Чудские каникулы

Чудские каникулы

Эдуард Смагин

© Эдуард Смагин, 2024

ISBN 978-5-0051-1384-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эдуард Смагин

Чудские каникулы

От автора

Дорогой читатель, нижеизложенный роман в художественной форме повествует о переплетении жизненных и исторических событий, которые в той или иной степени могли быть связаны с каждым из нас. Ты познакомишься с несколькими весёлыми и трагичными, романтичными и прозаичными эпизодами жизни героев, которые произошли на одном маленьком хуторе вблизи Чудского озера. Возможно, события, описанные мною, изменят твой взгляд на некоторые вещи, ранее скрытые от всеобщего внимания в нашем с тобой обществе. Житейское повествование призвано скрасить досуг в дороге или занять тебя его прочтением приятным вечером в домашней обстановке, а выполненные мною рисунки приблизят твоё воображение к описываемым событиям.

– 1-

Сборы

Широченное, во весь горизонт небо наполняло и без того синие глаза Макса таким ярко-голубым светом, что он невольно заморгал. Было раннее июльское утро. Градусник за окном уже почти дотянулся до отметки двадцать, и день обещал побаловать приятным зноем. Вся живность и растительность за окном радовались короткому балтийскому лету с его тихими розовыми вечерами и временами гулкими, раскатистыми грозами. Жадно наслаждалась природа теплом и всеми возможными путями показывала себя и свои эмоции. Букашки создавали непрерывный шум неутомимой работы над всевозможными цветами и травами. Сами же растения конкурировали друг с другом в буйстве роста, яркости лепестков соцветий и стремлении приблизиться к светилу. Птицы неутомимо суетились в поисках корма для своего подрастающего потомства. Кусты и деревья новыми светло-зелеными побегами совершенно изменили привычный пейзаж. Городские кошки важно жмурились, растянувшись в лучах летнего солнца. Они умудрялись нежиться во всех мало-мальски подходящих для беззаботного отдыха местах. Вся эта прелестная активность безмерно радовала глаз горожанина. А уж что творилось за городом, этим можно было любоваться часами. Художники ловят это время для зарисовок, а поэты слагают ему стихи. Млея, как кот, от ароматного кофе в руках, Макс стоял на балконе. Он наслаждался высоким полетом стрижей над домами. Засмотревшись ввысь, он невольно расплылся в сладкой улыбке: неплохое утро для начала отпуска. Лето – это ведь маленькая жизнь, и хорошо бы провести его так, чтобы яркие впечатления надолго отложились в памяти. А может, при случае, нашлось бы, о чем рассказать потом в теплой компании. С одной мыслью, поскорее бы добраться до моря, он побрел было собираться. Мельком бросил взгляд на свою припаркованную внизу машину – ооо, только не это – спущенное колесо «мерина» согнало улыбку с лица Макса.

– Черт, надо же было этому случиться именно сейчас, неделю назад ведь отдал запаску Алексу в поездку. Он там сейчас с семьей на Чудском режет арбуз и полощется в теплом озере, а я теперь буду сидеть дома? Ну уж нет, где мой телефон…

– Алло, Алекс, привет, у меня тут…

– Привет, Макс, как ты? – перебил друга Алекс. – Мы вчера вернулись домой за лодкой, старая совсем прохудилась.

– Отлично, я бы не обиделся, если бы ты заехал за мной, места хватит?

Через сорок минут минивэн Алекса, нагруженный до краев вещами, с резиновой лодкой на крыше, тарахтел под окнами своим дизелем. Высокого роста и спортивного телосложения, сам он, небрежно, по-летнему одетый в пляжное, развалился в удобном водительском кресле. Спортивная сумка Макса легко поместилась на соседнем сидении.

– А где супруга, дети? Ты ведь сказал – мы вернулись.

– Они остались на Чудском, мы приехали за вещами с Фериком, привет!

Только сейчас Макс заметил, что йоркширский терьер Ферри уже сидел на его сумке и приветливо облизывал край пакета с продуктами, который нагло высовывался из её полузастегнутой молнии. Не пес, а сказка. Имя холеного, воспитанного и любимого всеми Йорка полностью звучало как Фернандо Ферри Тэйл, что попросту Ферри – Сказка. Сказкой он и был для своих домочадцев.

– Привет, Ферри, ты тоже рыбачить?

– Слушай, Макс, мне тут вчера Фил позвонил, сто лет его уже не слышал, нашел мой номер где-то в Интернете. Рвет и мечет, но как узнал, что мы на Чудском, хочет с нами, не виделись, говорит, со школы, отпуск…

– Да я только за, парень он веселый, только у тебя же там семья, как назад поедем, места в машине ведь на всех не хватит, на общественном транспорте?

– В общем-то, я там домик на всё лето снял, а мы, я надеюсь, раньше управимся, да и не на другую ведь планету едем.

– Раз так, останови у киоска, я пивка холодненького на дорожку куплю.

Фил уже переминался с ноги на ногу на обочине дороги, когда ребята подъехали к его дому. Огромный рюкзак с удочками едва не скрывал его тощее тело. Ребята дружили с детства и давно забыли, когда дали друг другу свои короткие имена. Теперь по-другому уже их никто и не называл.

– Ничего себе вещей набрал, точно соскучился, поместится ли такая громадина в багажник? – проворчал Алекс.

– Здорово, мужики, я так рад вас видеть!

– Да садись уже, а то Ферри выпрыгнет!

Фил юркнул внутрь машины, и наделенная переизбытком темперамента и желаний компания отпускников отправилась наконец в путешествие на восток к теплым и ласковым водам Пейпси, как его называют эстонцы, или по-нашему Чудского озера.

Под холодное свежее пиво дорога побежала быстрее, чем можно было ожидать. Дымка над раскаленным асфальтом и частые участки ремонта дороги уже совсем не раздражали. Друзья смеялись над новыми анекдотами и байками Фила, которые тот рассказывал не прерываясь. Легко пролетела половина пути, ремонты наконец закончились, и пошла ровная дорога. Но как только стало возможно хоть немного разогнаться, вдруг, как из-под земли, а именно там, по мнению некоторых они и обитают, вырос полицейский с жезлом. «Кажется, все было слишком хорошо, перехвалили удачно начавшийся день,» – промелькнуло в голове Макса.

– Алекс, ты скорость что ли превысил?

– Да не так чтобы уж сильно, просто дорога пустынная, кого-то же нужно останавливать, эх, черт дёрнул с вами пива выпить.

Прямо под рукой Фила в подлокотнике заднего сидения оказались аптечка, фурацилин, бинты… Жена Алекса на всякий случай держала такие вещи в порядке и всегда под рукой. Он быстро среагировал:

– Алекс, давай проедем дальше инспектора метров на двадцать, тридцать, пусть ноги разомнет, а мы успеем.

Пузатый страж порядка вразвалочку подошел к машине. Неторопливые, даже ленивые движения его всем показывали, что в полной амуниции ему было явно жарко, и его это раздражало. Когда в ответ на приветствие дорожного полицейского слегка затемненное стекло водительской двери опустилось, оттуда высунулась участливая морда Ферри и задорно затявкала. В следующий момент появилась перебинтованная голова Алекса с огромным фурацилиновым компрессом на щеке. Все возможные документы он протягивал в руке, одновременно что-то мыча. Документы были в порядке: техосмотр, права, страховка. Инспектор, без сомнения, был в шоке. Он оценивающе рассматривал пугало, которое торчало из окна остановленной им машины, и пытался сообразить, куда здесь можно засунуть «дыхательную трубочку» алкометра.

– Доброго пути, – наконец процедил он, щурясь от солнца, отдал бумаги водителю и хмуро зашагал назад к своему кормильцу радару.

С пару минут ехали молча, потом ржали до слез, как кони, рассматривая вспотевшего и раскрасневшегося Алекса. Кстати, разматывать бинты оказалось гораздо сложнее и дольше, чем накладывать их. Без сомнения, эпитетам того, как они «сделали» расстроившего их полицейского, не было границ. Кто-то вспомнил, как в подобной ситуации разыгрывал сердечный приступ, кому-то случалось изображать сильные колики у беременной подруги, а кто-то рассказывал про спешку на пожар или самолет.

Съехав с шоссе, гораздо медленнее направились на юго-восток по второстепенной, не лучшего качества, дороге. Некоторые участки приходилось ехать уже по грунтовке, и клубы пыли тогда полностью скрывали пройденный позади путь. Худо-бедно наконец добрались до небольшого поселка на берегу Чудского озера, где в уютном и довольно просторном домике расположилась семья Алекса. Природа здесь была сказочная. Огромное, без видимых дальних берегов, озеро обрамлял невиданной красоты ландшафт. Как говорят в рекламных проспектах, отвечающий вкусу любого искушенного путешественника. Песчаные кусочки пляжей для любителей позагорать и искупаться. Обилие разной рыбы – настоящий рай для рыболовов. Грибы и ягоды в самом широком ассортименте для любителей погулять по лесу и сделать заготовки. По обилию зверья и птицы в лесах Причудья эти места также могли посоревноваться с самыми изобилующими уголками мира. И тем не менее, это ведь относительно далекая, по эстонским меркам, приграничная провинция.

Несмотря на относительную близость других строений поселка, домик, где остановилась семья Алекса, можно было скорее назвать хутором. Это было светлое, полностью деревянное, крепкое и ухоженное одноэтажное, с чердаком под высокой двускатной крышей здание. Окна были заботливо украшены яркими цветами в горшках, что придавало вид законченной картинки в стиле полотен Клода Моне. Постройка стояла отдельно, и её не окружал забор, хотя подворье было обжито. С разных сторон находились подсобки и летняя кухня с местом для костра. Чуть в сторонке сушилось белье на веревке, а со стороны летней кухни зазывно стелился ароматный дымок готовящейся еды. Как только припарковались, Ферри первым, как пуля, вылетел из открытой двери машины и помчался по-хозяйски проверять уже успевшие стать своими угодья дачной территории. Ребята, потягиваясь и щурясь яркому солнцу, не спеша вылезали вслед: все-таки человеческий организм после нескольких часов дороги требует размять уставшие косточки. Как же особенно приятно им было это делать теперь, в столь уютном месте и в предвкушении долгожданного отпуска. Обнаружилось, что дверь в дом была закрыта, но разбросанные велосипед, игрушки и посуда говорили о том, что хозяева где-то рядом.

– 2-

Н.Н.

Всё то же высокое и глубокое небо пленило своей бездонной синевой. Июль. Это, пожалуй, безо всяких сомнений, именно та часть года, которую даже в Прибалтике можно назвать настоящим летом. Этот год также не стал исключением. Воздух был пропитан приятным, казалось, совершенно осязаемым, сладковатым ароматом тепла. Буйство сочных красок окружало, куда бы ни бросил взгляд. Купаясь в небесном океане, задорно попискивая, неутомимо носились ласточки. Их пересвист далеко был слышен в знойной тишине провинциального простора. Взгляд из окна напоминал всё те же домашние и невероятно спокойные пейзажи Моне. Сложно было абстрагироваться от этого райского бытия и окунуться в реалии и тяжести постоянно меняющейся киноленты жизни, которая требовала от людей, вовлеченных в водоворот описываемых далее событий, постоянных усилий и невероятного, прежде всего, морального напряжения. Почти век спустя мирная компания друзей отправится за приключениями всё в те же самые места Причудья, но июльский вид из окна ничуть не изменится.

А на дворе нынче стоял 1919 год. Уже несколько лет как последствия бессмысленной, бессовестной и беспощадной Первой Мировой терзали в своих жерновах миллионы ни в чём не повинных людей, которым как будто было всё мало. Огрубевшие, одержимые какой-то немой местью и идеей совершенства своей мысли, они жили ожиданием победы. Каждый из них своей собственной. Совершенно бесспорные аргументы и объяснения своей правоты находились у всех абсолютно сторон конфликта и они, без зазрения совести, шагали по трупам для достижения предельно гуманных целей и светлого будущего. Ехидна-судьба распорядилась так, что действительно честные, умные и искренне любящие своё отечество лучшие сыны её стирали все преграды, чтобы достичь единственной и неповторимой правды. Без этого не то что бы собственная жизнь, а само существование мира, казалось, теряло всякий смысл. В такой всеобщей суете особенно странно смотрелись статичные, как будто застывшие, сюжеты.

В одном из них невысокий, крепко сложенный, немолодой уже человек, с большими седоватыми пышными усами и уставшими, но добрыми глазами, стоял у открытого окна небольшого кабинета и сквозь пенснэ наслаждался замечательным видом сельского пейзажа. Кроме мешковато сидящего на нём генеральского мундира с орденом Святого Георгия второй степени в петлице, ничто не выдавало в этом спокойном, молчаливом господине крупного военного начальника.

Это было светлое, уютное помещение деревенского дома с длинным столом, заваленным деловыми бумагами и картами. Совсем недавно далеко отсюда на Кавказе он руководил огромными массами вверенных ему людей. Руководил талантливо, успешно, умело. Но в награду получил отставку и забвение. Империя переживала агонию, и он как далеко не последний её сын, отслуживший ей верой и правдой всю свою жизнь, вполне мог отстраниться и отправиться на покой в какой-нибудь Прованс. Так тогда и поступали многие, более прозорливые его соотечественники. Но честь и совесть вновь вбросила грозу османов, бывшего героя Сарыкамыша и Эрзерума в водоворот событий, снова заставила поставить на карту не только свою жизнь и свободу, но и судьбы своих близких и ещё как минимум нескольких десятков тысяч людей, которые верили теперь ему и только ему. Об отдыхе он и помышлять не мог, но минутка ожидания у окна могла дать возможность отвлечься, забыться и вспомнить, возможно, далёкое детство. Пару минут спокойствия длились, казалось, час или больше, так много вспомнилось и пробежало перед глазами. Наконец в дверь тихонько постучали:

– Николай Николаевич, разрешите?

В помещение зашли трое: двое штатских с портфелями, серьезного вида господа, и один в форме морского офицера – адмирал Пилкин, близкий друг и соратник Николая Николаевича Юденича, о котором шла речь выше. Через короткое время комната погрузилась в клубы табачного дыма. Разговор был серьезный и напряженный. Ведь для того чтобы юридически обоснованно руководить замышляемым процессом, необходимо было заручиться необходимыми полномочиями. Сложность заключалась в том, что агония разваливающегося государства оставляла многие вопросы открытыми. Ведь его мандат на управление армией в ситуации того времени должны были подтвердить представители как государств Антанты, так и собственные выборные государственные структуры. Формально от этого зависела легитимность главнокомандующего и в конечном итоге политическая и материальная поддержка его армии. Царя уже не было, а против одержавших в одночасье политическую победу в стране Советов выступал целый конгломерат представителей более или менее представительных партий или групп общества. Предстояло не только сформировать реальную силу и план действий по восстановлению законной власти в стране, но и показать себя умелым делопроизводителем, которому смогут доверить и поверить политическая и деловая элита мирового сообщества и основные силы Российской контрреволюции.

Только что возглавивший Северный корпус теперь уже, так называемой, Белой гвардии, Юденич пытался выстроить стратегический план по возвращению государственной власти, где государственной – от слова государь, и территориальной целостности Российской Империи с территорий её же Эстляндской и Финляндской губерний. Судьба отрёкшегося царя была неизвестна. Позже всплыл факт его зверского убийства большевиками. Политическая ситуация могла переломиться в одночасье, если бы власть в столице вновь удалось взять в свои руки. Молниеносный слаженный бросок до близко расположенного Петрограда одновременно с севера – из Финляндской Карелии и с запада – из Причудья казался осуществимой задачей. Основой боевой и людской массы послужил Северный корпус генерала Родзянко, который совсем недавно ещё активно выбивал красных из северной Прибалтики вместе со свежесформированными эстонскими армейскими частями. А ведь взятие Ревеля в 1918 году красными представлялось делом нескольких недель. Тапа и Раквере ими были заняты с ходу, и дорога к столице была открыта. Именно тогда опытные и закалённые в боях Первой Мировой отряды Российской императорской армии рука об руку с эстонскими союзниками стремительно и решительно отбросили товарищей большевиков за реку Нарову, оставив местное население наслаждаться долгожданной мирной жизнью. Эстония тогда была маленьким уголком необъятной империи, основная часть которой находилась в беде, и казалось, всё ещё можно было вернуть обратно. Именно такую задачу и предстояло решить этому немногословному угловатому человеку, коим являлся Н.Н.Юденич. Такого масштаба дееспособных военных руководителей на тот момент у России нашлось трое. Южный фронт, в основном с территории Крыма, организовал генерал Деникин, а впоследствии гораздо более умело им руководил барон Врангель. Восток, Сибирь и Зауралье – главный правитель и руководитель всех сил сопротивления – адмирал Колчак. Последний стал также хранителем золотого запаса банка России, а потому и главным кошельком, если позволительно так сказать, объединяющим все формирования сопротивления. С северо-запада такая участь пала на плечи Юденича. Основной проблемой была необходимость собрать и поднять солдат на новую войну. От одного этого слова люди тогда разбегались в ужасе. Тылы таяли на глазах, так как воевать народ устал за пять лет до боли в зубах, и пополнять ряды своих отрядов удавалось в основном только за счёт возвращающихся из западного плена или госпиталей ветеранов германского фронта. В силу идейности ряды расширяющейся, теперь уже Северо-Западной армии до половины личного состава были представлены офицерством. Нужно было жить и находиться там и тогда, чтобы отчетливее понять, какое ужасное время смотрело в глаза всем этим людям. Им бы на покой, быт и семьи поднимать да детей растить, но в их стране их не ждали. Вместо мира им предстояло снова браться за оружие и наводить порядок теперь уже на родине. Пока отцов и мужей дома не было, в их государстве черт знает что произошло, и кроме них некому было с этим разбираться. Они находились не в другом государстве, а в соседней комнате одной квартиры, в которой пылал пожар революции.

Задача с одним корпусом восстановить власть в стране такой величины, как Россия, даже если бы согласованно действовать со всех трёх направлений, представлялась, в общем-то, любому здравомыслящему человеку самоубийством. Но была идея и была вера в провидение, в свои силы, в союзников и сочувствующих. Наконец, понятие чести не давало просто сидеть и смотреть на происходящее вокруг. И всё-таки разговоры, бесконечные переговоры о поддержке с западными странами, финнами, организационные и финансовые потуги, которые должны были обеспечить саму гипотетическую возможность осуществления стратегического плана восстановления конституционного строя – вот чем новоиспечённый главнокомандующий занимался в последнее время практически круглосуточно. Лично хорошо знакомый с финским военным руководителем, бывшим российским офицером Карлом Густавом Маннергеймом, он много времени проводил в Финляндии, и многое тогда укрепляло его веру в успех. Покровительство союзной для России Антанты, договоренности с финскими и эстонскими подразделениями представлялись реальной силой для быстрых и слаженных действий. Он хотел мира и справедливости, и потому в почти мирное уже время готовил войну. Невероятно ужасно звучит, но именно так данная ситуация и укладывалась в голове Николая Николаевича. Никто тогда не осознавал, какой масштаб набрало большевистское движение по всей России. Хотелось верить, что очередная молниеносная смена власти в столице сможет кардинально всё изменить. Иллюзия веры в помощь вчерашних союзников и друзей опьяняла и убеждала в абсолютной реальности столь желанной победы. Всеобщий разлад в вертикали власти казался временным явлением. Сколько же разочарований было у них всех впереди.

Мы наблюдали развал не первой империи в истории человечества. И каждый раз со времен мексиканских Майя, Византийской и Римской империй и других, не менее незыблемых столпов, это случалось неожиданно для населения, с огромными жертвами и разбитыми человеческими судьбами. Отважные и лучшие сыны их клали на алтарь войны свои жизни ради сохранения былого величия, но, увы, всегда было уже поздно.

В шторм не расставляют буйки для спасения утопающих. При инфаркте поздно заниматься оздоровительными процедурами и следить за режимом и диетой, спасает только экстренная реанимация, да и то в редких случаях. А ведь история очередной раз повторялась, нужно было всего лишь учить её уроки.

Веками в новейшей истории англосаксы, якобы тайно правящие миром, вели абсолютно последовательную политику с единственным лозунгом «разделяй и противопоставляй». На территориях, которые требовалось сделать подконтрольными, необходимо было лишь столкнуть разные слои или кланы общества между собой и всё. Дальше, умело направляя то одних, то других, можно было безнаказанно манипулировать подопытным населением. Суть задачки была в том, что такое общество никогда не сможет консолидировать свои силы против самих англосаксов. Да, в общем, теперь это уже особенно никто и не скрывает, очень удобно вести территориальные войны руками одурманенных и натравленных друг на друга соседей. При желании сфальсифицировать повод для конфликта не представляется сложной задачей. Новейшая история подтвердила это не раз.

Именно так произошло в очередной раз и в нашем случае. Как новоиспеченные эстонские элиты, так и большевики в России были чистой воды порождением новой англосаксонской доктрины, плодом одного и того же создателя. Но для себя самих они являлись непримиримыми, классовыми, а если бы не атеистичность большевистской идеологии, то ещё и религиозными врагами. Несмотря на это, под умелым руководством извне именно они первыми договорились между собой. Ведь первая Эстонская Республика официально начала свое существование, именно добившись признания большевиков, которые предоставили ей подписанием документа о суверенитете восточную границу. Сто лет назад, как и сейчас, в развале Российского государства были заинтересованы, прежде всего, наши заклятые германо-англо-саксонские друзья. У Германии на тот момент главным было желание облегчить своё тяжелое положение на двух фронтах тем, чтобы каким угодно способом вывести Россию из Первой Мировой войны, в которой она являлась потенциальным победителем, находясь в военном союзе с Великобританией, Францией и США. Ну, а у этих союзников главной задачей являлось вообще ликвидировать как Россию, так и Германию как возможных соперников при последующем разделе мирового пирога. Причём неважно, какими способами, дать ли им максимально друг друга уничтожить на полях сражений или разложить изнутри структуры власти, поддерживая различные антигосударственные и антиправительственные течения. Эта деятельность привела к победе Ленина и компании, супсидируемых деньгами спецслужб государств, находившихся в открыто враждебных отношениях к России. То есть за вполне реальное вознаграждение для дела революции и себя лично, большевики вступили в сговор с немцами против своей родины России, в то время как она с этой самой Германией воевала. Организацией Ленина создавались в Европе террористические и пропагандистские школы, проводилась пораженческая пропаганда на фронте, шпионаж в пользу Германии и, наконец, осуществление силового захвата власти в государстве при активной помощи и финансировании прямого врага. В качестве результата Ленин отчитался о выходе страны из войны на позорных условиях и передаче огромных территорий, которые моментально оказались под протекторатом всё той-же англосаксонской коалиции. Кроме того, он умудрился получить резервное финансирование из Соединённых Штатов с помощью своего подельника Троцкого. На все эти деньги вождь мирового пролетариата и осуществил осенью 1917-го торжество коммунистической революции. Правда, как мы знаем, обещанные землю, фабрики и заводы народ от него так и не получил, он не выполнил ничего из своих предвыборных обещаний. Вам ничего это не напоминает?

Великодержавный шовинизм довольно быстро выдернул победивших российских большевиков из-под протектората англосаксов, финансирование ведь прекратилось, но те своей цели всё равно добились. Стратегический кусок был вырван из шкуры русского медведя, и этот кусок и в начале двадцать первого века выполняет свою функцию тлеющего конфликта разделенных и противоборствующих сторон. Только вот стороны эти никак не понимают, что, отстаивая свои цвета, они всего-навсего выполняют давно предначертанный план. На Украине противопоставили националистов и регионалов, тайно стимулируя сепаратизм, в самой Британии противопоставили шотландцев, ирландцев и англичан. А ведь там это и родилось. Ещё в начале семнадцатого века Френсис Бэкон обращался к королям Англии со словами: «То, чем управляешь, разделяй». Ведь если они не будут сталкивать между собой других, то весь мир может обернуться против них. Именно в Великобритании Карл Маркс смог превратить в стройную политическую и экономическую систему, вынашиваемую им, идеологию коммунизма. Позже, здесь же, в Лондоне было простимулировано создание РСДРП.