Психология конфликта

Конфликтный функционализм: позитивные функции конфликтов

Социологическое описание позитивных функций конфликта в первую очередь ориентировано на их роль во взаимодействии социальных единиц, на их влияние на эти социальные единицы, а также на общество в целом, внутри которого взаимодействуют участники конфликта.

По Козеру, одна из позитивных функций конфликта заключается в его способности разрядить и снять напряженность между антагонистами, накопление которой только обостряет их отношения. Кроме того, конфликт может выполнять «коммуникативно-информационную» и «связующую» функции.

Конфликт по-своему объединяет людей общностью ситуации, позволяя им больше узнать друг о друге в процессе взаимодействия.

Социально контролируемый конфликт «очищает воздух» для его участников и позволяет продолжение их отношений.

Л. Козер

Некоторые потенциально позитивные функции групповых конфликтов могут быть, по мнению Козера, преимущественно связаны с тем, что конфликт приводит к установлению более четких границ между группами; формированию более четких централизованных структур, ответственных за принятие решений; укреплению внутреннего единства; усилению нормативности поведения. Конфликты могут оказывать влияние и на то социальное целое, в рамках которого развиваются: в частности, могут способствовать интеграции, позитивным изменениям и нововведениям, уменьшению враждебности и ослаблению напряжения, могут выполнять сигнальную функцию, привлекая внимание к необходимости изменений.

Самая неожиданная из возможных позитивных функций конфликта состоит в его способности сдерживать конфликт. Подчеркивая эту особенность, Козер опирается на так называемый «зиммелевский парадокс», который звучит следующим образом: «Наиболее эффективным средством предотвращения борьбы является точное знание сравнительной силы обеих сторон, которое очень часто может быть получено только в результате самого конфликта» (Coser, 1956, р. 133). Речь идет о том, что противостояние сторон, возникающее в результате конфликта, заставляет «противников» оценивать шансы на «победу» и соизмерять свои силы. Если прогнозируемые шансы на победу невелики, а потери могут оказаться значительными, то это состояние конфликтного противостояния может удерживать стороны от прямой борьбы и обострения ситуации, т. е. являться средством сдерживания конфликта. Примеры, наглядно иллюстрирующие «зиммелевский парадокс», часто встречаются в практике международных отношений, когда усиление противостояния, взаимная демонстрация собственной силы и решимости заставляют стороны (или одну из них) в последний момент пойти на уступки и избежать тем самым перехода конфликта в более острую форму, например вооруженного столкновения.

Правда, в своем анализе Козер постоянно оговаривается, что эти позитивные возможности реализуются только при определенных условиях, касающихся остроты конфликта, характера отношений внутри группы, жесткости социальной структуры, в которой возникает конфликт, частоты возникновения конфликтов.

К. Боулдинг приводит ряд любопытных, хотя и небесспорных рассуждений относительно возможных позитивных последствий конфликта. По его мнению, существует немало исторических свидетельств того, как основной выигрыш от конфликта оказывался связанным с реакциями на поражение. В качестве примера автор приводит ситуацию, сложившуюся во Франции, потерпевшей поражение от Германии в 1870 году, когда в течение двух поколений Париж оставался культурной столицей мира, испытывая небывалый подъем во многих областях – живописи, музыке, литературе. В противоположность тому, Германия в это же время переживает культурную стагнацию. Своего апогея германская культура достигла в период до 1870 года, будучи опять-таки более пассивным и слабым государством. Далее, культурный расцвет Вены главным образом был связан с поражением Австрии от Пруссии. В Соединенных Штатах Америки после Гражданской войны именно на юге расцветает американская литература, и т. д. Конечно, эти последствия в первую очередь зависят от характера поражения. Поражение, приводящее к деструкции общества, очевидно не может дать никакого культурного подъема. В обществе должен быть значительный творческий потенциал, чтобы адаптироваться к поражению и выразить себя в культуре. Тем не менее, как утверждает автор, впечатляет число позитивных примеров того, что победа может быть разрушительной, а поражение плодотворным (Boulding, 1986).

Возвращаясь к Козеру, можно сказать, что в целом позитивные функции конфликта могут быть сведены к стимулированию изменений, структурированию и оформлению групповых процессов и образований, разрядке напряженности, лучшему узнаванию и сближению партнеров, а также предотвращению более сильных конфликтов.

Победа теоретиков конфликта

К уже названным часто добавляют имена М. Вебера, Э. Дюркгейма, а также их младших собратьев, таких как, например, К. Боулдинг. И все же прежде всего именно работы К. Маркса, Г. Зиммеля, Р. Дарендорфа и Л. Козера заложили основы того, что сегодня называется социологией конфликта.

Современная теория конфликта часто рассматривается как теоретический протест против доминирования структурного функционализма. Его принципы – стабильность, устойчивость, согласие и др. – слишком контрастировали с социальной реальностью, изобилующей противоречиями, конфликтами и другими потрясениями.

В наши дни мы еще можем уповать нас будущее без войны в традиционном смысле слова, но невозможно представить себе будущее без разного рода насильственных конфликтов.

Н.Грант

Н.Грант, автор книги «Конфликты ХХ века. Иллюстрировання история.», анализирует наиболее трагические события двадцатого столетия, существенно повлиявшие на историю человечества, и констатирует, что «грядущие поколения будут рассматривать XX век как наиболее воинственный и жестокий. Волна насилия нарастает: исследование, проведенное в 1986 году показало, что число погибших от бомб и пуль за последние сорок лет превышает число солдат, убитых во Второй мировой. К 1992 году количество войн (в которых участвовали регулярные войска) достигло двухсот, и если в пятидесятые годы в среднем за год велось девять войн, то к семидесятым ежегодный показатель возрос до четырнадцати» (Грант, 1995, с. 9); при этом больше половины из них были связаны с конфликтами внутри стран.

Считается, что именно конфликтные явления в конце концов и нанесли решающий удар по функционализму в социологической теории, в 60-х годах объявленному утопией. В это время возрождается интерес к конфликтам, «были заново открыты конфликты и изменения, что побудило некоторых провозгласить точку зрения конфликта „новой социологией“» (Тернер, 1985, с. 126).

Успехи теоретиков конфликта и их последователей привели к парадоксальному, на первый взгляд, но закономерному в науке результату. Как пишет по этому поводу «Международная социологическая энциклопедия», «конфликтная теория как особая школа мысли более не существует. Ее оригинальная аргументация принята: все социологические теории должны сказать что-нибудь о вездесущности конфликта в социальной жизни» (The International Encyclopedia of Sociology, 1984, p. 62).

В соответствии с довольно распространенной точкой зрения, «конфликтный подход Л. Козера явился основой нынешней теоретической социологии на Западе» (Танчер, 1994, с. 265; см. также Тернер, 1985).

Данное высказывание может показаться излишне категоричным, однако оно отражает бесспорное признание прав конфликта на внимание со стороны социальных ученых, а также возможность перейти от доказывания «права на существование» конфликта к его более глубокому изучению.

Идеи классиков конфликта создали (пользуясь выражением Тернера) прекрасный «интеллектуальный трамплин» для последующего развития работ в этой области. Но это развитие не было простым и легким. Извечной мечтой человечества всегда было создание такого справедливого и прекрасного мира, в котором не будет ни войн, ни распрей, ни конфликтов. И это казалось возможным – достаточно было лишь победить всех врагов, придумать правильные законы, найти мудрых правителей. Особенное значение приобретали способы избегания конфликтов, на поиск которых и были направлены усилия социальных ученых, общественных деятелей, политиков и т. д. И поиск практических средств ликвидации конфликтов представлялся более благородной и значимой целью, чем исследование самих конфликтов.

Изучение многих проблем, на которых сосредоточено внимание ученых, можно считать внутренним делом самой науки, они достаточно безразличны широкому общественному мнению и разного рода социальным идеям и движениям, а потому становятся достоянием гласности и будоражат воображение только в случае каких-то сенсационных открытий или шокирующих экспериментов.

Но есть проблемы, изучение которых невольно испытывает на себе влияние социального контекста. Культурные нормы и социальные ценности своего времени, общественные настроения и состояние умов оказывают влияние на выбор (или не выбор) тех или иных тем для исследования. Их влияние в гуманитарных науках обнаруживается в проявлении или отсутствии интереса к каким-то аспектам человеческого существования, в тех пристрастиях или предубеждениях, которые явным или скрытым образом определяют позиции и взгляды ученых.

Тема конфликта относится именно к тому типу научных проблем, в истории которых в полной мере отражаются культурные, социальные, идеологические ценности и предрассудки своего времени.

В 1950 году в американском социологическом журнале появляется статья Дж. Бернард «Где современная социология конфликта?», в которой анализируются причины отсутствия прогресса в этой области и причины пренебрежения изучением конфликтов. По мнению автора, общество не хочет признавать факт существования определенных конфликтов. Кроме того, некоторые влиятельные организации не заинтересованы в развитии исследований конфликтов, поскольку тактика секретности и внезапности усиливает потенциальные возможности влияния конфликта, а изучение конфликтов «разоружает» конфликтующие стороны. Также, считает Бернард, социологи хотели бы избежать идентификации с марксизмом, доминировавшим в исследовании конфликтов. В качестве еще одного объяснения слабой изученности конфликта приводится соображение, что тот, кто изучает конфликт, невольно защищает или одобряет его. Бернард утверждает, что западная социология конфликта продолжает оставаться на уровне работ Зиммеля. При этом отмечается, что за предшествующее десятилетие вышла лишь одна научная книга, посвященная социальному конфликту, да и та принадлежащая перу психолога (имеется в виду работа К. Левина «Разрешение социальных конфликтов» 1948 года) (Bernard, 1950, р. 12–13).

Становление конфликтологии

Уже через десятилетие (после публикации статьи Дж. Бернард) фактически начинает складываться наука конфликтология, сочетающая как концептуальные и методологические подходы к изучению и описанию конфликтных явлений разного рода, так и практику работы с ними. Наиболее интенсивный период развития исследований в области конфликтов пришелся на вторую половину 50-х – начало 60-х годов. В 1957 году обсуждение проблем конфликтов было проведено Социологической ассоциацией ЮНЕСКО, что, видимо, послужило некоторым организационным импульсом к проведению конференций по теме конфликтов, созданию ряда организаций и центров, а также выпуску специальных журналов по «конфликтным» проблемам.

Конфликтология – особая междисциплинарная область, объединяющая теоретические, методологические и методические подходы к описанию, изучению и развитию практики работы с конфликтными явлениями разного рода, возникающих в разных областях человеческого взаимодействия.

Первоначально конфликтология оформляется скорее как область поиска средств предотвращения конфликтов и их ослабления, было стимулировано жестоким опытом Второй мировой войны. Развитие конфликтологии характеризуется постепенным переходом от теоретических описаний к практике управления конфликтами. Анализ современного состояния конфликтологии позволяет сделать вывод о доминирующем развитии именно практических подходов. С одной стороны, это, возможно, связано с некоторыми теоретическими неудачами. Так, не удались попытки построить единую концептуальную схему описания всех видов конфликтов, создать общую теорию конфликта, построить единую универсальную типологию конфликтов. Такого рода построения существуют, однако они неизбежно наделены той степенью абстракции, которая затрудняет их практическое применение к решению задач прогнозирования и регулирования конфликтов.

С другой стороны, и интерес к конфликтам в большей мере смещается именно к проблемам их регулирования и практической работы с ними. Дж. Бертон, один из ведущих современных исследователей в области конфликта, подчеркивает, что академические разработки в области теории конфликта традиционно ограничивались созданием «объясняющих» концепций, т. е. поиском причин, закономерностей возникновения конфликтных ситуаций. В последнее десятилетие все больший интерес вызывают методы предотвращения и аналитического разрешения конфликтных ситуаций. По мнению Бертона, основная задача состоит в переходе к созданию теории и «техники» разрешения конфликтов (Burton, 1990).

Эта прагматическая переориентация фактически определила характер конфликтологии, уделяющей основное внимание практике разрешения конфликтов. Интерес к этому сегодня развивается в различных направлениях науки и общественной жизни (международные отношения, юридическая, социальная, психологическая практика и др.). Первоначально конфликтологии приписывался междисциплинарный статус, поскольку предполагалось, что она объединит усилия разных областей знания. Вместе с тем Бертон настаивает на «адисциплинарном» характере сферы исследований, связанных с предотвращением конфликтов, их управлением и разрешением, и «не признает никакого разграничения знания» (Burton, 1990).

Таким образом, за последнее столетие первоначальная точка зрения на конфликт как на негативное явление, требующее подавления, устранения т. д., эволюционировала до характерного для современной социологии принятия конфликта в качестве неотъемлемого элемента социальной жизни, имеющего в том числе и позитивные функции. Акцент был перенесен на регулирование конфликтных явлений, позволяющее минимизировать негативные последствия и, более того, извлекать позитивный эффект из конфликтного процесса.

Изучение конфликтов в отечественной науке

Едва ли есть еще какое-либо явление общественной жизни или научное понятие, изменение отношения к которому столь явственно отражало бы изменения в жизни общества, как это имеет место в случае конфликта.

Судьба изучения конфликта в нашей стране оказалась тесно связанной с состоянием советского обществоведения. Учитывая огромный и признанный вклад К. Маркса в социологию конфликта, можно было ожидать, что проблемам конфликта в советской науке будет отведено приоритетное место. Однако последователи марксизма не отличались последовательностью в развитии идей Маркса, касающихся конфликтной проблематики. Чисто идеологическое постулирование невозможности обострения противоречий и конфликтов при социализме взяло верх над всеобщностью диалектического закона о единстве и борьбе противоположностей. Конфликт стал жертвой представлений о полной ликвидации самих условий его возникновения при социализме. Предполагалось, что социальные конфликты возникают в результате развития и обострения антагонистических противоречий, а поскольку в условиях социалистического общества антагонистические противоречия ликвидированы и остаются лишь постепенно сглаживающиеся неантагонистические противоречия, то и появление социальных конфликтов при социализме просто невозможно.

Иллюзии бесконфликтности, возникающие вследствие игнорирования существующих проблем и противоречий, естественно, переносились с макросоциального, общественного уровня на области внутриорганизационного и внутригруппового взаимодействия, а также в сферу межличностных отношений.

Отношение к конфликтам в советском обществоведении существенно затормозило развитие теоретической мысли, да и практической работы с конфликтами в нашей стране. До недавнего времени она ограничивалась немногими исследованиями, изучавшими, как правило с помощью анкетных опросов, недостатки в работе отдельных коллективов и руководителей, приводящие к росту напряженности во взаимодействии. Значение этих работ определялось практическими задачами оптимизации психологического климата в конкретных коллективах.

«Неактуальность» проблемы конфликтов при социализме, естественно, повлияла и на официальное отношение к ней, и на работы в этой области. Наукометрический анализ материалов «Психологического журнала» за первые десять лет его существования (1980–1990) показал, что из 43 выделенных тематических категорий, освещавшихся в публикациях журнала, «конфликты» занимают почетное предпоследнее место: им посвящено 0,6 % всех опубликованных материалов (Лившиц, Крылова, 1990). В единственной изданной в советское время «Философской энциклопедии» (1964) термин «конфликт» по преимуществу рассматривается либо в контексте западных социологических концепций, либо среди категорий искусства и эстетики, либо как внутрипсихическое явление, а в «Философском энциклопедическом словаре» (1983) термин «конфликт» вообще отсутствует.

В последующие десятилетия, однако, в жизни общества произошло резкое обострение противоречий, неизбежно повлекшее за собой увеличение масштаба и остроты конфликтных явлений: на макроуровне это прежде всего межнациональная и межрегиональная конфликтность, на межгрупповом и межличностном уровне – целый комплекс проблем, чреватых столкновением интересов, конфронтацией и межличностными осложнениями, наконец, на внутриличностном уровне растет напряженность из-за утраты чувства безопасности, уверенности в завтрашнем дне и т. д. Таким образом, сама реальность актуализировала конфликтную проблематику.

Реалии сегодняшней жизни вызывают необходимость осмысления причин происходящего в обществе роста конфликтности, а также поиска новых форм работы с разными типами конфликтов.

Датой официального «прорыва» отечественной психологии к конфликтной проблематике можно считать 1990 год, когда в Красноярске состоялась первая в истории отечественной науки конференция, специально посвященная проблеме конфликтов. В 1990 году социологи провели «Круглый стол по социальным конфликтам», ставший началом издания серии сборников по конфликтологической проблематике. С этого момента резко возрастает интерес к этой сфере, растет количество исследований и публикаций, увеличивается число психологов, увлекающихся теоретическими изысканиями и, в первую очередь, практикой работы с конфликтами. На I Всероссийской научной конференции Российского психологического общества «Психология сегодня» (1996, Москва) проблемам конфликта был посвящен отдельный симпозиум.

С 1990 года в Москве под эгидой Института социологии и Международного центра общечеловеческих ценностей издаются периодические сборники «Социальные конфликты: Экспертиза. Прогнозирование. Технологии разрешения», освещающие как теоретико-методологические проблемы, так и сугубо практические вопросы, касающиеся работы с межнациональными, этническими, политическими конфликтами. Авторы издания исходят из того, что и на современном этапе развития общества, и «в будущем демократическом обществе… конфликт признается нормой общественной жизни» (Социальные конфликты, 1991, с. 7), что порождает необходимость создания механизмов и обеспечения условий «цивилизованного регулирования и разрешения конфликтных ситуаций».

В основу первого из этих сборников, имеющего подзаголовок «Методологические, общетеоретические, технологические подходы» (1991), положены материалы «Круглого стола по социальным конфликтам», проведенного Институтом социологии и Международным центром общечеловеческих ценностей в июне 1990 года.

Обсуждение разнообразных проблем теории и практики конфликтологии привело участников дискуссии к выводам о стихийном, эмоциональном, неуправляемом характере происходящих в стране конфликтов и об отсутствии в обществе институтов и механизмов их регулирования. В теоретическом отношении показательно, что в ходе обсуждения, затронувшего самые разные виды и аспекты конфликтов, произошло очевидное «выдвижение на первый план прагматических задач конфликтологии» (Социальные конфликты, 1990, с. 108), определившее характер не только первого сборника работ по конфликтам, но и последующих изданий на эту тему.

Конфликт – это нормальное состояние общества, в любом обществе всегда во все времена существовали, существуют и будут существовать конфликтные ситуации.

В. А. Ядов

С практической точки зрения участники первой «конфликтологической» дискуссии сформулировали задачу создания специальной экспертно-консультационной службы, которая призвана «на базе серьезного диагностического и прогностического анализа отслеживать зарождение и развертывание конфликтных процессов и в зависимости от их характера выдвигать обоснованные предложения по их локализации, рационализации и регулированию» (там же, с. 110).

Выход первого отечественного сборника по социальным конфликтам, как и лежащая в его основе дискуссия, фактически знаменуют собой зарождение «официальной» отечественной конфликтологии.

В последующие годы тема конфликтов становится – если, например, судить по журналу «Социологические исследования» – едва ли не ведущей в отечественной социологии. Было проведено несколько «круглых столов» по наиболее актуальным проблемам конфликтологии: «Теоретические проблемы социально-трудовых конфликтов» (1991), «Межнациональные противоречия в России: стратегия партий и общественных движений» (1992), «Социальные конфликты в условиях переходного периода» (1993), «Конфликтный менеджмент в политических и экономических структурах» (1994); в журнале была учреждена рубрика «На пути к теоретической конфликтологии» и т. д.

Социальный конфликт в традиции отечественных исследований обычно трактуется как обострение социальных противоречий, столкновение, в котором стороны представлены социальными общностями – этническими группами, классами, государственными образованиями и т. д.; таким образом, в содержание понятия «социальный конфликт» включаются явления и процессы, разворачивающиеся на уровне макроструктур. К социальным конфликтам относят вооруженные, этнические (межнациональные), экономические (забастовки и др.) и политические конфликты, которые сегодня и составляют проблемное поле не только теоретических исследований, но и практического внимания отечественной конфликтологии.

Своеобразие социальной ситуации в обществе вынуждает отечественных конфликтологов наряду с попытками теоретического анализа и осмысления идущих процессов искать ответы на практические вопросы регулирования конфликтов. Большинство работ посвящено анализу возникающих конфликтов, их рассмотрению в контексте исторической, политической, экономической ситуации в России. Рассматриваются возможности как осуществления общего конфликтологического мониторинга, так и анализа конкретных конфликтных ситуаций. Проведена пробная конфликтологическая экспертиза, направленная на решение аналитических и управленческих задач, выделившая три основные категории социальных конфликтов: конфликты в социально-политической сфере; конфликты, связанные с перераспределением собственности и становлением рыночных отношений; этнические конфликты (Российский социум, 1995).

На основе фундаментального обзора работ в области конфликтов, проведенного московскими аналитиками (Анцупов, Шипилов, 1996), выявлена примечательная динамика ежегодного количества публикаций по проблеме конфликта (рис. 1.1). Учитывались публикации и диссертационные исследования за период с 1924 по 1995 год. За этот период психологам принадлежит более четверти всех отечественных публикаций (их динамика приведена на рис. 1.2).

Судя по числу публикаций, в общем проблемном поле отечественной конфликтологии интересы исследователей первоначально концентрировались вокруг двух направлений – проблемы межэтнических (межнациональных) конфликтов и проблемы трудовых конфликтов, социальной напряженности на предприятиях, забастовочного движения. Впоследствии усиливается внимание к проблематике политических конфликтов. Выпускаются разнообразные издания как по результатам отечественных исследований, так и по западной конфликтологии. Создаются первые образовательные программы по социологии конфликта. Несмотря на явно преобладающий интерес к практическим вопросам управления конфликтами, появляются также работы, ориентированные преимущественно на теоретическое осмысление и разработку проблем конфликтологии.