут он взглянул на часы и понял, что пора собираться на работу. Давно надо было бы посетить салон красоты, внешний вид артиста оркестра должен быть безупречным, а он опять себя запустил. Раньше всегда тщательно подстриженные и холеные волосы намеревались тускло повиснуть жидкими жалкими прядями. Кожа приобрела нездоровый оттенок. Брился он тщательно ежедневно, но ногти… требовали, требовали вмешательства хорошего мастера. Но это как-нибудь позже или на днях, сейчас надо быстро на работу. Не хватает только опоздать, – подумал он. Тут он опять взглянул на часы и увидел, что давно пора было собраться на работу. «Не хватает только опоздать», – опять подумал он, быстро собрался и спустился в гараж. Вид такой когда-то желанной ауди ничуть не обрадовал его. Стало еще тоскливее. Он вспомнил, что однажды сфотографировался рядом с Бентли и потом увидел на странице Адама фото рядом с такой же машиной. И со скутером фото тоже похожие очень. Ерунда все это, случайность, – пытался успокоить себя Ефрем, однако настроение стремительно ухудшалось, он ведь понимал, что случайностей не бывает, бывает лишь разная вероятность событий. Он подумал, что через все эти связи им можно запросто управлять. Так же, как удалось ему управиться с Алисой, ее мужем и ее машиной. Вспомнилась песня «Марионетки», захотелось взять гитару, но играть на гитаре было некогда. Он представил себе машину, летящую в перпендикулярный поток машин. А если бы все пошло немного не так, родители Адама могли погибнуть и Адам мог бы остаться сиротой. Он совершенно не намеревался усыновлять Адама, и мысли никогда такой даже не мелькало. Это у дуры Алисы была мысль, что он возьмет Адама, если что. Конечно, Адам его очень, очень любил, а он это знал и сделал Адаму столько зла. Стало совсем страшно, в этот раз – от попытки осознания возможных последствий собственных действий. Вот он опробовал свои программы, они хорошо сработали и заплатил за это не он. Естественно, ведь программы служили для того, чтобы энергию качать бесплатно. А разве можно причинять такое зло людям, да еще тем, кто с таким восторгом, почтением и доброжелательностью относились к нему? А что, если кто так поступит с ним? Странно, что до сих пор этого не случилось. Или уже началось? И всякие мелкие неприятности и есть начало? Все связано, достаточно чуть-чуть что-то затронуть и все летит куда-то и иногда прямо в ад. Только достойные высшего блага попадают в рай. И тут он вспомнил, как недавно на youtube увидел заголовок «Премия Милдса – пропуск в Рай?». Понятно не глядя, что в ролике полная чушь, и его это никак не касается, он даже кто такой Милдс был, знает смутно, да и узнал только в связи с Алисиным математиком, но все равно стало жутко. Надо взять себя в руки и начать выпутываться из этой ситуации. Мальчишка должен помочь, надо обучить его и вместе попробовать распутать цепь. И почему виноват я один? – уже возмущенно рассуждал несколько приободрившийся от последней мысли музыкант. Не могла разобраться в своих мужьях, а я в чем виноват? Да с такой кармой ей бы в монастыре на Тибете сидеть, а не соваться всюду, понимая и не понимая, что делает. Оба они были безответственны, а мне за них отвечать, – оправдывал себя музыкант.

На самом деле музыкант понимал, что отвечать ему придется не за карму Алисы, а за его собственные эксперименты, за воровство энергии, за успех на сцене, за квартиру в элитном доме на самом проспекте Развитого Социализма, за то, что Алиса утратила свою квартиру на улице Трудовых достижений и даже за «ауди тт», ведь дешевенькую Алисину машину на самом деле разбил он и еще предстал утешителем. Гадко все это.

Да еще возник этот непонятно кто, который попутал все знаки, и почти разорвал связь.

«Этого» Ефрем очень боялся. «Непонятно, кто или что это – человек, группа или прибор. Если бы не проблема с зубами… И как он это упустил, решись все раньше, «этот» бы не появился. Проблему с зубами Ефрем не то, чтобы упустил, он ее увидел, не мог не увидеть проблему с зубами преподаватель духовых инструментов, но так хотелось быстрее, быстрее и побольше скачать вкусной энергии от Алисы, что не до этого было. А мог чуть подождать, решить проблему, и дольше бы энергию качал. С зубами у Адама была беда, клыки начали расти не вертикально, а в щеку, и возникли нарывы и боль. Места для них не было. Алиса начала таскать сына по разным консультациям всяких профессоров, и вердикт был один – удалять четверки, хорошие здоровые четверки. Алиса не могла это принять и в отчаянии обратилась к экстрасенсу. И надо же, попала не на шарлатана, а на настоящего экстрасенса, который категорически не согласился с необходимостью удаления здоровых зубов и сказал, что зубы можно исправить без удаления, нужно искать такого врача и такой врач найдется. И да, нашелся такой врач, а еще экстрасенс увидел плачевную ситуацию Алисы, диагностировал откачку энергии и установил защиту. Получать от Алисы энергию больше не удавалось. Экстрасенс установил на Алису защиту. Непробиваемую. И Ефрем начал пить. Да, выпить хочется, но надо на работу, и надо разобраться с ситуацией, с этим экстрасенсом. Нападать не в его интересах, сам нападать экстрасенс не будет, но в нем всегда потенциальная опасность, и он априори ухудшит любую ситуацию. И как быть с китайской девушкой, которая сидела на цепи, как на качелях и радостно колола его иголками, как будто накалывая какой-то иероглиф, и непонятно с какой целью возникшим бизнесменом, которых Ефрем четко увидел во сне? Чуть что тронешь, и как будет все остальное? Ефрем наконец смог оборвать в себе эти мысли, выехал из гаража, добрался до работы и отыграл дневной спектакль на автомате, продолжая думать о том, как освободиться от прошлого.

После дневного спектакля до вечернего концерта у музыканта образовался перерыв, ехать домой не хотелось, есть где-то одному тоже не хотелось, вообще не хотелось есть. Почему-то потянуло в Третьяковку, в так называемую новую экспозицию. Ефрем не знал, что Адам любил посещать эту экспозицию, и мама Адама тоже, она, как попадала туда, так и приклеивалась взглядом к картинам Александра Рабина. Если бы он это знал, конечно, не поехал бы туда. Но они никогда не говорили о живописи. Ефрем не видел, что он мог бы для себя полезного из этого извлечь, а на бесполезные для себя разговоры он время не тратил. Свое время Ефрем ценил очень дорого. Несмотря на воскресенье, очередь в кассу была совсем небольшой и, оказавшись вместо обеда (что было плохо) в музее, с первых взглядов на экспозицию Ефрем обнаружил, что картины и их восприятие ничуть не изменились. Это несколько его уравновесило и даже боль приутихла.

Я должен это сделать, – продолжал размышлять музыкант. Так продолжаться не может, из этой ситуации надо наконец, выпутываться и мальчишка должен помочь, главное – обучить его и держать в повиновении. И почему виноват я один? Не могла разобраться в своих мужьях, я в чем виноват? Да с такой кармой ей бы в монастыре на Тибете сидеть, а не соваться всюду, понимая и не понимая, что происходит. Оба они безответственны, а мне за них отвечать… В голове крутились все одни и те же мысли, а решение так и не приходило. Музыкант понял, что для схемы нужен большой лист формата А1. Он остановился у магазина Белый кролик, купил лист, и опять ему представился Адам.

Вернувшись с работы поздно вечером, музыкант разогрел купленный в ОКее готовый плов, и, не сделав даже никакой салат, заварил чай и продолжил размышления. Бегать и скрываться смысла не было. Такое достанет и накроет всегда. Несмотря на то, что уже наступила ночь, он взял купленный лист, аккуратно изобразил на нем всех персонажей и стал размышлять над элементами-персонажами. Рядом с каждым из них он решил прикрепить листки с различными мерами, которые можно применить к ним, а потом оставить лист и ждать знаки, которые помогут определить, как обезвредить всю эту цепочку. Самым простым элементом ему показался Артем. Рядом с его изображением Ефрем прилепил листочек с надписью: «Обучить по программе музыкальной школы, поставить на должный уровень теоретические предметы, подготовить к поступлению в музыкальный колледж. Научить учиться с наибольшей эффективностью. Научить защищаться.» Потом посмотрим, что-то еще может понадобиться.

Ефрем и представить себе не мог, как он ошибался, насколько из-за пьянства он утратил свои эзотерические способности.

Он вышел на балкон покурить, а когда вернулся, рядом с изображением бывшего мужа Алисы вдруг появился листок с фразой:

Чушь, – решил Ефрем и сразу выбросил бумажку. – Не мое это дело. Адам уже взрослый, хорошо, что не держит на меня зла, а помнит только хорошее. Все-таки я молодец.

Чуть повеселев, Ефрем посмотрел на обозначение первого мужа Алисы, сначала крест-накрест перечеркнул его, а потом обвел по контуру, чуть отступив, пунктирной линией.

А ведь в астрале придется с ним встретиться и к встрече надо подготовиться. Он – самый опасный, и то, что находится в другом измерении, опасности не убавляет, даже наоборот. Теперь Адам… Это самое тяжелое. Ефрем вспоминал Адама и понимал свою вину. Он сам даже и не осознал тогда толком, какой поднял ураган. И с какой целью? Задал он сам себе свой любимый вопрос. Полюбоваться на себя, свою силу? И ударил по слабым, по тем, которые в него верили, ждали помощи, так любили… Жуть как подло. Да, конечно, энергия потекла потоком, и деньги. Это было необходимо для его, Ефрема, развития. Так что все было вполне правильно, целесообразно. Достижение целей ускорилось, финансовых проблем не стало. Быстро, не пришлось ковыряться многие годы, как другие. А что теперь? Математик навсегда в истории, а он что? А ничто. Оркестровый музыкант, каких тысячи по всему миру. Открытия и наработки есть, но куда их? Только прятать, чтобы никто не догадался. Надо было встретиться с математиком, надо. Хотя знаменитым уже не стать, в чем-то была ошибка, а конкретно в чем, уже не определить.

На листке рядом с изображением математика Ефрем написал: Обращать внимание на знаки.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ МУЗЫКАНТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В АСТРАЛ

Прошло несколько дней. Схема ни новостей, ни знаков не давала, цепь продолжала мучить по ночам и Ефрем решил отправиться в астрал, чтобы поговорить с математиком и попытаться найти способ избавиться от цепи. Это ему казалось проще, чем говорить с Алисой и Адамом в реальности. Да и о чем с ними говорить? Просить прощения? Он к этому еще не готов. Проще отправиться в астрал и разобраться там. Ефрем не хотел признавать, что движет им все та же трусость, из-за которой он когда-то оттолкнул Адама.

Отделить астральное тело от физического нетрудно, нужно было всего лишь удобно расположиться и расслабиться. А вот это ему сейчас как раз не удавалось. Боль от цепи любую позу делала неудобной, а расслабиться он мог только от немалой дозы крепкого алкоголя.

Ефрем понял, что так ничего не выйдет. Надо попробовать сесть на диету и медитировать. И никакого алкоголя, – твердо решил он. Воля у него была сильна и через несколько дней попытка выйти в астрал удалась.

Астрал – совершенно другой мир, в нём главный двигатель – сила мысли. Астральное тело Ефрема стремительно понеслось, как он надеялся, к заданной цели. Вскоре он услышал музыку в исполнении оркестра – музыку к фильму «Новый Вавилон» 1928 года – первому российскому фильму, для которого специально была написана музыка. Соблазн отправиться прямиком туда, откуда доносились звуки оркестра, был велик, но Ефрему нужна была тусовка математиков. О, вот и они, совсем рядом. Главным здесь, похоже, был совсем молодой обаятельнейший Эварист Галуа, основатель современной высшей алгебры, прежде всего к нему обращался каждый из докладчиков. Одно из облаков служило математикам пространственной доской, на нем появлялись формулы и изображения.

Ефрем отметил, что, хотя конференция шла по-французски, слова он понимал, а формулы и изображения тоже не были далеки от его понимания и ему было почти интересно. Он решил дождаться перерыва или окончания заседания и пообщаться с нужным ему призраком, который как раз бурно жестикулировал, представляя проблему разрешимости уравнений с современной точки зрения. Почтенные призраки Камил Жордан и Анри Пуанкаре, никогда не общавшиеся с компьютером, слушали с большим интересом. Ефрему пришла в голову мысль, что использование «облака-пространственной доски» не могло происходить без применения какой-то программы, и что вообще все это кем-то или чем-то управляется. И четкой грани между мирами нет. Об этом музыканту тоже хотелось поговорить с математиком. Время шло, конференция продолжалась и совсем не ощущалось приближения перерыва. Ефрем почувствовал, что оставаться дольше уже опасно, решил отложить беседу на следующий раз и устремился обратно в реальность.

Ефрем очнулся дома в любимом кресле. Приближался вечер, пора было выезжать на работу. От посещения астрала хуже не стало, но не стало и лучше. Ясности мыслей не прибавилось, каша в голове приобрела вращательное движение с ускорением. Ефрем ощутил голод, поджарил и проглотил бифштекс с тертой морковью, запил лимонным соком. Круговорот мыслей стал притормаживать и остановился на мысли о том, что нельзя, никак нельзя опаздывать на работу. После душа эта мысль быстро собрала его и он отправился выдавать людям прекрасное. На схему он даже не посмотрел – не было сил.

ГЛАВА ПЯТАЯ, В КОТОРОЙ У АРТЕМА ПОЯВЛЯЕТСЯ ТЯГА К ЗНАНИЯМ ВООБЩЕ, ОН УСПЕШНО СДАЕТ ЗАЧЕТ ПО МУЗЫКЕ И ОБЪЯВЛЯЕТ О СВОЕМ ПЕРЕХОДЕ В ДРУГУЮ МУЗЫКАЛЬНУЮ ШКОЛУ

Артем резко изменился, что не могло не озадачить родителей. Делал все заданное на дом, подолгу занимался музыкой, преподавательница была сильно удивлена его стараниями. Он очень волновался по поводу того, как обставить свой переход в другую школу и не знал, как выкрутиться. То есть, он, конечно, кое-какие фразы придумал, но все не мог решиться сказать про то, что хочет перейти в другую музыкальную школу, а новый год и, соответственно, конец четверти стремительно приближались. Наступил день зачета по музыке. Артем сыграл очень хорошо, Марина Александровна была довольна, хвалила его, и тут Артем ее шокировал, сказав, что больше не будет у нее заниматься и вообще переходит в другую школу.

– Да, но почему не хочешь доучиться до конца учебного года? – преподавательница не могла понять, в чем дело. Преподаватель сольфеджио ей ничего не говорила, значит, конфликт в музыкальной школе исключается. – Родители решили тебя перевести?

– Родители ничего не знают. Мне очень надо. Я перехожу к преподавателю Ефрему Викторовичу Пирожкову, он в оркестре играет, я с ним уже договорился.

Марина Александровна даже сразу не нашлась, что сказать. Артем с самого начала показался ей не совсем обычным мальчишкой, заниматься он начал довольно поздно и ей за почти полтора года, которые она учила Артема, так и не стало понятно, почему. Если этого хотели родители, то непонятно, почему отдали в музыкальную школу только в пятом классе. А если это было желание самого Артема… создавалось впечатление, что слишком оно было мимолетным, очень быстро прошло и ей немало сил стоило проучить его полтора года, а не выгнать. И вот когда, наконец, стал появляться намек на результат, он сообщил, что уходит.

Марина Александровна была просто шокирована тем, что сказал ей Артем, однако, провела урок как обычно. Дома за ужином она рассказала мужу про этот очень затронувший ее странный факт, упомянув преподавателя, к которому непонятно почему решил перейти ее ученик. Муж сразу отреагировал:

– Однако! Я его знаю, но не знал, что он уже и такое проделывает. Главное, непонятно, зачем.

– Рассказывай! – Марина Александровна проявила такой интерес, что в голосе мужа вдруг появилась не только неприязнь, внутренняя, но тщательно скрываемая неприязнь к этому такому талантливому и такому чуждому музыканту была изначальной, но и ревность, что было совсем непонятно и даже глупо.

– Ну вот, и я попался, – подумал он и стал рассказывать жене, что хоть и лестно для музыкантов даже разово играть в этом оркестре (а мужу Марины Александровны, тромбонисту, пока удавалось играть в этом оркестре только разово), он это не очень любил и именно из-за упомянутого женой музыканта, который на оркестр влиял иногда так сильно, что было трудно это переносить.

– Рассказывать особо нечего. Ему все удается, он еще работает в театре и в музыкальной школе, а за пропуски и опоздания ему ничего не бывает. Настроение в оркестре почему-то зависит от его настроения. И это при том, что он пьет. Запойно.

– Ужас, – вскричала потрясенная Марина Александровна. – Пьяница учит детей!

– Говорят, что они там в школе все под его дудку пляшут, боятся, что если потребуют соблюдать дисциплину, сломают если не шею, то каблук уж точно. А учит он хорошо. Оркестр школы – всегда лауреат конкурсов. И как только все успевает? А если твоего мальчишку приманил – это не просто так, значит, талантливый мальчишка. Упустила ты свой шанс прославиться, – шутливо закончил муж Марины Александровны.

Марина Александровна была озадачена словами мужа. Она упустила свой шанс с Артемом? Но она флейтистка, а Артем совсем не был настроен обучаться на флейте изначально. И переубедить его она бы не смогла. Она его учила более чем добросовестно, у кого еще нашлось бы столько терпения объяснять ученику, находящемуся иногда чуть ли не в другом измерении? Она никак не могла понять, как этому странному Ефрему удалось найти и притянуть Артема. Если бы они были знакомы раньше, Артем сразу пошел бы учиться к Ефрему. А как так сейчас получилось – совершенно непонятно. Ни в каких конкурсах Артем не участвовал. Расспрашивать дальше про Ефрема она не стала, почувствовав возможную ревность мужа. Нет, никакой именно мужской ревности быть не могло. Это было другое. Совершенно очевидно было, что мужу, как и другим музыкантам были неприятны успехи Ефрема. Именно в той области, в которой работали они. И Ефрем ведь почему-то не стремился в солисты. Никогда не стремился. И не собирался быть дирижером. Неспроста это. Было очевидно, что у Ефрема были свои, понятные только ему цели. Марина Александровна решила при случае попробовать узнать что-то у знакомых, но сложность была в том, что ее знакомые были преподавателями, а знакомые музыканты были знакомыми мужа. Поразмыслив, Марина Александровна решила никаких действий пока не предпринимать, пусть все идет как идет.

***

Благополучно сдав зачет по музыке, Артем наконец рассказал родителям, что хочет перейти в другую музыкальную школу. Оказалось, все его опасения были напрасны. Родители немного удивились, но одобрили решение сына. Парень уже большой, молодец, что решил заниматься у серьезного музыканта и сам договорился.

ГЛАВА ШЕСТАЯ, В КОТОРОЙ НАСТУПАЕТ НОВЫЙ ГОД И НАЧАЛО ЗАНЯТИЙ У МАГИЧЕСКОГО ПРЕПОДАВАТЕЛЯ МУЗЫКИ