Земное счастье

– Дело усложняется, – пробормотал Патрик.

– Может, мы пока вернемся к предстоящей экспедиции? – спросил Железный Тигран. – Маран, продолжай, пожалуйста.

– Оставим пока Торену? Хорошо. Пойдем дальше. Насчет Перицены я в информаториях ничего не нашел и понял, что этот вопрос не исследовался. Так? – он посмотрел на шефа.

– Так, – согласился тот. – У нас масса пробелов. Впрочем, это естественно. Всякое новое знание обнажает глубину невежества.

– Сложнее с Землей, – продолжил Маран. – Конечно, самое соблазнительное – посчитать временем прихода на Землю эдуритов период появления кроманьонцев. Но это, извините, дает нам уже сорок тысяч лет.

– Да, концы не сходятся, – сказал Патрик.

– Не сходятся, – согласился Маран. – Что получается? Либо эдуриты явились на Землю позднее, когда она была уже населена собственной расой и то ли слились с ней, то ли каким-то образом вытеснили ее. Это слишком сложная проблема, чтобы решать ее здесь, и потом, честно говоря, мне это представляется неубедительным, выходит опять-таки, что обе расы были необычайно схожи, и снова разматывается та же цепочка… Либо они переселились сюда сорок тысяч лет назад, а это означает, что мы имеем дело с планомерной, растянутой на десятки тысяч лет колонизацией.

– А сколько тогда должно быть самой эдурской цивилизации? – пробормотал Дан.

– Еще один камень преткновения, – продолжил Маран, – животный мир. Анатомическое, физиологическое, генетическое сходство. Можно ли допустить, что колонисты привезли с собой все свое окружение? Ну лошадей, к примеру, или собак взять с собой естественно. Но такое множество видов?

– Виды могли умножиться за сорок тысяч лет, – сказал Патрик. – И потом, одни виды не могут существовать без других. Неполный биоценоз разваливается. Так что теоретически такую перевозку исключить нельзя. А как на Торене? Там доказано генетическое родство человека с животными?

– Генетики в таком виде, как на Земле, у нас пока нет, наверно, потому что мы отстаем технически. И даже своего Менделя у нас не было. Сравнительная биология тоже не особенно развита. Поскольку эволюционной теории в наличии не имеется, то и в вопросы сходства человека и животных глубоко не вникали. Видимо, так. Правда, что касается высших животных, анатомически и физиологически они, как будто, человеку близки. Однако, в отличие от Земли, на Торене животный мир чрезвычайно скуден, вообразить, что его, так сказать, прихватили с собой, проще.

– Хотя про лошадей и собак каким-то образом забыли, – заметил Дан.

– Ну насчет лошадей это я так, образно. На самом деле, логичнее взять с собой, допустим, кошек. Ведь при том уровне развития, при котором приступают к колонизации космоса, ездят как минимум на автомобилях, а не лошадях. Однако я не закончил предыдущую мысль: если б животных прихватили с собой в обоих случаях, между ними было бы куда больше сходства… Еще одна любопытная деталь… не знаю, правда, имеет ли она какое-либо значение, я не биолог и судить о подобных вещах мне сложно… Я задумался над этим, только оказавшись на Земле. Дело в том, что на Торене почти все растения несъедобны. Для нас. Один злак, три вида плодов, карна и тана, вот, фактически, и все.

– На Земле тоже немало ядовитых грибов, – заметил Патрик.

– Да, – возразил Маран. – но съедобных-то куда больше. И добавлю один факт, на который обратил внимание, немножко почитав о земной науке. Торенские биологи не ставят опытов на животных, почему, раскопать не успел, то ли из этических соображений, то ли когда-то обнаружили несовпадения… Словом, с Тореной понятнее. А с Землей… – Он помолчал, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, потом сказал: – В итоге у меня возникла одна идея. – Он обвел присутствующим испытующим взглядом. – Возможно, Земля и есть Эдура.

– Черт возьми, – воскликнул Патрик. – Черт возьми!

– Интересная мысль, – проговорил задумчиво Железный Тигран.

– Простейшее предположение, – сказал Маран сдержанно.

– Мне это простейшее предположение в голову не пришло, – заметил Тигран, глядя на Марана с любопытством. – И никому другому. Я имею в виду Патрика и Дана. Не так ли?

Ни Патрик, ни Дан его не опровергли.

– Это означает, – сказал Маран, – что никто из вас не заражен земным… патриотизмом.

– Ты хотел сказать, шовинизмом, – поправил его Тигран. – Скажу тебе сразу и на будущее. Не знаю, как в прочих организациях, учреждениях и тому подобное, но в Разведке такого нет и не будет. Во всяком случае, пока я сижу за этим столом. Запомни это. И извини за отступление в сторону. Продолжай.

– Собственно, я почти все сказал, – отозвался Маран. – Мне остается только повторить то, что я уже говорил перед отлетом на Торену. Вариант первый: мы обнаружим на предполагаемой Эдуре колонию, аналогичную прочим, на уровне развития, едва ли превышающем земной, скорее всего, более низком, так как признаков появления их в космосе нет. На эффект Нортона, как я понимаю, мы в данном случае опереться не можем?

– Слишком далеко, – сказал шеф.

– Второй вариант: мы попадаем на материнскую планету. А там? Один факт бесспорен или почти бесспорен: эдуриты свои колонии не посещают. И не посещали уже очень давно. Что это может значить? Колонии отколовшиеся, вычеркнутые и забытые, как предположил Поэт? Но на десятки тысяч лет? Маловероятно. И потом, если б они и отказались от именно этих колоний, но продолжали развиваться и заселять другие миры, им сейчас принадлежало бы полгалактики, и мы, вернее, вы, неизбежно уже где-нибудь с ними столкнулись бы. Более реалистичным выглядит предположение, что цивилизация на материнской планете угасла.

– Война? – спросил Дан.

– Или любая другая катастрофа.

– То есть ты полагаешь, что мы найдем мертвую планету?

– Необязательно, – сказал Маран медленно. – Это ведь было очень давно. Они могли частично уцелеть, выжить и выйти на новый виток. И сейчас снова быть, допустим, на нашем уровне. А могли и пойти новым путем.

– Каким?

– Трудно сказать. Зависит от исходной точки. Если они скатились до полной дикости, один вариант. Если сохранили часть культуры и смогли осмыслить случившееся, другой вариант. Вернее, множество вариантов, в зависимости от того, какую именно часть культуры им удалось сохранить. Наконец, они могли мутировать. Я не берусь предсказывать. Надо посмотреть. В конце концов, есть еще судьба Палевой. Постепенная деградация. Вырождение.

– Это все? – спросил Тигран.

– Пожалуй.

– Вопросы?

– Ты пропустил возможность с простейшим предположением, – сказал Патрик.

– Я не пропустил. В этом случае работает первый вариант: планета-колония. Что касается Эдуры.

– Да, но что касается самой Земли?

– Что касается самой Земли, придется, наверно, вспомнить о теории катастроф.

– Это надо, как следует, обдумать, – решил Патрик.

– У кого-нибудь есть какие-либо дополнения или замечания? – спросил Тигран, и когда все, в том числе не проронивший ни слова, но напряженно внимательный Мит, по очереди покачали головой, сказал: – Мне тоже нечего добавить. Идите думайте. Даю вам два дня. Двадцать первого в одиннадцать собираемся здесь и обсуждаем. Все свободны. Маран, я жду от тебя предложений по составу экспедиции. К двадцать первому…

Маран не дал ему договорить. Он вынул из нагрудного кармана сложенный вдвое лист и положил перед шефом на стол.

– Правда, тут не хватает одной фамилии. Мне нужен биолог. К сожалению, я никого не знаю лично, так что… Впрочем, я изложил здесь свои требования к его кандидатуре.

– Уже все обдумал? – спросил Тигран с легкой улыбкой. И посерьезнев, добавил очень тихо: – Я вижу, ты понимаешь, что теперь с тебя спрос двойной.

– Да хоть тройной, – ответил Маран, глядя ему прямо в глаза. – Это мне понятно. Правда, есть вещи, которых я не понимаю, но… – Он не договорил, встал и пошел к выходу вслед за прочими.

– Остановись! – сказал ему вдогонку Железный Тигран, и, когда Маран остановился, но не обернулся, произнес, подчеркивая слова: – К земному патриотизму это отношения не имеет.

Маран бросил на него короткий взгляд через плечо, потом сказал Дану:

– Жду тебя в информатории, – и вышел.

– Обижен, – сказал Тигран со вздохом. – Черт бы побрал эту девчонку! Так спутать все карты!

– Какую девчонку? – спросил Дан.

– Да Наи! А ты чего, собственно, тут сидишь? Я же сказал, все свободны.

– Я должен вам кое-что сообщить, шеф, – сказал Дан бодро, хотя на душе у него скребли кошки, он с ужасом думал, как будут восприняты его запоздавшие на несколько лет сведения.

– Сообщить? Сообщай… Хотя погоди. Даниель! Раз уж ты оказался у нас как бы поверенным в делах… Ответь мне на один вопрос.

– Да?

– Ты, как я понимаю, имеешь полную возможность наблюдать… Скажи, как, по-твоему, это надолго?

– Что именно?

– Не прикидывайся дурачком! Этот… межзвездный роман.

– Я думаю, что… – начал Дан и перебил сам себя вопросом: – А вы их вместе видели?

– Где я мог видеть? – устало возразил Железный Тигран. – Я и дочь свою, негодницу, в последний раз видел после прилета с Палевой. Она примчалась на посадочную площадку штаб-квартиры, расцеловала меня, поздравила с успехом и улетучилась. Я не успел слова сказать. Потом обнаружилась в «фоне» на следующий день после того, как была сформирована торенская делегация. Это был весьма поучительный диалог, Даниель. «Папа, – сказала она, – ты знаешь, что я отдала мамин медальон.» Не вопрос, а констатация факта. «Да», – сказал я. «И знаешь, кому». «Да», – сказал я еще раз. «И понимаешь, что это значит». «Да», – сказал я в третий раз. «Мне остается только добавить, – заявила она, – что я не одолжила его на время, а подарила. Насовсем. Тебе все ясно?» «Да», – сказал я еще раз, и она отключилась.

– Колоссально, – улыбнулся Дан.

– Да уж! Вообще-то я всегда ожидал от нее какого-нибудь сюрприза в этой области. Ты ведь знаешь женщин, Даниель, тот, кто подходит им в постели, непременно дурак, а кто устраивает интеллектуально, ни на что не годится в качестве любовника. В итоге, все оказываются «ненастоящими мужчинами», словом, я всегда предчувствовал что-то неординарное, но того, что она, забраковав два миллиарда мужчин на Земле, отправится искать себе возлюбленного в космосе, все-таки, признаться, не предвидел. Ну что ж, более настоящего, чем Маран, я думаю, вряд ли можно даже вообразить, во всяком случае, он наверняка сделает с ней то, чего она по большому счету добивается.

– То есть?

– Заставит ее ходить по ниточке. Да, мой дорогой. В сущности, любой женщине нужно одно: чтоб ее одолели. Осилили. Это она получит в полной мере. Или я ничего не смыслю в людях. Что ты так смотришь? Ты со мной не согласен?

Дан набрал в грудь воздуха, словно собираясь нырнуть, потом выдохнул и сказал:

– Шеф, вы даже не представляете, насколько вы правы. Не знаю, как насчет хождения по ниточке, но в вопросе о… настоящих мужчинах… Правда, у меня есть опасения, что с настоящими разведчиками плоховато. Я упустил такие вещи!..

– Какие? – спросил Железный Тигран.

– Сначала скажите, кто-нибудь из тех, кто работает на Торене, докладывал о кевзэ?

– Нет.

– Это меня немного утешает, – вздохнул Дан. – Но только немного, потому что родина этого – Бакния.

– Постой! – Шеф задумался, потом нерешительно проговорил: – Не могу вспомнить, где я слышал это слово… Ах да! Конечно, на Палевой. Маран сказал, что занимался гимнастикой, и назвал это кевзэ. Я правильно помню?

– Да.

– Так это гимнастика?

– Нет. То есть да. То есть… – Дан уселся в кресле попрочнее и стал рассказывать. Умолчав, разумеется, о том, что касалось Марана и Наи. Шеф слушал его, не перебивая, а когда он закончил, не стал упрекать, лишь спросил:

– Как же получилось, что ты узнал об этом только сейчас? А вернее, как ты узнал, если это так усердно замалчивается?

– Э-э… Дина Расти случайно проговорилась Нике, Ника сказала мне, а я пристал к Марану, и он… – начал мямлить Дан.

– Случайно? Или по какому-то определенному поводу?

Дан промолчал.

– Ладно, – сказал шеф устало. – Я так понял, что Маран тоже этим занимается. Зная его, я могу предположить… Словом, когда Маран берется за какое-либо дело, он обычно осваивает его в совершенстве. Или я ошибаюсь?

– Нет, – сказал Дан. – Не ошибаетесь.

– Придется, видно, расспросить его о подробностях. Понравится это ему или нет. Мне надо подумать, Даниель, а потом мы поговорим с тобой еще раз. Возможно, это наше самое главное открытие не только в Бакнии, но за все годы, что мы работаем с внеземными цивилизациями. Ладно, иди… Да! Ты не ответил на мой вопрос… насчет того, надолго ли?.. Решил, наверно, что я смогу сделать выводы сам?

Дан снова промолчал.

– У меня не хватает данных. Что касается Наи… она дала мне понять… Хоть и не в самой обычной форме. Но я совершенно не представляю… Читать в душе Марана трудно, если не невозможно. Что эта история для него? Очередное приключение? Обусловленный бакнианскими установками ответ на инициативу женщины? Своего рода исследование? Или что-то более серьезное?

Дан колебался не дольше секунды.

– Серьезнее не бывает, – сказал он. – Это выбор. Если вы меня внимательно слушали…

– Слушал. Понятно.

Он задумался надолго. Дан смотрел на него, гадая, рад он или расстроен. И почему бы не порадоваться за родную дочь? Неужели Разведка для него важнее? Хотя… Теперь он знал историю организации, в которой работал, и роль в ней этого худого маленького человека представлял себе в полной мере. Железный Тигран командовал Разведкой двадцать лет, человечество вышло в дальний космос при нем, и он сделал для этого больше, чем кто-либо другой – не считая ученых, конечно. Это он выбивал кредиты на исследования в области гиперпространственной физики, пусть теоретически Разведка к подобным вещам отношения не имела, то была компетенция ВОКИ, но фактически… Разведка получала процент с разработки ее имевших коммерческое значение открытий, и деньги эти тратились не только на оснащение или зарплату, нет, часть их шла в фонд поддержки новейших исследований, тоже созданный Тиграном. Конечно, история так или иначе движется вперед, но рывки в ней совершаются усилиями отдельных людей, своеобразных моторов. Шеф и был таким мотором. Разведка в том виде, какой она имела сейчас, была его детищем, не удивительно, что его мучил вопрос, кому он когда-нибудь передаст этот кабинет, кто-кто, а он-то отлично знал, сколь много значат люди… Ну и не надо ломать голову над ерундой! Какая разница, в конце концов… Дан представил себе, как шеф рекомендует ВОКИ кандидатуру своего преемника и слышит в ответ: «Вы имеете в виду мужа вашей дочери?» Нда.

– Надо как-то разрешить эту нелепую ситуацию, – сказал шеф наконец. – Знаешь, что? Помнишь, там, на Палевой, я попросил тебя не говорить Марану о моих планах? Скажи ему. Я не хочу, чтобы он думал бог весть что. Конечно, между нами. Маран не болтун, тут проблемы нет.

– Ладно, – сказал Дан радостно.

– Даниель, дорогой мой, не сияй. Это отнюдь не значит, что я принял решение. Речь о том, что я думал о его кандидатуре до того, как…

– А теперь?

– Теперь не знаю. Будь это кто другой, я бы отказался от своей идеи сразу. Но так просто сбросить со счетов Марана я не могу себе позволить. Таких, как он, отнюдь не сотни. И не десятки.

– И не единицы, – сказал Дан. – Маран просто один.

– Ладно, ступай.

Маран, как и обещал, ждал в информатории, однако на экране, перед которым он сидел, мигала заставка, а сам он откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и закрыл глаза. Услышав шаги Дана, он сказал, не меняя позы:

– Я уже звонил, встречаемся в три в уличном кафе у Ратуши. Сейчас будут готовы материалы, и пойдем.

– Время еще есть. Можем немного пройтись по городу, когда поставим флайер.

Дан сел в кресло рядом, повернув его к Марану.

– Доложил? – спросил Маран.

– Доложил.

– Ну и как? Очень ругал?

– Практически нет. Даже странно. Правда, он собирается расспросить тебя. О деталях.

– Логично, – вздохнул Маран. – Не лететь же ему на Торену, когда я тут, рядом. Неприятно, но, видно, ничего не поделаешь. В конце концов, я же работаю в Разведке.

– Работаешь, факт. Будь другом, открой глаза. Я должен тебе кое-что сообщить.

– Еще что-то?

– Маран, пожалуйста!

Маран открыл глаза и повернулся к нему.

– Я весь внимание, – сказал он с легкой иронией. – Что такое мне предстоит услышать, чего с закрытыми глазами не поймешь?

Дан проигнорировал его иронию.

– Ты обижен на старика? – спросил он без предисловий.

– Да как сказать! Не столько я, сколько Наи. Я в общем-то понимаю его побуждения. Он слишком многое знает обо мне, чтобы быть довольным сложившейся ситуацией. Клянусь тебе, Дан, я и сам не рад, что так вышло. Я ведь его люблю и уважаю… теперь, после нашей поездки на Торену еще больше, чем раньше, поскольку там я понял, почему, прикрыв меня от нападок… я имею в виду историю с письмом… он, тем не менее, не оттер меня в сторону… иначе говоря, взял на себя вину за мой поступок, но сам поступок оставил мне.

– Почему? – спросил Дан с любопытством.

– Потому что, как человек дальновидный, осознавал, что это может обернуться не только позором, но и славой, и, как человек щепетильный, боялся отобрать ее у меня. Он вел себя безукоризненно, Дан! Безукоризненно. Так что… Но и до поездки я его любил и уважал, это чистая правда, и будь я проклят, если опасение причинить ему неприятности в том числе не удерживало меня… Ты помнишь вечер в его доме? Перед отлетом на Палевую.

– Конечно, помню.

– Я ведь не мальчишка какой-нибудь, чтобы краснеть, бледнеть и не понимать, могу ли я поцеловать девчонку с соседней улицы, дает мне ее взгляд право на это или нет. Уже переступив порог, я понял, что все мои дурацкие теории и терзания – полная чушь. Я отлично видел, что она хочет того же, что я, и сознавал, что получу ее в тот же день, если проявлю немного настойчивости. Да если на то пошло, я мог взять ее за руку и увести у вас всех на глазах. Но я не стал этого делать. Помимо всего прочего, еще и потому, что не хотел огорчать старика. Да еще после инфаркта, в котором был в немалой степени повинен. Сидел и старался держать себя в руках. Хотя, видит бог, это было нелегко. Но отказаться от нее совсем? Это невозможно. Это выше моих сил.

– Ты кругом неправ, – сказал Дан. – Все не так. Просто удивительно, как ты можешь настолько ошибаться.

– Только не говори мне, что он этого хотел! Я все время чувствую, как он огорчен.

– Да, возможно. Но ты не знаешь его мотивов. – Дан оглянулся и увидел входящих в зал людей. – У тебя еще долго?

Словно в ответ на его вопрос раздалось пощелкивание выпадающих кристаллов. Маран собрал их и положил в карман.

– Пошли.

Оказавшись во дворе, Маран остановился:

– Ну?

– Он мне сказал об этом еще на Палевой. Не думаешь же ты, что я полез к тебе с этим медальоном из простого подхалимажа?

– Не думаю. Я знаю, что ты не подхалим. Но ты добряк.

– Доброта тут не при чем. В общем, тогда он попросил меня тебе не говорить, но теперь, когда все стало выглядеть как-то не так, он сказал мне, чтобы я…

– Ясно, – сказал Маран. – Дальше.

– Одним словом, он не хотел, чтобы у тебя возникли близкие отношения с Наи, потому что у него были свои планы насчет тебя. Он рассматривал тебя, как своего возможного преемника.

– Что такое?! – переспросил Маран ошеломленно.

– Он сказал мне, что уже должен думать о преемнике, так как Разведка это не та организация, которую можно изучить за месяц, на это нужны годы, и что он не видит человека, более подходящего на эту должность, чем ты, – объяснил довольный произведенным эффектом Дан.

– Я? Необразованный дикарь из позапрошлого века? Во главе Разведки? Ты шутишь?

– И не думал.

– И его не пугает мое прошлое?

– Его пугает только одно: что ты ему теперь, можно сказать, родственник. Понимаешь?

– Да, понимаю. Но это невозможно, Дан. Было бы невозможно, если б он еще не отбросил эту мысль, а я думаю, он ее отбросил или отбросит, хотя это ничего не значит, я благодарен ему уже за то, что такое вообще могло прийти ему в голову. Но подобное назначение – из области фантастики. Ведь решение принимают другие люди, для которых пришелец из варварских времен неприемлем.

– Почему варварских? – возмутился Дан. – Полтора-два века назад люди были ничуть не дикари и ничем не хуже нас с тобой.

– Нас с тобой? – Маран расхохотался. – Нас с тобой! Ну Дан!

– Что тут смешного? – спросил Дан сердито.

– По-твоему, ничего?

Дан промолчал.

– Ты действительно считаешь, что мы с тобой равны? – спросил Маран, переставая смеяться.

– Ну если по большому счету, то нет, – ответил Дан чистосердечно. – Ты умнее меня, решительнее, мужественнее… и так далее. Словом, ты по фактуре полководец, как говаривал кехс Лахицин, а я так, оруженосец.

– Ты правда так думаешь? Или?..

– Что – или?

Маран, не отвечая, зашагал к посадочной площадке и уже в флайере, сев машинально, как раньше в мобиле, на место пилота и взяв управление на себя, сказал:

– Ты мне напомнил Поэта в тот период, когда… Ну когда выяснилась вся мерзость изиевского режима и вся глубина моего падения.

– Падения?

– А как еще назвать положение члена Правления Лиги при Изии?.. Так вот, он обращался со мной, как с тяжелобольным, с которым если и говорят о его болезни, то лишь для того, чтобы подбодрить и укрепить веру в выздоровление. Но сейчас я не тяжелобольной, Дан.

– Ты последовал нашему совету?

– Забыть о прошлом? Это возможно лишь в той мере, в какой моя кровь способна забыть рентгены, которых я нахватался на Перицене.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.