Разбуди свою харизму

Он улыбнулся: «Конечно, прав!» – а вслух сказал всё тем же наставническим тоном:

– Вот ещё одна важная особенность: внешняя привлекательность… – и снова постучал пальцами по распечатке. – Безусловно, внешняя привлекательность важна человеку. Именно она зажигает интерес к нему со стороны окружающих, именно она выделяет его из общей массы. А потом она способствует вовлечению во внутренний мир человека, в его идеи. И над этим мы тоже будем работать в ближайшее время.

– Работы непочатый край, – произнёс я с лёгким сарказмом.

– Да, – произнёс Аким задумчиво, снова уткнувшись в размалёванные листки, Перелистывая их один за другим, он пробурчал деловито:

– Так, что тут у нас ещё? Смелость, ответственность и тэдэ и тэпэ, – поднял на меня глаза и улыбнулся: «Не тушуйся, всё у тебя получится», – а потом вдруг похвалил: – Да, и молодец, что отметил такие важные моменты, как властность и притворство.

Но похвалу я пропустил мимо ушей. Меня начала всерьёз беспокоить мысль о широком фронте предстоящих работ, и с моего языка невольно сорвалось:

– И что, над всем этим мне предстоит работать?

– Тебя пугает трудоёмкость твоих улучшений?

– Да как тебе сказать…

– Ну, во-первых, – сказал Аким успокаивающим тоном, – я не знаю, насколько в тебе развито то или иное качество, вернее, твое отношение к самому себе и к тем или иным объективным реалиям. Что-то в тебе уже работает. Да наверняка работает, коль ты добился уже каких-то успехов. Во-вторых, совсем не обязательно овладевать всем арсеналом сразу – это вопрос твоего выбора. Правда, чем больше поведенческих навыков ты освоишь, тем быстрее станешь тем, кем хочешь стать. В конце концов, любой лидер отличается от простых людей многозадачностью, то есть способностью работать одновременно в нескольких проектах. В твоём случае это саморазвитие сразу в нескольких направлениях. А в-третьих, ты ведь сам выписал цитату… – он побарабанил пальцами по листкам, – о том, что для пробуждения харизмы надо много работать: над своими жизненными стратегиями, над своим отношением к себе и к миру, над преодолением своих внутренних ограничений. Зачем-то ты это включил в свой список. Ты согласен с этим или не согласен?

– Согласен, – буркнул я.

– Вот видишь, – произнёс Аким примирительно, словно и не заметил моей хмурости. – В конце концов, успешность человека определяется тем, насколько он реализовался в самых разных сферах своей жизни, – улыбнулся и спросил: – Слышишь?

– Слышу, слышу,– всё так же сердито отозвался я.

– В самых разных сферах жизни, – повторил он уже серьёзно и добавил: – А не только в профессии, – и пояснил: – Это не я придумал, об этом написано во многих умных книжках. Хочешь притчу на эту тему?.. – не дожидаясь моего согласия, он полез в компьютер. – Давай-ка сделаем перерыв, и, пока будем чаёвничать-кофейничать, ты прочтёшь её – она совсем коротенькая… – наконец, он нашёл нужный файл, отправил его на печать, вручил мне распечатку, после чего мы отправились в столовую пить чай. Там я дважды перечитал эту притчу.

Тройка

(Ямщицкая байка)

Жил-был в одной ямской слободе кучер Макар, и славился он на весь тракт своей почтовой тройкой. Тройка его, самая лихая да крепкая была – могла вёрст пятьдесят птицей пролететь, а то и поболее.

За коренного у него был гнедой орловец Любодар, а в пристяжках к рысаку – вятские лошадки: Здравка саврасый и Мышля мышастый. Любо-дорого было глядеть, как они по тракту мчатся. Здравка с Мышлей в галопе шеи вразлёт изгибают словно лебеди, а Любодар рысью, ярой и размашистой, поправляет пристяжных. Макар своё ремесло любил и прикрашивал по-всякому: хомут расписной, дуга золочёная с узорами резными, упряжь, серебрённая с кистями шелко́выми. А узнавали Макарову кибитку по особому хрустальному звону колокольцев, привезённых шорником аж с самого Валдая. «Бубенцы не про нас, нам колокольцы под стать!» – важничал Макар.

Вот задремал он как-то посередь гоньбы, и приснился ему сон, будто кони его спор затеяли меж собою, кто из них важнее в запряжке.

Любодар говорит сотоварищам:

– Я тут старший меж вами. Я и мастью, и ростом удался, и походка у меня, какой у других нету. Потому-то меня и хомутают под золочёную дугу, а не постромками пристёгивают. Я и правлю запряжкой, и разгоняю, и попридерживаю когда надо. Так что, извиняйте, браты-савраски.

Но пристяжные не уговариваются с ним. Храпит ему Мышля в ответ:

– А мы вятские – кони неказистые, да хватские! Кабы не мы, ужель бы кибитка так лихо мчалась? А вожжа под хвост попадёт, так норов покажем покруче твоего.

Тут и Здравка откликается:

– Ты, друже, знай себе, только скачешь без оглядки. А мы и за тобой поспеваем, и правим не хуже твоего, и по сторонам оглядываемся, даром что по одной вожже имеем. Да и от волков, ежели что, отобьёмся. Вот и выходит, что мы половчее тебя, а стало быть, и поважнее.

Проснулся тут Макар – глядь, а кибитка-то с тракта на просёлок съехала и стоит посередь заснеженной степи.

– Итить вашу, холеру вам в бок! – ругнулся он спросонок, повернул тройку назад, да и хлестанул по всем по трём.

Поехал он далее без передыху до самого стана, и припомнилось ему в дороге, как дед говаривал: «Люби, Макарка, себя! Люби вокруг себя! Богатей думкою! Здрав будь! Вот и будет тебе благодать в жизни». Потеплело на душе у Макара от дедовой памятки, и гаркнул он на коней бойко:

– Эй, родимые, эй, залётные! – потом перекрестился, присвистнул звонко и ещё разок хлестанул Мышляка, Зравку, да и Любодарку промеж них…

– Ну… что скажешь? – спросил Аким, как только я спрятал листок в нагрудный карман.

– Занятная сказка, – ответил я задумчиво и спросил в свою очередь: – Но какое отношение она имеет к нашей теме?

– Самое прямое. По-настоящему успешный человек стремится к гармонии в своей жизни, стремится к соответствию между призванием и признанием, к равновесию между работой и личной жизнью. Заметь, я сказал «успешный человек», а не «харизматик», потому что это относится к каждому из нас. Вот почему я подсунул тебе эту байку.

– Понятно… – ответил я, всё ещё представляя себе снежную степь и тройку лошадей. Мой наставник, заметив мою мечтательность, щёлкнул пальцами у меня перед лицом и продолжил убеждающим тоном:

– Так что, по любому, настраивайся на всеобъемлющий успех, во всех областях своей жизни.

– Хорошо, – ответил я, окончательно вернувшись в реальность…

Закончив чаепитие, мы вернулись в кабинет.

– Ну, хорошо, – начал я разговор первым, – вот ты говоришь «подражать харизматикам».

– Стоп! – перебил меня Аким. – Я этого не говорил. Так написано в твоих тезисах. Я же говорил о том, что надо повторять те действия харизматиков, которые приводят к успеху. И при этом я говорил, что надо все повторяемые приёмы адаптировать под свою личность. Я говорил, что надо чужие эффективные стратегии пропускать через своё сознание.

– Хорошо, хорошо, – произнёс я примирительно, – я неточно выразился, извини. Я вот что хотел спросить: ты лично брал пример с харизматиков?

– Конечно! Я что, не человек?

– А сейчас берёшь?

Аким, уставился на графики на стене, а потом сказал задумчиво:

– Учиться-то я, конечно, учусь. Я всегда учусь… «чему-нибудь и как-нибудь»9… но брать пример… это уже, пожалуй, вряд ли, – и пояснил уже твёрдым голосом: – Наверное, я перерос этот уровень и уже не нуждаюсь в чьих-то примерах, хотя, повторюсь, мне трудно судить о собственных лидерских качествах… – снова на секунду задумался, а потом продолжил с прежним азартом: – А вот раньше и копировал, и цитировал, и подражал всем тем, кого считал авторитетом. У меня был руководитель, Золтан Есенфельд.10 Он настолько изящно матерился (по-интеллигентски и, главное, всегда к месту), что невольно хотелось его цитировать. Но это так, мелочь. Главный пример, который мне подал Золтан, это его отказ от алкоголя… Когда-то я слишком увлекался крепкими напитками. Не знаю, была ли то настоящая зависимость, или я просто мнил себя алкоголиком, но на момент знакомства с Золтаном данная тема меня сильно беспокоила. И вот как-то раз он мне признался, что вообще не употребляет спиртного. На мой вопрос, почему он бросил пить, Золтан рассказал свою историю, как, будучи на вершине успеха, тупо прожигал свою жизнь на всевозможных пьянках, а потом в одно прекрасное утро проснулся в состоянии полной дезориентации и понял, что это начало «стремительного спуска». До него вдруг дошло, что, если он сейчас не остановится, то начнёт деградировать как личность. И тогда он решил совсем отказаться от алкоголя, тем более что спиртное перестало приносить ему удовольствие. Он понял, что алкоголь всегда был атрибутом веселья, но не его причиной и даже не средством. Рассказ Золтана застрял в моей голове надолго. Я стал наблюдать за ним на всевозможных офисных пирушках, и увидел, что в любой пьяной компании он всегда был самым весёлым, несмотря на абсолютную трезвость. И тогда я задумался: «А какие страхи мешают мне принять такое решение? Ведь оно зреет в моей голове уже много лет», – и очень скоро нашёл ответ на свой вопрос. Я вычислил все свои страхи, и мне даже не пришлось их преодолевать, я просто увидел, насколько они бессмысленны и ничтожны, и я спокойно переступил через них… – Аким посмотрел на меня с улыбкой и резюмировал: – Вот так пример харизматичного лидера помог мне разобраться с собственной проблемой.

– И что, – спросил я недоверчиво, – с тех пор ты ни капли не берёшь в рот?

– Ни капли, – ответил он твёрдо и объяснил: – Разумеется, я сам принял решение, сам его обосновал, сам нашёл какие-то дополнительные подтверждения правильности этого шага и сам себя мотивировал, но подтолкнул меня к этому мой харизматичный руководитель. Он вдохновил меня своим личным примером. И вот теперь, продвинувшись как лидер, я замечаю, что мне самому подражают некоторые мои подчинённые: цитируют, используют некоторые мои подходы к работе с клиентами и так далее, – он широко улыбнулся, довольный собой, и спросил: – Теперь понятно по поводу копирования и подражания?

– Теперь понятно, – ответил я и тут же заметил: – Кстати, ты упомянул о подчинённых, и у меня возник вопрос этому по поводу. Он касается всё того же моего сомнения, нужна ли всем харизма.

– Что за вопрос?

– Я тут вспомнил твои недавние слова о том, как ты внушаешь своим продавцам быть харизматичными в отношениях с покупателями.

– Та-а-ак.

– Но ведь это, по твоим же словам, высшая степень лидерства, а лидер стремится командовать людьми, то есть по-любому захочет стать начальником. Верно?

– Продолжай.

– Допустим, чисто теоретически, ты всех своих продавцов научишь быть харизматичными, и что тогда? Они ведь все у тебя захотят стать руководителями, а кто же тогда с тобой останется?

Аким понимающе улыбнулся и ответил:

– Даже если предположить такую ситуацию, «чисто теоретически»… – он запнулся и вдруг воскликнул: – Да что там теоретически! Такое вполне возможно! Я уверен, можно создать отдел продаж, где все продавцы будут лидерами взаимоотношений.

– Ты серьёзно?!

– Вполне! Другое дело, что не все они обязательно захотят быть начальниками. Ведь есть ещё такие понятия, как зона ответственности и зона влияния. Не всякий успешный работник готов отвечать за результаты работы других людей – такая черта присуща только личностям с задатками вожака. К чему я веду? А к тому, что харизматики бывают двух типов: без склонности к командованию и собственно командиры. Но и командиры в свою очередь обладают разной степенью влияния на окружающий мир. Кто-то может управлять отделом, кто-то – всей фирмой, кто-то – городом, а кто-то – целой нацией. Каждому руководителю отведен свой предел доминирования. Например, у меня есть знакомая, Наташа Сугирий.11 Когда мы только познакомились, она заканчивала дизайнерский колледж по специальности «парикмахерское искусство». Однажды она попросила меня побыть моделью на её выпускном экзамене. Уж не помню, почему я доверился ей, но я пришёл на тот экзамен. Наташа провела меня в учебный класс, похожий на зал парикмахерской, усадила в кресло и принялась создавать мой новый имидж, такой, каким она его видит. А рядом «создавали имиджи» её однокурсницы. Именно в тот день я многое узнал о Наташе, как о человеке. В принципе, она всегда была заметной в любой компании – всегда была весёлой и шумной, – но в тот день я увидел её в работе, и там она была просто центром маленькой вселенной. И я понял, что это её привычное состояние. За одну минуту к ней с вопросами обратились не меньше пяти сокурсниц, и она, ни на секунду не прекращая стричь меня, дала каждой из них исчерпывающий ответ, коротко, деловито, без всякого раздражения. Потом она вдруг заметила, что на полу слишком много стриженных волос и в два счёта замела их. Я тогда про себя подумал: «Что она делает?! Оно ей надо?! У неё же экзамен?!» Затем она снова принялась за мою стрижку, попутно отвечая на вопросы других своих подруг. В Наташке было столько позитивной энергии, столько дружелюбия и уверенности в себе, что любой бы заметил её в той экзаменационной суматохе. Было видно, что ей нравится её ремесло, и оттого у неё всё так легко получается. А, когда она меня, преображённого, привела на показ в экзаменационную комиссию, то я увидел, с каким радушием её встретили преподаватели, с каким удовольствием они оценивали её работу, то есть мою новую причёску. Именно в тот день я понял, что харизматиками бывают не только вожди и начальники, харизматики встречаются и среди рядовых работников. Я знаю точно, в каком бы салоне не работала Наташка, она всегда будет в авторитете среди коллег и клиентов. Конечно, её креативность и профессионализм имеют большое значение, но ещё важнее её лидерские качества… – Аким достал альбом с визитками, без всякой цели полистал его и сказал: – Таких примеров рядовых харизматиков у меня предостаточно. Так что, власть и лидерство не всегда идут рука об руку. Не каждый харизматик стремится к власти, как не каждый руководитель и даже вождь является харизматиком. Для формального господства нужны совсем другие инструменты, а истинную власть над людьми даёт только харизма. Ведь Наташа Сугирий по-настоящему верховодила в том учебном классе, и даже в экзаменационной комиссии, хотя не осознавала и не стремилась к этому. Так что, нужно чётко различать харизматичное лидерство и иерархическое главенство. Первое признаётся людьми подсознательно и с большой охотой, второе – осознанно и зачастую вынужденно, и даже вымученно. Например, когда я был простым торговым агентом, у нас был начальник отдела продаж – не буду называть его имени, – который оказался на своей должности не по призванию. Просто звёзды на небе так сошлись. Я не знаю, обучался ли он когда-нибудь менеджменту, но с подчинёнными он чувствовал себя всегда не в своей тарелке. И это было очень заметно. Свою неуверенность он скрывал за грозным видом и громким голосом. Он часто переходил на крик, но его «львиный рык» никого не пугал. Ведь всем было ясно, что он плохой вожак очень зубастой стаи. А мы действительно были зубастыми, и в плане профессионализма, и в плане внутренних стимулов. Мы просто вынуждены были терпеть его. В конце концов, жизнь расставила всё по своим местам. Спустя годы, когда я уже сам был руководителем, я случайно узнал, что после реорганизации той компании моего бывшего начальника уволили, и он так и не нашёл себе работу на руководящей должности. Теперь он трудится простым техническим консультантом в каком-то Интернет-магазине. Вот такие вот бывают трансформации с людьми.

– Ясно, – произнёс я тихим голосом, а потом оживился и спросил: – Хорошо, допустим, я стану руководителем. Как я пойму, какой я лидер, харизматичный или по праву должности?

– Во-первых, не «допустим», а точно станешь, – поправил меня мой наставник. – А во-вторых, ты обязательно почувствуешь свою харизму.

– Как? По каким признакам?

– По той уверенности, с которой будешь принимать решения. По той твёрдости, с которой потом будешь действовать. Ты перестанешь рефлексировать по всякому поводу. Тебя не будут мучить вопросы о том, как твои решения, в том числе и непопулярные, воспримут другие, как всё это отразится на их судьбах. Тебя не будет волновать то, как ты выглядишь в глазах окружающих. Это будет состояние подсознательной веры в свою правоту, а точнее, в полезность своих идей и поступков, причём полезность для всех, кто имеет к ним отношение. Всё это придёт к тебе исподволь, ты даже не заметишь, как станешь харизматиком. А ещё ты это поймёшь по той лёгкости, с какой подчинённые будут соглашаться с тобой, по их готовности решать поставленные тобой задачи. Понятно?

– Пока не очень.

– Это нормально, главное верь. Хорошо?

– Хорошо.

Аким одобрительно моргнул и неожиданно объявил:

– На этой оптимистичной ноте мы с тобой расстанемся. На сегодня всё, – и, продолжая сидеть, добавил прежним, деловитым тоном: – Вот тебе задание на дом: понаблюдай за своими знакомыми и друзьями и подметь, у кого из них есть качества, присущие харизматикам. А также подумай, сможет ли кто-то из них стать лидером благодаря этим качествам, или им надо развивать в себе ещё какие-то другие навыки. Задание понятно?

– Понятно.

– Тогда по домам!

И мы попрощались. Я отправился к себе домой, а мой наставник остался решать какие-то свои рабочие вопросы.

Стать харизматиком – это просто

– Давай-ка вспомним, о чём мы говорили в прошлый раз, – начал Аким без всяких предисловий, как только мы уселись друг против друга, – можно ли воспитать в себе харизматичность? Помнишь?

– Да, помню, – ответил я.

– Итак, мы договорились о том, что все мы рождаемся харизматиками, и нам нужно всего лишь взрастить в себе наши лидерские качества, – он вскинул на меня бровь, и спросил утвердительно: – Мы же договорились, так ведь?

– Так, так, – согласился я и улыбнулся. Было что-то детское в его настойчивости. Но он пропустил мимо глаз мою усмешку и продолжал всё тем же уверенным голосом:

– И ты легко убедишься в этом, понаблюдав за детьми – вот кто настоящие харизматики. Посмотри, как они приковывают к себе внимание взрослых, как они уверенны в себе, когда топают ножкой и требуют чего-то от старших. Посмотри, как они выразительны в своей сердитости, когда складывают ручки на груди и надувают губки. Разве их этому кто-то учил? Нет. Так делают только прирождённые лидеры. И ведь у них получается добиваться своего. Почему? Да потому что они живут в атмосфере любви и бессознательно пользуются этой любовью. Мы все рождаемся харизматиками, однако со временем родители и общество (детский сад, школа и тому подобное) подавляют в нас нашу харизму, и через какое-то время мы становимся простыми, послушными исполнителями. И парадокс заключается в том, что это подавление начинается именно в том возрасте, когда всех умиляют наши детские топанья ножкой, и когда родители всё ещё потакают нашим капризам. Именно тогда в наше сознание вживляют целую систему запретов. Вот тебе простой пример по этому поводу. Ты же бывал на детских площадках, где мамочки выгуливают своих детей?

– Конечно. Я и сам своих там иногда выгуливал.

– Значит, ты видел типичную картину, когда малыши на детской площадке в своих попытках познать мир пытаются уползти за пределы отведённого им пространства. Видел же?

– Видел.

– А мамы, вместо того, чтобы следовать за своими детьми, и поощрять тем самым их любознательность, загоняют их обратно в маленький мирок песочницы. Видел?

– Много раз.

– Ведь им так удобно: сидеть на лавочке и ничего не делать. Они даже не замечают, как нарушают личностный рост своих детей, как убивают в них самостоятельность, снижают их способность воспринимать обстановку самолично, а не с чьей-то подачи. Думал когда-нибудь об этом?

– Пожалуй, нет.

– Что ж, теперь задумаешься, и о природе собственной несамостоятельности, и о том, как ты воспитываешь своих детей.

Я согласно кивнул головой, Аким тоже кивнул и продолжил свою речь:

– А ещё я видел, как некоторые родители шпыняют своих детей, шпыняют постоянно, по любому поводу.

– И даже без повода, – подхватил я.

– Вот именно. Например, у одних моих соседей есть сын – уже достаточно взрослый мальчишка. Он очень добрый и улыбчивый. И всё же из-за постоянных окриков своей матери он ведёт себя не как все его сверстники. Он слишком тихий и зажатый, боится высказать своё мнение, даже когда его просишь об этом. Абсолютно безынициативный парень. Попадались тебе такие?

– Думаю, да… да наверняка попадались, просто сейчас не могу вспомнить.

– Но есть у меня и другой пример, – сказал мой наставник с ноткой оптимизма. – Когда у одних моих соседей родился мальчик, все жильцы дома лишились покоя. Ваня – так зовут мальчишку – днями напролёт орал благим матом. Даже прохожие на улице возмущались мамашей, которая «мучает своего ребёнка», хотя Лиля12 – так зовут Ванину маму – очень заботливая родительница. Но, самое главное, она мудрая и терпеливая. Она понимала, что «безумные» вопли сына – это всего лишь заявление маленького человечка о себе большому миру, это проявление характера. Я ни разу не слышал, чтобы она на него накричала. Лиля позволяла Ване делать всё, что он захочет. И также терпеливо она относилась к его проявлениям самостоятельности, когда он подрос и начал ходить. Она следовала за ним, за живчиком, повсюду, как наседка за цыплятами, всячески потакая его любознательности. В результате Ванюшка вырос очень активным и солнечным мальчиком. При виде его у меня на душе всегда становилось тепло. Мне, в общем-то, все дети поднимают настроение, но Ваня заражал своей жизнерадостностью. Он буквально приковывал к себе внимание окружающих и всегда верховодил сверстниками, но не потому, что был самым рослым или самым сильным – нет, он был средних размеров, – а потому, что был самым развитым как личность. Встречались тебе такие дети?

– Да, – на этот раз уверенно ответил я.

– Так вот, к сожалению, лишь единицы детей, в ком взрослые не смогли заглушить их упрямую харизму, вырастают лидерами, ну и ещё такие вот Ванюшки, в ком родители осознанно поощряют самостоятельность и любознательность. Остальные же очень быстро забывают о своих врождённых задатках и становятся простыми исполнителями. Однако… – Аким внушительно поднял указательный палец, а потом направил его в мою сторону, – не стоит залипать в своих обидах на взрослых. Ведь родительское воспитание со всеми его ошибками – это всего лишь начальная школа жизни, а высшее образование мы получаем самостоятельно. Например, в моём дипломе стоит тройка по высшей математике, но я же не обижаюсь за это на свою школьную учительницу. Ведь это было в моей власти – восполнить базовые знания и усерднее учиться в универе. Верно ведь?

– Верно.

– Точно так же и с харизмой. Без каких-либо обид на кого бы то ни было, мы способны пробудить и развить в себе свои врождённые лидерские качества, будучи уже взрослыми людьми… – он встал и написал на доске всё тем же энергичным почерком:

РАЗБУДИ СВОЮ ХАРИЗМУ!

и подчеркнул три раза, потом вернулся в своё кресло и посмотрел на меня так, словно спрашивал: «Понятно?» – но вместо согласия я возразил:

– Но ведь дети любимы, потому что взрослыми движет инстинкт продолжения рода и инстинкт сохранения вида. Разве не так?

– Так, – охотно согласился мой наставник. – Дети и в самом деле бессознательно несут в себе идею сохранения рода, и именно на этом держится их детская харизма. Мы уже не раз с тобой наталкивались на мысль, что харизматики являются носителями некоей идеи, которую они продвигают в массы, продвигают неосознанно и без всяких внутренних сомнений. Об этом и я неоднократно говорил, и в твоих тезисах тоже есть упоминания. Помнишь?

– Угу.

– Так вот, не имеет значения, о чём та или иная идея, главное, что она увлекает людей и побуждает их любить того, кто является её носителем. В детстве у тебя была харизма, основанная на идее продолжения рода, но со временем она никуда не испарилась, она осталась в глубине твоего подсознания, просто нужно достать её оттуда и взрастить на основе уже новых идей. Да, это будет стоить тебе определённого труда, и всё же это осуществимо. Веришь мне?

– Верю, – ответил я без колебаний. Аким мотнул головой в знак одобрения и скомандовал:

– А теперь вспомни свои выписки с характеристиками харизматиков, вспомни все те качества и способности, которых тебе не достаёт, и ответь, можешь ли ты воспитать их в самом себе?

Я задумался, перебирая в памяти все тезисы, а потом уверенно ответил:

– Могу.

– То-то и оно! – произнёс он торжествующе. – Вот и выходит, что харизматичность можно развить в себе, и делается это достаточно просто.

– Просто? – переспросил я с сомнением в голосе.