Про Часы Мидаса. Время трейд-ин

– Ну и напиши, если деньги лишние! – Новаторша передернула плечами.

Словно, не слыша ее, рерайтица продолжала, глядя на бурю за окном.

– В серьезные издательства все равно не возьмут с улицы да в таком возрасте. Я много раз начинала…

– Не получается? – сочувственно предположила девушка. – По времени или вообще?

Рерайтица обернулась к ней и спросила так, будто они были здесь совсем одни:

– А у тебя получается?

– Я специально в литинституте учусь. На втором курсе. Просто живу в общаге и никаких связей. А я такой делаю рерайт, ни один автор в жизни не подкопается! Его текст скорее примут за плагиат лажовый, чем мой! Я этим амадениусам устрою! Будут мне больше всех рерайтеров платить! Жесть!

Рерайтица от таких слов явно вернулась в реальность. Она посмотрела на меня. Грустная улыбка. Конечно, она права, что тут понимаю ее только я.

– Рерайт у меня самой, что надо, – заверила она девушку. – Я тебя спрашиваю, получается у тебя собственные романы до конца писать?

Но мы уже этого не узнали, потому что снизу на лестнице появилась кассирша и, запрокинув голову, спросила:

– Кто тут на два часа за гонораром?

– Я! Я! – завопила девушка и понеслась вниз.

– Может, и мы потихоньку пойдем? – предложила рерайтица. – Я на два пятнадцать.

– Я на два тридцать, – сообщила новаторша, взяла рерайтицу под руку и кивнула в сторону моих вещей на подоконнике. – Забирай свои манатки и айда.

– Да я на половину четвертого.

Новаторша удивленно повела бровью.

– А чего так рано подгребла?

– Договор пришла подписывать. – Я ринулась к своей сумке.

– Она ж говорила, что авторский договор ей дают по десятке за страницу, – напомнила новаторше рерайтица.

– Вышла перекурить, пока редактор формы на меня заполняет, ну и зависла тут с вами. – Врала я веселым голосом, запихивая в сумку подсохший шарф: – Она, небось, меня потеряла.

– А чего вещи не оставила у редакторов?

И тут очень вовремя из двери в коридор выглянула моя Дина, приветственно покивала всем и поманила меня рукой.

– Привет! Так и знала, что вы здесь! Пойдем, пойдем. День сегодня ненормальный какой-то. И часы у меня встали, и вообще.

Договор, золото и игры часов

Я подхватила свои вещи и поспешила убраться. Дверь на лестницу за нами захлопнулась.

– Вы уж извините, что заставили вас ждать, – Дина почему-то извинялась. – Деньги-то уже получили?

– Нет. Я ведь на половину четвертого.

– Так давно пятый час. Тоже выпали из времени?

Она показала мне часы на своей руке. Почти двадцать минут пятого. Мои часы были под рукавом пальто да еще и под двумя кофтами, а руки заняты сумкой, зонтом и шляпой – не подобраться.

– Пожалуй, – в тон Дине соглашаюсь я, прикидывая в уме, что, если я пришла сюда в половине третьего, а сейчас пять, значит, прокурила я на лестнице почти два часа. Как-то слишком долго… – Но выпала-то, в основном, бухгалтерия. Кассир с главбухом в пробке застряли из-за этой погоды, когда ездили в банк. Деньги начали выдавать буквально пару минут назад. Так что, до меня не скоро дойдет очередь.

– С ума сойти! – Дина распахнула передо мной дверь в комнату. – Ну и денек! Бухгалтерия в пробке, часы встали. Еще и мой муж ключи дома забыл. Генрих, представляешь, бухгалтерия в пробке застряла! Только что начали выдавать внештатникам.

За своим, заваленным книжками столом, среди которых едва помещались монитор и клавиатура, и где-то прятался телефон, сидел Генрих, как обычно, погруженный в чтение. Я поздоровалась с ним, он ответил, взмахнув рукой, сказал Дине:

– Это специально для тебя, чтобы ты автора не потеряла, – подмигнул мне и опять нырнул в очередной пакет-бук.

– Вы зонт-то раскройте, поставьте, пусть сохнет. Как вы его еще не сломали по такой погодке, – приглушенно говорила Дина, пока я разбиралась с зонтом и раздевалась. – Вы уж извините, что такая ерунда вышла с нашей дверью…

Освободив руки, я смогла добраться до своих часов. Они показывали начало шестого, а не пятого, как только что я видела на часах Дины. Иначе бы я точно спросила, что произошло с дверью, но от растерянности не могла вымолвить ни слова.

– …я же вас жду, как договорились, – продолжала Дина, – и вдруг по часам на мониторе понимаю, что пора бы вам уже быть, а мои часы стоят. Наверное, от снега намокли. Я раздетая выскакивала на улицу. Муж ключи от дома забыл. Так быстрее, чем выписывать ему пропуск. Я выправила на часах время, завожу, и тут в дверь стук. Думаю, вы. Кричу: «Заходите! Открыто»! А мне он, – она показала на Генриха, – из-за двери: «Сама открывай! С кем ты там уединяешься»? – «Ни с кем», – отвечаю и скорей к двери. Дергаю ручку, дергаю, никакого впечатления!

Тут Генрих громко хмыкает и отвлекается от чтения:

– Конечно, если она на ключ заперта. Я тебе сто раз говорил, не оставляй ключ снаружи в двери, рано или поздно шутник найдется и нас затюремит.

От его словечка я тоже хмыкаю и интересуюсь:

– Что, и ключ пропал?

– Не совсем, – говорит Генрих. – Мы его потом нашли под дверью. А сначала я был вынужден за запасным к вахтерам сбегать. Зато потом я угадал, что вас искать…

– Вот и нет! Это я угадала. Ты же не куришь.

– Что искать нужно! А не где. Вечно не дашь договорить!

– Ну, извини. Поторопилась.

– И твои часы ни от какого снега остановились, а от твоей спешки. Ты точно крутила стрелки назад.

– Ну и что? Так быстрее.

– Так часы ломаются. Это все знают. Вот вы, пожалуйста, скажите, – обратился он ко мне: – Когда сегодня вы переводили часы на зимнее время, вы стрелки перекрутили на двадцать три часа вперед или на час назад?

Они оба уставились на меня в поисках поддержки.

– Если честно, то я их вообще не переводила. – Я подняла руку и показала обоим циферблат своих часов. – Я вообще забыла, что сегодня первое декабря.