Полуостров

Как было сказано выше сын свободолюбивых прибалтов обладал не зависимым характером, латышским упрямством, да кто муже являлся членом единственной и направляющей партии советского союза. Все это давало явные преимущества по сравнению с другими вновь призванными молодыми людьми, выдернутых как морковку из грядки, с гражданской жизни на военную службу. Многие с завистью смотрели на метаморфозу своего сослуживца, но рабская покорность не позволяла так себя вести. Кто то, тоже попытались показать свой характер, но получил по сопатке быстро, умерили свой пыл под воздействием окружающей среды. Многолетний впитанный армией принцип дедовщины, в многом основанный на уголовной романтике, был основан на простых доводах – сначала имеют тебя, потом ты будешь иметь молодых. Сие обстоятельство давало возможность старослужащим устанавливать не уставные законы поведения внутри солдатско – сержантского состава советской армии. Большую лепту в поддержании дедовщины вносил и младший офицерский контингент, свалив всю основную воспитательскую работу на старослужащих, не обращать внимания на неуставные отношения между прослуживших год, полтора. Ведь таким образом и поддерживалась видимость дисциплины и исполнения приказов. К тому же порочный принцип за проступок одного должны отвечать все не приводил к нормальной обстановке в рядах непобедимой и легендарной. Некоторые не выдерживали издевательств, глупо уходили из жизни, многие писали рапорта о переводе в действующие подразделения в Афганистан. Считалось, что там нет дедовщины, ну а основная масса тупо терпела, лелея себе надежду, время пройдет и все будет хорошо. Что они, прослужив в части 12 месяцев, превращались в» годков» и смело могли властвовать над новыми призывниками. К тому же на призывников из просторов равнинной территории союза наваливалась неизгладимой проблемой – землячество. Это было ещё страшнее, чем даже дедовщина. Это была показное высокомерие, преобладание одной нации над другими и как оказалось основной подпиткой национализма, что в свою очередь привело в будущем к кровопролитию и бедствиям простых людей.

Вот так и приступили к службе два товарища, хотя в тот момент они и не предполагали, что их судьбы будут так переплетены в такой тугой узел. Инвара практически сразу определили в писари, так как он имел высшее образование плюс членство в единственной и направляющей, а Сане, как и всем остальным, пришлось тянуть лямку молодого бойца. На сленге дедовщины стать «духом», так как ранг «салаг» они могли получить только после принятия присяги. До этого над ними пока нельзя было издеваться и заставлять работать за себя, то есть выполнять солдатские обязанности – чистить сапоги, стирать и подшивать воротнички и ток далее и тому подобное. Ко всему прочему пре плюсовалось и смена климата, что тоже негативно оказывало влияние на самочувствие и настроение молодых людей, одевших военную форму. Александр вообще неохотно вспоминал этот небольшой промежуток жизни, оставивший не сгладимый шрам в душе. Хотя и прослужив год, получил от дедов 12 ударов по мягкому месту, был повышен в статусе с «карася» до «годка». Вот так и началась армейская жизнь молодого человека, как и миллионы других его одногодок на территории огромной страны. Саня тянул армейскую лямку, ничем особенно не выделяясь из общей серой массе солдатского сообщества. Каждый день подъем, зарядка, приёмы пищи, учебные занятия, тревоги, наряды всегда обязательно строем (не дай бог увидят праздное движение в одиночку или небольшой компанией, что не всегда касалось «дедов" и других рангов старослужащих), сон которого очень не хватало молодому организму и очень, очень мало свободного времени и тем более личного пространства. Ведь существовало порочное убеждение, если у солдата есть свободное время, то в голове может возникнуть вредоносные измышления. Поэтому каждое воскресенье приходилось участвовать во всевозможных спортивных праздничных соревнованиях. Считалось, чем больше солдат занят на службе, то он точно будет готов к внезапному отражению нападения противника. А порой так хотелось просто поваляться на койке и хотя бы недолго забыться и в мыслях вырваться из повседневной тяжелой жизни. Вот так в целом и проходила воинская повинность основной массы восемнадцати – двадцатилетних отроков страны советов.

Инвар и Саша служили в одной части практические не пересекаясь, здоровались и не более того. Ведь писари имели ряд существенных послаблений, их не гоняли на всевозможные солдатские обязанности, не обременяли многими служебными тяготами и повинностями. Вот и текла армейская жизнь у будущих приятелей почти параллельно и если бы не неожиданный зигзаг судьбы, позволивший изменить сложившие обстоятельства. Была проведена неожиданная проверка, о которой знали от командира до последнего солдата, «неожиданно» свалилась на сие подразделение в жаркую грузинскую ночь. Эта тревога затронула весь личный состав данной части и многие другие подразделения Закавказского военного округа. И пришлось всему личному составу занимать свои места согласно штатному расписанию во время учебной тревоги. Это касалось и рядовых охраны, так и обладателей всех блатных должностей. Вот и пришлось Сане и Инвару оказаться в одном окопе, среди сопок и оврагов нагорья верхнего Вазиани, отражая нападение условного противника. И случилось то что обычно случается только в выдуманных романах, в их схроне старший команды был назначен младший сержант – таджик. Злобное и злопамятное создание азиатских республик. Когда то в начале службы у него с Лацисом произошла стычка, не большая по меркам армейских взаимоотношений. Не получив поддержки от старослужащих помощи сразу же расправиться с салагой, затаил злобу и месть младший сержант, и поэтому отложил месть на другое удобный случай дите горных аулов Памира. И как на грех, такой момент наступил в быстро темнеющем закате закавказского вечера, под холодный моросящий августовский дождик. Секрет из пяти человек под командованием младшего сержанта Джамшута, охранял подступы с восточной стороны к спрятанной под массетями цилиндрическое туловище оперативно-тактической ракеты к которой должна пристыковываться боеголовка, в описываемый момент находилась в одном из кунгов, установленном на шасси ЗИЛ – 131, и над ней колдовали офицеры. В это время образовалось небольшая передышка для солдат и сержантов. И на этом не большом промежутке времени судьба решила поиграть с молодыми людьми, пощекотать им нервы, кого то наказать, а кого-то спасти от не заслуженной расправы. Это происшествие и послужило началом дружбы двух таких непохожих людей. Джамшут, за время дневного перекура, в пустую банку тушенки, поймал скорпиона и втихаря от всех, с помощью этого членистоногое, решил сотворить свою месть над не покорившимся его воле «салаги». Хотя и не простого солдата. Сам по себе отлов этих представителей фауны не был чем-то особенным, Многие этим занимались. Поймав скорпиона, его умервщали, клали в спичечный коробок и заливали клеем «феникс». Клей застывал и превращался в прозрачный кусочек по типу янтаря, из которого местные армейские умельцы изготавливали бор елки и медальоны. Убить укол жала скорпиона, конечно, не убьет человека, особенно если во вовремя получит медицинскую помощь, но неприятных ощущений доставит немало. Вот с такими подлыми мыслями, которые младший сержант вынашивал в своей черепной коробке, и решил, воспользоваться удачным случаем, воплотить эту экзекуцию в жизнь. Для этого, Инвара надо было незаметно оглушить, придавив тело и голову к земле передней частью, что бы жертва не могла, рассмотреть своего обидчика, и вытряхнуть за шиворот мерзкое и опасное насекомое. И вот представился такой удобный случай, помешать злобной мести казалось, некто не мог. Но как в плохом детективе вмешался случай, который изменил все коварные планы злодея. Отосланный сержантом патруль наткнулся на отару пасущих овец движущую как раз по направлению замаскированной позиции. Старший патруля ефрейтор с редкой русской фамилией Иванов принял решение послать одного из подчиненных, для оповещения сержанта и принятия дальнейшего решения по инстанции. К счастью прибалта им оказался Саня. Инвар лежа на животе наблюдал за перемещением местных жителей по грунтовке пробегающей дороге перед сопкой на которой они заняли позицию. Машины и отдельные пешеходы спешили по своим гражданским делам, навивая тоску в душе солдата недавно призванного в советскую армию с вольной жизни большого города. Находясь в таком унылом настроении Инвар, не мог представить, какое событие предстоит испытать в ближайшее время. Нависшая опасность воплотилась в сухом суке сакли, которой ударили по голове в районе затылка. Хотя удар смягчила панама, но на какое то время Лацис потерял сознание. Над поверженным противником наклонился младший сержант и приготовился к воплощению своего подлого замысла, но из-за пригорка вывернулся Саня, и быстро сориентировавшись пинком ноги, оттолкнул насильника от его жертвы, От толчка тщедушное тело Джамшута отлетело в сторону и упало на спину. Банка не выпала из зажатой руки, но опасно накренилась, и рассерженное насекомое вырвалось на свободу, найдя при этом живое существо, на котором решило выплеснуть свою обиду за лишение свободы. И как на грех этим объектом оказалось запястье сержанта, удар жала пришелся по вене. Яд быстро перетек из ударной части скорпиона в кровеносную систему пострадавшего, что привело к неожиданному результату. Не кто не знал что у таджика редкая аллергия на всевозможные яды животного происхождения, приводившее к удушью и практической мгновенной смерти. Пока Саня приводил в чувства Инвара и подымал его с земли, в сумерках никто не обратил внимание на необратимые последствия атаки скорпиона на своего обидчика. Когда пришедший в себя прибалт и его спаситель очухались и перенесли свое внимание на скорчившее тело младшего сержанта, всё уже закончилось неисправимым результатом. Джамшут был уже мертв. Оба застыли солеными столбами над телом своего недавнего сослуживца и не знали, что делать дальше. Привлеченный шумом в охранном окопе к солдатам подошел прапорщик, старшина батареи. Став очевидцем несчастья, он бросился к лежащему сержанту, но резко отпрянул и дико закричал. К месту трагедии бросился весь личный состав, находящийся вокруг машин. Кто-то вломился в кунг и истошным голосом закричал:

– Сержант Джамшут, умер.-

Офицеры расчета, проводившие программирования боеголовки вместе с проверяющим подполковником из штаба округа выскочили из кунга и бросились к месту происшествия. Комбат гневным голосом заорал:

– Кто объяснит, что здесь произошло? —

– Товарищ майор я, заслышав шум – пролепетал испуганный прапор – Пошел посмотреть, что случилось, и увидел лежащее тело Курбатова, а рядом стояли Лацис и Воронец.-

– Рядовые ко мне, как это произошло, кто даст внятное объяснение, в чем тут дело? —

– Товарищ майор – начал Лацис – Я вел наблюдение за движением на дороге и неожиданно получил удар по голове, отключился, очнулся когда меня поднимал Воронец, а когда обернулся сержант уже лежал без движений.-

– А ты что скажешь солдат? – комбат обратился к Сане.

– Ну, я, ну вернулся на пост – замямлил Шурка.

– Солдат, перестаньте нукать, доложите, как положено – срывающим голосом гаркнул майор.

– По приказу младшего сержанта мы втроём во главе с ефрейтором патрулировали восточную окраину сопки, напоролись на отару овец, которая двигалась в сторону позиции, по приказу ефрейтора я побежал предупредить сержанта. Прибыв на позицию, я увидел Курбатова склонившего над лежащим Лацисом, в одной руке сержанта была зажата банка, а в другой палка. Я, почувствовав неладное и оттолкнул Джамшута и начал приводить в чувства Инвара. Что случилось с младшим сержантом дальше, я не видел – отчеканил испуганный Саня.

– Товарищ майор надо вызывать медиков и дознавателя – обозначил себя подполковник, проверяющий – А бойцов я бы вам рекомендовал задержать и изолировать друг от друга, на всякий случай, что бы не смогли сговориться.-

– Ну что ж, так и поступим. Прапорщик заберите оружие и ремни у этих героев и на ЗИЛу быстренько организуйте доставку их на нашу гауптвахту, я сейчас свяжусь со штабом – повернулся к стоящим сзади офицерам с плохо скрываемым раздражением произнес – Вот попали, как куры в щип. Это же ЧП, смерть военнослужащего, за это и погон можно лишиться. Ну что вы застыли как столбы. Семенов быстро связь со штабом. Будько да накройте чем ни, будь тело. Солдат соберите около УРАЛов и поставьте караульного у тела до прибытия медиков и дознавателя.-

– Товарищ майор, а брезентовым чехлом можно – робко спросил лейтенант Будько.

– А боеголовку ты свой жопой прикрывать будешь – зло ответил комбат – Что ни у кого за спинкой в кабинах не лежат одеяла. Спросите водителей и быстрее шевелитесь, сейчас такое начнется, что мама не горюй.-

– Александр Петрович есть связь со штабом – доложил старший лейтенант Семенов.

– Пошли не чего здесь пялится. Товарищ подполковник – обратился комбат к рядом стоящему подполковнику – Разрешите прекратить регламентные работы над изделием, и подготовить его к транспортировке на место хранение.-

– Выполняйте, Александр Петрович, но все это я вынужден отразить в рапорте – с извинением в голосе проговорил представитель округа.

– Ну, это ваше право, что тут скажешь – ответил командир ракетного расчета.

С понуренной головой майор возвращался к замаскированным в лощине машинам, у которых бегал старшина, раздавая команды перемешивая русские и армянские слова, удобряя матом, пытался быстрее выполнить приказ комбата. Наконец взревел мотор бортового ЗИЛа, и под понукание Ованесяна арестованные солдаты забрались в кузов автомобиля. Туда же залез и прапорщик, сев между солдатами. Машина тронулась. Майор с тоской проводил взглядом удаляющий бортовой грузовик. Данное происшествие в конец испортило и без того плохое настроение. Расчет не укладывался в нормативное время, да тут еще такое выходящее из ряда вон происшествие. Ведь последствия могли быть самые непредсказуемые. Любое ЧП с рядовым составом в наступившие времена перестройки, очень трудно стало замять, тем более что все это произошло при представителе штаба округа. А уж смертельный случай и в прежние времена было трудно оправдаться, а теперь вообще вилы. Так что чем это все закончится, было покрыто неприятно" пахнущим» туманом.

В это время автомобиль приближался к расположению части, везя в кузове двух с хохливших солдат и прапорщика, корившего себя за вечное желание совать свой нос во все места, куда пролазило любопытное армянское удлинение лица. Шел бы себе мимо и шел бы, так нет, надо было влезть в это гнилое дело. Ованесян уже пятнадцать лет был на службе и знал не понаслышке, какие могут быть последствия. Как будут выматывать нервы в время допросов дознаватели и следователи военной прокуратуры, и какие выводы они сделают неизвестно. Тем более не хватало информации, на вопросы прапорщика, задержанные ни чего вразумительного ответить не могли, так как оба находились в шоковом, заторможенном состояние, и сколько прапорщик не пытался расспросить солдат, ни чего не вышло. Оставив безуспешные попытки разобраться в этом непонятном деле, он стал в голове прорабатывать в голове, что будет отвечать на вопросы следственных органов. Так незаметно подпрыгивая на колдобинах грунтовой дороги, бортовик достиг КПП части, беспрепятственно проехал шлагбаум и понесся, брякая на стыках плит по бетонке к гарнизонной гауптвахте. Передав солдат капитану, командующего нарядом караула гауптвахты, для заключения под стражу, прапорщик поспешил к зданию штаба, доложить о выполнении приказа.

Инвара и Саню распределили по камерам. Ребята прилегли на голые нары и забылись в тревожном и кошмарном сне, ведь время неумолимо продвигалось к завершению ночи. Что будет дальше, они просто не могли представить, так как не хватало жизненного опыта. Но сознание подсказывало, ничего хорошего для них в будущем не предвещало. Поэтому хотелось от нахлынувших неприятностей скрыться под пологом морфея, ведь и ребята не совсем понимали, что же случилось с ними в этот злополучный вечер. Ведь ни чего такого что могло привести к смерти сержанта, они не делали, Инвар к тому же корил себя за то, что не поблагодарил Воронца, за помощь, еще не зная от каких неприятностей спас, его Саня. А пока герои дня бились в забытье и участвуя в виртуальных кошмарах сна.

Утро, не принесло не каких облегчений, тем более что творилось в вокруг их личностей в штабе части и выше, они не могли и догадаться. Ведь любая смерть военнослужащего было ЧП не только для округа, да и для всей несокрушимой и непобедимой. Для расследования несчастного случая в часть был командирован старший следователь военной прокуратуры капитан Симаго. К счастью допрашиваемых, капитан проводивший расследование, имел репутацию въедливого, справедливого и не делающего скоропалительных выводов офицера. Правда была у Симаго неприятная особенность в проведении дознания, маринование задержанных, удержание их в тревожном ожидании перед будущим допросом.

Прибыв в подразделение капитан, опросил всех свидетелей происшествия, назначил медицинское обследование трупа, для выяснения причин смертельного ЧП. Что привело к смертельному исходу на обычном ученье подразделения, пока было не понятно. Все опрошенные офицеры и солдаты не внесли ясности в загадку неожиданной кончины сержанта. Ведь прослужив в ЗакВО уже более пяти лет, он был знаком с многими на первый взгляд фантастическими причинами ухода из жизни потерпевших. Тем более по материалам предварительного расследования выяснилось, что смерть произошла из-за ужаливании скорпионом. Но при обычных обстоятельствах укус скорпиона не приводил к летальному исходу. Что странным образом указывало на принятие окончательного решения. Допрос самих подозреваемых тоже не принес ясности. Лациса вообще надо было переводить из разряда, подозреваемого в ранг потерпевшего, так как сержант сам пытался совершить насилие над подчиненным. Воронец твердил, что он просто оттолкнул Курбатова и больше к нему не приближался. Что же являлось причиной смерти, по-прежнему было непонятно. И в это время пришло заключение медицинской экспертизы, что расставило все на свои места. Симаго с чистым сердцем вынес постановление о несчастном случае, происшедшем при неосторожном обращении с опасными представителями фауны. Подлые задумки сержанта по определенным причинам были упущены по причине бытовавших в армии принципах, не выносить сор из избы.

Так неприятный случай сделал Инвара и Александра лучшими закадычными друзьями. Инвар всячески помогал, в меру своих возможностей, облегчал службу товарищу. Был в те времена порочная практика потрошить посылки молодых солдат. Все время службы получали от родителей почтовые пересылки в ящиках из фанеры так не хватающие в жизни солдата сладости и мелкие подарки, повседневные мелочи так необходимые в непростой службе молодых людей. Получали посылки в штабе, и пока счастливчик нес вещевой привет родных и близких, его подкарауливали шестерки дедов и под прикрытием, что надо делиться, практически изымали все съестное содержание фанерного ящика. Салаги не могли сопротивляться напористому рэкету, и безмолвно отдавали грабителям всё самое ценное, что находилось в посылке. Жалобы не к чему, не приводили, ведь фактически они сами отдавали продукты, так что призывники малого срока службы вынуждены были писать родителям, не присылать гостинцы пока не пройдет хотя бы половина двухлетнего пребывания в рядах СА. Саня благодаря Инвару был спасен от этого узаконенного грабежа молодых солдат. Лацис просто забирал свои и посылки другана к себе в кабинет, в котором вечерами свободные от нарядов гоняли чаи, что хоть немного скрашивали тяготы армейской службы. Не последнее место имело влияние Инвара на некоторых офицеров части, что позволило Александру, расти в служебной иерархии подразделения. К увольнению в запас Лациса из рядов несокрушимой, у друга на погонах желтели по три полоски, что соответствовало званию сержант. Проводив друга на дембель, Воронец в неофициальном делении военнослужащих приобрел звание дед и последних полгода прослужил без особых проблем и происшествий. Друзья иногда переписывались, но это происходило очень редко, по причине нелюбви к перекладыванию своих мыслей на бумагу и откровенной лености. Такое положение поддерживалось и во время дослуживания Сани в армии, да и впоследствии, живя на гражданке, ни чего не поменялось в общении друзей. Инвар прислал Сане приглашение на свадьбу, но Воронец, под каким-то глупым и необоснованным предлогом отказался. Лацис прислал восторженное письмо о прибавлении в его семействе, родился сын, он получил отдельную квартиру, в которой есть телефон и теперь друзья могут в живую общаться. Саня по-прежнему жил с родителями в деревне, и все успехи приятеля накладывали нехороший отпечаток на общение приятелей. Придя из армии Александр устроился опять как и раньше работать в совхоз по своей специальности- тракторист, широкого профиля и как шутили узкого понятия. Работал нечем, не выделяясь из общей массы тружеников села. Пил водку, дрался на танцах, и как в фильме «Человек с бульвара Капуцинов» говорил герой Николая Караченцова – Бил, «Вот так и проходит наша жизнь, а хотелось чего то светлого». Так Саня и жил пока его судьба не свела с парторгом совхоза, как оказалось – скрытого алкоголика, под его воздействием и непосредственной помощи, Шурка по примеру своего боевого товарища вступить в КПСС. Парторг с нескрываемой иронией глядя сквозь призму очков на будущего кандидата, и посоветовал Воронцу лучше подумать о учебе хотя бы в техникуме, а партия не куда не денется. Да и при нынешней политике в стране, неизвестно, чем эта кооперация закончится. Как в воду смотрел старик. Жаль не смог перенести Семеныч, предательства руководства партии в отношении простых коммунистов страны. Запил старый с великого огорчения, а когда новый правитель, а по совместительству любитель зеленого змия, объявил КПСС вне закона, в одну осеннюю темную ночь, специально или по неосторожности, пожог свою небольшую избушку, да и сгорел со всем своим скарбом. Сашка впервые от всего сердца горевал по погибшему и на всю жизнь нес в душе благодарность за советы данные старым партийцем. Родственников у бывшего парторга не было и на деньги выделенные хозяйством поставили на могилке крест с табличкой, да простенькую сварную оградку, в те уже почти давние времена конца прошлого века люди еще не успели напитаться той черствостью и цинизмом чем отличаются некоторые наши современники. Первые годы Саня регулярно облагораживал и ухаживал за надгробием, но постепенно дела и заботы да и время притупило чувство благодарности и все чаще не находилось даже минутки не то что убраться на могилке, просто прийти и постоять у последнего пристанища мудрого и дальновидного наставника. Послушался Воронец старого партийца, поступил на заочное обучение в сельхозтехникуме, хотя и трудно давалась гранит науки, но крестьянское упорство помогло с грехом пополам окончить учебное заведение. Так Александр стал специалистом среднего звена, и соответственно получил повышение по служебной лестнице, был назначен зав машинным двором. Заниматься пришлось знакомым делом, принимать сельскохозяйственную технику после полевых работ, руководить ремонтом и постановку её на хранение. Но долго пользоваться благами руководящей работы не удалось. Новое руководство страны взяло курс на слом всего, что сотворили за семьдесят лет Санины предки. Крушили и мешали нормальной работе крестьян и сломали в спешке много хорошего, что было привито в сельском хозяйстве за последние годы. Стали разваливаться потихоньку, казавшие не потопляемые, крепкие с/х предприятия. И люди растерялись, куда податься работать, ведь многие не представляли себя вне возделывания земли и выращиванию животных на ней.

Саня, в это не простое время, наконец, решил связать свою судьбу с любимой и единственной, как он думал женщиной. Если бы знал, чем это все закончится, то лучше бы и не женился. Избранница училась в пединституте, в то время когда Саня учился в сельхоз техникуме. А все начиналось так хорошо, Александр был старше своей избранницы и как сам думал, был умнее и более опытным, даже в делах сердечных. Горькое озарение пришло позднее, а в начале знакомства казалось, кроме Ольги нет прекрасней в мире существа. Когда человеком командует сердце и кое, что пониже, а голова отключена для анализа происходивших событий совсем, получается то, что в конечном остатке, вместо счастливой семейной жизни, оказывается совместное проживание двух совершенно разных по духу и понятиям людей. Так в итоге у Воронца и началась семейная жизнь. Через год родилась дочка. После рождения наследницы, жена категорически заявила о нежелании увеличивать население страны. Саня сильно и не настаивал, хотя в глубине души мечтал о сыне.

Пару раз Шурка связывался по телефону с Инваром. Неожиданно после очередного звонка в ответ Саня услышал длинные гудки, после нескольких безуспешных попыток связаться со своим другом, Александр случайно узнал о несчастье случившимся в жизни приятеля. Инвар управляя своим автомобиле попал со всем своим семейством под колеса пьяного дальнобойщика. Жена и сын погибли сразу, а Лацису всевышний решил подарить дальнейшее продолжение земное существование, хотя и покалечив душевно и физически. Поэтому и прервалось общение двух армейских товарищей. Да к тому же страна – Советский Союз трещала по всем швам. Простая поездка в Ригу, стала, сопряжена с разными трудностями, главными из которых были связаны с проснувшим национализмом и страшной не любовью ко всему русскому народу, с которыми жили рядом не одно столетие.