Белая Церковь: Вдали от атеистического террора

Патриарх Тихон своим заявлением указал лишь на тот образ действий, который он избирает для дальнейшей защиты и охранения Русской Православной Церкви, но не осудил тех, кто думал иначе, не перешел той границы, которая должна была отделять его, как главу Русской Православной Церкви, от безбожной власти Вполне логично предположить, что после этого заявления советская власть не стала считать Патриарха Тихона перешедшим на свою сторону, а по-прежнему считала его своим врагом, по отношению к которому она избрала иной образ действий Поэтому верующий народ, как в России, так и за рубежом, не осудил такой вынужденный маневр Патриарха, понимая, что он был лишь словесной уступкой большевикам, не имея церковного значения.

Живоцерковники немедленно лишились практически всей своей паствы, так провалилась затея большевиков расколоть Русскую Церковь с помощью обновленцев Тогда живоцерковники стали добиваться своего признания со стороны Восточных Патриархов Узнав об этом, митрополит Антоний обратился к главам Православных Церквей с посланием, где просил не верить обновленцам и не признавать их, а поддержать Патриарха Тихона, и в дальнейшем протестовал против попыток Константинопольского Патриархата вмешиваться в дела Русской Церкви.

Однако, в связи с изменением тактики Патриарха Тихона в отношении большевиков, зарубежные иерархи стали искать возможности снятия с Патриарха ответственности за политические выступления эмиграции На очередном Архиерейском Соборе в Карловцах 4-17 сентября 1924 г. были поставлены вопросы о присвоении зарубежному Синоду функций временной высшей церковной власти и о временной административной независимости от Патриарха с сохранением возношения его имени за богослужением Правда, по этим вопросам у большинства собравшихся хватило благоразумия решения не принимать Зато было решено отменить автономию Западно-Европейского округа Такое решение было принято потому, что за истекший 1924 г выяснилось, что митрополит Евлогий не признавал за Архиерейским Синодом канонической власти и не считал его органом высшего церковного управления Митрополит Евлогий выразил протест против этого решения, как несогласного с волей Патриарха Тихона, и покинул Собор. Это послужило началом раскола между РПЦЗ и митрополитом Евлогием, хотя в открытую фазу он перешел не сразу, а позднее, в 1926–1927 гг.

Пока же жизнь РПЦЗ постепенно развивалась, строились храмы, открывались епархии, налаживалось церковное управление.

7 апреля 1925 г. почил в Бозе Патриарх Тихон. 12 апреля было вскрыто его завещание от 7 января 1925 г, согласно которому до возможности созвать Собор и избрать законным образом нового Патриарха права и обязанности Патриарха переходили к его Местоблюстителю В завещании названо было трое кандидатов на этот пост, и, в силу обстоятельств, Местоблюстителем стал митрополит Крутицкий Петр (Полянский). Вначале Архиерейский Синод РПЦЗ отказывался признать Петра Местоблюстителем под тем предлогом, что его назначение покойным Патриархом неканонично. Зарубежные архиереи признали Петра только 12 ноября 1925 г, когда получили из России сведения о том, что большинство епископов признали Петра, а также текст завещания Патриарха Тихона, в котором был назван митрополит Петр. Митрополит Петр, однако, вскоре был арестован, поскольку не соглашался на предлагаемые ему советской властью условия «легализации» Церкви, и функции заместителя Местоблюстителя Патриаршего престола перешли к митрополиту Сергию (Страгородскому).

Надо заметить, что в России также не все признали митрополита Петра в качестве Местоблюстителя, поскольку сама система местоблюстительства Патриаршего престола с назначением преемников через завещание не имеет основания в канонах Православной Церкви Тем не менее этому факту можно было найти некоторое оправдание в том, что Патриарх назначил себе заместителей по требованию Поместного Собора.

По смерти Патриарха Тихона в советских газетах было опубликовано его так называемое «Предсмертное завещание», подписанное им якобы в самый день кончины, 7 апреля 1925 г. В этом документе осуждались враги советской власти и явная и тайная агитация против нее, верующие призывались возносить молитвы о ниспослании помощи рабоче-крестьянской власти в ее трудах для общенародного блага, осуждались вредная и контрреволюционная деятельность заграничного духовенства и сам Карловацкий Собор. В подложности этого «Завещания» и в том, что оно было составлено большевиками, большинство исследователей не сомневается Неподлинным его сочли и в РПЦЗ Митрополит Антоний обратился 1 мая 1925 г со специальным посланием к архиереям и пастве, где говорил, что документ этот несомненно поддельный, и призывал верующих не смущаться и не осуждать почившего оклеветанного Исповедника.

Пытаясь прийти к какому-то согласию между Синодом и митрополитом Евлогием, зарубежные иерархи в 1926 г обратились в Москву с просьбой помочь уладить это дело Митрополит Сергий (Страгородский) на обращение Архиерейского Синода РПЦЗ ответил следующим письмом, датированным 25 сентября 1926 г:

«Дорогие мои святители, вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю Не знаю, из кого состоит ваш Синод и Собор и какие их полномочия, не знаю я и предмета разногласия между Синодом и митрополитом Евлогием Ясно, что судьей между вами я быть не могу Ваше письмо дает мне повод поставить общий вопрос, может ли вообще Московская Патриархия быть руководительницей церковной жизни православных эмигрантов, когда между ними фактически нет отношений Мне думается, польза самого церковного дела требует, чтобы вы или общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный, чтобы разрешать все недоразумения и разногласия, и имеющий силу пресекать всякое недоразумение и всякое непослушание, не прибегая к нашей поддержке (всегда найдется основание заподозрить подлинность наших распоряжений или объяснять их недостаточной осведомленностью, одни будут их признавать, другие – нет, например, митрополит Евлогий, как вы пишете, ссылается на указ Святейшего Патриарха от 22 г, а Вы – на указ 20 г и т. п.), или, если такого органа, общепризнанного всей эмиграцией, создать, по-видимому, нельзя, то уж лучше покориться воле Божией, признать, что отдельного существования эмигрантская Церковь устроить себе не может, и потому всем вам пришло время встать на почву канонов и подчиниться (допустим, временно) местной православной власти, например, в Сербии Сербскому Патриарху, и работать на пользу той частной Православной Церкви, которая вас приютила В неправославных странах можно организовать самостоятельные общины или церкви, членами которых могут быть и нерусские. Такое отдельное существование скорее предохранит от взаимных недоразумений и распрей, чем старание всех удержать власть и подчинить искусственно созданному центру».

Это было последнее письмо митрополита Сергия, в котором он свободно писал то, что внутренне осознавал истинным. Зарубежные иерархи решили в дальнейшем построении церковной жизни в эмиграции идти по пути сохранения единого центра.

Указ Патриарха Тихона от 5 мая 1922 г, в котором была дана отрицательная оценка политическим заявлениям Собора и предлагалось упразднить ВЦУЗ, положил начало размежеванию между РПЦЗ и РПЦ МП Как говорилось ранее, в Указе не было предъявлено никаких обвинений в нарушении канонов, следовательно, Указ носил политический характер и был издан под давлением властей. В августе 1922 г. в Югославии состоялся Собор русских заграничных епископов, который постановил указ Патриарха выполнить и ВЦУЗ упразднить А затем, 31 августа 1922 г, Собор постановил на основании указа организовать временный Архиерейский Синод РПЦЗ, который впоследствии был реорганизован как постоянный.

Печально известная декларация митрополита Сергия и ее восприятие Белой Церковью

29 июля 1927 г Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополит Сергий издал свою известную Декларацию, которая стала одной из причин раскола в Русской Церкви Заявляя, что он продолжает дело почившего Патриарха и хочет поставить Церковь «в правильные отношения к советскому правительству» и тем дать ей «возможность вполне законного и мирного существования», он объявлял о том, что власть разрешила организовать временный при заместителе Местоблюстителя Патриарший Священный Синод в составе 11 епископов «Первой целью» послания митрополит Сергий называл – засвидетельствовать, что «мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и правительством» «Мы хотим, – утверждал митрополит, – быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза «не только из страха, но и по совести», как учил нас апостол» Автор послания заявлял, что Русская Церковь «решительно и бесповоротно становится на путь лояльности» к советской власти Такой же лояльности митрополит Сергий требовал в Декларации и от зарубежного духовенства, говоря, что «не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии» После выхода этой Декларации несогласные с новым курсом, взятым митрополитом Сергием, стали в России уходить в подполье и образовали Катакомбную Церковь Процесс этот был постепенный и занял около десятилетия.

Естественно, РПЦЗ выразила свое несогласие с митрополитом Сергием Не говоря о разных других аспектах Декларации, уже одно требование гражданской лояльности к советской власти от заграничного духовенства, проживавшего вне Советской России и подчинявшегося гражданским законам других государств, было совершенно неправомерным и нелогичным Как только митрополит Антоний ознакомился с Декларацией, он созвал Архиерейский Собор, на котором 9 сентября 1927 г было согласно принято Окружное послание, в котором говорилось:

«Послание митрополита Сергия и членов Священного Синода составлено не свободно, а под сильным давлением гонителей нашей Святой Церкви и мучителей русского народа – большевиков Как же можно выражать всенародную благодарность такой власти? Как можно радоваться ее радостям и печалиться ее неудачам?

Послание преследует недостижимую цель – установить неслыханный и неестественный союз между безбожной властью и Святой Православной Церковью.

Но радости советской власти – оскудение веры и благочестия, умножение беззакония, развращение людей, разрушение Церкви, страдания верных чад Божиих, пролитие крови праведных, насаждение на земле царства диавола Может ли быть это радостью для Церкви?

Послание митрополита Сергия не архипастырское и не церковное, а политическое и посему не может иметь церковно-канонического значения и не обязательно для нас, свободных от гнета и плена богоборной и христоненавистной власти.

Мы почитаем советскую власть не законною и не богоустановленною, а существующею по попущению Божию ради наших грехов и для вразумления нашего.

Тщательно рассмотрев послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Синода и приняв во внимание, что высшая церковная власть в России находится в тяжком пленении у врагов Церкви, несвободна в своих деяниях, а также то, что у нас нет возможности иметь с нею нормальные сношения, Священный Собор Архиереев Русской Православной Церкви заграницей определил:

1 Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с Московской Церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения ее безбожной советской властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и канонического управления Церковью.

2 Чтобы освободить нашу иерархию в России от ответственности за непризнание советской власти заграничной частью нашей Церкви, впредь до восстановления нормальных сношений с Россией и до освобождения нашей Церкви от гонений безбожной советской власти, заграничная часть нашей Церкви должна управляться сама, согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной Православной Церкви 1917-1918 гг и постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 г., при помощи Архиерейского Синода и Собора Епископов, под председательством Киевского митрополита Антония.

3 Заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно единою ветвью великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери Церкви и не считает себя автокефальной. Она по-прежнему считает своею главой Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и возносит его имя за богослужениями.

4. Если последует постановление митрополита Сергия и его Синода об исключении заграничных епископов и клириков, не пожелавших дать подписку о верности советскому правительству, из состава клира Московского Патриархата, то такое постановление будет неканоничным.

5 Решительно отвергнуть предложение митрополита Сергия и его Синода дать подписку о верности советскому правительству как неканоническое и весьма вредное для Святой Церкви, как в России, так и заграницей».

Итак, после издания Декларации митрополита Сергия положение РПЦЗ как свободной части Русской Церкви, временно оторванной от Родины и независимой от созданного митрополитом Сергием и подчиненного большевикам церковного управления, вполне оформилось, и таковым оно оставалось до самого падения советской власти в России.

Многие авторы, писавшие о разделении РПЦЗ и РПЦ МП с позиций последней, перекладывают практически всю ответственность за «раскол» на зарубежных иерархов. Однако, с другой точки зрения, раскол устроил сам митрополит Сергий, ибо его новый церковный курс был отвергнут многими авторитетными иерархами и тысячами верующих в самой России, и РПЦЗ всегда декларировала свое единство именно с этими верующими, образовавшими Катакомбную Церковь Например, уже в 1965 г третий Первоиерарх РПЦЗ митрополит Филарет (Вознесенский) так говорил о Декларации митрополита Сергия, об образовании Катакомбной Церкви и о смысле существования РПЦЗ:

«Мужественное большинство чад Русской Церкви не согласилось с декларацией митрополита Сергия, считая, что союза Церкви с безбожным советским государством, поставившим себе целью уничтожение христианства вообще, принципиально быть не может.

Но раскол все-таки произошел Меньшинство, принявшее декларацию, образовало центральное управление, так называемую «Московскую Патриархию», официально якобы признанную властями, а фактически не получившую никаких юридических прав от тех, которые продолжали теперь беспрепятственно жесточайшее гонение против Церкви. По словам Петроградского митрополита Иосифа, митрополит Сергий, обнародовав декларацию, стал на путь «чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви».

Большинство, отвергшее декларацию, начало иллегальное церковное существование Почти все епископы были замучены и убиты в лагерях смерти Чудом оставшиеся в живых епископы и священнослужители стали жить иллегально, совершать богослужения тайно, скрываясь от властей и положивши таким образом начало Катакомбной Церкви в Советском Союзе.

Однако кроме находящихся в Советском Союзе Истинно-Православной Церкви и Московской Патриархии, не имеющих ни молитвенного, ни бытового общения между собой, существует еще третья часть Русской Церкви – свободная от гонений и преследования безбожниками – Русская Православная Церковь Заграницей Она никогда не порывала духовной и молитвенной связи с Катакомбной Церковью на Родине После последней войны многие члены этой Церкви оказались за границей и влились в Русскую Зарубежную Церковь, чем еще больше укрепили связь между этими двумя Церквами, которая поддерживается иллегально и поныне Чем дальше идет время, тем все больше она крепнет и налаживается.

Свободная зарубежная часть Российской Церкви призвана говорить в свободном мире от имени гонимой Катакомбной Церкви в Советском Союзе; она раскрывает всем то поистине трагическое положение верующих в СССР, которое так тщательно замалчивает безбожная власть с помощью Московской Патриархии; она зовет не потерявших стыда и совести людей на помощь гонимым.

Вот почему беречь существование Русской Зарубежной Церкви есть наш священный долг. Господь сердцеведец, попустивший Церкви Своей в советском безбожном государстве подвергнуться гонениям, преследованиям и лишению всех прав, даровал нам – русским беженцам – в свободном мире талант свободы, и Он ждет от нас приумножения этого таланта и умелого пользования им».

Митрополит Сергий (Страгородский) постановлением за № 104 от 9 мая 1928 г. распустил Архиерейский Синод РПЦЗ и предложил всем зарубежным иерархам, желающим находиться в общении с МП, письменно засвидетельствовать свою лояльность к советской власти. Ослушников митрополит Сергий грозил запретить в священнослужении и предать соборному суду Естественно, иерархи РПЦЗ на это не пошли, исключая митрополита Евлогия. Значительно позднее, в апреле 1933 г., митрополит Сергий обратился к Сербскому Патриарху Варнаве, прося его посредничества в диалоге с РПЦЗ, предлагая зарубежным иерархам все те же условия, – и конечно, опять не имел успеха. Наконец, 22 июня 1934 г митрополит Сергий и Временный Патриарший Синод при нем издали постановление № 50, «О Карловацкой группе», которым осудил «Карловацкую группу», с запрещением в священнослужении впредь до суда или раскаяния Но все это не помешало Архиерейскому Синоду РПЦЗ продолжать свое дело по управлению заграничными епархиями и окормлению православных русских людей вне России В РПЦЗ понимали, что ее подчинение Московской Патриархии нужно не для блага православных русских людей за границей, а в целях политического влияния на эмиграцию и для выгоды советских властей.

* * *

Таким образом, в довольно короткие сроки Русская Православная Церковь Заграницей сумела объединить большинство приходов и общин русского зарубежья, организовать деятельность епархий и приходов, обеспечить нормальное функционирование Высшего Церковного Управления. Достижение этих целей происходило в условиях жесткой борьбы и противостояния с советским правительством, с одной стороны, и наличия серьезных противоречий внутри самой РПЦЗ – с другой Именно эти обстоятельства повлияли на особенности политико-организационного развития РПЦЗ в последующие годы, о чем речь пойдет в следующей главе.

Декларация митрополита Сергия окончательно повлияла на отделение руководства РПЦЗ от церковного центра в Москве Разобрав содержание Декларации, Архиерейский Собор РПЦЗ 9 сентября 1927 г издал Окружное послание, в котором постановил прекратить отношения с московской церковной властью ввиду порабощения ее «советской безбожной властью» Согласно посланию, РПЦЗ, впредь должна управляться сама, согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной Православной Церкви 1917–1918 гг. и постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 г., при помощи Архиерейского Синода и Собора епископов под председательством Киевского митрополита Антония В послании подчеркнуто, что РПЦЗ не отделяет себя от своей Церкви Матери и не считает себя автокефальной (самостоятельной) С этого момента положение РПЦЗ оформилось окончательно.

Глава 2

РПЦЗ и церковные расколы во второй половине 20-х – начале 30-х гг. ХХ в.

В этой главе рассматриваются процессы внутренней борьбы, которые в конечном счете привели к выделению ряда епархий из состава РПЦЗ Единство Зарубежной Церкви оказалось непродолжительным Вскоре в ее среде проявились сепаратистские стремления, и некоторые епископы, опираясь на местные настроения, пожелали стать независимыми от заграничного Синода Из этих попыток особое значение имели «евлогианский раскол» в Европе и «платоновская смута» в Америке Они были вызваны разными причинами, но сильно осложнили политико-организационное развитие РПЦЗ как центра православия за рубежом.

Раскол митрополита Евлогия Георгиевского (эпидемия «софианской ереси»)

«Парижское богословие хочет быть и является современным в отношении к своей современности, подобно тому, как были современниками своей современности, а потому и вождями своей эпохи те, кого Церковь ублажает как вселенских учителей Печать эпохи явственно лежит на нашем богословском творчестве, и поскольку новое есть синоним творчества, это и есть наш «модернизм», в котором нас укоряют люди, тщащиеся бессильно остановить солнце и упразднить историю Но этот модернизм есть и хочет быть живым преданием, которому мы посильно служим в верности Церкви. Чудо творчества не совершается без творческого дерзновения, и его вдохновение ищет для себя своих собственных путей, ибо, поистине, в дому Отца суть обитель многи.

Но есть одно условие, при котором лишь возможно богословское творчество, это – свобода искания, без которой утрачивается искренность и воодушевление При всех своих достоинствах и достижениях прежняя духовная школа не имела этого блага в такой мере, как мы, которые почтены этим даром от нашего иерархического главы (митрополита Евлогия. – А. М.), и думается, все мы чувствуем потребность высказать свое убеждение, что эта заслуга его золотыми письменами впишется в скрижали истории Да, мы были свободны в своем богословствовании, нам было оказано доверие, и, смею сказать, мы его оправдывали и оправдываем.

Есть одна черта, которую может засвидетельствовать о себе парижское богословие в оправдание своей свободы и самого даже существования: оно рождается из молитвы; больше того – из вдохновений Божественной Евхаристии, у алтаря Не внешне только, но и внутренно наша школа соединена с храмом, и наши убогие рабочие храмины находятся непосредственно под храмом. Это знаменует естественную иерархию ценностей и в наших сердцах. «Lex orandi est lex credendi» – говорит богословская формула. Закон молитвы есть закон веры и богословствования И без ложной гордости, но и без лицемерной скромности можем мы сказать, что богословский труд истекшего 10-летия представляет собой особую страницу русского православного богословия, открывает как бы новую ее главу Он уже неотъемлемо принадлежит истории, сколь бы ни малы были наши силы, сколь бы ни тяжелы были условия нашего труда. Есть особый коллективный, написанный и не написанный труд – «парижское богословие»… Его мы со всей почтительностью приносим Церкви и его со всей верностью посвящаем нашей Родине».

Эти слова произнесены протоиереем Сергием Булгаковым в день десятилетия Парижского Богословского Института В этой краткой приветственной речи содержится главное противоречие, приведшее в конечном итоге к отделению либерального духовенства Западно-Европейского округа от консервативного большинства, составлявшего Архиерейский Синод РПЦЗ.

Как уже было сказано, на Архиерейском Соборе РПЦЗ 1923 г Западно-Европейский округ, возглавлявшийся митрополитом Евлогием, получил автономию, оставаясь в то же время в подчинении Синода РПЦЗ, создание которого вместо прежнего ВЦУЗ митрополит Евлогий признал, подписав вместе с другими заграничными русскими архиереями в 1922 г соответствующее соборное постановление Давая автономию Западно-Европейскому округу, руководство РПЦЗ хотело «положить предел начинающейся смуте», вызванной указом Патриарха Тихона от 5 мая 1922 г.

Впоследствии в своих воспоминаниях о событиях 1922 г, связанных с реакцией зарубежных архиереев на указ Патриарха Тихона об упразднении Заграничного ВЦУ, митрополит Евлогий писал: «Тут мне следовало и проявить власть, заявить, что отныне указы Карловацкого Синода для меня силы не имеют, что я исполню волю Патриарха Но я, ради братского отношения к собратьям-архиереям, закинутым в эмиграцию, во имя любви к митрополиту Антонию, старейшему зарубежному иерарху, с которым меня связывала долголетняя духовная дружба, ради всех этих сердечных, может быть, сентиментальных, побуждений… пренебрег Правдой – волей Патриарха. В этом была моя великая ошибка, мой большой грех перед Богом, перед Матерью Русской Церковью и перед Святейшим Патриархом Тихоном, и в этом заключалась главная причина не только моих личных бед, но и источник всех дальнейших настроений в жизни зарубежной Церкви».

Однако дело тут было далеко не в сантиментах; разделение имело более глубокие корни. Как замечает епископ Григорий (Граббе): «Обстоятельства так сложились, что у ведущего слоя русской общественности в Париже все усиливалось влияние более левых кругов эмиграции, а в Белграде – кругов более правых При выборах представителей на Собор 1921 г из Парижа преимущество было у более правых элементов, но их влияние падало с каждым годом, чему способствовала разница в политическом направлении русской прессы двух центров: более левых в Париже и более близких к монархистам в Белграде» Поначалу митрополит Евлогий, по крайней мере на словах, согласился с постановлением Синода РПЦЗ. В своем представлении в Синод от 31 мая 1923 г он писал: «Все заграничные епархии приемлют свое объединение и имеют высшую инстанцию в ежегодном Соборе епископов, в чем и проявляется во всей чистоте наш исконный восточно-православный принцип соборности На Соборе архиереев будет председательствовать старейший по сану из архипастырей, который и в России имел особые перед другими владыками права, – высокопреосвященнейший митрополит Киевский Антоний, что будет согласно с п 3 патриаршего указа 1920 г. за № 362».